Connected

– Давай, – подталкивает его Лиам, – просто пойдем в мой номер. Разберемся с этим завтра. Все равно сейчас мы ничего не можем сделать. – Я могу убить их, – спорит Зейн. – Я могу сделать это прямо сейчас. – Ты слишком красив для тюрьмы, Зейн, – подает из-за двери голос Луи. – Ты станешь там чей-нибудь сучкой. Зейн открывает рот, чтобы ответить, но Лиам качает головой и мягко тянет его за собой к двери. Материал, из которого изготовлены наручники, неприятно натирает кожу запястья, и Лиам уверен, что это будет самая длинная ночь в его жизни. Но она станет еще длиннее, если позволить Зейну остаться здесь и продолжить орать на Луи и Найла через дверь. Лучше уж свалить, наконец, к себе в номер, расслабиться и продолжить разбираться со всем утром. – Иногда это забавно, – вдруг бросает Зейн, пока они идут к выходу. – Знаешь? Луи делает что-то тупое, и это весело. Но иногда нет! Лиам думает, что это прекрасно описывает всего Луи. Очень быстро Лиам понимает, насколько им придется непросто. Они подходят к его номеру, и он роется в левом кармане в поисках карточки, чтобы открыть дверь, когда понимает, что ищет не там. Но ведь это не проблема? Вот только он не может засунуть правую руку в карман так глубоко, чтобы достать ключ, из-за мешающихся наручников, а использовать для этого левую нелепо и неудобно. У него занимает больше минуты на то, чтобы подцепить ключ-карту, и это не так уж и легко. – Готов позволить мне убить их? – ласково спрашивает у него наблюдающий за всеми его манипуляциями Зейн. – Еще нет, – мотает головой Лиам, открывая дверь. В его комнате довольно холодно, и он прекрасно знает, чья в этом вина. Они даже не живут вместе, но перед тем как выехать на арену, Зейн забегал к нему на минуту и второе, что он сделал (после открытия штор) – это повернул ручку термостата вниз. Зейн любит прохладу, Лиам – нет. Но он любит обниматься под одеялом, чтобы не замерзнуть (с Зейном), поэтому даже не спорит. – Можем посмотреть фильм, – предлагает Лиам, потому что Зейн все еще выглядит раздраженным и расстроенным, на что указывают морщинки на его лбу и сжатые в тонкую полоску губы. – Конечно, что угодно, – резко отмахивается от него Зейн. – Зейн, – вздыхает Лиам. – Если я останусь, прикован к тебе... кто знает, как надолго, не мог бы ты не быть таким несчастным все время? Я имею в виду, разве настолько отвратительно быть связанным со мной? Зейн заставляет его остановиться, опуская взгляд в пол и нервно переступая с ноги на ногу. Медленно он поднимает глаза на Лиама и во всей его покорной позе читается извинение. – Нет, – тихо говорит он. – Это не так уж и плохо, – он дергает цепочку, и Лиаму ничего не остается, кроме как сделать шаг к нему. Зейн успевает поймать его прежде, чем он потеряет баланс, устроив руки на чужих бедрах. – Я определенно вижу даже некоторые плюсы. Лиам фокусируется на том, чтобы устоять на месте. Он просто не может оттолкнуть Зейна. Ведь тот все равно не станет заходить далеко, если Лиам устал, наверное. – Именно, – Лиам спокоен или ему это только кажется. – Мы справимся. Большим пальцем Зейн выводит круги на бедре Лиама, и тот за секунду теряет все мысли, которые так пытался собрать в своей голове. – Так мы собираемся включить фильм, детка? – с легкой полуулыбкой спрашивает Зейн. – Да, эм... – кивает оцепеневший Лиам. – Ага. Еще нам нужно что-то перекусить. Я проголодался. Закажи что-нибудь поесть, пока я выберу кино. Зейн переводит взгляд на телевизор с двд-плеером под ним, а затем оборачивается к телефону, стоящему на тумбочке в совершенно другой части комнаты. – Как насчет того, что сначала мы сделаем заказ, а потом выберем, что посмотреть? – Хорошо, – делает тяжкий вздох Лиам. – Из-за этой хрени все кажется сложнее. Зейн переплетает пальцы с Лиамом и тянет его, улыбающегося самому себе, в сторону телефона. – Просто подожди, пока кому-то из нас не приспичит в туалет, – напоминает Зейн успевшему забыться Лиаму. – Кажется, вот сейчас я уже готов позволить тебе убить их. Но все на самом деле не так уж и плохо. Они бы в любом случае провели этот вечер в номере за просмотром фильма. Разница лишь в том, что они вынуждены сидеть чуть ближе, чем обычно, и есть попкорн становится труднее. Каждый раз, когда Лиам тянется в миску за новой порцией, Зейн двигается вместе с ним, и тарелка постоянно опасно наклоняется вбок. То же самое происходит, когда Зейн неосознанно поднимает руку, чтобы почесать затылок. Все как и всегда, за исключением сковывающего их металла и принесенных этим неудобств. Лиам понятия не имеет, сколько уже времени, когда Зейн начинает зевать. Проходит где-то две третьих фильма, когда Зейн зевает в четвертый раз, и Лиам на автомате повторяет за ним. Лиам замечает, как веки Зейна тяжелеют с каждым разом, когда он моргает, что он с трудом оставляет глаза открытыми. Лиам жалеет его. Зейн никогда первым не предлагает идти спать. Даже когда он исчерпает все свои силы, он будет упрямиться и ждать, пока Лиам сам не предложит это. И то он будет охать, закатывать глаза и говорить, что так уж и быть, раз Лиам этого так сильно хочет. – Ну, все, – убирая миску с попкорном, слегка подталкивает его вбок Лиам. – Давай ложиться спать. – Супер, – стонет Зейн, подавляя зевок, но не останавливаясь от закатывания глаз. – Только у меня здесь нет вещей. Все в номере Гарри. – У меня есть лишняя зубная щетка, – предлагает Лиам, думая, как бы им слезть с кровати и при этом не убиться. Зейн не выдерживает и сползает со своей стороны и Лиаму приходится следовать за ним через всю постель. – И ты можешь одолжить пару моих спортивных штанов. – Окей, – Зейн позволяет Лиаму вести себя к брошенной около стены сумке. Но как только Лиам вытаскивает стопку одежды и небольшой мешок с туалетными принадлежностями, Зейн дергает его за правый рукав. – Как мы избавимся от наших рубашек? И... это очень хороший вопрос. Да, кстати, как? Явно, что без использования для этого ножниц не обойтись, но если они это сделают, то как потом наденут что-то другое? – Черт, – ругается Лиам. – Это отстой, – ворча, вторит ему Зейн. – Блять. – Мы придумаем что-нибудь завтра, – обещает Лиам, уговаривая самого себя не волноваться. – Все будет нормально, – словно в сотый раз говорит он. – Совершенно нормально. На лице Зейна проскальзывает сомнение, но он не спорит. Готовиться вместе ко сну – это что-то слишком домашнее и такое неловкое для них двоих. Они сталкиваются локтями, пока чистят зубы, и Зейн не сдерживает фырканье, корча Лиаму рожицы в зеркале. Он, кажется, сейчас в хорошем настроении, забыв весь идиотизм этой ситуации хотя бы ненадолго. Лиаму он таким нравится. Потому что такой Зейн может дать фору даже Луи, ведя себя активно, глупо и еще более очаровательно. А вот переодеваться друг перед другом становится вдруг чуть менее приятно. Зейн позволяет Лиаму сделать это первому, и тот краснеет, пока расправляется с кнопкой на собственных джинсах, потому что, чтобы расстегнуть молнию, ему естественно нужны обе руки... И из-за этого тепло Зейна оказывается в опасной близости от его ширинки. Они переодевались на глазах друг у друга миллионы раз, но сейчас то, что они сцеплены наручниками, делает все... сложнее. Лиам не уверен, чем именно все так усложняется, но что-то определенно не так. Может быть, то, что расстояние между ними сейчас из-за длины цепочки очень короткое, и когда Лиам спускает джинсы вниз, Зейн проходится по оголившейся коже костяшками пальцев и... Только, пожалуйста, не стояк. Пожалуйста, нет. Сейчас ему это не нужно. Совсем не нужно. Лиам поспешно натягивает спортивки и откашливается, прочищая горло, прежде чем сказать: – Отлично, твоя очередь. Зейн дергает наручники, пока стаскивает с себя джинсы, и теперь Лиам касается его оголенной кожи костяшками пальцев. Все ухудшается, когда Зейн пытается залезть в домашние штаны, потому что, несмотря на то, что Лиам сжимает руки в кулаки, он все равно проезжается ими по его бедрам. На щеках Зейна расплывается едва заметный румянец, такой, какой бывает после того, как он пробегает по сцене весь концерт, веселясь. – Это нормально, – фыркает Зейн, поправляя штаны и чуть затягивая шнурок на них. – Это же мы. Ты и я. Это не должно быть так неловко. Он прав. Если и есть в этом мире кто-то, с кем Лиаму было бы комфортно в этой ситуации, то это только Зейн. Ему просто нужно перестать психовать и приспособиться к этому, как и ко всему остальному. – Отличная мысль. Зейн ухмыляется, криво и устало: – В кровать? – зевает он. Лиам выключает свет в ванной, и Зейн практически тащит его на себе, желая быстрее вернуться в спальню. Отлично... Лиам не настолько хорошо знает планировку помещения, а теперь они еще и в кромешной темноте. Если бы он был один, он просто бы побродил по комнате, пока не врезался бы в кровать и не заполз на нее. Но он не один. Он, блять, скован наручниками с лучшим другом, а отсутствие света не упрощает им задачу добраться до кровати. Лиам дважды наступает на Зейна, а тот нечаянно пару раз задевает его задницу. И когда они, наконец, находят то, что искали, то пытаются забраться на кровать одновременно, что заканчивается не очень хорошо. Лиам запутывается в одеяле и оказывается с болезненно вывернутым за спину запястьем, придавливая всем своим весом свободную руку Зейна. – Мне больно, – скулит Лиам. – Зейн... – Подожди секунду, – пыхтит Зейн, сдвигаясь так, что теперь его нога оказывается между бедер Лиама, который не собирается даже задумываться об этом. – Я собираюсь подвинуться влево, просто дай мне... Зейн легко справляется с тем, что озвучил, но они так близко к краю кровати, что у Лиама не остается времени для того, чтобы его об этом предупредить. Мгновение спустя Зейн с криком валится на пол, таща за собой взвывшего от пробившей запястье боли Лиама. Лиам падает в кучу рядом с Зейном и их зажатыми между ними руками. Лиам задерживает дыхание, в то время как Зейн, наоборот, тяжко выдыхает, и ко всему этому добавляются боли в запястьях и ушибленных спинах. – Может быть, оставим свет включенным, – предлагает Лиам. Зейн испускает раздраженный звук. В конце концов, Зейн использует телефон, чтобы осветить хоть что-то, и приказывает Лиаму первому забираться на постель, затем залезает следом за ним и укладывается рядом. Так же, как и на полу, их сцепленные металлом руки лежат между ними, а сами парни молча смотрят в потолок. Все приложенные ими только что усилия утомили Лиама, и если прежде он и не очень хотел спать, то сейчас все изменилось. – Спокойной ночи, – говорит он Зейну. – Спокойной, – бурчит Зейн, все хорошее настроение которого, очевидно, испарилось, когда они свалились с кровати. Хотя сам Лиам, если быть на сто процентов честным, не против этого. Может быть, маленькая его часть даже наслаждается этим. Ну, правда, кому может не понравиться быть прикованным к Зейну Малику?