"Ткань жизни" (The Fabric of Life)

Когда Шерлок вернулся, Джон был настолько потрясен, что какое-то время будто находился под водой. Ему казалось, что его заперли, замуровали, тело, словно сжалось, насильно замыкаясь в собственных границах. В этот момент, когда прошлое и будущее налетели друг на друга со скоростью света, Джону так давило на легкие, на уши, на череп, что в голове стоял только глухой гул, а весь мир казался одним пляшущим размытым пятном. * Конечно, Шерлоку надо было вернуться именно тогда, когда Джон, наконец, начал приходить в себя, обдумал свою жизнь и пытался как-то разобраться со всем, что произошло, чтобы обрести твердую почву под ногами, нащупать дно у той бездны отчаяния, в которой он находился в те первые месяцы бессонных, бездыханных, пугающих своей бесконечностью ночей после самоубийства Шерлока. Когда Джон, наконец, смог выбраться на поверхность колодца, его снова сбросили туда, но он поднялся и попытался выпрямиться. А потом Шерлок вернулся, с такой беспечностью посягая на то, на что у него не было никакого права – это подразумевали другие жизни, другие места, другая обстановка. Честно говоря, он был похож на ураган, и как ураган снова сбил Джона с ног, как и в тот самый первый момент, когда он, сверкнув неземного цвета глазами, наслаждался каждой деталью, которую ему удалось вычислить по морщинкам вокруг глаз доктора и складкам на пиджаке; когда он рисовался, взметнув вихрь полами пальто, и в довершение ко всему подмигнул Джону – такого больше никогда не повторилось. Как только мир постепенно стал возвращаться на круги своя, то, что начало приобретать значение – работа, новая квартира, Мэри и то будущее, что было видно в ее глазах, робкая красота Лондона ранней весной, Грег и Молли с их удивительной неизменной поддержкой, Йен, Шэрон и Билл из «Второго дыхания» с их столь необходимой жесткостью и трезвым взглядом на такой сложный мир – всё потеряло для Джона свою цену, превратилось лишь в крошечные огоньки в меняющейся ткани жизни, стежки по краям которой разошлись под напором вновь вступившего в нее Шерлока. Только Шерлок мог снова заставить Джона потерять контроль. Такое удавалось только ему. * Шерлок встретился с ним на нейтральной территории, в маленьком грустном парке в двух кварталах от их старой квартиры. Джону неприятно было сознавать, что он не смог решить сразу, хочется ли ему спрятаться или пойти и поговорить с Шерлоком. И самое неприятное в том, что он так и не определился, потому что ровно ничего не знал о человеке, с которым не виделся два года, несмотря на былую тесную связь. * Смс-ка была, прямо сказать, сногсшибательной. Или, лучше сказать, потрясающей, потому что земля под ногами Джона не разверзлась, всё осталось как прежде, но Шерлок в буквальном смысле всегда был похож на землетрясение. Просто опора, личный кусочек Вселенной, рухнула именно под ногами Джона, и его так грубо вырванные, растерзанные корни робко начали искать новые подземные воды. И, может, лучше сказать, не землетрясение, а жизнетрясение, даже если предательское тело продолжало бороться, дышать, плыть по течению, работать и прикидываться, будто ему все нипочем. Вообще-то Джон кое о чем догадывался. Выкарабкавшись, наконец, из тисков депрессии, он столько времени пытался восстановить доброе имя Шерлока и так увлекся этим, что дошел почти до помешательства. После депрессии самой первой отчаянной потребностью Джона стало снова почувствовать свое Я (потому что кто такой Джон, если Шерлок на самом деле не Шерлок? И для Джона мучительно было осознавать – детектив нужен для того, чтобы, представив свое Я его глазами, понять самого себя). А потом Джон начал догадываться, потому что были подсказки, были сомнения – прыжок был просто трюком, фокусом, ведь Шерлок сказал по телефону, что придет к нему во сне. Спустя какое-то время Джон понял, что детектив имел в виду что-то другое, и сам прыжок был инсценирован. Майк решительно отрицал разговор с Шерлоком о Джоне до их официального знакомства, поэтому детектив не мог знать, кто именно ищет квартиру. А потом в ту ночь в бассейне доктор догадался, или даже, скорее, получил доказательство – ни Мориарти, ни тем более Шерлок не смогли бы разыграть такой спектакль, ведь Джон помнил пустой взгляд детектива – после он никогда больше не видел его настолько потрясенным. Шерлок допускал мысль, будто Джон и есть Мориарти. С Джоном случилось нечто похожее, когда он предположил, что Ричард Брук может быть настоящим; но потом чем сильнее на Шерлока давили, тем сильнее Джон в него верил, и этим он себя сейчас утешал. Но он догадывался, что с прыжком что-то не то, хотя и не мог сопоставить вместе все факты без мягкого или порой грубоватого руководства Шерлока, и чувствовал себя тупицей. И все факты оставались разбросанными и рассеянными, как сам Джон, пытавшийся делать одновременно столько вещей сразу, что у него не оставалось сил уснуть. Ведь он не Шерлок. И у доктора так ничего и не вышло, хотя он праздновал маленькую горькую победу, убедив Грега, который поверил в Шерлока даже с большим рвением, чем тот заслужил. Как-то странно вела себя Молли, казалось, ее не надо было убеждать, она сама уговаривала Джона оставить всё как есть. Со временем пыл доктора угас, жизнь понемногу стала меняться, и он отчетливо и ясно понял, что злится на Шерлока. И сейчас, несмотря на все подозрения и догадки, смс его потрясло. Потому что оно гласило: Завтра в 11 утра, в парке рядом с Бейкер-стрит. ШХ Ни обращения «Джон», ни просто «Привет», ни «Знаю, это должно быть странно…» или «Я вернулся», или «Ну вот, я жив», или «Надеюсь увидеться с тобой», или, хотя он знал, что от Шерлока такого ожидать глупо – «Прости, и, пожалуйста, приходи». Он даже не написал «парк рядом с Бейкер-стрит, ты его помнишь. Мы как-то пили там кофе», так как это что-то бы значило, значило, что Шерлок хоть немного думал о нем. Будто под давящей толщей воды, Джон изо всех сил стукнул кулаком по целой, без всяких пулевых отверстий стене своей новой прекрасной квартиры, в которой духа Шерлока не было, разбив до крови костяшки пальцев, без слов выпуская ярость, чувствуя, что не в силах произнести ни звука. Пачкая кровью обои, он отступил на шаг, отрешенно сознавая, что придется переклеить стену, иначе мозг просто взорвется. * Джон долго прятался, пока не стало неловко от твердой уверенности в том, что Шерлок знает о его присутствии, по-дурацки присел за кустом, оглядывая печальные деревья, которым как-то удается выживать в Лондоне. Но Джону необходимо было выиграть время. Он старался уговорить желудок остаться в животе, а не пытаться вывернуться наружу, заставить мозг поверить в то, что видели в блеклом утреннем свете глаза – тонкую фигуру, с засунутыми в карманы пальто руками. Шерлок стоял спиной к нему, и, казалось, наблюдал за входом в парк – и Джону до смешного захотелось, чтобы он искал взглядом его, хотя знал, что тот в своем одиночестве не даст никакого намека. Джон просто смотрел на детектива, и ему пришло в голову – возможно, это самообман – что он видел Шерлока, а Шерлок его нет, и мысли разлетались в тысячах разных направлений. А потом он вспомнил лицо Шерлока. И сейчас, и раньше доктор даже не предполагал, что у Шерлока такое необыкновенное лицо, потому что оно умеет из абсолютно пустого, воскового, похожего на маску, с такой отвратительной легкостью превращатся в лживое. Волосы у Шерлока светлее и чуть короче, чем прежде. Новое пальто. А может быть, и не новое, другое, просто похожего покроя. Джон не ожидал, что это так его так заденет, потому что столько мечтал об этом моменте, но о пальто никогда не думал. Глупо, однако, ему стало обидно за такую несправедливость. Шерлок по-прежнему такой же высокий, в точности оглобля, быстрыми затяжками курил – это ни в коей мере не значило, что он нервничал. Джон подумал, что не должен удивляться, но все же ощутил легкое ошеломление. Джон почувствовал, что его вот-вот стошнит. Но время уходило (самое главное, что он понял за два минувших года – время уходит, и его никак не вернешь; и даже если Шерлок живым опровержением стоит сейчас здесь, эти годы никуда не делись, и почему-то кажутся еще значительней), и если раньше Джон рано или поздно решался, то теперь просто не мог, и, удивляясь собственной смелости, встал и приблизился к Шерлоку. Шерлок обернулся раньше, чем Джон его окликнул, наверное, он ощущал его присутствие сильнее, чем думал доктор. Шерлок был в очках в тонкой металлической оправе, без перчаток, в дрожащих пальцах держал сигарету, над бровью - новый шрам, и, и, и… Рот его был сжат, но взгляд за тонкой преградой очков казался напряженным, и когда Шерлок попытался взглянуть Джону в глаза, тому будто дали пощечину. Доктор непроизвольно остановился, и, плюнув на все свои фантазии и домыслы, согнулся пополам от рвоты. - Господи, - услышал Джон бормотание бросившегося к нему Шерлока. Первое слово за два года, произнесенное этим голосом, помимо бесконечно повторяющегося во снах «Смотри только на меня», и Джон бы расхохотался, если бы из-за яростных спазмов не было так тяжело дышать. Через пару секунд Шерлок уверенно дотронулся до его волос. - Джон, - произнес он. - Нет, - удалось выдавить Джону, и он тут же вздрогнул, потому что «Нет» было последним словом, которое он сказал Шерлоку два года назад, сразу перед тем, как тот перестал слушать, и сегодня оно не должно было быть первым, просто не имело права. Джона еще несколько раз вырвало, во рту ощущался острый кислый привкус; он забрызгал брюки, и, кажется, пальто Шерлока, но доктору было всё равно, потому что всё закончилось - желудок вернулся на место, легкие боролись за глоток воздуха. Он еще раз сплюнул, вытер рот, несколько раз вдохнул, пытаясь успокоиться, внушить себе, что делает всё это не для того, что оттянуть тот момент, когда придется посмотреть на Шерлока. В водовороте эмоций теперь преобладало чувство унижения. – Не трогай меня, - прохрипел он, но Шерлок либо нарочно не обратил внимания, либо не услышал. - Ты в порядке? – спросил он. Его рука все еще лежала на затылке Джона, теплые пальцы касались кожи. Слишком похоже на сон. И в тоже время слишком реально. - Да, - ответил Джон, потому что на «нет» не имел больше права, от «нет» надо было избавиться, по крайней мере, ненадолго. «Нет» - несправедливо. Становилось невозможным тянуть время, и он выпрямился. Шерлок убрал руку. На секунду они уставились друг на друга, потом Шерлок поморщился, чувствуя растущую напряженность. - Не думаю, что тебе настолько противно снова меня видеть, - оскорбленным тоном сказал он. Джон не засмеялся, потому что Шерлок еще не заслужил его смеха. Не заслужил, несправедливо уже то, что он увидел, как одно только его появление действует на Джона, и еще более несправедливо, что он, наверное, точно вычислил, как бешено колотится сердце доктора - так можно и получить инфаркт. - Ну, - сказал Шерлок, видя, что Джон не собирается говорить. – Голоден? * - Только тебе могло прийти в голову пойти в китайский ресторан после того, как меня так вывернуло, - сказал Джон по пути, нарушив застывшее, затянувшееся молчание, которого, если честно, терпеть не мог, притом что приятно было сознавать, что и Шерлоку тоже оно не нравится. Шерлок слегка улыбнулся, не показывая зубы, и на секунду все стало прежним, будто и не было этих двух лет. – Ты не ел ничего существенного с… со вчерашнего дня, - сказал он, и Джон понял, что Шерлок запнулся, не желая говорить «с тех пор как я написал тебе», - рвало одним чаем, так что тебе нужно поесть. - Сомневаюсь, стоит ли есть эти клецки, - сказал Джон, но Шерлок не обратил на него внимания, только рука его зачем-то коснулась потрепанного рукава кутки Джона. это легкое движение заставило доктора поднять глаза, снова увидеть лицо Шерлока и подумать: «Я и вправду снова вижу его». На глаза навернулись запоздалые слезы, и он быстро заморгал, пытаясь унять их. За те два года, пока Шерлока не было, у ресторана сменились владельцы, но с ручкой на двери было все в порядке, и детектив заказал любимое блюдо Джона – клецки с вареными яйцами. Глупо, но то, что Шерлок помнил, именно он, тот, который удалил даже знания о Солнечной системе, потому что она не имеет значения, почему-то так тронуло Джона, что он на секунду закрыл руками лицо, не совсем успешно стараясь не заплакать. Отняв руки, Джон увидел, что Шерлок смотрел на него с поразительной искренностью. - Прости, Джон, - сказал он, ну вот, конечно, Джон не смог сдержать жалкие громкие рыдания, против воли вырывавшиеся из горла. Шерлок смутился, но промолчал, просто потянувшись через стол и, взяв Джона за руку, и так и держал ее в своей руке, пока доктор пару минут душил рыдания, наконец, успокоившись. - За что? – спросил Джон, немного придя в норму. Он согнул пальцы, чтобы удержать руку детектива, вдруг внезапно и отчаянно ощутив, как она необходима ему сейчас, как нужно сказать Шерлоку нечто, что не окажется еще одной жестокой шуткой. - Что ты имеешь в виду? – удивился Шерлок. Глубокий прерывистый вздох. – За что ты извиняешься? – сейчас Джону было нужно спросить об этом – ему уже не хватало сил, чтобы сражаться со всем в одиночку. Шерлок откашлялся. – Я, э-э… - начал он, и потом словно решился. – Я извиняюсь за то, что не давал о себе знать. За то, что лгал тебе, – он казался расстроенным. – И еще мне очень жаль, что ты переживал, – он с каким-то беспокойством глянул на Джона, будто ища подтверждения, что достаточно сказал. Конечно, этого было мало, но для нынешнего момента хватало. Однако Джон был уверен, хотя и смолчал – при любых словах и их смысле, этого всегда будет мало. Джон кивнул, и Шерлок, казалось, немного расслабился. – Ты расскажешь мне? – спустя пару секунд молчания тихо спросил доктор. - Да, - сразу откликнулся Шерлок, и на короткий миг, казалось, огорчился, жалея, что так необдуманно выпалил свое «да». Он снял очки, и Джону это понравилось – между ними словно исчезла еще одна преграда. - Они тебе действительно нужны? – небрежно спросил Джон. - Нет, - ответил Шерлок, глядя на очки так, будто впервые их видел. - Тогда зачем ты их носишь? Шерлок слегка улыбнулся. – Это как с Кларком Кентом. Люди легко забывают лицо, если чуток его изменить. Джону всегда казалось невозможным забыть лицо Шерлока, и тут он осознал, что сам смотрит на него, на эти строгие черты, за два минувших года ставшие еще резче. Когда он понял, что Шерлоку тоже нужно поесть, ему показалось, будто легкие на секунду забыли, как это вообще – дышать. Он здесь. Шерлок чуть неуверенно смотрел на Джона в ответ. Тот заставил себя очнуться, попытавшись разыгрывать беспечность: - Отсылки к массовой культуре? Значит, ты на самом деле не такой, каким я тебя представлял? Плохой парень вернулся из мертвых? – он сам удивился, как легко произнес эту фразу, и при этом желудок не кувыркнулся на месте, как раньше, и будто все его существо не хотело до боли стиснуть Шерлока в объятьях и удерживать до тех пор, пока не убедится, что всё это не сон. На лице Шерлока странная смесь улыбки и горькой усмешки. – Надо же было чем-то заниматься. - И чем, читать «Супермена»? Детектив скривил губы. Странно, невозможно представить – Шерлок читает «Супермена». И тогда Джон вспомнил, что абсолютно не знает, чем занимался Шерлок прошедшие два года. Где тот был, с кем, в каких условиях жил, под какими именами, как маскировался, какие у него были друзья, если были, какие враги, какие еще немыслимые увлечения, кроме чтения комиксов… – Шерлок, - невольно сказал доктор, будто в этой одновременно совершенно привычной и совершенно новой обстановке его губы еще не привыкли снова произносить это имя, наяву обращаться к кому-то – «Шерлок». Шерлок так напряженно посмотрел на него, что Джону пришлось заставлять себя выдержать его взгляд. - Джон, - снова начал детектив таким тоном, будто тоже привыкал произносить это имя. - Ты расскажешь мне почему? – негромко пробормотал Джон себе под нос, уверенный, что Шерлок его не услышал, но тот стиснул его руку. - Он хотел тебя убить, - ровным голосом сказал Шерлок, лицо его было пустым, словно маска. Джон видел ее много раз, но сейчас ему захотелось закричать, чтобы она исчезла. - Мориарти? – в горле пересохло. - Да, очевидно, Мориарти, - продолжил Шерлок таким тоном, будто Джон должен был сам всё знать, сам всё понять. Конечно, в общих чертах Джон знал, однако Шерлок всерьез считал это их общей тайной – знакомое ощущение причиняло боль. - Убить меня? - И миссис Хадсон. И Лейстреда. – Шерлок на секунду закрыл глаза, уголок рта нервически задергался. – Если бы я не прыгнул, он бы всех вас убил. Господи. Так значит, ты всех нас спас. Ты, чертов придурок, машина, бесчувственный автомат, ты спрыгнул с крыши, уйдя из жизни тех, кого любил, чтобы они сами могли продолжать жить, не зная о том, что ты для них сделал. Это было слишком, и Джон не смог больше выдержать взгляда Шерлока, закрыл глаза, пытаясь избавиться от давящей тяжести минуты. Осознание сделанного Шерлоком было потрясающим, огромным, как Вселенная, оно не могло уместиться внутри Джона Уотсона, внутри этого паршивого китайского ресторанчика, внутри самого Лондона. У Джона закружилась голова. Он силой заставил себя дышать, чувствуя, что затаившаяся где-то в подсознанье паника готова вырваться на свободу, если он чуть отпустит поводья. Он сосредоточился на гуле крови в ушах, желая, чтобы ноги каким-нибудь волшебным образом вросли в землю. Он был здесь. С Шерлоком. - Джон? Все в порядке? – обеспокоенно спросил Шерлок. Подали клецки. Джон кивнул. Конечно, он был не в порядке, здесь больше нельзя было продолжать этот разговор. Шерлоку нужно было «да», и Джон, злясь на самого себя, почувствовал, что откликается на его потребность. Конечно, сказать «да» глупо, потому что он столько знал, столько пережил, но Шерлок с пустым лицом смотрел в свою тарелку, и Джон понимал, что сейчас для него всё это значит, и взял свои палочки, чувствуя себя пародией на человека. Он задал только еще один вопрос – Но теперь всё кончено? - Да, - ответил Шерлок, и повторил, будто только что открыл новое слово: – да. И ничего из того, что представлял себе Джон, не случилось – он не ударил Шерлока по лицу, не закричал, не сказал: «Что ты собираешься делать», не ушел, не позвал Шерлока с собой, от боли и любви не задушил его в объятьях, не был сильным, больше не увидел, как Шерлок плачет, больше ничего не рассказал ему о себе, не услышал ни одной настоящей причины. Но почему-то, как только они очутились в этом ресторанчике, показалось, что два года отступили куда-то далеко, и все стало почти таким же безумным, как раньше, и они ели настолько потрясающе вкусные яичные клецки, что даже Шерлок одобрительно хмыкнул, и сам, неуклюже держа палочки левой рукой, не выпускал ладонь Джона, будто отчаянно за нее цепляясь. Сейчас Джону этого хватало с лихвой. * - Где ты теперь живешь? – спросил Джон, когда они немного неуклюже задержались на пороге ресторана. Казалось, Шерлоку так же не хочется уходить, как и доктору. - Майкрофт поселил меня в шикарном отеле где-то в центре, - ответил Шерлок, поморщившись. - Майкрофт? – переспросил опешивший Джон. - Да, - медленно сказал Шерлок. – Он… он мне помогал. - Он знал? Все это время? – ублюдок. Урод. - Да, - Шерлок нахмурился, казалось, прочитав мысли Джона. – Он мерзавец, Джон, но это я очень просил его не говорить тебе. - Ну ладно, - ответил Джон, в груди начал расти гнев; раньше он не злился потому, что Шерлок был ощутим, осязаем – его лицо, голос, его присутствие, но Джон знал, что гнев рано или поздно даст о себе знать. Хоть и не сейчас. Помолчав, Шерлок осторожно спросил – А где ты живешь? - В Саутворке, - пробормотал Джон. Многозначительная тишина. – Ты… - Шерлок остановился. – Если мы что-нибудь найдем, ты не мог бы… - Да, - слишком поспешно отозвался Джон, не думая, потому что ему и думать не надо было, хотя и не должен был произносить этого «да», ведь у него была прекрасная квартира, и ему только что пришло в голову, что Мэри собиралась переехать к нему, и он хотел, чтобы она переехала. Лицо Шерлока озарила искренняя улыбка, на нем читалось облегчение, и, казалось, он не мог убрать руку с плеч Джона. Джон пока ничего не понимал, ничего не знал, не знал, сможет ли он снова жить с Шерлоком, сможет ли снова чему-нибудь научиться, ведь он два года потратил на то, чтобы забыть. Но всё случается так, как нужно, и как всегда, когда дело касалось Шерлока, Джон ничего не мог с собой поделать. Ткань жизни снова сплеталась вокруг Шерлока. - Здорово, - сказал Шерлок, а потом поправил себя – То есть, хорошо. Мы что-нибудь найдем. Я буду… я буду на связи. - И я тоже, - отозвался Джон, и Шерлок сжал его за плечи. * Домой Джон шел в каком-то забытьи, вспомнив только, что больше такого не хотел, что жизнь наконец-то повернула в правильное русло, и он пришел к Шерлоку с намерением сказать, что ничего не выйдет. Он дотронулся до лица, словно пытаясь убедиться, что оно все еще на месте. Наверное, он мог бы ему отказать. Но что-то внутри него само решило по-другому; та самая его часть, которая всегда отзывалась, когда Шерлок звал, не обращая внимания на все инстинкты. Он настолько впустил Шерлока в свою жизнь, что вопросы о здравом смысле уже не имели значения. Он тихо выругался и на мгновение остановился посреди тротуара, пытаясь разобраться в клубке эмоций в груди, понимая, что не может с ними справиться, не может отделить одно от другого. Поэтому он только глубоко вздохнул и решил подумать об этом завтра – он часто так делал в Афганистане. Когда Мэри прислала смс, спрашивая, где он, он вспомнил, что у них было назначено свидание. Она открыла дверь, и улыбка моментально сбежала с ее лица, когда она посмотрела на Джона. Он не смог ответить ни на один ее вопрос, и, онемевший, начал целовать ее, пытаясь уцепиться за ее спокойную уверенность, цельность и здравый смысл, чтобы почувствовать себя на более твердой почве, а не словно в тумане, словно растворившимся под взглядом Шерлока.