Come here I’m ’bout to take you higher We about to set this love on fire
Есть такой особый час в сутках, когда ночь переходит в утро. Небо – иссиня черное – сначала сереет, потом становится белым, как только что загрунтованный холст, а потом начинает голубеть, неохотно и медленно окрашиваясь в синий. У Чихо, как натура, действительно, творческая, невероятно любит эти моменты. Когда ночь переходит в утро, когда утро переходит в день, когда дневное небо сгорает, и кровавый закат погружает мир во тьму ночи. С детства он мечтал рисовать, посвящал всего себя кистям и краскам, и вот, на заре двадцати семи лет ему удалось открыть галерею. Пару лет бороться с трудностями начинающего бизнесмена, еще год пытаться удержаться на разрастающейся волне популярности, и к исходу четвертого года он уже вполне может считать себя преуспевающим человеком: он выставляет работы художников и фотографов со всего мира, продает и покупает, через его руки проходят чеки на длинные шестизначные суммы и номера телефонов очень влиятельных людей… Однако, успех волнует его меньше всего. Он открывал галерею, чтобы писать картины, но делать это получается только в свободные от работы жалкие часы. Его редкие картины пользуются немалым успехом, и критики говорили даже о том, что будь работ больше, слава не только успешного галериста, но и одаренного художника, непременно нашла бы его. Свои работы он не продает. Дарит близким, если в настроении, и выставляет в собственной галерее рядом с чужими картинами, как знак качества. Вот и сегодня, выкроив свободные часы, он уселся на балконе, завернувшись в простыню, как сумел, и принялся выжидать нужное время, чтобы запечатлеть переход ночи в утро, но потом случайно бросил взгляд на своего парня, заснувшего крепким сном после их ночного родео, и пропал. Джин очень красивый. Ровный тон светлой кожи, растрепанные темно-русые волосы, разметанные по подушке, слегка приоткрытые пухлые губы, тонкий подбородок… Чихо начал рисовать его намного раньше, чем успел осознать. Начав накладывать тени на растрепанные коричневые волосы, он опомнился, но рассвет уже вовсю овладел небом, впрочем, мужчина не сильно расстроился. Ким Сокджин – достойная замена утреннему небу. Собственно, сам Джин просыпается от внезапного крика: «I don`t give a shit» - прямо над ухом. Ненавистный будильник, ненавистными матами вырывает его из царства морфея. Чихо, усмехнувшись, оборачивается, словно бы не смотрел на него.***
Ким, со стоном вытаскивая из-под завалов одежды на тумбочке чужой телефон, смотрит одним глазом на время. Часы показывают без двадцати десять утра, и это уже достаточно поздно, для человека, собиравшегося на первую пару, но и слишком рано, для человека, эту же пару вчера отменившего. Круто быть преподавателем, все-таки. Короткая смс-ка в начале одиннадцатого часа ночи ответственному за расписание: «Извините, голос сорвал, завтра дома полечусь», - и можно падать в объятия родных рук, не спать и действительно срывать голос громкими стонами несколько часов подряд. Кстати, о родных руках. - Зико, нафига ты будильник поставил, если все равно не ложился?! – севшим голосом шипит темно-русый мужчина, с трудом переворачиваясь на спину. – Черт, я бы мог еще поспать. - У меня встреча в аэропорту с другом, так что поставил, чтобы не забыть, - отвечает названный Зико коротко-стриженный блондин, сидящий голой спиной к кровати, не отрывая руку с кистью от холста. На белоснежном загрунтованном полотне он накладывает тени на темно-русые волосы, обрамляющие невероятно красивое лицо. – Просто решил закончить работу до завтрашней выставки. Он оборачивается к Джину, довольно улыбаясь, и тот ловит краем глаза собственное лицо на полотне. - Нет, я там намного красивее, чем в реальности, зачем ты это делаешь? – возмущенно стонет он, отворачиваясь. Собственное лицо в формате А-3 кажется таким большим и ненастоящим. Хотя Зико срисовывал с натуры, ничуть не преукрашивая. Ким Сокджин – двадцатишестилетний фотограф-любитель и преподаватель химии в одном сеульском университете по совместительству – ему не верит. Влюбленные склонны преувеличивать, да приврать. - Делаю что? Показываю всему миру, какой у меня шикарный парень? - Зико встает со стула и падает на кровать. – Ну, или просто чтобы коротать вечера, пока ты на работе. Он седлает чужие бедра, не позволяя Джину встать, и утягивает его в поцелуй. - Зико, у тебя же там какие-то дела, - Сокджин пытается вразумить своего ненасытного любовника, но очень быстро сдается убедительному: «Намджун летел двадцать часов из Лос-Анджелеса, может пару часиков и в кафе передохнуть».I’ve never felt like this before
Через час Джину все же удается выпихнуть Зико с кровати. - Вечером вернешься? – подавляя зевок, спрашивает он, лениво потягиваясь на кровати и наблюдая за тем как одевается У Чихо. Владелец галереи современного искусства собирается впопыхах, пряча рельефное тело под длинной черной футболкой, а накаченные ноги в широкие мешковатые джинсы. Очень хочется его сфотографировать. Такого заспанного, беззащитного, но всегда фотогеничного. Блондин отрицательно мотает головой, впрыгивая в высокие конверсы. - Сегодня мы с Намджуном сразу в галерею поедем, все подготовим, а потом в бар, отметим встречу, ну и там… - Ясно, - усмехается брюнет. – Я тогда домой поеду, напишешь мне, когда придешь в себя. Чихо замирает, завязывая шнурки на левой ноге. Такой удивленный, слегка напуганный. Джин ловит его в квадрат из пальцев, словно бы в объектив камеры. - Почему бы тебе уже не переехать ко мне? – спрашивает он, моментально становясь серьезным. Ким вздыхает, подползает к нему ближе и тянется, чтобы погладить по плечу. - Потому что тогда тебе придется возвращаться домой к одиннадцати и перестать водить всяких сомнительных личностей в кровать. - Из сомнительных личностей здесь уже месяц только ты, - фыркает мужчина, скрещивая руки на груди. - Знаешь, боюсь, я своей студией дорожу не меньше, чем ты своей мастерской. И когда моя пленка будет заляпана твоими красками, я тебя убью и буду плакать, ведь ты мне все-таки дорог. Мы уже тысячу раз это проходили, я не хочу портить отношения бытовухой, Чихо. Хозяин квартиры поджимает губы, но времени разбираться у него, действительно, сейчас нет. - До встречи, - бросает он, не оборачиваясь. Джин с секунду разглядывает опустевшую комнату и тоже поднимается с кровати. Надо бы заварить кофе, покурить, пока Чихо не видит и свалить домой работать. У него необработанных фотографий,как двоек за контрольные у Чимина. Парень учится-то до сих пор только благодаря их с Джином крепкой чисто платонической дружбе. Пак разрешает себя фотографировать, взамен Ким прощает ему явные пробелы в знаниях начальных элементов. Джин натягивает первую длинную футболку, слегка ему великоватую. (Зико бы оценил.) И шлепает на кухню босыми ногами, периодически наступая на следы краски и тихонько ругаясь. Он ненавидит бардак. Чихо – прародитель хаоса. У него большая квартира – четыре просторные комнаты, объединенные длинным коридором, две ванных, но совсем крохотная кухня, в которую вмещается только холодильник, двухкомфорочная плита и подоконник, благо, достаточно широкий, чтобы на нем можно было курить. Больше чем фотографии Ким любит только готовить. Его любовнику же все равно, что есть и где. Он предпочитает заказывать пиццу, да и холодильник у него стоит скорее просто для приличия, ну или для хранения алкоголя. Чихо очень много пьет, даже слишком много. Но у Джина пока нет такого права запрещать ему пить, они ведь всего месяц встречаются, да и отношениями это назвать сложно. Они познакомились ночью, пока Зико оплакивал свое расставание с каким-то малолеткой, Джин как раз снимал серию работ под названием «ночные монстры», бомжатского вида парень с дредами походил на одного из таких. Уже потом, когда его менеджер нашел галерею, которая бы хотела выкупить его работы для выставки, он познакомился с У Чихо - тридцати двух летним одаренным художником и владельцем галереи. Но тогда, холодной апрельской ночью, он угощался дешевым виски и философствовал о смысле жизни. Любовь? Нет. Джин в нее не верит. Чихо чрезвычайно увлекающаяся натура. Сегодня Джин, а завтра кто-то другой. Жаль он сам этого не понимает. Однажды уже обжегся, но так упорно отказывается дуть на воду. Джин совсем не такой. Он не умеет забывать свои ошибки, не умеет доверять, потеряв веру однажды.And in the end, I won Baby you should know you change all of my negatives to positive You put up your thorns but I can see you’re a rose who’s making my heart race again