Чёрный ангел.

Она прилетела сюда только для того, чтобы тот, кого она долгое время считала милым и наивным, в лицо ей подтвердил, что сказанное мастером-джедаем — правда. Или она хотела услышать ложь? Нет, ложь не устроила бы её ни в коем разе. Тогда почему внезапно захотелось, чтобы тот, кто стоял рядом с нею, кто так воодушевлённо расписывал сейчас перспективы, взял свои слова обратно? Почему ты задыхаешься, Амидала? Не ожидала от мальчика безжалостности? Ты не принимаешь его уверений, что ради тебя такая жертва? Тогда вспомни его слова, что он видел тебя мёртвой. Забыла, что терять он устал. А теперь потеряла сама. — Энакин! Ты убиваешь меня! Что за нелепость ты произносишь? Что ты придумала? Льстило, что ради тебя переступил через Кодекс? Запреты нарушил. Нельзя было позволять себе так рисковать. — Давай уйдём, пока не поздно! Энакин! В его светлых глазах зажёгся огонь, ярость, обратившаяся против тебя. И ощущение прикосновения, хватки на нежном горле. И холодная логика внезапно открыла тебе не радужные перспективы умереть на этой смрадной планетке, стать пеплом для истории, стать героем, погибшим среди той неразберихи, которая разразилась в этот переходный момент от Республики к Империи. И ты позволяешь коленям подогнуться. Упасть так, чтобы не повредить детям. Это её дети! Тот, кого она привыкла считать не способным поднять на неё руку, едва не убил её. Увидев, как мягко рухнула молодая женщина на плиты, очнуться на мгновение, ощутив, как оборвалось сердце. Его ангел… Как же так?! Почему? Палпатин предсказал, что предать могут и самые близкие. Вот и учитель выступил против него. Но он уже не его мастер, не Учитель, просто один из джедаев. Гнев, растерянность, путаница и сумбур в голове не позволяли ему связать воедино то, что произошло. Что-то было критически неправильно, то, чего вообще быть не могло и в помине. Дать возможность бывшему соратнику и товарищу, почти другу, шанс уйти в тень живым. И снова поражение. Порой Кеноби бывал упрямее шаака! Что ж, он пытался поступить, как хоть и павший на колени джедай, тогда, может, сработает ситх? Ярость подпитывать ему нужды не было: она всегда жила в нём. Просто ослабить поводок воли, дать ей упасть, чтобы оскаленная опасность, наконец, глянула на Оби-Вана сквозь его, Энакина, глаза. Злобная радость — увидеть долю смятения в этих твёрдых от внутреннего убеждения глазах. Да, мастер, и это тоже я. Ты не замечал? Жаль, очень жаль. Он всегда был убеждён, что его слияние с Силой, его избранность, эти мидохлорианы — всё это, перемноженное на умение как рыцаря-джедая, его мастерство, что всё это позволит однажды посрамить Кеноби. Он, лорд Вейдер, жаждал реванша за весь снисходительный сарказм и тихие попрёки от Кеноби. Два клинка сшиблись, высекая искры. Обратной дороги нет и уже никогда не будет. Здесь и сейчас решалось будущее, перечёркивая прошлое и былое. И ярость подпитывала его стремление стать великим… Поражение было бы немыслимым. Оно не стояло на чаше справедливости.