***
Закончив с трапезой, я отставила уже пустой поднос и улеглась обратно на кровать. Как там говорится? «После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать», — сказала, повернулась на бок и закрыла глаза. Тут, как гром среди ясного неба, раздался собачий лай. Я встрепенулась и резко села. Огляделась в поисках источника звука, но ничего не обнаружила. Скинув на то, что мне померещилось, я легла обратно и снова прикрыла глаза… И тут снова это громкое и ясное «гав-гав». Распахнув глаза, я поднялась на локтях и ещё раз обвела взглядом комнату. Снова никого. Кажется, звук доносился из коридора. Я подошла к двери и открыла её. На пороге стояла собака. Да-да, именно та, о которой вы подумали. Лохматая, большая и испачканная в грязи псина! Как только я открыла дверь, она забежала внутрь, прыгнула на мою кровать, улеглась на чистую белую простыню своей грязной тушкой и довольно улыбнулась. Я от такой наглости выпала в осадок. Быстро подбежав к кровати, попыталась было спихнуть эту пушисто-волосатую тушу с моего лежбища, но все попытки были тщетны — этот пес был почти с меня ростом (у меня такое ощущение, что с нашей последней встречи он стал больше…). Но я не отчаялась и стала тянуть за простыню. После того, как вся ткань оказалась в руках, а собака так и осталась лежать на кровати поперек, я принялась со всей силы тянуть за край матраса. Пару рывков, и матрас на полу, а собака встала на ноги и, схватив в зубы мой мокасинчик, побежала за дверь. Все! С этого момента я ненавижу собак! Закипев от злости, как чайник, и выругавшись сквозь зубы, я надела на ногу нетронутый мокасин и рванула за псиной. Ой, неправильное слово: попрыгала за псиной. Собачка бежала, не сбавляя ходу, я же ковыляла где-то позади. Проскакав метров пятнадцать, я решила, что босиком бежать все же проще, чем прыгать, как кенгуру-инвалид на одной ноге. Взяв мокасин в руки, я, с тройной турбоскоростью, сбивая всех и вся на своем пути, ринулась за собакой. Пару раз меня заносило на поворотах и бывало, что я ненароком врезалась в прохожих и, крича им во все горло извинения, мужественно скользя пятками по полу, бежала дальше. На очередном повороте какой-то очень добрый человек (или не совсем человек) взял в руки швабру, макнул ее в ведро с водой и помыл пол. Думаю, вам не надо описывать, что было дальше… Вот я не понимаю одного: зачем надо было мыть и без того чистый пол?! Я бежала и за все время у меня к ноге не пристал ни один кусок грязи! Да что там грязи — пылинка не сочла за честь прилипнуть к моей ступне! Такого чистого пола я ни разу за всю свою жизнь не видела! Даже в медицинском учреждении не так чисто, а там ведь санитары за всем следят, да и посетители все бахилы надевают… Так, о чем это я? Ах да! Помытый пол. В общем, такая картина: я лежу на правом боку, опершись на локоть, собака все отдаляется с моим мокасином в зубах, ко мне подбегают двое парней и пытаются поднять… Картина Репина «Приплыли»… Как только мне удалось подняться, я снова собралась бежать, но тут же снова поскользнулась и упала. На этот раз на копчик. Эти двое снова схватили меня за руки и одним рывком подняли на ноги. Я только сейчас успела рассмотреть их лица. Тут в голове всплыла картинка: лесная поляна, полуживой пони, двое пацанов: один со щетиной, второй с усами… Точно, вспомнила! Они были в составе той мафиозной банды! А один из них мне даже очень хорошо запомнился. Темноволосый, что бросил в меня овощем! Р-р! И как я их сразу не узнала! В это время один из них спросил: — Ты не ушиблась? — это был светловолосый, его имя я, к сожалению, не запомнила. — Да вроде бы нормально, — ответила я, приложив руку к голове. — Постой, а я тебя знаю! — воскликнул темноволосый. — Ты — та девушка, что грохнулась в обморок в трапезном зале! — произнес он, едва сдерживая смех. Да он ещё смеет издеваться надо мной?! Бросил овощем, так ещё и издевается! Не на ту нарвался! — А ты, наверное, и есть тот парень, который овощами в девушек швыряется? — в тон ему ответила я. — Между прочим, у меня из-за вас на глазу синяк назревает! — наехала на него, показывая синее пятно на глазу. — Прости моего брата, он наверняка не в тебя целился, — вступился за него светловолосый, наверное, понял, что ещё немного, и я накинусь на его брата с кулаками (правильно понял). — Да, я не в тебя целился, я в колону, — поддержал его тот. — И, кстати, это был гриб, а не овощ. А-а, все-таки гриб, так я и знала. А в его меткости я ошибалась. Косоглазый! — Ну, извините, не рассмотрела. — Не собираясь дальше с ними разговаривать, я двинулась за успевшей скрыться за поворотом собакой. Вот как только я доберусь до этой псины, она у меня будет на привязи сидеть! И не дай Бог к ней подойдет хоть одна скотина и отвяжет — будет у меня этот «герой» рядом с этой шавкой сидеть и кости обгладывать! Жестко, скажете? Зато потом все будут знать, как мои мокасины тырить! Буквально через пару поворотов «направо-налево» я обнаружила сад. Прекраснее сада я в жизни не видела. Не знаю, как вы, но я именно так себе в детстве и представляла Висячие сады Семирамиды. Там было множество цветов. Всякие там лютики, колокольчики, красные и белые розы и… А это ещё что такое?.. Грибы? Клумбы с грибами?! Оригинально… Они сюда бы ещё муравейник в загоне поставили. Обойдя весь сад, я наконец обнаружила того, кого искала. Пес мирно сидел под раскидистым деревом и жевал мой мокасин. Я со скоростью ветра подбежала к нему и, схватив мокасин двумя руками, стала вырывать его из мощной челюсти собаки. Та, разумеется, принялась сопротивляться и тянуть мокасин в свою торону. Наверное, со стороны это выглядело, как старая добрая игра «перетяни канат», вот только вместо каната был мой мокасин. — Слышь, Бобик, отдай мне мой мокасин по-хорошему! А потом, если ты будешь хорошим мальчиком, то получишь от тёти Мурки косточку, — со всей силой стараясь перетянуть, приговаривала я. — Да отпусти же ты! — поняв, что с этой собакой по-хорошему нельзя, прикрикнула на неё я. — Р-р-р! — рычала в ответ собака и рывками тянула мокасин на себя. — Да я тебя на колбасу «Докторскую» порежу! Пусти, я сказала! — Р-р-ав-ар-р-ва-вр-р-вав! — рычание вперемешку с лаем последовало в ответ. После произошло то, чего я никак не ожидала: собака резко ослабила челюсть, а я со всей дури дернула мокасин на себя, причем с такой силой, что он выскользнул у меня из рук и отправился в полет. Дальше все было, как в замедленной съемке. Он, вертясь в воздухе, как подбитый самолет, пролетел через пол сада и врезался в чей-то лоб. Мы с собакой переглянулись.***
Час назад до этого события… Кабинет Элронда… — … Как думаешь, Гэндальф, все, что она нам рассказала — это правда? — спросил Владыка Элронд, подходя к книжной полке и беря книгу. — У неё нет причин нам врать, хотя в какой-то степени этот рассказ про другой мир и её превращение в некое подобие дракона и кажется лишь небылицей, — сказал волшебник. — Ты когда-нибудь слышал о драконах-оборотнях? — Элронд вложил в руки волшебника открытую книгу. На её страницах было изображен змееподобный дракон с открытой пастью. — Неужто вы думаете, Владыка, что она одна из них? — спросил волшебник, внимательно разглядев картинку. — Я, конечно, слыхал о драконах-оборотнях, что жили в Средиземье очень давно, но она никак на оборотня не тянет — уж больно слаба и телом, и духом. — Он захлопнул книгу и отдал Элронду. — И кто же она такая, если не дракон-оборотень? — спросил тот, возвращая книгу на полку. — Я не знаю, друг мой, — волшебник покачал головой. — Но что-то мне подсказывает, что нам ещё предстоит это узнать. — И что ты намерен делать? — спросил Элронд. — Я помогу этой девочке всем, чем смогу, я уверен, что она здесь не просто так, — сказал старик. — Возможно, она и есть та самая посланница Валар. — А не слишком ли много ответственности за чужие жизни ты на себя взял, Гэндальф? Ты наверное забыл — тебе ещё гномов и хоббита до Одинокой Горы вести, — произнес Элронд. — Неужто, Владыка Элронд, вы считаете, что у меня настолько плоха память? — удивился волшебник. — Я думаю, ничего страшного не случится, если она присоединится к нашему отряду. И потом, в походе всегда женская рука пригодится. — Не передо мной тебе надо держать ответ, а перед Торином Дубощитом. Насколько мне известно, он является предводителем отряда. — Я думаю, мне не составит труда его уговорить. — Волшебник хитро улыбнулся. — Тут главное — надавить на жалость, а её одежда как раз позволяет это сделать. Владыка Элронд нахмурился.***
— … Я не понимаю, Гэндальф, зачем нам брать в поход какую-то девчонку? Какой от неё будет прок? — спрашивал Дубощит, идя по коридору. — Торин, я же тебе уже говорил, женская рука в походе лишней не бывает. Она и еду приготовит, и одежду зашьет… — начал перечислять волшебник все те качества, которыми я не владею. — И что? Думаешь, мои парни не в силах себе одежду зашить и есть приготовить? — Нет, я не спорю, но разве тебе не надоело каждый вечер есть одну и ту же фирменную похлебку Бофура, или, например, каждый раз, когда у тебя штаны порвались, сидеть и пальцы себе иголкой колоть? — говорил Гэндальф, при этом размахивая вовсю посохом. — И потом, она идет с нами всего лишь до Эсгарота. — А что она там забыла? — сквозь зубы проговорил Торин. — Она сказала, что у неё там родственники живут, тетя, если я не ошибаюсь, — сказал волшебник и свернул в сад. Торин последовал за ним. — Понимаешь ли, Торин, в прошлом у этой девушки произошло много горя и одно из них — это смерть её родителей. Их убили орки, что ворвались к ним в деревню. Ей чудом удалось выжить. Она бежала в лес и ещё очень долгое время блуждала по нему, а потом в один момент не выдержала, села под большим раскидистым дубом и горько заплакала, там-то её и нашел старый лесник. Она с горькими слезами на лице поведала ему свою историю. Тот сжалился над ней и оставил пожить у себя. Прожила она у него около двух лет. Подросла, окрепла и отправилась искать своих дальних родственников. И тут один давний знакомый её родителей шепнул ей: мол, живет у тебя в Эсгароте сестра твоего отца, иди к ней, она тебя приютит. И она отправилась в Эсгарот. По дороге она наткнулась на разбойников, те её ограбили, можно сказать, до нитки обобрали… И вот, спустя много дней, без еды и воды она добралась до Ривенделла, а что дальше было ты и сам уже знаешь, — закончил Гэндальф «мою» историю. Торин заметно нахмурился, открыл было рот, чтобы что-то сказать, как вдруг неизвестно откуда вылетел мокасин-самолет и врезался прямо в его лоб.