Путь (временно заморожен, см.прим.)

В сотый раз тяжело вздохнув, Саюри откинулась на спинку стула и обхватила руками голову. Дурацкие свитки, дурацкий дождь за окном, дурацкий Лидер со своим заданием. Обстоятельства казались совершенно безвыходными, не оставляя никакой надежды на то, что удастся из всего этого выпутаться. Прошел уже день с разговора с Пэйном, а она по-прежнему не могла собраться с мыслями, чтобы пойти к Итачи, пусть в голове и было миллион вопросов, на которые лишь он мог дать ответ. Как начать разговор? Как вообще к нему подойти? Этот парень выражал настолько явную неприязнь к ней, что становилось не по себе. «Если так подумать, он, скорее всего, видел, что я собираюсь сделать, мой разговор со стариком и все мои планы. Вопрос – почему не рассказал Лидеру? Собирается сам мне помешать? А, может, он сам не уверен в том, что видел, и решил проследить за мной. В любом случае, я не могу его об этом спросить. Ведь, если он, все же, не видел, то я просто выдам себя. Черт, я так хочу спросить его о том, что произошло той ночью. Что он делал в моей комнате? О чем мы говорили? Хочу знать все, но расскажет ли он? Скорее всего, поведет себя, как обычно, грубо и бестактно. А мне сейчас с ним лучше не ссориться лишний раз. Теперь вся моя жизнь зависит только от Учихи Итачи. Вот так засада. Сама не понимаю, почему я так страшусь встречи с этим мужчиной.» Выдав самый измученный и обреченный стон, на который только была способна, девушка вновь уткнулась в сухие страницы. Это и стало ее основным распорядком дня на ближайшую наделю: изводить себя мыслями, переводить бумаги, спать и втайне надеяться на случайную встречу с Итачи, ведь намеренно искать его было бы уже слишком. Но, сколько бы времени она ни проводила на единственной нейтральной территории – кухне, сколько бы ни бродила по коридорам, нукенин так ни разу и не попался на глаза. Впрочем, как и все остальные, включая Дейдару, Кисаме и Хидана. – Хм. Неужели Лидер всех разом сослал на задания? Странно как-то все это. Будто все вымерли. – Облокотившись о столешницу и недовольно цокнув языком, блондинка сделала глоток свежезаваренного чая. Время шло, а она по-прежнему так ничего и не добилась. Через неделю уже должно было стукнуть три месяца, как ее привели в организацию, но ничего дельного по переводам и по продвижению плана еще не предвещалось, плюс ко всему – неделя, как она бездействует в отношении нового задания. Неприятное чувство росло внутри с каждой секундой, принося с собой осознание: все же, придется предпринять что-то самой. Срок ожидания того, что эта проблема разрешится сама по себе, подошел к концу. – Нужно выяснить, где находится комната Итачи-сана. – Шумно выдохнув и устало запустив руку в волосы, Саюри прикрыла глаза. Предстояло сделать то, чего она меньше всего хотела. – Созрела все-таки. – Мысли вслух прервал знакомый тихий голос. На пороге стояла Конан, с привычным безразличием разглядывая переводчицу. Эту девушку, казалось, вообще ничем нельзя было пронять, отчего создавалось впечатление, что она уже очень много всего повидала, хоть и выглядела достаточно молодо. Привычного плаща на ней не было. Облокотившись о дверной косяк и сложив на груди руки, куноичи продолжила свой монолог. – Долго ты думала. Мне даже показалось, что твое прошлое тебя не сильно интересует. – Вы обо всем знаете? – Скептично протянула Саюри, сводя светлые брови. Она мало что знала об этой девушке, вечно скрытной, появляющейся и уходящей тогда, когда надо, незаметной. – Я знаю обо всех планах Пэйна. Такая уж у меня роль. – Ваша роль? – Она здесь есть у каждого. И у тебя тоже. – Куноичи двинулась в сторону холодильника, продолжая разговор уже в абсолютно небрежном формате, параллельно занимаясь своими делами. – И какая же у меня роль? – А ты разве сама еще не поняла? Пэйн дал тебе задания. Ты должна их выполнить. Вот и все, что нужно знать. Но я не для этого завела с тобой разговор. Ты хочешь поговорить с Итачи. Уже решила, как убедишь его? – А, это… – Девушка замешкалась, не найдя слов. И действительно. О чем она собирается с ним говорить, оказавшись наедине? Саюри продумала лишь то, что нужно наладить с ним отношения, хотя бы попытаться, но и в успешности этого этапа не было совершенно никакой уверенности. «Вряд ли этот разговор может мне как-то навредить. Да и, пусть и с этой странной замкнутой девушкой, но мне хочется обсудить этот вопрос. Вдруг она сможет мне помочь? Это же в их интересах.» – Я думаю, что Итачи-сан – очень непростой человек. И к нему нужен деликатный подход. Скажем так, сразу чего-то добиться я и не рассчитываю. – Надо же. В каких вы с Итачи отношениях, раз ты уже успела все это понять? – В голосе куноичи прослеживалась явно заметная усмешка, пусть та и стояла спиной. – Ну…у нас с Итачи-саном очень сложные и неприятные взаимоотношения. Я его совершенно никак не могу понять. – А если точнее? «Что она хочет от меня услышать? Намекает на то, чтобы я начала ей душу изливать? Да мне жизни и нервов не хватит, чтобы рассказать все, что между нами происходит.» – Не бойся, я не собираюсь идти и рассказывать ему, даже если ты будешь говорить о нем плохо. Мне это ни к чему. Да и тебе тоже. Задача, которую поставил перед тобой Пэйн – предельно ясна. А если до Итачи дойдут оскорбления, брошенные тобой за его спиной, вряд ли это как-то поможет делу. – Но тогда зачем вам это? – Искренне недоумевала Саюри, все больше и больше поражаясь развернувшейся ситуации. Конан здесь последний человек, кого можно было представить в роли собеседника, да еще и для подобной темы. – Я, что, неправильно выразилась? Я должна понять, что между вами происходит, что ты так долго думаешь, учитывая то, что стоит на кону. Тогда, возможно, я смогу тебе помочь, и дело сдвинется с мертвой точки. Или ты забыла, что это не только в твоих интересах? Так что, выкладывай все, как есть. Этот разговор останется только между нами. – Усевшись за стол с чашкой разогретого риса и кружкой чая, Конан пытливо взглянула на собеседницу. – Конан-сан. Но только между нами. – Блондинка как-то опасливо оглянулась по сторонам и приземлилась на стуле напротив. Та утвердительно кивнула в ответ, приступая к трапезе. – У нас с Итачи-саном не просто непонимание. Мне кажется, он меня ненавидит. Оттого становится еще сложнее сделать то, что просит Лидер. Этот человек скорее лесную белку послушает, чем меня. – И в чем же выражается его ненависть? Все мы прекрасно знаем Учиху, но выражать явную неприязнь – это не в его стиле. Ты чем-то его разозлила? – Ненависть Итачи-сана – тоже сложное явление. Несколько раз он помог мне в сложных ситуациях, но потом, словно превратился в другого человека. Грубого, беспощадного и злого. Тогда я нагрубила ему, но позже, когда мы отправились на задание, принесла свои извинения. – И? – Он сказал, что ему плевать на мои извинения, на меня, и что он не хочет связываться с такой безмозглой и тупой девчонкой, вроде меня. – Повторяя все вслух и вспоминая всю ситуацию, Саюри поймала себя на мысли, что ей стало гораздо обиднее, чем в тот момент, когда он непосредственно ей все это высказывал. – Неужели? Ни разу не слышала ничего подобного от Итачи. Он всегда сдержан и вежлив. Видимо, ты действительно его чем-то достала. – В том то и дело, что я не понимаю, чем. После этой ситуации он вел себя достаточно спокойно в те несколько дней, до того момента, как… – Едва не ляпнув лишнего, она запнулась, прикрыв ладонью рот. Нельзя было болтать о подобном. К делу это совершенно никак не относилось, пусть все произошедшее и не было ее виной, однако, было ощущение, что лучше Конан об этом не знать. – Мы снова поругались. А когда по возвращению отправились с Дейдарой, Кисаме-саном и Хидан-саном в бар, он вел себя так, будто ему вообще на все плевать. Вот и вся история. И вы сможете как-то помочь? – Хм. – Куноичи подперла голову рукой и принялась бесцельно разглядывать пустое дно тарелки, о чем-то задумавшись и периодически переводя изучающий взгляд на девушку напротив. Повисла длительная пауза. – Я впервые слышу о том, что Итачи может вести себя так несдержанно. Как, ты говоришь, он тебе помог? – Ну, это все мелочи, но…в первый раз, когда я еще не знала, что за мной следят, он прикинулся незнакомцем и избил двух мужчин, которые ко мне приставали. – Вот как. – Задумчиво протянула собеседница. – Полагаю, так нужно было для задания. А поругались вы из-за чего? От нее не укрылось, как покрылись легким румянцем щеки переводчицы, а взгляд смущено устремился куда-то в сторону. – Это никак не поможет делу. – Я же сказала, что этот разговор останется между нами. – Итачи-сан, он… – Блондинка глубоко вдохнула, набираясь смелости. – Он постоянно надо мной издевается. Все время. Кидает оскорбления, вызывающие фразы, обращается со мной, как с вещью. – Причина только в этом? Полагаю, пусть и ему это и не естественно, но он относится к тебе так, потому что ты своего рода пленница. Разве не так? – Не так. Ему доставляет удовольствие доводить меня до истерики. В то утро в гостинице, на задании, он пялился на то, как я переодевалась. Это уже извращение какое-то! Как можно! – Возмущение и гнев с новой силой заиграли внутри, будто все эти моменты были пережиты только что. На лице куноичи отобразилось нескрываемое удивление. – Откуда у тебя это украшение? Я не видела его на тебе раньше. – Что? Какое это вообще имеет значение? – Саюри вся съежилась от такого проницательного внимания. Эта девушка, она видела ее насквозь. – Это украшение выиграл Итачи-сан и отдал его мне. Это плата за то, что я вылечила его от яда. – Вот как. Это все меняет. – Загадочно пробормотала она. – Вот как? И это все, что вы можете сказать? Это помогло вам придумать, как мне помочь? «Итачи, ты идиот. Ты ввязываешься в игру, которая обречена на провал. Она – собственность Пэйна, и только ему решать ее судьбу. Эта девушка…эта девушка так выбила тебя из колеи? Спас от насильников? Мог бы и не спасать, у вас был тот сопровождающий мужик. Безмозглая девица, говоришь, а потом даришь украшения? Черт, глупый мальчишка! Ты положил на нее глаз! А эта девушка, она действительно ничего не видит и думает, что он ненавидит ее? Совсем дура? Хотя, может это и сыграет ей на руку.» – Да, ты права. Скорее всего, ты действительно его раздражаешь. Будь деликатна, не говори все в лоб. – Флегматично отчеканив и пожав плечами, Конан спокойно встала из-за стола. «Что? А я разве не то же самое собиралась сделать? Зачем вообще я ей все тогда рассказывала?!» Обреченно хлопнув по лбу и поняв, что помощи от этой девушки ноль, Саюри двинулась на выход. – Комната Итачи этажом ниже. Четвертая дверь слева. Действуй. – Только и послышалось вслед. «Боже, да они здесь все не от мира сего. Я-то думала, она даст мне совет, рассказала все, как есть. И о чем я только думала. Но, судя по ее словам, обычно Итачи-сан так себя не ведет. Может ли быть, что есть какая-то причина его ненависти ко мне? Может, он не переносит слабых людей, вроде меня и смотрит свысока? Или же, дело в том, что я попыталась задеть его перед всеми? Нет, все началось раньше похода в бар. Учиха Итачи, что же происходит в вашей голове?» Застыв перед нужной дверью, Саюри почувствовала, как учащенно забилось сердце и вспотели ладони. Волнение вновь окатило ее с ног до головы, предательски заставляя медлить и не решаться сделать шаг. Кто знал, что этот человек мог выкинуть на этот раз. «Давай же, смелее. В конце концов, худшее, что он может сделать – снова нагрубить. Без разрешения Лидера он и руки на меня не поднимет, так что, все должно быть нормально. Я буду в порядке. Я буду. Нужно просто выстелиться перед ним, принести свои извинения. Охх, я окачу его такой невиданной волной лести, если придется, что он просто не сможет устоять. Да, все получится. А если нет, то я приду снова. А потом снова. Я сломаю этот барьер, чего бы мне это ни стоило.» Вдохнув поглубже и подняв чуть дрожащую руку, Саюри аккуратно постучалась. Пути назад уже не было, оставалось только ждать. Но, ни через минуту, ни через две дверь так и не открылась, и была предпринята вторая попытка. – Может, его там и нет? Странно, ведь Конан-сан сказала бы. Но на кухне и в коридорах его так же нет. Спит? – Бубнила под нос девушка, облокотившись о дверь. – Что ты здесь делаешь? – От раздавшегося за спиной ледяного голоса, блондинка буквально подскочила на месте. «И как он так бесшумно подобрался? Вот ведь!» На подобный грубый тон и надменный взгляд она уже даже не обратила внимания, пообещав себе, что больше не выйдет из равновесия из-за этого. Взгляд привлекло другое. Нукенин выглядел уставшим и бледным, почти как тогда, во время приступов, что сразу же натолкнуло на мысль о том, что ему снова становится хуже. «Наверно, он сильно раздражен из-за своего состояния. Нужно действовать аккуратно.» – Здравствуйте, Итачи-сан. Я пришла, потому что хотела поговорить с вами. – Выдавив из себя некое подобие милой улыбки и вежливо поклонившись, переводчица замерла в ожидании. – О чем? – Подобная неожиданная вежливость со стороны переводчицы действительно ставила его в тупик, но он позволил себе лишь недоуменно приподнять одну бровь, стараясь скрыть внутреннее смятение. – А, это… – В прочем, неважно. – Одной рукой отпихнув девушку в сторону, Итачи принялся отпирать замок. – Я устал после задания и хочу принять ванну. «Ну уж нет! Это со мной больше не пройдет. Вы выслушаете меня, сегодня, сейчас!» – С вашего позволения, я могу подождать. Если вы не против. – С моего позволения? – Мужчина кинул на нее косой взгляд через плечо, проходя в комнату. – Я могу подождать здесь, у двери. Пожалуйста, дайте знать, как освободитесь. – Саюри вновь очаровательно улыбнулась, не ослабляя свой напор и давая понять, что не отстанет. Итачи сощурил глаза, пристально вглядываясь в знакомое лицо, которое сейчас казалось совершенно чужим. С чего вдруг такие изменения? Это поведение и слова точно не принадлежали той Саюри, которую он сюда привел. «Что ей от меня нужно? Вспомнила тот разговор, что ли? Тогда к чему эта нелепая вежливость. Нет, тут что-то другое.» Не проронив больше и слова, Итачи, сломавшись под натиском нахлынувшего интереса, мельком указал на стул рядом с кроватью, сам тут же запершись в ванной. Спустя пару минут, послышался шум воды. Его комната выглядела абсолютно так же, как и ее собственная. Ничего лишнего. Разве что, цвет одеяла отличался, и оружие, небрежно брошенное на столе, выдавало, что эта комната принадлежит шиноби. Саюри задумчиво провела кончиками пальцев по холодному металлу одного из кунаев. Так жутко было осознавать, что этот человек всегда был наготове, имея при себе такой арсенал, и, в случае чего, всегда мог отбиться или же, наоборот, напасть сам. «Сколько человек он убил всем этим оружием?» От подобной мысли девушку передернуло, и она поспешила отвести взгляд от того, что наводило такой ужас одним лишь своим видом. Нукенина не было достаточно долго, чтобы заскучавшая гостья принялась блуждать взглядом по комнате в попытке найти хоть что-то, что может заинтересовать ее больше, чем орудие убийств, и это нечто было найдено. На прикроватной тумбочке Учихи лежала пара свитков, и, решив не терять времени, Саюри тут же, подойдя, взяла один из них и принялась рассматривать. Было непривычно даже держать в руке пергамент с надписями на общем языке, вместо вечных уже привычных закорючек. – Что ты делаешь? – Пальцы с силой схватили ее запястье, и мужчина резко одним рывком развернул блондинку к себе лицом и притянул поближе. Взгляд черных глаз выдавал явное недовольство. – Тебя не учили, что чужое трогать нельзя? – П…простите. – Чуть не заикаясь, переводчица едва могла заставить себя дышать. Учиха был обнажен по пояс, и она, даже сквозь собственную одежду, могла почувствовать тепло его кожи. Мокрые волосы небрежно спадали на полотенце, висящее на его шее, на чуть раскрасневшееся после ванны лицо, приобретшее, наконец, более-менее здоровый вид. Каким бы невыносимым ни был его характер, как бы страшен ни был род его деятельности, она никогда не смогла бы отрицать то, насколько чертовски он был привлекателен. Возможно, в другое время и при других обстоятельствах, ей бы хотелось прикоснуться к этому идеальному лицу и мягким на вид волосам. Этот мужчина каждый раз своей близостью заставлял все внутри сжиматься, как по щелчку зажигая незнакомые доселе чувства, дикой волной сметающие все разумные мысли на своем пути, и эта ситуация не стала исключением, вызывая очередную неадекватную реакцию тела, начинающего содрогаться от волнения при малейшем прикосновении. – А ты смелая. – Учиха второй рукой сжал ее талию. – Пришла одна в комнату к мужчине. Разве, для тебя это нормально? Не боишься, что твой парень все неправильно поймет? – Его голос стал заметно тише и отдавал небольшой хрипотцой. – Или одного тебе уже недостаточно? – Зачем вы говорите такие вещи? Ведь это же неправда. – Стиснув зубы, Саюри опустила голову, не желая смотреть в его глаза и пытаясь спрятаться от грозного, почти презрительного взгляда из-под прикрытых ресниц. Это было невыносимо. Где-то в груди больно сжалось от таких слов. – Итачи-сан, я знаю, что вы делаете. Вы снова пытаетесь задеть меня, потому что презираете. Я все это понимаю. Но позвольте мне сказать то, зачем я сюда пришла, а также объясниться за ситуацию с Дейдарой, и я сразу же уберусь отсюда. «Что я несу? Объясняться не входило в мои планы. Черт, он снова меня поймал.» Чуть погодя, нукенин резко отпустил ее и вальяжно расселся на кровати, подогнув одну ногу, облокотившись о стену и лениво наклонив на бок голову. Он ждал, а пути назад уже не было. – Для начала, я хочу принести вам свои глубочайшие извинения! – Переводчица низко поклонилась, как если бы пыталась выказать свое уважение почтенному человеку. И этот жест дался ей не без труда. Извиняться перед преступником, еще и кланяться ему, это казалось сверх ее понимания о морали. – Я не должна была вести себя так за столом. Это было невежливо, говорить подобное при всех. Я была зла и не понимала, что делаю. Простите! Саюри так и застыла в поклоне, не смея и глаз поднять на шиноби и ожидая его реакции, и не могла увидеть легкую улыбку, тронувшую его губы и прикрытую ладонью. «Извиняешься за то, что меня меньше всего волновало. Ха. Ладно. Но я хочу услышать от тебя другое. Пусть теперь я и знаю, как все было на самом деле. Знаю, что ты чувствовала, а что – нет. Но скажи это сама.» – Продолжай. Или это все? – Небрежно кинул нукенин. – Нет. – Она осталась крайне недовольна ответом, но, все-таки, это – Учиха Итачи, не стоит ожидать от него фразочек на подобие «я принимаю твои извинения» или других вежливых формальностей. В конце концов, ей просто нужно было загладить свою «вину» и смягчить его отношение к себе. – Я так же хотела бы извиниться за все случаи, когда я вам грубила и выказывала неуважение. Вы – старший, я не должна была поступать подобным образом. Мне впору теперь называть вас семпаем и кланяться в знак уважения при каждой встрече, однако, я повела себя так безрассудно и некрасиво. Это было недопустимо. Мне за это очень стыдно. «Господи, конечно мне ни капли не стыдно, ни капельки, совсем-совсем, вы ведь это заслужили, в конце концов, и я бы поступила так снова! Почему я должна унижаться подобным образом, не могу, сейчас взорвусь от такого количества лицемерия.» – Что касается Дейдары…Здесь мне нет оправдания. Этот человек наглым образом насильно поцеловал меня, обведя вокруг пальца, но я не должна была быть так беспечна, чтобы допустить подобное. Я виновата, и мне очень жаль, что вам пришлось видеть это бесчинство, недостойное поведения приличной девушки, особенно, после того, как вы меня предупредили о невозможности существования здесь каких-либо связей. Я сожалею, если доставила вам неудобства или разочаровала вас. Пожалуйста, позвольте мне дать обещание, что подобное больше никогда не повторится, ведь между мной и этим человеком никогда и ничего не может быть. «Боже, я сказала это, сказала это! Мне еще никогда не приходилось говорить ничего более смущающего практически незнакомому человеку. И с чего я вообще взяла, что ему это интересно? Ему, наверно, вообще плевать с кем я и что делаю. Но, отчего-то, на одно мгновение, мне показалось, что он злится. Неважно, все, что связано со мной, для него, наверно, одно большое недоразумение. Если отчитаюсь за каждый свой поступок, может, все-таки, он смягчится и даст мне шанс?» Итачи едва смог сдержать улыбку, демонстративно кашлянув в ладонь, но не отвел пристального взгляда с все еще не выпрямившейся кланяющейся девушки. Желанные слова принесли за собой давно забытое ощущение спавшего с плеч непосильного груза, оставляющее после себя приятную расслабленность и легкость и, одновременно, пугая. Он не понимал, даже представления не имел, зачем она, к слову, не очень убедительно извинялась, распинаясь о дурном поведении и испытываемом чувстве вины, но ему было откровенно на все это плевать. Он услышал то, что хотел. То, что не должен был хотеть услышать. Хотя, ему все еще и было мало. – Я прощу тебя. Но только если ты будешь держать свое обещание. Мне плевать на твои отношения с Цукури, но я презираю несерьезных легкомысленных людей, которые быстро отказываются от данного кому-либо слова. За язык тебя никто не тянул, раз уж дала обещание, то держи его до конца. Это будет доказательством твоей серьезности. Другого исхода я не приму. Саюри резко вскинула вверх голову и взглянула на него округлившимися не верящими глазами, будто желая удостовериться в реальности услышанных слов. – Правда? – Раздалось тихо, почти шепотом. Шиноби лишь утвердительно кивнул. – Тогда я сдержу обещание, чего бы мне это ни стоило. В голове все окончательно перемешалось. Такого быстрого результата Саюри никак не ожидала, и, даже, на мгновение засомневалась, не очередная ли это уловка. Но серьезный, чуть смягчившийся взгляд нукенина говорил сам за себя. Это было реально. Он действительно готов был сделать шаг навстречу. На секунду в сердце зародилось какое-то чувство, отдаленно напоминавшее счастье. Мысль о том, что больше не придется терпеть стычки с этим человеком, выслушивать унижения и оскорбления, бояться каждого его взгляда и смущаться его присутствия опьяняющим облегчением ударила в голову и, почему-то, была намного приятнее того факта, что она стала на шаг ближе к выполнению цели, поставленной Лидером. Ее жизнь здесь могла стать чуточку лучше. Только что стала. – Если позволишь себе снова оступиться, все станет еще хуже, чем было. – Как бы невзначай уточнил он свою не скрытую угрозу. – Такого не случится. Извините, теперь я вернусь к работе. – Поклонившись на прощание, переводчица направилась к выходу из комнаты. – Эй. – Небрежно окликнул Итачи, и, повернувшись, она наткнулась на прожигающий пытливый взгляд. – Тебе стоит тщательнее продумать план. На мгновение Саюри зависла, сама не понимая, что он имел в виду, но, осознав смысл сказанных слов, только и смогла застыть в оцепенении с открытым ртом. Все мысли словно ураганом вышибло из головы, оставляя лишь одну, несущую в себе осознание реальной опасности. «Он знает. Он видел.» На секунду она вновь засомневалась в том, что правильно все поняла, и уже было хотела переспросить, но слова не успели сорваться с ее губ в приступе паники. Он мгновенно приложил палец к своим, призывая молчать. Саюри же просто не могла сдвинуться с места, ошарашенно разглядывая нукенина, представшего перед ней теперь в совсем ином свете. Жестокий, злой, грубый, смертоносный, сколько нелестных характеристик она успела присвоить человеку, который, возможно, спас ее от смерти? Весь мир в одно мгновение как будто перевернулся с ног на голову, осознание тупой болью ударило в затылок. Она ничего уже не понимала, но была абсолютно беспомощна перед вновь тихонько затаившейся в груди надеждой на то, что ошибалась на его счет, что все это было лишь притворством. – Зачем вы это сделали? – Не послушав его немой просьбы, прошептала переводчица, по-прежнему наивно рассчитывая на ответ, на что шиноби лишь устало вздохнул. Зеленые глаза завороженно наблюдали, как он, не спеша, встает с кровати, подходит ближе, одаривает спокойным взглядом и легко проводит кончиками пальцев по охладевшей щеке. – Не понимаю, о чем ты. – На мгновение задержав взгляд на приоткрытых пухлых губах, нукенин почувствовал, как знакомо сводит скулы, как начинает покалывать в затылке. – Эй. Иди давай. – Тихо послышалось на выдохе. Каждая лишняя секунда ее присутствия здесь становилась невыносимой. – Итачи-сан… – Уходи. – Уже более настойчиво процедил шиноби, сводя на переносице темные брови. – Вы сегодня были бледны. Если вам потребуется помощь, пожалуйста, обратитесь за ней. Это все, что я хотела сказать. – Отводя взгляд быстро протороторила девушка и тут же юркнула за дверь, стремясь как можно быстрее вернуться в свое «убежище», потому как нервы уже просто не выдерживали подобного напряжения, а показывать это ему совершенно не хотелось. Итачи тихо прикрыл дверь и устало прижался к ней лбом. Кулаки машинально сжались. Он закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Внутри бушевала злость и едкая обида на самого себя. За то, что не смог доиграть до конца, за то, что снова сдался, опустил руки. Этот разговор был проигран и только лишь по вине личных интересов и чувств, которые он не смог удержать и не вплести в сложившуюся ситуацию. Более идиотского поступка, по своему мнению, за последнее время он не совершал. Так глупо выдать свою осведомленность о ее планах. Что, если теперь она начнет рассчитывать на него? На его помощь. Что, если поймет его игру и неосознанно попытается с ним сблизиться? Да нет, она уже поняла. Сказанных напоследок слов было более, чем достаточно. «Я хочу быть рядом и помочь, если вам станет хуже» – вот, как он услышал это для себя. Она уже готова к тому, что он может к ней обратиться. Она уже допускает эту возможность. Она этого хочет и не собирается отказывать. Все стремительно начало катиться к чертям, в самую глубокую пропасть, тяжестью этого бремени утягивая Итачи на самое дно. Как же можно было все теперь исправить? Дать заднюю и снова начать вести себя, как ублюдок? Уже не прокатит. Он уже сказал, что простил ее, ко всему прочему, хитростью взяв с нее это глупое, но, почему-то, такое важное обещание. Он готов был стереть из памяти оба случая, связанные с блондином, закрыть на них глаза, если она обещала, что такое больше не повторится. Готов был простить все ошибки, все нападки, любой прокол, просто потому что она это обещала. Это было безумно глупо, но так необходимо в тот момент, что от бессилия просто опускались руки. С этим было бесполезно бороться. Он уже пытался, много раз пытался, убить эту дурацкую надежду на лучшее в ее глазах, почему же сегодня она снова появилась? Почему, несмотря на тысячи поводов ненавидеть, что он ей дал, она снова пришла и вступила в борьбу с его ледяным щитом, защищающим израненное сердце вот уже много лет? Эта девочка не знала, когда нужно было остановиться. У нее не было тормозов, ни, когда они ссорились, ни сейчас, когда она пришла извиняться. У нее не было тормозов, потому что она была либо самым глупым, либо самым смелым человеком на свете, намеренно кинувшись в лапы Акацки, и ради чего? Вшивых бумаг, цели и значения которых сама же не понимала? Невыносимо было осознавать, что каждый чертов день теперь придется думать о том, чтобы она нигде по неосторожности не прокололась, ведь это будет последним мгновением ее жизни. Это была та мысль, появления которой Итачи боялся больше всего. Мысль о том, что ему настолько не безразлична чья-то жизнь. Этого чувства не было уже очень давно, не считая лишь касательно одного человека на свете, и лучше бы оно и вовсе не появлялось. Он так не хотел проигрывать, что, если бы можно было сбежать на край света, он бы без раздумий это сделал, лишь бы не завязнуть в этой ловушке окончательно. Но такой возможности не было и не будет, а потому, что теперь ему оставалось делать? Просто плыть по течению и молиться, чтобы она больше не делала никаких шагов ему на встречу. Чтобы не приближалась еще больше, чем есть сейчас. Потому что сам он уже едва держал себя в руках. И это, к сожалению, было уже не только про физическое влечение. Следующие несколько дней принесли с собой лишь полное изнеможение. На носу был очередной отчет, и все трудозатраты и время были направлены на завершение перевода еще нескольких страниц, каждая строчка на которых приносила осознание того, что, вот уже скоро, ей придется приступить к первому этапу своего несовершенного, полного рисков и изъянов плана. Саюри не понимала, как Итачи думал можно его усовершенствовать, но подойти и начать об этом разговор попросту не решалась. Как можно было обсуждать подобное в стенах этого здания? Заканчивая свои труды глубоко за полночь, девушка обессиленно валилась на кровать в надежде уснуть и забыться, хотя бы ненадолго, но и этому не суждено было сбыться. Саюри ужасно спала. Стоило сомкнуть глаза, она тут же начинала дрожать под лавиной ночных кошмаров. Даже понимая, что эти картинки не имели ничего общего с реальностью, вскакивая в холодном поту она подолгу не могла успокоить бешеное сердцебиение и трясущиеся руки. Все потому, что каждый раз во снах ей являлся Лидер. Он знал, что Учиха покрывает ее, и жестоко заставлял ее смотреть на то, как кровожадно расправляется с нукенином, затем приступает к ней. На глаза наворачивались слезы от одного только воспоминания об этих страшных моментах, и она не могла даже представить, что такое может произойти в реальной жизни. Отчего же этот страх так глубоко поселился где-то внутри сознания? Эта беспокойная ночь не стала исключением. Вскочив с кровати, Саюри побежала в ванну, пытаясь ледяной водой смыть остатки наваждения. Облокотившись о раковину, она долго рассматривала свое отражение в зеркале. От недосыпа под глазами, обрамленными слипшимися от слез ресницами, залегли темные круги, лицо осунулось, отчего черты начали казаться острее, стало бледнее и, как будто, старее. Так больше не могло продолжаться. Она жила в страхе каждую минуту, каждую секунду, и голова уже готова была взорваться от такого напряжения. Единственный человек, который по неосторожности узнал ее тайну, Итачи, так ни разу и не пришел к ней за эти дни. Пару раз она сталкивалась с ним в коридорах, вежливо кланяясь в знак приветствия, но удостаивалась лишь безразличного кивка. Он все время ускользал из поля зрения, будто бы пытался скрыться, держаться на расстоянии, отталкивая всем своим видом, и Саюри не в силах была понять, почему это происходило. Он ведь простил ее, пошел на это сомнительное примирение. Тогда в чем же было дело? Возможно, ее план не сработал. «Я бесполезна.» Голова машинально опустилась от бессилия, она больше не хотела на себя смотреть. Ей так отчаянно хотелось понять этого человека, сейчас особенно остро, после того, как стала проглядываться его истинная личность, но этот образ, это понимание, оно все время было в недосягаемости, точно ей нужно было перешагнуть через пропасть, чтобы все понять. И эту пропасть, несомненно, создал сам Итачи. Она еще ни разу не бродила по коридорам организации по среди ночи, но все попытки уснуть провалились с треском, и в надежде на то, что кружка теплого чая поможет ее телу, наконец, расслабиться, Саюри решилась пойти на это. Каково же было ее удивление, когда в конце коридора, из-под двери на кухню, она увидела включенный свет. «Похоже, не одна я решила сегодня устроить ночную прогулку. Может, это Дей вернулся? Черт, мне сейчас не до его приставаний! А?» Дверь приоткрылась с тихим скрипом. За столом сидел, обхватив руками опущенную голову, Итачи, склонившись над пустым стаканом. Бросив лишь один мимолетный взгляд, можно было сразу заметить, как подрагивали его плечи, что не на шутку взволновало переводчицу. – Здравствуйте, Итачи-сан. – Как можно более непосредственно она постаралась обратиться к нукенину, на что тот заметно дернулся и поднял, наконец, на нее взгляд, полный удивления. «Он, что, не заметил меня?» Но, чем дольше она вглядывалась в его лицо, тем больше понимала, что далеко не все было нормально. Лоб покрылся испариной, глаза поблекли, потерянный взгляд бесцельно уставился на девушку, а сам он снова был нездорово бледен. Даже с расстояния она могла услышать его учащенное и сбивчивое дыхание с проскальзывающим хрипом. Нет. Он не был в порядке. – Итачи-сан, как вы себя чувствуете? Вам нехорошо? – Саюри, как могла, аккуратно приблизилась, протягивая дрожащую руку к его лбу и холодными пальцами убирая спадающие на лицо пряди волос. – Что ты здесь делаешь? – Будто резко придя в себя, прохрипел нукенин, но не отстранил ее руки, как сделал бы в обычной ситуации. – Мне не спалось. Почему вы сидите здесь один? – Стараясь отвлечь его разговором, Саюри незаметно начала концентрировать чакру, кончиками пальцев осторожно поглаживающе проводя по взмокшему лицу Итачи. – Я не…– Учиха запнулся и, казалось, даже задержал дыхание. – Не делай этого, я в порядке. – Резко вскочив, он схватил стакан, отпихнул в сторону блондинку и направился к крану, наполняя стакан водой, моментально осушая его и наполняя второй, как сквозь тонкую ткань футболки почувствовал маленькие ладони на своей спине. В этом прикосновении было столько осторожного страха и, одновременно, настойчивости, что он просто не смог не обернуться и не обхватить пальцами тонкие запястья, даже не заботясь о разбившемся на десятки осколков о пол стакане. – Я просто хочу помочь. Разве вам не стало легче в прошлый раз? – Почему эти глаза смотрели с такой наивностью и просьбой, а легкая улыбка, натянутая лишь для того, чтобы выглядеть более уверенно, была такой обезоруживающей, у Итачи просто не укладывалось в голове. Ну как человек может быть настолько непрошибаемым? Но, если бы она узнала, сколько ужасного он совершил, она бы по-прежнему не отступила бы? – Я не заслуживаю пом…– Не успев договорить фразу, Учиха зашелся таким приступом кашля, что даже ноги подкосились, и пришлось осесть на пол. Откинув голову и облокотившись на дверцу столешницы, а локтями уперевшись в согнутые в коленях ноги, он жадно хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. Все в груди стискивали волны стальной боли. Перепуганная девушка, изо всех сил старавшаяся выглядеть спокойно, пусть и расширенные в панике зеленые глаза и выдавали ее, опустилась на колени прямо перед ним. – Вы больше всех здесь заслуживаете помощи. – Она не понимала, откуда находила в себе силы говорить ему такие слова, еще и с этим смелым приободряющим тоном. Еще каких-то несколько дней назад невозможно было представить даже просто разговор с ним, но она чувствовала, что сейчас это было необходимо, как никогда. Она чувствовала, что должна была все это говорить, должна была дать ему понять, что вера в его другую, «хорошую» сторону не была потеряна окончательно, что он действительно был таким, пусть и мог бесконечно отрицать это и неустанно доказывать обратное, пусть. Ей было все равно. Сейчас она готова была забыть обо всех его пороках. Все, что она знала – этот человек спас ее. И не раз спасал. И она была обязана ему жизнью. – Я не хороший. – Выдохнул брюнет, заглядывая в ее глаза из-под прикрытых ресниц таким уставшим, но теперь таким живым взглядом, из которого пропала привычная холодная сталь. – Я знаю. Вы преступник и убийца. Наверно, вы заслуживаете смерти. И, когда-нибудь, она вас настигнет. Но… – На мгновение и так сбивчивое дыхание шиноби перехватило. Она лучезарно, обескураживающе улыбнулась, прикладывая ладони к его широкой груди. – Не в мою смену! Почему-то, у него больше не осталось возражений. Он не попытался убрать ее руки, остановить, переубедить, просто сидел и вглядывался в сосредоточенное лицо девушки так, словно видел его впервые. Почему же все так получилось? Когда она успела найти в себе силы переступить через себя и уверовать в такого человека, как он? Боль постепенно отпускала его тело, и Итачи поймал себя на мысли, что мог бы вечно так сидеть, словно загипнотизированный наблюдая за ее действиями, чувствуя эти необычные осторожные прикосновения чужих рук на себе, этот обеспокоенный взгляд, прикованный так же к себе. Всё внимание этой девушки сейчас сосредотачивалось только на нем одном, и он почувствовал, как за отступившей болью по каждой клеточке тела распространяется тепло. Такое, какого он не чувствовал уже очень давно. Да и не должен был, но, все же, чувствовал. Итачи понял, что ему было абсолютно плевать на все те страдания, которые ему могла бы принести эта близость, но так не хотелось обрекать на это ее. Сейчас эта девушка не выглядела несчастной, потому что не знала всей правды. – Всё. Вы чувствуете себя лучше? – Тихий голос отвлек его от мыслей. Учиха вдохнул воздух полной грудью, глубоко, чисто, и так же чисто выдохнул. Прислушавшись к своим ощущениям, он отметил, что чувствует себя лучше, чем когда-либо. – Боль полностью ушла. – Черные глаза чуть прищурились, скользнув по легкой загадочной улыбке, тронувшей ее губы. Сейчас, больше не снедаемый приступом, он смог отметить ее собственный уставший вид, осунувшееся лицо, прикрытые глаза, чуть распахнутый легкий халат, соблазнительно открывающий взгляду ключицы и ложбинку, и сползший вверх по бедрам, чуть растрепавшиеся длинные белокурые локоны. На глаза так же попался и его подарок, по-прежнему покоящийся на ее шее. – И как мне отплатить тебе на этот раз? – Саюри вскинула удивленный взгляд на мужчину, так неожиданно мягко и нежно заключившего ее ладонь в своей и не сводящего с нее проникающего в самую душу взгляда. Он чего-то ждал. – Просто позвольте мне иногда приходить и обследовать вас, чтобы больше не доводить до таких приступов. – И, по-твоему, это плата? – Шиноби неожиданно как-то сдавленно ухмыльнулся. – Иди спать, завтра рано утром я зайду за тобой. – Зачем? – Искренне недоумевая поинтересовалась девушка. – Увидишь. С этими словами он оставил Саюри без дальнейших объяснений, и до самого рассвета ворочаясь в кровати она не могла перестать гадать, что же такое задумал этот странный человек. На душе скребло лишь одно. Из «Уговори, заставь, обмани» Лидера, она выбрала последнее. Воспользовавшись его слабостью, Саюри обманом провела первый этап лечения и подготовила почву для последующих. «Простите, Итачи-сан. Но мы ведь оба останемся в выигрыше, не так ли?»