Вечный август

      — Надеюсь, наш гость всем доволен.       Сверкнул взгляд из-под чепца.       На миг всего.       — Да, госпожа.       Вот ведь хитрая бестия!       А поглядишь — сама невинность.       — Что ж, очень хорошо.       Сверкнули, звякнули монеты в тонких пальчиках.       Пересчитала.       Фартук хрустнул — спрятала в карман.       — Можешь быть свободна, Хилде.       Из-под чепца на миг.       — Благодарю, госпожа.       Дверь скрипнула и затворилась.       Пробили за спиной часы.       А гость-то заспался.       Впрочем, немудрено.       Пальцы нашарили перо, глаза скользнули по убористым цифрам.       Внести в строку расходов.       И отправить Хенни на рынок, за фазаном к ужину.       Глаза скользнули.       Клара, негодница, до сих пор не соизволила спуститься!       Послать, что ли, за ней…       Глаза скользнули.       Свет из окна тусклый — за цветными стеклами пелена сплошная. Хрупкая фигурка над пяльцами склонилась, мелькает игла. Нитка — белая, красная… Ресницы длинные дрожат. А что, ведь хороша. По-своему. Щеки только бледные. С чего бы? Неужто тревожится? Или…       Перо отложила в сторону, повернулась.       — Катрина.       Вздрогнула легонько.       Нитка в воздухе замерла.       Красная.       — Да, тетушка?       — Послушай, дитя мое, вчера вечером у нас с тобой не было возможности побеседовать с глазу на глаз. Но я хочу донести до тебя свое мнение. Манеер Ван Берг — прекрасная партия. И, когда он посватается, я надеюсь, ты знаешь, что ему ответить.       Ресницы вздрогнули.       — Тетушка… я…       Дверь скрипнула.       — Манеер Ван Берг! Доброе утро! Вы очень кстати…       Кивнул слегка.       — Дамы.       — Я как раз говорила Катрине, что надеюсь, что вы хорошо устроились.       — Превосходно, благодарю, мефрау.       — Рада это слышать.       Высокий, крупный — скудный свет из окна заслонил.       Плечи широкие.       На больших руках перстни сверкают.       А кафтан — темный, скромный даже. Хотя ткань дорогая — за версту видать.       Воротник из простого полотна, без кружев. Накрахмален как следует. Хилде постаралась.       Серые глаза спокойно, уверенно глядят.       В медно-серебряной бороде усмешка мелькает.       Хилде постаралась…       — Однако я боюсь, что не смогу долго наслаждаться вашим обществом, мефрау. Срочные дела призывают меня в город.       — В таком случае мне следует поторопить завтрак. Катрина, займи пока нашего гостя.       Дверь скрипнула и затворилась за спиной.       Что ж, можно считать, дело сделано.       Не забыть про фазана.       Или по такому случаю больше подойдет мясо?       Вепрятины сейчас, пожалуй, уже не достать.       Хотя несколько лишних гульденов…       И велеть Хенни подсуетиться.       И послать кого-нибудь разбудить негодницу Клару.       Сколько можно спать, в конце-то концов! * * *       Вьется на ткани узор.       Вьются, причудливо изогнувшись, тонкие лепестки.       Сверкает игла — тонкие пальцы тянут нитку.       Красная, белая.       — Вы с раннего утра уже за работой, Катрина.       Ресницы длинные вздрогнули.       Почти испуганно.       Нитка замерла.       — Манеер…       — Моя жена была искусной рукодельницей.       Ресницы дрожат.       — Позволите взглянуть?       — Я… То есть… Да, конечно.       Шаг, другой.       Из окна свет скудный — за цветными стеклами пелена висит.       Тонкие пальчики вцепились в пяльцы.       Шаг, другой.       Тонкий, цветочный запах ближе.       И тепло.       — Весьма недурно.       — Благодарю вас…       — Где вы нашли этот узор?       — Я… В тетушкиной тюльпановой книге был такой цветок. Он показался мне необычным, и я скопировала рисунок…       Вьются красно-белые лепестки.       И кажется — нагнись пониже, вдохни всей грудью — долетит аромат…       Вдох.       Цветочный запах и тепло.       Ближе.       — Semper Augustus*.       Вырвалось само.       Не ожидал даже.       Ресницы вздрогнули.       — Вечный август…       Хмыкнул в бороду удивленно.       — Вы знаете название?       — Я… там было подписано…       — Вы читаете по-латыни?       — Немного…       Недурно.       Шаг.       — Послушайте, Катрина, мы с вами оба знаем, почему я здесь.       Ресницы дрожат.       — И я не намерен ничего скрывать от вас.       Пальчики вцепились в пяльцы.       Такие маленькие, тонкие.       Всегда любил…       — Моя жена умерла недавно, оставив мне пятилетнюю дочь. Сейчас об Анне заботится моя сестра, но ей нужна мать, которая сможет достойно воспитать ее. А моему дому нужна хозяйка.       Шаг.       — Я деловой человек, Катрина, у меня нет времени на ухаживания. Я пробуду в Амстердаме до будущего понедельника, потом мне нужно поехать на несколько дней в Алкмар**.       В скудном свете личико тонкое, бледное.       Пожалуй, единственное, что ее портит.       — Если вы готовы дать мне ответ прямо сейчас…       Ресницы дрожат.       Пальчики дрожат.       — Манеер…       — Если же нет, мы можем отложить это до моего возвращения.       Ладонь протянул — накрыл пальчики.       Тоненькие, теплые.       — Вам хватит времени подумать?       — Манеер Ван Берг… я…       Ресницы вздрогнули — глаза синевой блеснули.       Нагнулся.       Тонкий цветочный запах ближе.       Еще ближе.       Вдох — тепло.       Тонкие пальчики стиснули ладонь.       Почти испуганно.       Тепло вздрогнуло на губах.       На миг всего.       И пропало.       Щеки румянцем вспыхнули.       Нитка скользнула на пол.       Красная.