Чёрный ангел.

Палпатин стремительно шагал по разгромленной базе, не обращая внимания на трупы и сторонившихся с его пути солдат, которые были оставлены для зачистки притона пиратов. Его шаг как-то незаметно перешёл почти на бег, словно кто-то подталкивал его в спину, прося поторопиться. Перед глазами порой нет-нет да промелькнёт картинка гибели Баррис Оффи, так что Император не противился, почти вылетев на площадку, на которой были оставлены шаттл самого Палпатина и бот под руководством Ауша. Там кипела работа. Но сердце Палпатина сжалось, когда он увидел, что его подозрения оправдались самым нехорошим прогнозом: все три капсулы были активированы. И лишь от одной тянулся шлейф серой дымки, вот туда Палпатин и зашагал, резко приказав охране готовить шаттл к вылету.  — Как дела? — голос Императора был холоден, как полярные шапки Корусанта. Ауш, бледный, встрёпанный, явно растерянный, отслеживал мониторинг жизнедеятельности женщины, лежавшей внутри капсулы.  — Плохо. Я сумел остановить кровотечение, но состояние никак не стабилизируется… Я не знаю причины! Не знаю! Палпатин рванул целителя за плечо, отрывая от работы, заставил развернуться лицом к себе, пристально заглянул в зелёные, пылающие страхом глаза адъютанта Вейдера и разозлился. Короткий взмах императорской длани — и Ауш с восклицанием ухватился за охваченную огнём щёку.  — Соберись, щенок! Мне только паники от тебя не хватало! Капсулу на борт, мы вылетаем сейчас же в столицу. Это в приоритете.  — Она не транспортабельна… — начал было целитель, но под охровыми, с прожилками кровеносных сосудов в белках, глазами осёкся, отшатываясь. — Выполняю, повелитель… Император ещё успел бросить последний взгляд с взлетавшего транспорта на оставленных внизу. Однажды он не сумел сдержать обещание и уберечь Падме Амидалу. Сегодня он постарается приложить всё своё мастерство и Силу, чтобы вырвать из цепких рук смерти две жизни: Брехи и её ребёнка. Этот ребёнок важен. Оба они важны для процветания Империи. Марек проводил взглядом взлетавший транспорт Императора, помогая транспортировать капсулу Люка внутрь бота, когда комлинк внезапно ожил голосом Хана Соло.  — Ребята, к нам подмога пришла. Адмирал явно решил нас не ждать… Гален внезапно почувствовал к этому Фирмусу Пиетту горячую признательность. И поспешил закончить загрузку капсулы в кратчайшие сроки, чтобы Люка и Вейдера поскорее приняли врачи на борту «Исполнителя». Хан стремительно шагал по коридору, чтобы увидеть своего брата, только что переведённого из операционной в обычную палату. Его смена закончилась уже пару часов назад, но то одно, то другое задерживало его в ангаре. Люка и Вейдера привезли на борт сутки назад, а Хану эти сутки показались едва ли не неделей. Едва капсулы оказались на борту, как корабль взял разгон к Центру, что шепотком донеслось до слуха кореллианца. Лея появилась в ангаре ровно на минутку, чтобы почти на бегу поцеловать ошалелого Хана в щёку и прошептать: «Спасибо, пилот!». В следующий момент исчезнув вслед увозимым в спешном порядке капсулам с Люком и Вейдером. Как брату пострадавшего, Хану давали общие сведения по состоянию Люка. Хан в который раз проклинал, что на борту нет Ауша: у этого можно было бы добиться и более конкретных сведений о здоровье младшего, но сразу же просил Силу не слушать свои слова. Ауш был там, где он сейчас более важен, чем отвечать на постоянные запросы Хана Соло. Ауш дрожащей рукой провёл по лицу, почти сползая по стенке. Оперировать в космосе ему было не в нове, но чтобы ему ассистировал Палпатин… Такое никогда бы целителю и в голову не пришло! Но взялся за дело Император со знанием. Чем немало шокировал Ауша. И видеть ситха с окровавленным комочком, полным жизни, на руках — был вторичный шок. Вот только взгляд, брошенный тогда Императором на него, был полон некоторого предупреждения.  — Займитесь матерью, Ауш… Малышка будет готова через пару минут. И на автоматизме целитель в самом деле занялся Брехой, так и не пришедшей в себя. Её состояние, всё продолжавшееся ухудшаться, и заставило Ауша сделать операцию по извлечению ребёнка раньше срока. Пусть Император, при данном предложении и скривился, но согласие своё дал: показатели падали, кислорода в крови у Антиллес было всё меньше, организм женщины сдавал по всем параметрам. Точно так же им автоматом было отмечено, что у Брехи уже было три кесарева сечения, причём одно старее другого. Несоответствие будет им замечено позднее, когда он будет составлять отчёт на Корусанте. А сейчас целитель молился, чтобы Бреха дотянула до Медицинского Центра Корусанта, где её уже ждали лучшие специалисты. По повелению Императора, продолжавшего покачивать на руках малышку, её мать была погружена в принудительную кому, чтобы снизить риск осложнений с мозгом. «Окончательное решение за лордом», — непонятно сказал Палпатин, сосредоточив всю свою неслабую Силу, чтобы поддержать и уберечь маленькое сокровище в своих руках от обострения состояния. Про кювез Император даже не мог и подумать, что он понадобится.

***

Майкл Органа, оповещённый про сложное состояние своей матери по срочной связи с Корусантом, стремительно шагал в личный ангар, где его охрана приготовила яхту. Страх, боль и неопределённость терзали молодого правителя. Страх потерять мать и хорошего советчика, боль, что он может лишиться части своей семьи… И увидев, что поперёк опушенного пандуса, совершенно игнорируя, что охранники взяли бластеры в руки, лежала белоснежная волчица, безотрывно смотревшая в коридор, откуда и появился Майкл.  — Леди? — молодой король приблизился к кораблю, отмахнувшись, когда охранник что-то крикнул про опасность. — Эй! Ты как здесь оказалась? Янтарные глаза поймали взгляд молодого парня и он недоумённо свёл густые брови. В какой-то момент он ощутил потребность куда-то бежать, неизбывную тревогу… Правитель пошатнулся, оттолкнул учтиво протянутую руку одного из слуг, присел на колено перед невозмутимо продолжавшей лежать волчицей.  — Ты хочешь со мной? — он сам знал, как это выглядит со стороны: он — человек, разговаривал с животным. Но уже не однажды это «животное» предупреждало его об опасности и покушениях на его жизнь. Теперь Майкл считал её больше другом, а не просто украшением своего зверинца. При словах Майкла она неспешно встала на ноги и потрусила внутрь корабля, мало внимания обратив, что с её дороги постарались убраться подобру поздорову. И лишь на повороте коридора Леди, как её назвал Органа, обернулась к своему хозяину и тряхнула головой, словно прося поторопиться. Лорд начал ощущать своё тело по частям: сперва туловище, которое будто было неподвижной глыбой, руки и ноги — словно отдельно от всего прочего. Голова была полна тумана и обрывочных воспоминаний. Последним из которых было, как его ноги подкосились практически у самого трапа, едва не выронив на выщербленную поверхность площадки дорогую для него ношу. А после — провал в безвременье. Ни снов, ни кошмаров. Только темнота, что скрадывала ужас и тоску. Вейдер потянулся своим сознанием к той, страх за которую проснулся в нём едва ли не раньше осознанности, где он мог находиться. И скорее всего находился точно. Слух вернулся толчком, заставив скривиться.  — … интоксикация после отравления ядом, милорд… Ситх слепо зашарил по постели, пытаясь сдёрнуть с себя все эти датчики и капельницы, что сразу же заставило врачей отреагировать жёстко и категорично.  — Немедленно зафиксируйте его! Да не нежничайте, Тай! Симпатичная коруанка, с медово-коричневатой кожей и татуировкой с смутно знакомой символикой склонилась к Вейдеру, всё продолжавшему попытки выпростаться из плена ненавистных ему докторов и поддерживающих систем жизнеобеспечения.  — Милорд, если вы не прекратите, мы вынуждены будем принять меры. И они вам не понравятся, сразу вас предупреждаю. Вы пострадали — и сильно пострадали, чудо, что вышли из комы сами. Без участия целителей. Вейдер выразительно вперился в её глаза, потянувшись за помощью к Силе, чтобы внушить ей необходимость его отпустить. И понял, что в ловушке досконально продуманной оказался: Сила была рядышком, но вне досягаемости. Тайрин заметила, как потемнели серо-голубые глаза первого лорда Империи, и чуть приметно покачала головой: для одарённого, ограниченного в доступе к Силе, это сравнимо с пыткой. Она сама это понимала, как и помнила, о чём именно предупреждал её Император, когда говорил, что Вейдер терпеть не мог медиков всех категорий. Были на то причины. Поэтому, чтобы он не попытался воспользоваться этим ресурсом, ему был введён краткосрочный блокиратор Силы. Всего-то пару часов продлиться это действие, но Тайрин успеет ему рассказать, что за это время произошло, дав ему время обдумать и понять.  — С Брехой Антиллес всё в полном порядке. Ложь-ложь-ложь… А этот индивид подобное не любит, но приказ есть приказ.  — Вас можно поздравить с дочерью, милорд. Её состояние не критичное… Голос Тайрин журчал, напряжение в фигуре Вейдера мало-помалу пропадало. Лишь глаза выразительно смотрели на медика, которая вновь переподключала датчики, сбитые рывком лорда. Про ребёнка Тайрин не солгала, хоть за это, Сила, спасибо: девочка оказалась крепче своей матери, до сих пор находившейся в коме, хотя врачи совершили всё возможное, чтобы привести её в сознание. И пусть малышка была сильно недоношена, при неусыпном надзоре и пригляде, приказом Императора эта цель стала в приоритете для всего обслуживающего персонала Центра, девочку доведут до оптимальных показателей здоровья. Ему было плохо, настолько, что он даже не мог вспомнить, когда же ему бывало так вот плохо… Каждое усилие: моргнуть ли веками, разлепить ли губы для того, чтобы совершить глоток, выжимало из него все силы, оставляя лишь пустую оболочку. Как ему поведала целительница — всё это следствие того, что кое-кто, не умея управлять Силой, черезчур переусердствовал в её применении и истощил досуха свои внутренние резервы организма. И теперь ему восстанавливаться надо будет ой как долго! «Напугала, спасибо. Я теперь эту Силу бояться начинаю…» Соло дрожащей рукой провёл по лбу. Когда он впервые увидел себя в зеркале, столь любезно предоставленном одним из медиков, то сперва не поверил глазам. Это осунувшееся существо не могло быть им! Вот не могло! В глазах Хана, появившегося сутки спустя после того, как брат вернулся в сознание, Люк заметил что-то похожее на ужас и панику, но старший смог подавить эти настроения, напустив вид непробиваемого оптимиста. А больше всего Соло добило, когда проснувшись где-то на четвертые сутки, он лицезрел возле своей постели спокойно расположившуюся в палате Зиму Ретрак. Девушка сидела в кресле, просматривая на деке что-то своё. Люк в панике зажмурился, притворившись спящим, но чем-то себя выдал.  — Открывай глаза, угонщик! — требовательно прозвучало у младшего Соло над головой. Парень стиснул зубы и покосился в сторону дверей, моля кого-нибудь вот сейчас появиться и… Что? Выгнать Зиму прочь? Картина была бы достойна кисти художника, но не в этой жизни.  — Прости… Зима приложила руку к уху, словно не расслышала:  — Что-что? Ты никак прощения просишь? — в следующий момент она мягким движением отвела с его лба прядку русых волос, погладила по щеке. — Ты сейчас слабый, как котёнок…  — Только не тискай меня, не выдержу, — выдохнул парень, прикрыв глаза. Показалось, что дышать стало чуть легче.  — Хан просил передать, чтобы ты перестал хандрить. Иначе он будет вынужден применить нечестные меры к тебе — и не спрашивай, что он имел в виду. Люк уснул пока Зима рассказывала последние новости с Альдераана. Только не сказала, что ревела и никак успокоиться не могла, когда впервые увидела его на белоснежной кровати. Даже не его, а его тень. В голове никак не умещалось, как мог преобразиться цветущий и здоровый парень в настолько исхудавшего и почти превратившегося в иссохшую мумию.  — Восстановление займёт не один месяц, — приговор врача был непререкаем, — но Люк одарённый, так что с таким вопросом надо подойти к целителям, что они вам посоветовать могут. Пока Зима смотрела в это усталое лицо, она не увидела, как была тихо отворена дверь и в палату тенью просочилась высокая волчица. Вздрогнув, Ретрак с некоторым испугом покосилась на неё, когда Леди положила голову на руку Люка и прикрыла глаза, шумно вздохнув.  — Ты что здесь позабыла? — прошептала Зима, признав ручную зверушку Майкла. — Убери голову! Ему тяжело… Леди!!! Последнюю фразу Зима прошипела, ибо волчица взяла и лизнула парня в пергаментную щёку, вызвав на его лице недовольную гримасу.  — Фу, Хани… — спросонок Люк даже не понял где находится, попытался оттолкнуть зверя в сторону. — Хани?! В голосе Соло внезапно прорезалась паника, глаза распахнулись в испуге и он, сам не поняв как, рывком сел на кровати и тут же рухнул обратно, перепугав Зиму. Всё это время Леди-Хани стояла, положив голову на край постели и помахивала хвостом, словно прося прощения за такое неуважение к своему другу. Зиме было невыносимо видеть, как подрагивающая ладонь заскользила по поверхности одеяла к мягкой шерсти на голове волчицы, зарывшись в неё пальцами. Может впервые с дня их знакомства девушка увидела, как Люк плачет, зажмурив глаза и кусая губы, чтобы не разрыдаться от чего-то тёплого внутри себя, того, что вернулось, едва он понял, что погибшая Хани в реальности вернулась к нему, а не в виде призрака. Зима отвернулась, смахнув невольно выступившие слёзы, собралась с силами, чтобы не присесть рядышком с волчицей и не дать себе воли в полноценной истерике. Что-то подсказывало ей, что у Люка теперь будет всё налаживаться. Может и ей найдётся место рядом с этим странным парнем… Как знать? Жизнь входила в свою колею, она не стояла на месте. Уже вторую неделю Вейдер боролся с окружающими его медиками, требуя, чтобы ему дали самому решать, что для него приемлемо, а что нет. Едва на пороге объявился Ауш, лорд застыл на постели, глядя на своего целителя и адъютанта напряжённым взглядом. После резко отвернулся к окну, с усилием переведя дыхание.  — Выкладывай, — голос лорда не сорвался, оставив холодные и словно равнодушные интонации.  — У вашей жены дела не столь хороши, чтобы радовать. Вы это чувствуете.  — Что я чувствую и чего нет — не твоего ума дело, — голос лорда нагрелся от гнева. — Я пригласил тебя не расшаркиваться, Ауш. Сейчас ты мои глаза и уши. Так же мне сказали, что ты приставлен к Брехе как лечащий врач.  — Это так, но мне нечем хвастаться, — целитель одёрнул китель, совершенно не зная, чего ему ожидать от вот такого Вейдера. Вроде он держит себя в руках и рамках, но кто скажет — долго продлится это «око шторма»? — Мы прикладываем максимум усилий, но пока нет отклика. Как вам уже сообщили, пришлось сделать срочную операцию, чтобы спасти малышку.  — Я уже видел дочь. Ауш внимательно вгляделся в профиль своего босса, не понимая, что же он сейчас ощутил в этом вроде ровном голосе.  — Её данные радуют.  — Бреха выйдет из этого состояния или нет, скажи мне! — пылающие глаза вперились в выпрямившегося адъютанта. Взгляд лорда целитель не выдержал, в какой-то момент спасовав под требовательным взглядом ситха.  — Мы не знаем, милорд… Пока они оба занимались противоборством взглядов, в палате лорда появилось ещё одно действующее лицо. Майкл Органа шагнул в палату своего приёмного отца, в полном понимании ситуации. Он затратил немало времени, чтобы выяснить, в каком состоянии его мать, сестра. И услышать сквозь обтекаемые фразы, так любимые медиками всех категорий, что Бреха обречена. Мама почему-то прекратила сопротивление. Что случилось с нею там, в плену? Да, стресс, да, тревога… Но быть политиком её ранга — это ведь не шутка! Там ещё большие стрессы. Значит, личное. Мама боялась за малышку? Вполне может быть. Майкл пока отбросил в сторону свои страхи. «Для всего есть причина, сын, для всего. Надо просто увидеть это сквозь хитросплетение замыслов». Лея не находила себе места, но приказа младшего брата остаться на флагмане лорда и держать себя в руках не стала ослушиваться. Тревога за мать объединила их общей целью.  — Мы сможем что-то сделать, братик?  — Что-нибудь сможем… Он ещё не знал, что предпримет. Ему надо посоветоваться. Император вызвал его сам, не дав свидеться с Вейдером после разговора с медиками.  — Что вы здесь делаете, Органа, я в курсе дела. Но чем вы можете помочь, когда на её спасение брошены лучшие? Тяжёлый взгляд владыки пригибал к полу, но Майкл держал лицо, как его учили. Дышал и держался. За призрачную надежду, что знает маму, знает, как достучаться до её души. Он — её ученик, сын.  — У меня есть идея, ваше величество. Майкл выглядел только внешне невозмутимо и спокойно, внутри же его потряхивало от переизбытка нервного напряжения, ибо то, что он предлагал могло убить маму или заставить очнуться. Вот такой ва-банк с жизнью и смертью.  — Выслушайте меня внимательно, господа, — взгляд серьёзных глаз парня перешёл с подозрительно прищурившегося лорда на целителя. — То, что я предложу, покажется вам чистой воды авантюрой, опасной авантюрой и игрой едва ли не в бога.  — Майкл, может ты выложишь как есть, а крутить вокруг и около будешь на приёмах? — хмурое выражение глаз лорда несколько нервировало обоих собеседников.  — Надеюсь, вы меня оба не прибьёте, услышав моё предложение. Убить? Да услышав то, что сын Брехи предложил сотворить, у лорда едва не сорвало все тормоза. Благо дело, оказывается, за ним пристально приглядывал Сидиус на расстоянии, сумел вовремя одёрнуть, да так, что искры из глаз посыпались. И это на расстоянии. «Выслушай до конца, щенок! А не беги впереди спидера…», — ментальный голос владыки резал не хуже виброклинка. Вейдер едва уловимо вздрогнул. Стиснув своё горячее желание при помощи Силы вытащить молодого правителя в коридор и дать пинка под поджарый зад, Вейдер ограничился в его сторону неприязненным взглядом. Когда-то этот метод клоны в Войну называли иронически «горячая припарка». Но срабатывала она через раз.  — Что скажешь, Ауш? Ауш отрешился от горящего взгляда лорда и тревожного взора серых глаз Майкла Органа. Он анализировал все данные, что были в его голове. Там, на базе пиратов, его обеспечили шансом спасти ребёнка и поддержать мать за счёт жизни другого, но Ауш этого просто таки не помнил, ибо был только проводником воли Силы (?). То, что предложил Органа могло и сработать, так как гасла Бреха не по медицинским показателям, она словно изнутри сгорала. И до точки невозврата оставалось не так и много. И так и так выходило, что терять им почти нечего. Зелёные глаза в упор взглянули в глаза Вейдера, целитель резко кивнул головой, соглашаясь с планом. Ситх выдержал этот взгляд, но Сила закрутилась вокруг смерчем, грозившим выйти из-под железного контроля Повелителя Тьмы. Ауш не на шутку перепугался. Вздох Вейдера вырвался из его груди прерывисто и почти всхлипом. Он понял, что на кон поставлено больше, чем видно на первый взгляд. Или-или, третьего не дано. «Зачем ты меня мучаешь повторным кругом этого ада, Сила???» Незамеченные никем из одарённых двое стояли в сторонке. Один из них среднего роста, человек, спрятал кисти рук в рукава плаща, с участием наблюдая за тем, как сгорбился в антигравитационном кресле его прежний падаван.  — Мы можем чем-то ей помочь? — внезапно повернулся он к собеседнику. Тот в ответ медленно покачал головой, серебристые искорки медленно соскользнули с его длинных волос и растаяли, не достигнув пола.  — Это лишь её выбор: продолжить борьбу или сдаться. Верь в неё, Оби-Ван. Молодой в этой паре чуть покачал головой:  — Она в первый раз едва не сдалась, хотя вина была моя… Нет уверенности, что справится в этот раз.  — Простить себя всё ещё не можешь? Надо верить. И Энакину в силу своей супруги тоже верить надо. Она рухнула в тягучее ничто, даже не успев как следует испугаться. Темнота или что-то сумеречное окружало её со всех сторон, грозя поглотить и превратить в тень. Бреха пыталась противостоять панике, что затягивала еёв свою трясину. Она старалась отыскать отсюда выход, но тьма была вокруг сплошной стеной, о которую она раз за разом ударялась и отшатывалась обратно. Через какое-то время она поняла, что у неё что-то важное отняли, а это что-то было важно, очень важно. Частичка её и… «Энакин Скайуокер — это Вейдер…» Бреха зажала уши, скорчившись под эту полную глумления фразу. Она противилась истине, не принимала её, но… «Скайуокер не так и мёртв, как многие думают!». С новой силой Бреха бросалась на плотные стенки своей тюрьмы. Ей требовалось увидеть эти серо-голубые глаза и узнать, так ли это. Не погиб, жив… За этой маской все годы прятался, за своими ранами и шрамами? Как она? Облик Брехи — это ведь тоже маска. И как она, такая опытная политик, так гордящаяся, что видела подоплёку многих интриг, не поняла, не узнала… Это причиняло ей адскую боль. Ведь она полюбила Вейдера не за красивую мордашку и чуточки лукавую усмешку на полных губах. Она влюбилась в силу его духа, силу, что волной распространялась вокруг этого ситха, при нём будто оживала прежняя Амидала, казалось бы умершая там, возле костра, на котором сожгли Энакина Скайуокера. Именно при Вейдере она оживала, дышала полной грудью, позабыв про цепи, которые надел на её руки Бейл. Он как-то незаметно снял эту ношу, словно походя, а она и не противилась. Бреха рухнула обессиленная на колени и закричала. Закричала, чтобы её кто-нибудь услышал, закричала, срывая голос… Но никто не услышал её крик. Только тьма вокруг, ни проблеска, ни просвета. Женщина подтянула колени к груди, тихо плача. Ей так не хватало молчаливого и подстрекающего взгляда мужа. «Помоги мне, слышишь? Ты очень нужен мне…» Ауш осторожно положил рядом с почти мёртвой женщиной полного жизни ребёнка. Ему пришлось взять всю ответственность за происходившее на себя, чтобы медики дали ему добро. Целитель перевёл взгляд с любопытных глазок малышки на белое лицо Брехи Антиллес. Если с ребёнком произойдёт что-то критичное, он себе сам не простит. Даже если Вейдер пощадит. Ауш подавил нервозность и зашагал в соседнюю комнату, где уже собрались все участники этого действа. Малышка, ощутив, что осталась одна, завозилась в своём одеяльце. Высунула маленькую пятку и долго ловила её, но время шло, а к ней так никто не подошёл. Раздался первый пробный плач. Первым дрогнул, как не странно, лорд Вейдер, словно плач дочери острой иглой вонзился в его душу. Ауш с тревогой покосился на монитор, где неровным ритмом бился пульс Вейдера. И пусть лорд держал свою мимику под контролем, целитель видел, как он вздрагивал, стоило самой интонации плача измениться хоть на долю ноты. Не раз хотелось Аушу отдать приказ прекратить это мучение и остальных и ребёнка. Но останавливала какая-то исступлённая вера в глазах Майкла, надежда в карих глазах Леи, прибывшей, чтобы поддержать и Вейдера, и брата. Её рука непринуждённо лежала на плече лорда, второй она цеплялась за запястье брата, что-то беззвучно шепча. В Силе волнами билась её любовь к мелкой представительнице её семьи, той, которой предстояло разбудить, позвать маму обратно к тем, кто в ней нуждается. «Держись, маленькая моя…» Но ребёнок не хотел ни держаться, ни понимать всю серьёзность происходившего. Младенец зашёлся в крике, возмущенном и призывном. На такой нельзя было не отреагировать.  — Прекрати это, Ауш! Вейдер не выдержал, зажав руками уши и сжавшись в комок. Ауш остался безмолвным стражем, не услышавшим это воззвание. «Давай же, Бреха! Тебя зовёт твоя дочь. Ты обязана услышать!!!» Сквозь свои всхлипы женщина что-то услышала далёкое… Что-то, что проникало сквозь непроницаемые стены серого марева. Бреха встала на ноги, прислушавшись. Кто-то далеко плакал. И Бреха отчётливо узнала этот плач. Этак плакала Лея в далёком младенчестве, когда только плачем она и могла показать матери, что её тревожит. Женщина узнала, что где-то там надрывался в плаче малыш, которому одиноко и потеряно самое уютное и мягкое в его маленьком мирке. Ребёнок звал криком, молил ему помочь, найти его и помочь. Бреха отбросила свои метания по кругу, вспыхнуло позабытое желание помочь беспомощному, обнадёжить, дать возможность открыть что-то новое в себе и окружающих. Необходимость смела в сторону боль и страх быть непонятой. Это сейчас казалось никчёмным и пустым звуком. Где-то просил помощи маленький человечек. Она пошла на зов. Не заметив, что без усилия были разорваны стены, в которые она сама себя заключила, кляня себя за слепоту. Ауш не верил своим глазам, перепроверяя раз за разом данные, которые поступали с датчиков, подключённых к Брехе Антиллес. Её мозг всё больше проявлял активность, глазные яблоки под сероватыми веками двигались, словно она что-то искала в своём сне взглядом. Вот дрогнули уголки пересохших губ. Малышка сорвалась на крик, истерику, закашлялась… Ауш подхватился с места, поняв, что они совершили ошибку, которую исправить может и возможности не предоставится. Ему едва по лбу не угодило створкой: Вейдер сорвался с места раньше, чем сам Ауш, хотя вставать ему было противопоказано из-за возможных осложнений. Они первыми стали свидетелями, с каким усилием ещё мгновение назад бывшая без сознания женщина приподнялась и заслонила своим телом уставшую от крика малышку, задыхавшуюся, почти посиневшую от нехватки кислорода. И тихо что-то ей говорила хриплым шёпотом, растирая маленькую грудь ребёнка. Ауш замер, поражённый: Сила отзывалась на этот шёпот, волнами билась вокруг успокаивающегося младенца, кожа которого принимала обычный ровный цвет. Синюшность, так опасная для ребёнка, сходила. Медленно, но оба мужчины не трогались с места, следили лишь глазами, ничего не говоря. Словно их не было. Безмерно усталые глаза воззрились на них, рука Брехи машинально поглаживала зачмокавшего губами ребёнка по животику.  — Заберите её… Она голодна… Бреха не рухнула только благодаря успевшему её подхватить мужу. Ауш перевёл взгляд на сморщившуюся малышку, настолько ему на миг стало неловко в этот момент.  — Привет… — выдавила из себя измученная Бреха, улыбнувшись ему глазами.  — Привет… — эхом отозвался ситх, сопротивляясь желанию стиснуть её в объятьях и никогда не отпускать. Ауш уже уходил, когда до его слуха вроде бы донесся шёпот женщины на кровати, отчего он даже замедлил свой шаг:  — Ты нужен мне…