Чёрный ангел.

Люк в досаде взъерошил копну русых волос, которые явно требовалось подстричь. Ну не получался у него ответ, а Хан (вот зараза из зараз!) поблажек своему приёмному братцу решил не делать! Из-за стенки вновь донеслось заливистое хихиканье. Люк недобро покосился в ту сторону: Соло в своём репертуаре: когда они не в деле, если не бегут от кого-то, спасая свои задницы и корыто, под названием «Сокол», то третьим вариантом будет кувыркание Хана в постели с какой-нибудь отвязной дамочкой. Нет, не подумайте, что столь насыщенная событиями новая жизнь, пацана хоть как-то напрягала. Это, на фоне того ужаса существования на Чандрилле, было просто блаженством. Несколько бесило, что каждая из его дам норовила сунуть приёмышу Соло что-то вроде конфетки за щёку, воспринимая его симпатичным и милым, так и тянулись их ручки ухватить норовистого парнишку в объятья и потискать. «Нашли, тоже мне, игрушку!» Люк фыркнул, вспомнив, как недавняя пассия Соло с воплем опрокинулась на пятую точку, когда мальчишка, в немом бешенстве на новое покушение на свою неприкосновенность, мысленно оттолкнул приставучую женщину, отчего-то зная, что ту в реальности отшвырнёт от него прочь. А уж сыграть в изумление Люк умел! Больно «брат» старший актёром был отличным. Тряхнув головой, парень вернулся к своей задаче. Вроде, ну что задал ему Хан? Правильно, рассчитать прыжок из точки А в точку Б. Плёвое дело! Но не получался у Люка тот ответ, что дал ему, криво улыбаясь, Хан. Где-то есть каверза, Соло, гад такой, без них жить не мог, а Люк для него стал этакой заготовкой, на которой коррелианец оттачивал своё мастерство. — Малыш, мы сейчас уйдём. Ничего не надо? — как всегда, без стука, вломился в отведённую ему комнату сам предмет размышления Люка. Парень несколько секунд хмуро молчал, после кивнул: — Я Хани позову, можно? — А она поохотилась? — многозначительно вздёрнул бровь мужчина, уперев в мальчишку ставшим острым взгляд. На мгновение у Соло что-то дёрнуло внутри, когда он вновь увидел, как на мгновение у приёмыша стал отстранённым, пустым взор голубых глаз. И секундой позже парнишка кивнул, отчего на лоб ему упала прядь светло-русых волос: — Здесь хватает отпетых негодяев, да, охота была удачной. — Будь лапой, не лезь в пекло, малыш. Я тебя знаю, — голос у Хана был сам мёд, но решительности в нём ни на йоту не убавилось. Люку пришлось принять приказ сидеть на жопке ровно и на прогулку не высовываться. А такие были планы!.. Чёртов Хан! Дождавшись, когда Скайуокер кивком подтвердит услышанное, а ему на лоб вновь упадёт эта вредная прядь, Хан мысленно скривился: «Надо будет в парихмахерскую сводить, оброс пацан, скоро за девчонку принимать будут!» Люк остался на месте, когда за другом и его новой пассией закрылась дверь, изваянием застыл на стуле, ожидая, когда Хани даст знак, что прибыла к дверям квартиры подружки Соло. И вскоре этот знак уловил, улыбнувшись на редкость открыто и солнечно, чтобы в следующий момент рвануть к дверям и вновь зарыться пальцами в густую шерсть своего друга. Прижавшись к ходившим ходуном боку волка щекой, Люк ощутил исходившее от неё довольство. Жёлтые глаза волчицы заглянули в голубые, словно что-то спросив. В какой-то момент наблюдателю со стороны могло показаться, что голубые глаза налились ответным золотом, но то, конечно же, было изменение освещения. — Нам велено не покидать этих стен, Хани, — словно отвечая на заданный вопрос, сокрушённо покачал головой парень. Волк мотнул досадливо башкой, но без лишних протестов лёг на предложенный Люком коврик, наблюдая за своим другом, который вновь сел за урок. С улыбкой сытого ранкора (если ранкоры вообще улыбаются), Скайуокер гибко потянулся всем телом, закинув руки за голову. Всё же каверзу от Хана он нашёл, в расчёт надо было добавить вполне вероятную кривизну пространства, плюс, рядом расположенный пульсар — и о-па-па! — вот и результат по времени! Желудок с явным неудовольствием забурчал, напоминая о себе. М-да, увлёкшись, можно и ужин пропустить. Не дело это, совсем не дело. Люк взглянул в сторону Хани, увидев, как та внимательно смотрит на него. — Не откажешься перекусить со мной? Хани не была против, оскалив в «улыбке» зубки. Парень направился на кухню, предвкушая, как сейчас поджарит две-три котлетки (сухие пайки до зубового скрежета осточертели), сварганит себе макарошек… — Убью! — вырвалось у Люка, едва он открыл дверь холодильника. И прозвучало это столь многообещающе, что волчица, процокавшая коготками по кафелю потрёпанной плитки кухни, внимательно глянула на друга. Сам Хан в это время веселился и болтал, воодушевлённо повествуя о своих приключениях, ещё не предполагая, чем ему грозит обещание его «брата». Унять злость на Соло, так и не собравшегося со своими амурными делишками забить холодильник до отказа продуктами, оказалось не так просто, как могло показаться со стороны. Желудок уже не урчал, он взвыл от голода. Люк, продолжавший пялиться на пустые полки, машинально погладил себя по впавшему животу, вновь усмиряя желание прибить брата вот сейчас. Будет ещё время, поговорят на эту тему. Без свидетелей. А то летавшие по воздуху предметы без применения физической силы никто не поймёт. Если и поймёт, то Люку придётся ошиваться на окраинах, а про центральные системы и пребывание в денежных делах придётся забыть: про джедаев ещё байки ходят. И про то, что с ними и их последователями стало, слухи нехорошие ползут. Менять свободу на что-то туманное Скайуокеру совершенно не желалось. Резко повернувшись на месте, Люк решительно направился в спальню бешенных от гормонов полюбовничков, чтобы найти кредитку или наличку. Есть хотелось адски. Злой вой, сорвавшийся с губ Люка минутой позже, заставил остановившуюся за дверями Хани присесть на пол: попадать под руку разозлённого парня что-то не хотелось. — Ну, гад!.. Я тебе устрою!.. Жрёт сам, а я? Скайуокер окинул квартирку оголодавшим взором сверкавших голубым пламенем глаз. Хапнув со столика комлинк, он по памяти набрал номер братца, вслушался в холодный ответ автоответчика, что абонент недоступен, оставьте сообщение, предельно сдержанно нажал на кнопку, отключаясь. В этот момент Люк напоминал статую. — Кто-то просил меня сидеть дома и не лезть на рожон… А вот не пошёл бы он к Вейдеру на обед? Хани! За мной! Парень сунул комлинк в карман, накинул куртку на плечи и решительно подошёл к двери, что была предварительно заперта предусмотрительным Ханом. Минутное дело для Скайуокера стало отомкнуть замок при помощи Силы, а после своего ухода вернуть всё как есть на свои места. Есть хотелось жутко. Хани молчаливой тенью следовала за своим приятелем. Она будет не против подкрепиться. Лахштейн давно уже отошёл от дел, если только так можно было назвать работу на Империю. И сейчас он с чувством собственного достоинства правил спидером, вольно откинувшись на спинку кресла, едва касаясь руля транспорта и отрешённо прикидывая, чем он займётся завтра: выходной как-никак! Мысли перебило внезапное воспоминание о том, что ему приходилось делать для процветания Империи и во имя Императора. Лах дёрнул головой, отбрасывая воспоминания прочь, внезапно помрачнев. Нет, он не горел воодушевлением и фанатизмом, доказывая как он полезен новой системе правления. Он просто выполнял работу, которую ему удавалось выполнять на все сто. Лахштейн был Инквизитором и поисковиком владеющих Силой. Одним из лучших. Тем, которому в присутствии лорда Вейдера и Императора было ой как плохо! Но то дела минувших дней, прошлое, которое он сам решил для себя закрыть. С позволения власть имущих. Сегодня дела его занесли на нижние уровни столицы, Корусанта, который и в лучшие времена на этих уровнях был полон опасностей, так что Лах здесь всегда был настороже. И когда по его восприятию «ударило» волной рассеянной Силы, его нога резко ударила по тормозам, отчего водителя бросило вперёд, а капот от рывка едва не развернуло кругом. Лах не тратил время на недоверчивое «здесь? Да не может быть!», прекрасно зная, что более чем часто прятались одарённые и обученные джедаи как раз в таких местах. Но здесь и сейчас… Что-то было совершенно не так, как прежде. Он пытался сфокусироваться на применяемой Силе, но та, будто живая, ускользала, «текла» ручейком, волнами накатывала и спадала. Черти что такое! Но определённо форсъюзер… Сильный. Бывший Инквизитор прищурился, застывая изваянием, вцепившись в руль, да так, что тот протестующе заскрипел. Расширяя фокус для определения направления, где пользовался Силой незнакомец, Лах направил свой дар для определения с кем имеет дело в этот раз. Между заданиями его приятели, среди которых была рьяная борьба за влияние и власть, соревновались, описывая, как они определяли владеющих Силой: опасные, «не рыба, не мясо» или «полный капец». Лах никому не признавался, что мог определить не только статус жертв в том формате, который ему предлагали сотрудники, но и склонность к насилию, будь жертва «дипломатом», «воином», целителем или просто «мастером», «юнлингом». В его восприятии эти индивиды имели «вкус». Словно конфеты в вазочке под названием «Сила». Вот и сейчас Лах открылся своему дару. И от «вкуса» этого Некто у него перехватило на миг дыхание. Словно глотнул сильно мятную карамель, будто ему в горло влили крепчайший кореллианский виски пятилетней выдержки. Инквизитор зашипел от этого откровения, пытаясь отдышаться. И криво улыбнулся: Императору нравилось играть вот с такими, как этот Некто. Пару раз Палпатину приводили такие игрушки. Что с ними стало — никто не знал и предпочитал помалкивать с вопросами. Может под раздачу тому же Вейдеру попадали, ибо правая рука Императора не терпел такой конкуренции возле своего патрона. Связаться с Иквизоторием по тому каналу, что ещё был в памяти, оказалось делом нескольких мгновений. А после начнётся «гон». Лах довольно ухмыльнулся: он не пропустит такую охоту! Люк едва не урчал, когда ему удалось «уговорить» неуступчивую родианку одолжить ему кредиты. Ну, а то, что родианка была мелкой торговкой и останется в прогаре, то совесть парнишки нисколько не корёжило: каждый как может, так и крутится. Войдя в кафешку, где на поблекшем от времени стенде было указано, что здесь можно поесть горяченького, Скайуокер довольно потёр руки.  — Жди! — погладил он лобастую башку Хани. И досадливо сморщился, увидав, что тех кредиток, что он уговорил у родианки, хватит едва ли на чай и булку. Голубые глаза мальчишки блеснули отчаянной искрой, чтоб в следующий момент он с наглой уверенностью, позаимствованной у Хана Соло, приблизился к стойке и выложил кредиты на поверхность. Мальчишка в потрёпанной куртке лучился непререкаемой властью. Только или бармен оказался сильной личностью, или просто таковой наглостью его было не прошибить, но у Люка чуть не сорвалась его бравада. Парень едва не взвыл, чтобы в следующий момент включил всё своё обаяние, солнечно улыбнувшись. И та капля досады и злости рванулась на волю, дробя неуступчивость и противодействие бармена. Тот сам не заметил, что мелкие кредиты внезапно превратились в более крупную сумму, смахнул их в горсть и ссыпал в кассу, прогудел: «Счас всё будет!» Скайуокер замер, совершенно не поняв: что же он совершил и как, только что-то под ложечкой засосало от внезапного страха, которому сформироваться в полную силу не дал банальный физический голод и урчание пустого желудка. Так что предупреждения от Силы Люк проигнорировал, едва увидел полную миску варева с ароматным дымком, облизнувшись. Хан чувствовал себя великолепно: его рука лежала на покатых плечиках сонно улыбавшегося ангела с пухлыми губами, аппетитной грудью и вообще приятной наружности, а нрав — то, что надо! Корусант никогда не числился в списках Соло в списке лидерства по заказам, хотя их здесь было — хоть пятой точкой ешь. Но… Большое такое «но»! В силу причин Хан был осведомлён, что даже если Ордена джедаев и не существовало более, была в Империи одна структура, которую обходить стоило и не в коем случае не пересекаться с ней. Имя ей — Инквизиторий. Та ещё организация… А в свете приобретения Соло под своё крылышко Люка С., парнишку с некоторыми странными способностями (что-что, а признаки были на лицо, джедаи бы непременно начали отслеживать такое дарование), кореллианец старался меньше бывать в этом бедламе столицы. Вот только… Они оказались в заднице, причём полнейшей: один заказ сорвался не по инициативе Соло, другой заказ конкурент перехватил, на счету оставались сущие крошки, только на топливо и хватит. И пришлось мотать в эту клоаку, название Корусант. Заказ нашёлся быстро: выйди на знающих посредников — и дело в шляпе. Осталось лишь дождаться, когда груз прибудет и можно лететь. Ну, а пока ждешь, можно и отдохнуть. Что Соло и претворял в жизнь. Вроде всё ничего, вот лишь в душе уже некоторое время барахтался комочек ледяного предчувствия, к коему Хан умел и любил прислушиваться. «Интуиция» назывался этот комочек. Некоторое неуютное ощущение Люк сперва списывал на то, что неволей не сдержал данное Хану слово, мол, не покинет квартирку любовницы Соло. Подхватив кусочком хлеба последнюю каплю вкуснейшего соуса, Скайуокер довольно потянулся своим худощавым телом, после протянув руку к чашке вкуснейшего чая из всех, какой он когда-либо пил, про себя подумав, что вот и верь, что в непрезентабельном с виду заведении можно столь вкусно поесть. А про то, что он превысил некоторые свои моральные критерии, то он же не всегда так поступает! Если бы Хан его не оставил совершенно с пустыми полками холодильника, то ничего бы и ни было. Так? Вроде бы и так… Спину внезапно словно заморозило и парень замер, так и не донеся пальцев до ручки чашки. Во рту сразу же словно песку насыпали, Люк смочил слюной горло и покосился в сторону входной двери, возле которой застыл хмурого вида тип, серый и невзрачный, в потрёпанном пальто. Скайуокер дернул из стаканчика зубочистку и с наглым видом начал скользить сонным взглядом по помещению, а где-то внутри, в районе диафрагмы сгущалось ледяное такое облачко, да холодок красноречиво гулял уже отчётливо вокруг. «Нашли! Засветился… Хан.» Хотелось зажмурится, но Люк, пройдя тяжёлую практику выживания в одиночку и под руководством Соло, знал, что паника — не тот советчик ему в этой ситуации. «Думай!» Ага-ага, сейчас, дайте мне минутку! И едва не поперхнулся от ужаса, когда в окошке мелькнул силуэт в чёрном. Краем глаз уловил, как дёрнулся тот самый, в пальто, бросая опасливые взгляды по сторонам. И тут Люк мобилизовал всё то актёрское мастерство притворства, присущее Хану Соло. Натурально изобразив недоумение, пацан ухватился за живот, словно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, после медленно встал и сперва неспешным, после ускоряющимся шагом направился в сторону туалетных комнат, на ходу прижав одну руку к животу, словно испытывая боль и резь в желудке, в второй прикрыв другой ладошкой рот и нос, будто его вот-вот стошнит. При этом едва не сбивая с ног выходившего из туалета невысокого, в дорогой одежде мужчину с проседью в волосах. Колючие глаза незнакомца скользнули по простонавшему на ходу извинения Люку незаинтересованно, даже снисходительно. Влетая в кабинку, Скайуокер ударился коленкой об унитаз, зашипел сквозь зубы, зажимая себя словно в кулаке и тут же распахнул в ужасе глаза: ох, зря он прибёг к этой тактике! Торопливо спустив воду, парень крутил головой изыскивая способ покинуть эту западню. Узкое оконце почти под потолком было приоткрыто и в Люке забрезжила надежда, но рано было ликовать. Дверь хлопнула и Люку реально едва не стало плохо, он ощупью нащупал рычаг слива воды, выдав во всеуслышание звук выворачиваемого наизнанку желудка.  — Ой, как же, сволочь, плохо-то… Что эти твари в подливку положили? — пацан скосил глаза в сторону двери, ему в самом деле становилось дурно: дорогие ботинки неизвестного остановились точно напротив его кабинки.  — Эй! Тебе помощь нужна? — приятный и располагающий, несколько встревоженный голос незнакомца раздался совсем рядом. Скайуокер, если бы ему не было так плохо и опасно, покрутил бы пальцем у виска: в столь дорогих ботиночках — и о помощи говорит? Этот дядя его за идиота держит? — Я счас брата вызову… Заберёт… — просипел Люк, вновь издавая стон измученного создания. Владелец ботинок пару раз дёрнулся в закрытую дверь, постоял, прислушиваясь к затруднённому дыханию парня. Лахштейн вслушивался в звук тяжёлого дыхания парнишки, что влетел в туалет, едва не сбив бывшего Инквизитора с ног. На мгновение столкнувшись с мальчишкой взглядом Лахштейн словно в ледяную синь нырнул: в глазах пацанёнка был ужас, страх… Уже войдя в зал, где выход блокировали несколько неприметных личностей, Лахштейн брезгливо поморщился: Вейдера на этих «умельцев» нет! Раскатал бы за такую тактику их ситх: неприметность и безликость в глаза бросалась. Кого нынче в Инквизаторий берут? Или новички? И остановился, будто напоровшись в воздухе на невидимую стену. Мальчишка… Тот ужас, который плескался в пронзительно голубых глазах. Однажды он видел подобное воплощение страха. Но тогда была игра на показ. Спасали заложников у сепаратистов в Войну клонов. И он, Лахштейн, был свидетелем того, как быстро игравший в испуг и ужас парень с тем же пронзительным взглядом чуть исподлобья без всякого перехода стал безжалостным убийцей, скосившем охрану пленников. Померещится же такое… Но вопреки своему разуму инквизитор повернул обратно. Вход блокировали, но из любого помещения был не один выход. На попытку вызвать пацана для тактильного сканирования Лахштейн пожал плечами: стареет он, мерещится уже начинает незнамо что. И скривив губы вышел прочь. Ждать повторного визита Люк совершенно не хотел. Он вылетел из кабинки, рванув к оконцу. Счастье, везение или что-то другое: не суть есть важно, но рядом с умывальниками стол кособокий стул. Люк никогда акробатикой не занимался, но нужда и не то делать заставит. Оконце было высоковато для его прыжка, кособокий стул не внушал доверия. А в довершение за стеной раздалось знакомое ворчание. — Хани? Ворчание стало громче. Люк весь сосредоточился на открытом окошке. Он хотел выбраться отсюда, всеми фибрами души он ощущал как ловушка вот-вот захлопнется. Впоследствии он пытался реализовать тот прыжок, но склонялся к мысли, что без привлечения Силы ничего у него не получилось бы. И это стало и благом, и злом, ибо он в головой выдал себя. Уцепившись кончиками пальцев, почти повиснув на руках, занывших от непомерного усилия, Скайуокер зарычал сквозь зубы, подтягиваясь вверх, туда, где ворчание перешло в тревожное подвывание. Как ни странно, помог ему тот самый душевный мужчина, что предлагал помощь. Хлопнула входная дверь туалета и требование незнакомца: «Остановись! Тебе не причинят вреда!» оказало совершенно не тот эффект, на который рассчитывали и преследователь, и преследуемый. Лахштейн на инстинкте задействовал Силу, а парень внезапно оказался кусачим: его удар волной Силы был в замкнутом пространстве сокрушителен и едва не привёл к плачевному результату для инквизитора: тот спиной пересчитал все плитки пола. Только и оставалось, как смотреть, как дрыгнув ногами, пацан кувыркнулся наружу. — Он сна…ружи, — просипел Лахштейн в коммуникатор, собирая себя в кучку. Сплюнул на плитки пола и, сатанея, увидел, что слюна смешана с кровью. — Ну сволочь удачливая… Соло уже напрочь оставил попытки весело провести время: лёгкое неудобство в районе лопаток медленно, но неотвратимо превращалось в назойливый зуд, словно аллергия образовалась. «Зря я оставил мелкого одного, как бы не вышло чего…» — мелькнула мысль у коррелианца, когда миловидная девица прильнула к его груди, запечатлев на губах смачный поцелуй. Люк упал, мягко скатившись на выщербленный пермакрит. Мягко — это потому что рядом оказалась Хани, рванувшая на звук падения, Люк почти рухнул на неё, едва ли не всей тяжестью. Приземлился-то мягко, но скатившись, угодил ладонями прямо в липкую грязь, почему-то ещё и тёплую. А после его глаза уставились в распахнутые глаза какого-то существа, из горла которого уже перестала течь кровь. С задушенным воплем Скайуокер затряс руками, но кровь есть кровь — она не водица, не стряхнёшь.  — Хани… — прошептал Люк, прикрыв глаза. Волчица не виновна, она действовала на инстинкте: защити. «Плевать. Выжить надо, не хочу…» Что именно «не хочу», парень даже не стал задумываться: просто понял, что если попадётся, будет не просто «плохо», будет «чересчур плохо». Подгонять Люка не понадобилось, он словно второе дыхание обрёл, рванул как заправсткий спринтер с места, преследователи смогли увидать лишь мелькнувшую полу курточки, исчезающую за поворотом улицы. Лихштейн проводил пацана злым взглядом: подпитка Силой — это тот след, который для обученных Силе желаннее всего. А парень скоро выдохнется, не может быть большого резерва у такого худышки, как этот. Вот только Лихштейн забыл, что есть резерв, который зовётся: отчаяние. А ещё и волю к жизни не стоило сбрасывать со счетов. Император Палпатин лёг спать достаточно поздно. И когда его вырвало из ещё некрепкого пока сна, пришёл в не лучшее расположение духа. Заставив себя успокоиться, он настроился на то, что заставило его проснуться. Перед его мысленным взором сформировался туманный силуэт, ни черт лица, ни выражения глаз. Ни-че-го. Просто силуэт. Силуэт, от которого фонило Силой. Палпатин подтянулся на подушки, устраиваясь поудобнее. Ещё более погружаясь в Силу, Сидиус не позволил себе вторгнуться в личность этого Некто, хотя мог. Прикрыв разгоревшиеся золотым глаза, ситх стиснул пальцы рук, настолько настойчиво ему хотелось окунуться в светлое сияние, в сполохах алого испуга. Испуг манил ситха, насколько же уязвимым был этот силуэт в данный момент, знал бы! Но Сидиус задавил желание сдавить и обездвижить владельца такой Силы. Мало поймать. Надо понять. Люк бежал, наугад выбирая дорогу, сворачивая, попадал в тупики, возвращался, вновь рвался вперёд. Время растянулось до бесконечности. Пытка. И оглушающая пелена паники, пусть он прекрасно знал, что паника ему не советчик. В какой-то момент ему на плечи словно десятитонную глыбу льда обрушили — и Скайуокер не выдержал, метнулся в какой-то вонючий переулок, забился в тёмный угол и заскулил, сжимаясь в комок, дрожащий, испуганный. Хани толкала его влажные от пота волосы, оглядываясь на выход из переулка, опасаясь. Парень старался скинуть с себя наваждение, будто его заключили в лёд, из которого не выбраться, что он навеки заперт в нём, если только чья-то тёплая и надёжная рука не вытянет его на солнечный свет, показывая всё великолепие жизни. Стоило лишь потянуться навстречу — и… Тёплая, чуть циничная ухмылка, колючие каре-зелёные глаза…  — Хан… — вырвалось у Люка хрипло имя того, кого он уже иначе как братом и не называл. Сидиус раскрыл удивлённо глаза, когда столь тщательно спланированная ловушка внезапно покрылась паутиной трещин и, словно тончайшее хрустальное произведение искусства с Набу, уничтоженное вандалом, с едва слышимым звоном рассыпалось осколками, ранящими ментальный разум ситха. Первым желанием было прибегнуть к грубой Силе, но Палпатин был бы плохим кукловодом, если всегда полагался на инстинктивные реакции. Пальцы по памяти нажали нужную комбинацию цифр.  — Известите главного Инквизитора, что я жду отчёт по поимке мальчишки, которого сейчас ловят. Когда это его интересовали проблемы подчинённых? Вот уж никогда такого не бывало. Лахштейн уже в который раз проклинал Великую Силу за её чуйство юмора, вновь, в буквальном смысле, утираясь кровавыми ручьями, что хлынули из носа, когда пацан рванулся из ментальной ловушки более сильного форсъюзера. Да ещё кого!.. Император точно от восторга не пляшет, а кому после на ковёр идти с оправданием? Мастерство применимой техники Лахштейн узнал, сталкивался однажды с подобным. Но мальчишка сотворил невозможное… Хотя… Коммуникатор пискнул сигналом о сообщении, Лах, продолжая прижимать к носу окровавленный платок, открыл его и застыл, прочитав свой приговор. Юшка из носа на фоне открывшейся проблемы перестала его волновать. От слова «вообще». Ибо у бывшего Инквизитора и его подручных, отправленных на банальный вроде бы захват необученного пацанёнка, на глазах образовалась Бо-ольшая проблема: во чтобы то ни стало захватить парня и перенаправить во Дворец Императора. Всех-то проблем, а? Хан вымелся из бара, сам не понимая, какого ситха сорвался с места, но при этом в последний момент замер, поймав себя, что пальцы быстро набирают знакомый номер. Сощурив ставшие зелёными глаза (в груди бушевал шквал таких эмоций, что просто зашкаливало), кореллианец махнул через бортик своего спидера, выжав из пташки всю мощь, одновременно нажав на кнопку вызова абонента. Ответа пришлось ждать продолжительное время, Хана начала бить противная дрожь, когда наконец ему ответили. Срывающимся голосом, с той долей паники, что никогда не была присуща маленькому наглецу.  — Хан!  — Малой, если есть что сказать — давай!  — Меня обложили, засветился… Губы старшего собеседника беззвучно обложили посмевших совершить подобное стократным матом на многочисленных языках галактики. На шири-вуки тоже. Но по уверенному тону корелианца его нервозность и серьёзность Люк не услышал:  — Да ну? Так, малой, ставь коммуникатор на маяк, сейчас найду тебя. Мальчишку на той стороне диалога вновь скрутила паника:  — Они рядом… Совсем рядышком, Хан… Соло мотнул головой, рявкнул:  — Хани рядышком? Знаю, что да. Доверься её инстинктам. Пусть развлекается, она это умеет. Сам не светись, найду тебя первым я. Иначе и быть не может. Конец связи. Люк посмотрел на комлинк ошалелым взглядом. «Найду тебя»?! Хан в провидцах? Ага, верим. Низкий, почти неслышный рык дрожью отозвался где-то в позвоночнике парня, заставив его сбросить оцепенение и окинуть доступное пространство взглядом: пока никого, но Хани слышать может за много метров отсюда. Как там Хан велел? «Доверься…» Дрожащие пальцы зарылись в густую шерсть на вздыбленном загривке волчицы.  — Вперёд, Хани… Выручай. Сунув комлинк, переведённый в режим маяка (гнать прочь мысль, что и противник может додуматься его так засечь), в карман куртки, которую чудом не потерял, пока его гнали по нижним уровням города, Люк уже сам точно не смог бы выбраться отсюда — где он находился в данный момент, сам был без понятия. Завернуть в пахнущий сыростью и гниющими отходами закоулок, постаравшись не уронить шаткую конструкцию из разного вида хлама. И затаить дыхание, почти уткнувшись в бочкообразную грудь гаммореанца, недовольно хрюкнувшего на невольного посетителя. Люк стиснул пальцы, стараясь не паниковать.  — Мы уйдём. Сейчас. Мальчишка желал бы обойтись без применения Силы, сорвалось. Вдалеке послышались звуки тяжёлых шагов, сердце пустилось в бешеный галоп и, сорвавшись на бег, Люк опрометью бросился вперёд, едва не обгоняя Хани. В какой-то миг волчица дала себя обогнать, скрывшись в тёмном уголке, Скайуокер спохватился, когда уже завернул за угол следующего переулка, едва не сбивая с ног пешеходов. Слышать пожелания свернуть шею — не ново, а вот когда он почти в руки прыгнувшего на него сверху какого-то незнакомца попал — вот это перепугало до паралича. Мгновение — и было бы поздно: Люк ощущал себя в ловушке, пальцы загонщика начали сминать ткань куртки, когда между ним и его противником, пройдясь жёсткой шерстью, пахнувшей металлом и живым теплом, по холодной щеке, взметнулась серая тень волка. Оторопевший от неожиданного вмешательства, мужчина на миг ослабил хватку, отпрянув инстинктивно от клацнувших рядом с его шеей зубов — и взмахнул руками, потеряв на мгновение равновесие. Мальчишка ждать, что его вновь ухватят за шкирку, конечно не стал, рванул, как спринтер, с места. Но к месту потасовки уже стягивались другие инквизиторы, расталкивая прохожих в стороны. Скайуокер заметался из стороны в сторону, почти в последний момент избегая протянутых к нему рук.  — Не стрелять! Не смей! — рявкнул кто-то сверху, контролируя происходящее на подвесном мостике, когда у одного из загонщиков лопнуло терпение и он решил приструнить мальчонку оглушающим лучом. Хани прикрывала Люка с одного бока, но бежать уже было некуда: кольцо сжалось, не оставляя ему шанса. Где-то жутко заскрипело что-то металлическое и поверхность под ногами дрогнула, едва заметно завибрировав.  — Мы не причиним тебе вреда, парень, — стоявший в пилотируемом спидере мужчина вытянул в направлении Люка ладони, — ты сейчас сам себе враг! Скайуокер оглядывался, ища взглядом выход из создавшейся ситуации.  — Перестань использовать Силу. Люк оцепенел. Они нашли его из-за этой Силы? Флагман лорда Вейдера вошёл в околопланетное пространство Корусанта и завис над определённой точкой планеты: отсюда ситх отправится на личном транспорте Императора, который уже ожидал его прибытия на празднование Дня Империи, единственный праздник, который Вейдеру было не позволено игнорировать, ссылаясь на занятость. Капитан корабля выслушал отчёт штурмана и, повернувшись к замершему неподалёку адъютанту лорда, кивком подтвердил статус прибытия флагмана.  — Мы на месте, известите милорда. Шаттл готов к полёту. Никто не был готов, что лорд, вышедший из лифта, внезапно замрёт, не дойдя до спущенного трапа белоснежного шаттла, внезапно остановится. Сопровождающие его сотрудники обменялись озадаченными взглядами.  — Адъютант Ауш, — хриплый тон баса будто высасывал из воздуха всю жизнь. Бывший падаван внутренне подобрался: что-то произошло, вот сейчас, сделав шаг к начальнику. Вслух же было произнесено лишь: — Вы знаете, чего я хочу. Сдержанный кивок бывшего падавана словно для Вейдера и не существовало — он продолжил путь. Ауш остался в ангаре, вернувшись к лифту. Правда лицо его потеряло все краски жизни. Стоило нескольких минут войти с его датопада и через нескольких пользователей узнать, что за операция проводилась на поверхности Корусанта и в планах Силы. Пальцы зависли над клавиатурой, когда виски будто стальными спицами пронзило: его умение ментально себя защищать никогда не было сильным. Кто-то рвался из тисков обученных плюя высокомерно на законы Силы. Кто-то смутно знакомый Аушу, он раньше встречался с этим «умельцем». «Ауш, кем бы он ни был, попасть в руки Инквизиторов он не должен!» Адъютант скривился, когда этот приказ возник в его голове: адски будет трещать голова после таких вторжений. Только когда это Вейдера трогали возникавшие проблемы после его приказов? А проблемы будут, форсъюзером быть не надо! Стоявший на спидере всё ещё продолжал что-то вещать, Люку было плевать на его разговоры. Он просто не желал слышать, он ждал… сам не зная чего. А круг вокруг него тем не менее мало-помалу сжимался, словно кислород перекрывая. Скайуокер исподлобья глянул на своих мучителей и мотнул головой, отказываясь сдаваться.  — Мы хотим тебе помочь. Слышали уже подобное, все только и стремятся помочь. Скрип уже превращался в пронзительный визг сминаемой арматуры. Мост ощутимо перекосило. Кольцо сжимавшееся вокруг опасливо подалось назад, Люку понравилось…  — Перестань, сделаешь себе хуже, — продолжал увещевать парня Лихтштейн, сам же не чувствуя ни капли уверенности. Примени ты вот к этому Силу — и он на инстинкте ударит по ближайшим одарённым, а становится полутрупом что-то бывшему Инквизитору не желалось. В резерве осталось лишь одно средство — и, махнув рукой на последствия, Лихштейн дал приказ. Снайпер, занявший место чуть повыше моста, прицелился в согнутую спину мальца, чуть пониже выступающих под курточкой лопаток, сместил прицел, чтобы попасть как можно точнее к один из нервных узлов людей. Целью снайпера было парализовать на время, капсула готова к применению. Два события произошли одновременно. В кармане Люка дважды пискнул комлинк, подавая сигнал, что его засек Хан и он находится близко. И палец снайпера нажал на курок. Люк вычленил из всех машин, мельтешивших вокруг, ту, что была ему нужна по манере вождения и почти головокружительной скорости полёта, и без раздумий ринулся к перекосившимся перилам, с разбегу ныряя в пустоту. Серая тень взметнулась за его спиной, принимая в бок капсулу с нейропарализатором, рухнув обмякшей тушей на настил. Хани свой долг выплатила, закрыв собой друга. Золотистые глаза волчицы тускло блеснули, проводив взглядом мутнеющих глаз прыгнувшего ребёнка. Сердце Соло едва не остановилось, когда он увидел падающее тело своего братца, взметнувшуюся в прыжке Хани, сразу же рухнувшую обратно, и бросил транспорт на траекторию падения Люка. То, что его волчица скорее всего мертва, мальчишку подкосит, но сейчас не о том голова должна у Хана болеть. После поплачут и погорюют. Парнишка приземлился на капот крайне неудачно, заставив машинку подпрыгнуть и не сразу получилось взять необходимую для побега скорость. Хан стиснул зубы, вытягивая из двигателя всё то, что заложили в него инженеры и конструкторы и даже сверх этого, со всех ног улепётывая от возможного преследования. Не глядя, одной рукой кореллианец ухватил уже начавшего соскальзывать по металлу Люка за ворот многострадальной куртки, с натугой втаскивая его на сидение. Вяло шевельнувшись, мальчишка приоткрыл мутные от ужаса глаза и проскрипел:  — Хани…  — Да, знаю, но я не джедай ситхов, чтобы и её в прыжке поймать, — рыкнул Соло, стараясь не глядеть в усталые глаза Скайуокера. — Натворил ты дел, сматываться впору… Люк в ответ лишь зажмурился и коротко всхлипнул, силой воли задавливая желание кричать в истерике и что-то там требовать от Соло. Адреналин стремительно покидал его тело, которое и без того находилось не в самой своей прекрасной физической форме, Люку реально становилось дурно, перед глазами плыло. Хан отвлёкся от дороги, бросив обеспокоенный взгляд на притихшего мальчишку, облегчённо выдохнул: обморок, что и неудивительно. И тут же мотнул головой в ответ на промелькнувшую мысль, что с этой люковой пресловутой Силой что-то надо делать. Иначе когда-нибудь либо Хан не поспеет на помощь, либо парень себя сожжёт, ведь даже джедаи были смертны, как показала Война клонов. Про ипостась ситхов разные шепотки ходили, но Соло не для того спасал парнишку, чтобы добровольно отдать его в руки Инквизиторов.

***

Сменив свою легко узнаваемую форму на штатскую одежду, Ауш припарковал нанятый спидер рядом с местом проведения операции, курируемой Инквизаторием. Ему на встречу вышло несколько алиенов, пресекая движение. Но промелькнувшие в воздухе знаки допуска заставили их дать задний ход. Ауш не первый год бывший подле Вейдера умел определять руководителей операций, вот и сейчас, бросив пытливый взгляд на суетившихся спецов, выделил взглядом одинокую фигуру, сжимавшую в дрожащих пальцах сигаретку. Алый дымок дал понять, что в руках оперативника — наркотик. — Пытаетесь сбежать от Силы? Тот вздрогнул, глянул на заинтересованного Ауша непонятливо, после скривился: — Сбрасываю напряжение, законом это не запрещено. — Последствий не боитесь? Собеседник криво ухмыльнулся, в глазах его промелькнуло… отчаяние? Ауш был не осведомлён, что же такое тут произошло, но вот этот человек знал, что ему не поздоровится.  — Буду бояться, если жив останусь. Точно, провал операции мог привести к плачевному результату. Но сейчас Ауш смотрел на серую кучку возле перил перекосившегося моста.  — А это что? — движением подбородка он указал на интересующий его предмет. Лихштейн со злобой оглянулся в указываемую сторону.  — Зверюга того пацана, его собой закрыла. Адъютант Вейдера изумлённо взглянул на Инквизитора, но постарался не выказать своего восторга. Значит, пацан… Ауш приблизился к распластавшейся туше то ли собаки, то ли волка и присел на корточки, проведя невесомо ладонью над шерстью животного, прикрыв глаза для лучшей концентрации.  — Она парализована, надо бы в зверинец её отдать, что ли, — совершенно незаинтересованным тоном произнёс инквизитор, что-то стремительно набирая на портативной деке. Фраза сорвалась с его губ быстрее, чем он осознал:  — Отдайте мне, я найду куда её пристроить. Собеседник внимательно взглянул на уставившегося на него снизу вверх адъютанта Вейдера.  — Какой вам резон от животины? Или милорд зверинец решил завести, где не только джедаи водятся, но и такие вот индивиды? — Лихштейн пренебрежительно носком ботинка пнул волчицу в бок. Ауш медленно выпрямился, столь же медленно отряхнул руки и тяжело уставился в глаза собеседника: ох, как он не любил, когда его тыкали, что был джедаем, а стал Вейдера сторонником.  — Вы у милорда и поинтересуйтесь, он как раз направляется сюда, — предельно ласково улыбнулся Ауш, после, удовлетворившись промелькнувшим в глазах собеседника ужасом, непререкаемым тоном приказал паре оперативников помочь ему с загрузкой вялой зверюги в транспорт. Он разминулся с лордом на пару мгновений, выдохнув, когда ему не поступил приказ присоединиться к боссу: присутствовать при лорде, когда он был сильно не в духе, всегда было для него своеобразной пыткой. А сейчас Вейдер не то, что не в духе, он в тихой ярости: впереди был приём во Дворце Императора Палпатина, для лорда он тоже своеобразная пытка. Так что сейчас ситх отыграется по полной и пусть этот инквизитор, если жив окажется после разноса, Силу благодарить не перестаёт.