Кто не верит в любовь, кончает тем, что не верит во все остальное. Генри Фредерик Эмиел
Лето 1976. Квартира на Стаффорд-Террас была огромной. Виктор и Диана обставили ее по своему вкусу, пока молодожены были на гастролях, и Бетти была очень довольна, что все так вышло. Пока не приехал Фредди, она с рвением принялась обустраивать их новый дом, к ней приходили родственники и друзья, принося что-нибудь с собой. Она уже два месяца не видела своих родителей, но за это время она сделала ошеломляющие для себя открытие: она ждала ребенка и теперь она жила не только для себя, но и для этого маленького существа. Джулия и Джордж, когда узнали об этом, то обняли ее и принесли детскую кроватку Гарри, сам же Гарри, после того как она съехала от него, приходил каждый день. Гарри был влюблен, это Бетти поняла быстро. Холли стала оберегать Бетти, хотя та себя чувствовала потрясающе. Они быстро стали подругами, несмотря на то, что Холли не хотела торопить события и быстро выходить замуж. Энди Йорк благоволила ему, и он был очень талантливым, любовь настигла их неожиданно, завладев их существом настолько сильно, что не могла отпустить. Диана всех острее переживала крах их семьи, то, чего так боялся Виктор, настигло их, и теперь ничего не будет так, как прежде. Фредди вернулся домой в середине июня. Он осмотрел квартиру и поблагодарил мысленно Виктора за все за возможность быть вместе. Бетти была в гостиной и весело разбирала вещи с Ритой, новой служанкой. — О Фредди, — она резко встала, кидаясь в объятья любимого. — Как тебе квартира? — Потрясает, спасибо Виктору за все, — он сжал жену в своих объятьях. — Тем более скоро нас будет трое. — У нас будет ребенок, да? — она кивнула, и он, подхватив на руки, закружил ее по комнате. Дальнейшие месяцы лета протекали мирно и спокойно. Фредди думал, что Бетти послушается и бросит работу, но она не бросила, а, наоборот, еще более рьяно старалась завоевать новые вершины. Конечно, те, кто всегда ее поддерживал, были искренне рады. Отношения с Робертом расклеились, и Бетти осознала, что их вообще ничего не связывает. С того дня она больше его не видела. Но ее ничего не пугало, она продолжала идти вперед с гордо поднятой головой. Тяжело было временами строить из себя сильную женщину, поэтому ей и нужен был человек, который бы всегда приходил на помощь. Лето закончилось, и наступила осень...***
Осень 1976. Благоухали розы, и звенели бокалы, ресторане тихо и уютно и пахло сладко, горел притушенный свет, и играла живая музыка, и, казалось, этот мир только для них двоих. За два с половиной года в их отношениях многое изменилось. Поначалу они стали друзьями, потом любовниками, а потом Гарри понял, что они почти семья. С ней ему было хорошо как ни с кем другим. Холли научила его прощать и терпеть, научила жить для себя и других. После того, как темной ночью к ним пришла Бетти и заявила, что порвала с отцом, он пребывал в шоке. Потом Бетти вышла замуж и никого не позвала на свадьбу! Но через некоторое время Гарри одумался, и Холли, которая недолюбливала Бетти, сразу ее приняла. В тот вечер, когда Бетти уснула, Холли тихо сказала ему, что больше не ревнует. Пришло время что-то менять, и он решился на самый важный шаг в своей жизни. Холли посмотрела на него, он достал бархатную коробочку из кармана пиджака и протянул ей. — Открой — она открыла ее, это было кольцо с большой жемчужиной. — Я знаю тебя много лет и хочу быть с тобой до конца. Я люблю тебя и хочу от тебя детей. Холли, выходи за меня замуж! — О, ты наконец-то созрел для этого, — она легко улыбнулась. — Кончено, я согласна, дорогой, — она потянулась к нему, а он к ней, и их губы встретились в поцелуе. Он протянул ей еще один футляр, на лице Холли появился восторг, она потрогала персидские бриллианты, захлопывая крышку, целуя кончики пальцев Гарри. — Когда ты хочешь свадьбу? — спросил он, когда Холли поглощала десерт. — Не знаю, где-то через год. Я всегда мечтала о шикарной свадьбе, где будет много гостей и море цветов, — он тихо засмеялся, вспоминая, как десять лет тому назад выходила замуж его сестра. Дженни хотела тихую скромную свадьбу, и она ее получила. Бетти вообще тайком вышла замуж. Мери-Джейн тоже стала сторонницей скромности. Когда Гарри сказал матери, что они решили пожениться, то та обняла его, пожелав всего самого лучшего. Джордж решил, что всего расходы лягут на его семью. Гарри выбрал для проведения мероприятия Аллен-Холл, Виктор знал, как использовать все прелести этого дома. — Не могу поверить! — воскликнула Дженни, когда они с Холли пришли вместе в ее палату. У них с Диланом родилась дочка Лили Роуз, Гарри, смотря на сестер, тоже замечтал о семье. Так хотелось пустить корни в тихом местечке, завести собаку, лошадей, нарожать кучу детишек, а потом смотреть, как они растут, и тихо жить.***
После рождения Лили Роуз Дженни опять ощутила себя разбитой и усталой. Хотя Дилан делал все для того, чтобы она чувствовала себя счастливой. Она боялась, что из-за ее страха, как у любовницы, переступить порог их спальни, он пойдет искать себе другую. Дженни не могла пожаловаться Джулии, потому что та со своими мудростью и опытом сбивала с толку, поэтому она обратилась к Бетти. Дженнифер все еще боялась, что кто-нибудь узнает о ее грешной ночи, но она полюбила дочурку с первого взгляда решив хранить тайну в глубинах своего сердца. Она не могла больше прятаться от самой себя, она приняла любовь Дилана, но не забыла Роджера. — Дженни, милая, давай проведем Рождество в Альпах? — Дилан отложил газету в сторону, когда она с утра кормила ребенка и собирала Полли в школу. — Я не знаю, а как же Лили Роуз, ты же собрался в Аспин? — она бросила на него упрекающий взгляд. — Твои родители посмотрят. А лучше мы и Полли оставим в Аллен-Холле, Виктор будет рад, — Полли загорелась при мысли о неделе с дедом. — Не знаю, Бетти скоро должна родить... — Бетти сама справиться, эта взбалмошная девчонка родит в середине месяца. Мы с тобой так давно не были где-то вдвоем. Только ты и я, и больше никого. Ну же, — она положила Лили Роуз в кроватку. — Я соглашусь, — Дженни положила ему на тарелку яичницу. — Давай купим дом с садом, — попросил Дилан. — Посмотрим, милый.***
Зима 1977. О рождение Рэя Бредбери Лейтона Бульдасары Роберт и Флер узнали из газет. Мальчик появился на свет ранним утром шестнадцатого декабря, и уже тогда Бетти показалось, что его глаза выражают ту же тайну, что все видели в ее. Малыш быстро стал центром их семьи. Фредди после записей приходил домой пораньше, чтобы успеть уложить малыша спать. Конечно, они еще нуждались в деньгах, но Фредди старался не забивать молодой маме голову. Ее родственники навещали их чуть ли каждый день. Дженни приходила с новорожденной Лили Роуз. Его сестра влюбилась в племянника, но Фредди со страхом ожидал, что Бетти вернется на сцену, хотя он сам удивлялся, как ей удавалось со всем справляться. Сам Роберт помнил, как после ухода дочери приехал в Гринвич к Боми и Нитте. Хозяин открыл ему дверь, его жена угостила чаем, и Роберт думал, что они воспитанные, но совсем другие, парии. — Моя дочь ушла из дому, — начал было он осторожно. — А мы здесь причем? — возмутился Боми. — Какая связь между вашей дочерью и нами? — Они поженились, Боми, тайно от всех, — Нитта и Боми переглянулись. — Мой отец помог им в этом, — добавил Роберт. Фредди приехал к родителям тогда, когда пресса стала умолкать, он оставил Бетти в машине. Ее положение было уже сильно заметно, и он не хотел, чтобы она волновалась. Отец смерил его тяжелым взглядом, и Фредди понял: разговор предстоит не из легких, мать даже не обняла его. — Значит, ты женился на шлюхе, — это было сказано вместо приветствия. — Я не позволю, отец, ее оскорблять. Я люблю ее, и у нас скоро будет ребенок, — Нитта раскрыла рот от удивления. — Ты хоть уверен, что он твой? — резко спросила мать. — Да, на все сто. — Ты, — прервал его отец, — забыл про свою веру, про нас и венчался с этой потаскушкой! Ты хоть знаешь, с кем она путалась все это время?! — Фредди, — входная дверь открылась, вошла Бетти, — Я замерзла в машине, — пролепетала она, заметив возбужденное состояние у всех, она улыбнулась, но улыбка быстро сползла с ее лица. Она положила ладонь на живот. Боми окинул ее с ног до головы. — Я замерзла, — прошептала она. — Знаешь... не приезжай сюда больше... не позорь меня и мать. Живи, как знаешь. — Ты даже не хочешь увидеть внуков? — спросил Фредди. — Я не нарушил только одно: влюбился в ту, что ты выбрал мне сам, и венчался с ней в церкви. Я женился до своего тридцатипятилетия. Я люблю ее, похоже, ни тебе, ни маме этого не понять... — Уходи и больше не возвращайся! — прошипел Боми. — И не вернусь! — Боми, видя, как сын прыгнул в машину, понял: их отношения больше никогда не будут прежними.***
На ее лице появилась грустная улыбка, она думала о том, как пыталась превратить свой брак в радостное для всех событие, но все медленно возвращалось на круги своя. Дилан не понимал, что в ее душе давно настоящая метель. Она старалась не впадать в депрессию, не думать о том, что их брак неумолимо сползал в пропасть. Дженнифер тайно думала о Роджере, она не могла выкинуть из головы ту единственную ночь, с Диланом чувствую пресность, давно не испытывая восторга. Роджер собирался жениться, и от этого ей было больно. Неужели эта ночь ничего не значила для него? Неужели это все фарс? Дженни нахмурилась, гладя по светлой голове Лили Роуз. Мать Дилана только и щебетала, что девочка похожа на ее супруга, но Дженни знала правду и, смотря на дочь, замечала, как та становиться похожей на Роджера. Когда Бетти и Фредди устраивали вечеринку, Дженни старалась не встретиться с Роджером. Она боялась себя, не хотела сходить с ума от его взгляда, теплых губ, объятий и ласк. Дженнифер надеялась, что она изменит свое отношение к мужу, но она смотрела на ловеласа Роджера, которого не интересовало женское сердце. Вообще, Дженни не любила справлять с блеском и шиком праздники, мотивируя это тем, что возраст женщину не красит. Дженни стояла в стороне, пока Дилан был с друзьями в баре. Она потягивала мартини и наблюдала, когда к ней подошел Роджер; она сделала вид, как будто бы не удивилась его появлению. — А вот и ты, как всегда, испанская роза! — воскликнул он. — Здравствуй, Роджер, как у тебя дела? — она мило улыбнулась. — Все неплохо, женюсь скоро, — он улыбнулся в ответ. — Тебе никогда не будет интересно с одной женщиной. — Только не надо строить из себя жертву, ты сама прыгнула ко мне в постель! Я никогда тебя не склонял, — он замолчал. — Все равно было подло пользоваться моими чувствами к Дилану, — светлые глаза пылали злостью. — Ты единственная женщина, с которой я бы мог быть счастлив всю жизнь, но ты этого сама не хочешь. И вряд ли когда-либо захочешь, — ответил Роджер. — Я пойду. Не хочу, чтобы Дилан видел нас с тобой вместе, — она развернулась и направилась к бару. Сказанное Роджером потрясло ее до глубины души, услышанное откровение повергло в ее шок, она уже не знала, кто она и куда идет, не знала, чего хочет от жизни и что ее ждет дальше.***
Лето 1977. Контрасты снова стали выступать. Грэг и Джульетта наконец-то обвенчались, потом и Джон с Эммой. Весна всегда вносила в их жизни что-то новое и неповторимое, но все же это была последняя их весна в этом городе и последнее лето. Ведь большой успех всегда связан с большим риском. Но прямо сейчас они ни о чем не думали и не жалели. В жарким июне женился на Николь Тюрон Роджер. Хрупкая темноволосая красавица быстро завоевала его внимание, и их охватил костер любви и желания. Он не хотел ее терять, потому что на ее сердце были и другие претенденты, и она с легкостью могла выбрать кого угодно, но почему-то она осталась с ним. Он баловал ее, как ребенка, оберегал от богемы, но она сама знала, что это за жизнь. До этого она была моделью, мелькая периодически на обложках изданий своими янтарными глазами. Так все из их компании стали женатыми. Время безграничного счастья было наполнено и болью, потому что им пришлось попрощаться с самым дорогим, что у них было, — с их городом. Лондонский ветер, лондонский воздух — это то, что будет греть их души там, далеко отсюда. Но прощание получилось слишком тяжелым. Последним светлым событием для них стала свадьба Гарри и Холли. На дворе был август с его теплом и буйством красок, и люди пытались их запечатлеть в своей памяти. Холли была великолепна в тот день, у нее было пышное платье, отделанное брюссельскими кружевами и расшитое стеклярусом, призрачные линии декольте и рукава тоже сшили из кружева, она выглядела строго и в то же время греховно. Холли сияла, и это ничто не могло скрыть. Гарри решил венчаться в церкви в Аллен-Холле, где когда-то крестили Бетти, и там же, в Бальном зале, решил отметить это событие, пригласил где-то около двух сотен гостей. Стол ломился от яств, а гости всех мастей пытались показать свое уважение жениху и невесте. Дарили подарки, Холли купалась в любви Гарри, ее мать, похоже, смирилась с тем, что она вышла замуж за самого Гарри Лейтона. Впервые за полтора года Роберт увидел дочь. Они с Фредди держались за руки, и их влюбленные взгляды наполнили ему себя и Флер в молодости, до того, как их брак стал превращаться в комическое представление. Из подслушанного разговора Бетти и Гарри он узнал, что Бетти едет жить в ФРГ, а именно в Мюнхене, где они успели купить по квартире друг другу. Вот, у них и большие деньги, и они уезжают, чтобы оставить доходы при себе, но Роберт не ощущал угрызений совести: теперь Алиса была его надеждой. Гарри и Холли провожали Бетти и Фредди. Холли сожалела, что они уезжают: как же ей без Бетти! Роберт стоял неподалеку, прекрасно слыша каждое слово: — Жаль, что вы уезжаете, — Гарри обнял Бетти. — Нам очень надо, лучше приезжайте к нам, — предложил Фредди. — Как вам это? — Даже не знаю, — Холли вздохнула. — Ну, что ж, до скорого, — они попрощались, Бетти и Фредди сели в машину и уехали. Днем у них был самолет.***
Глубоко вздохнув, она резко поднялась с подушки. Ей показалось, что она падает в пропасть. Проведя рукой по постели, она ощутила рядом пустоту, простынь еще хранила тепло его тела. Она стала снова задыхаться, беспокойство захлестнуло с новой силой. Откинув покрывало, нащупав в темноте шелковую комбинацию, она спустилась с подиума, где стояла их кровать, направляясь через гостиную в студию Антонио. Она увидела его у открытого окна, нервно курящего, отстраненного и далекого, думающего о чем-то другом, механически исполнив этот пресловутый физический акт. Мери-Джейн положила ладонь на плечо любимого мужчины, он сжал ее руку. Завтра он должен был улететь в Вену на два месяца, конечно, М-Джейн никогда не боялась отпускать его, но сейчас ее охватывало странное чувство. Антонио подхватил ее на руки, неся в спальню, они еще раз не спеша занялись любовью, а утром М-Джейн обнаружила записку на его подушке. М-Джейн нашла новое издательство, где теперь благодаря знанию языков стала брать интервью у приезжих звезд. Сейчас, когда Антонио улетел, она старалась не поддаваться суматохе, присущей ее жизни. Мери-Джейн бывала в Дж-Хаусе у родителей или навещала Дженни и племянниц, не забывая о Гарри и Холли, часто ездила к Хосе и Габриеле, где Диего бегал по изумрудным полям, играя с Катиной. В этот день, когда ее мир перевернулся, она гуляла с Габриелой в ее красивом саду, а Диего резвился с Катиной. К ним подбежала запыхавшаяся Лулу, служанка Сержов, Габриела улыбнулась, ожидая вопроса молоденькой служанки. — Звонили из Вены, — начала она, сбиваясь. — Звонили из Вены... — Ты сказала, чтобы сеньор Антонио позвонил мне вечером? — вставила М-Джей. — Сеньор Антонио попал в аварию, — все же выдавила Лулу. Улыбка сползла с лица Габриелы, Мери-Джейн схватила ее за локоть, не давая ей упасть. — Он в тяжелом состоянии. Этим утром она почувствовала, как екнуло сердце, на короткий миг ей почти не чем было дышать, она жадно хватала воздух, не понимая, почему ею владеет паника. Этим утром «форд» Антонио столкнулся со стремительным «ягуаром». Водитель погиб на месте, сам же Антонио по дороге в госпиталь испытал клиническую смерть, его сердце остановилось лишь на несколько секунд, и в эти мгновения через Ла-Манш Мери-Джейн ощутила, что жизнь покинула ее. Она в тот же день отправилась в Вену, в эти минуты она должна быть с ним, должна держать его за руку, ожидая, когда он вернется в этот мир. Венские врачи не хотели ее обнадеживать: тяжелая черепно-мозговая травма серьезнее, чем перелом ноги или руки, Антонио мог остаться навсегда прикованным к постели. Этого М-Джейн боялась больше всего. Она хотела перевести его в Мюнхен или Лондон, но врачи запретили. — М-Джейн! — она подняла голову от постели Антонио, в дверях стояла Бетти, она подбежала к сестре, обнимая ее за дрожащие плечи. — Надежд почти нет, — бесцветно сказала она. — Бетти, я не могу его потерять... — Все будет хорошо, верь же в это. Хочешь, я заберу к себе Диего? Он очень любит Фредди, им с Рэем должно быть хорошо, — Бетти поцеловала племянника в пухлую щеку. — Да, Бетти, да... Проходили серые дни, но лучше не становилось. Мери-Джейн, как и все, не теряла надежды, она хотела верить в лучшее. Она летала из Вены в Мюнхен, из Мюнхена снова в Вену, а потом в Лондон — и вновь в Вену. Она настаивала, чтобы ее мужа перевезли в Мюнхен, где бы ему стало бы лучше, ему было всего лишь чуть больше тридцати, он должен выстоять, а вместе с ним и она. Однажды Мери-Джейн почти всю ночь просидела у постели Антонио. На нее нахлынули чувства, взяв безжизненную, чуть теплую руку Антонио, она прижала ее к своей щеке, ощутив, как еле заметно его пальцы зашевелились. Ее голубые глаза наполнились слезами, она тихо всхлипнула, услышав слабое: «Не плачь». — О Антонио... — протянула она. — Что со мной? — прохрипел мужчина. — Твоя машина разбилась. Я чуть не умерла за эти два месяца, — прошептала она, чувствуя, как его пальцы слабо ласкают ее скулу. — Как моя выставка? — она вздрогнула: как ему сказать, что они с Джулией решили ее провести в Лондон, и продали почти все работы, кроме нескольких картин? — Мы с мамой продали почти все, — ответила М-Джейн. — Где Диего? — она втянула в себя воздуха. Муж был так привязан к сыну, но она же не знала, что небо дарует им сегодня чудо. — Он у Бетти с Фредди в Мюнхене, — Антонио словно одеревенел. — Прости, но ему там лучше, чем в Вене. Как тебе станет лучше, я отвезу тебя в Мюнхен, а потом домой. Я так люблю тебя... — М-Джейн, я ведь навсегда буду прикован к постели? — лучше бы разбилась она в той машине, чем видеть сейчас его боль. — Я буду молиться за тебя, — ответила она. — Ты не веришь в Бога, — он был католиком, она — протестанткой, но в своей вере М-Джейн была слаба. Он часто ходил на мессы, она же оставалась в стороне, не смотря на бабку-католичку. — Мне нужно верить в хоть что-то, ради тебя я готова отречься от всей своей прошлой жизни.***
Весна 1978. Все же все сложилось прекрасно! Алиса выходила замуж. После ухода Бетти для нее многое изменилось. Она купалась в деньгах, во внимании, она стала самой завидной невестой Англии, в ее мире не было места сестре, хотя зависть порой одолевала ее: у Бетти шикарная квартира в Лондоне, две — в Мюнхене, поговаривали, что они купили домик в Монтре на берегу Женевского озера да плюс деньги, слава, богатства, муж-красавец... Со страниц журналов на нее смотрела потрясающая женщина, и это была Бетти, ее сестра. Но все же она получила то, что хотела. Гарден-Дейлиас достался ей, и она принялась его переустраивать, но Виктор особо не позволял. Алисе порой казалось, что воздух дома наполнен ароматами прежней хозяйки. Она нашла флаконы с имбирем и ванилью, стала втирать их в кожу. Как-то, встретив одноклассника, Бетти она поняла, почему для них ее сестра была объектом восхищения. Она была огнем, а ее холодность пугала других. Но Алиса удачно выходила замуж. Ей нравилось, что отец печется о ней, мать дает советы и то, что за нее все решили. Барон Стэнли был банкиром, вдвое старше Алисы, за его плечами брак, двое сыновей, но, самое главное, он не видел в ней то, что ненавидела Бетти — продажность, таких кукол она презирала, считая их игрушками в чужих руках. На свадьбе Бетти не было, говорили, у них с Фредди гастроли, говорили, что они очень занятые, но Флер знала, что сестры друг друга ненавидят, и их ненависть не угасла с годами, разделенная Ла-Маншем. Хотя их большая семья только внешне была вместе, а на самом деле все по разным углам. Флер и Роберт, просто живущие вместе, Алиса и ее богатенький муж, семья Джорджа и Джулии, где дети не рвали с семьей, Элеонора и Марк, отдельно Виктория и Виктор, издалека наблюдающий за всеми. Алиса хорошо устроила себе жизнь, но почему она жутко завидовала Бетти и ее успехам? Может, на ее месте должна была быть она? Или просто старые комплексы? Хотя в ее жизни есть все, и это только начало, а что там у Бетти — ей нет дела до нее.***
Стоял теплый май. Солнечные лучи рассыпались по молоденькой листве, траве и асфальту. Воздух в то утро был легкий, еще не пропитанный жарой, ветер завывал среди домов. Гарри вошел с охапкой красных и розовых тюльпанов в палату к Холли. Когда через месяц после свадьбы она сказала, что ждет ребенка, то он был готов сдувать с нее пылинки. Правда, последние два месяца она провела в больнице, и их дом превратился в сплошную свалку, Дженни, увидев это, просто пришла в ужас, но все же помогла привести в порядок жилище. Сама она вместе с Диланом переехала в просторный дом, где их дочерям и им обоим было уютно и хорошо. М-Джейн только недавно вернулась из Мюнхена, где почти вернула к прежней жизни Антонио и надеялась, что дома, в родной столице супругу станет намного лучше, и он окончательно встанет на ноги. Он, возбужденный, позвонил Бетти, сказав, что у него родились близнецы, она только и смогла его поздравить и предложила позже приехать к ним в Швейцарию. Потом приехали его родители. Холли радостно посмотрела на мужа, улыбаясь ему. Он робко подошел, она протянула ему руку. — Ты так хотел наследника, — сказала она. — И что? — он сел на край ее постели. — Только их двое, два мальчика, похожих на тебя, — сгорая от нетерпения, он взглянул на детей. — А-то! Мы, Лейтоны, все голубоглазые, рыжие и холодные, — Гарри засмеялся. — У нас тобой могут быть только рыжеволосые дети, потому что я блондинка, и все будут голубоглазые, — она замолчала, смотря на него, Гарри склонился над детьми, внимательно их разглядывая. — Как мы их назовем? — спросил вдруг он. — Я не думала, может, того, с более голубыми глазами, Энтони Эдвард, как тебе? — Мне нравится, — он протянул ей младенца, — а другого, может, Луис Артур? — О, звучит грандиозно, дорогой! — она поцеловала его в губы. — Я очень счастлив... — прошептал Гарри. — Я тоже... — ответила Холли.***
С годами все стало другим. Он уже сбился со счета, вспоминая все эпохи, которые прожил. Он помнил, как его мать ходила в узких длинных шелестящих юбках, но неожиданно пришла война, которая изменила лично для него все. Незаметно женская юбка стала еще короче, страны пережили кризис, но судьба преподнесла еще один урок всем — другую войну. После этого мир изменился, закончились тяжелые сороковые, следом за ними прошли пятидесятые, дающие надежду на лучшие времена, в бурные шестидесятые началось крушение их семьи, которое в новое десятилетие стало еще более глубоким. Разбитое не склеить, Виктор всегда это знал. Так случилось и с его семьей, он оторвался от родителей, построил свой мир, на короткий миг ему показалось, что мир наступил между ними, но после смерти родителей всем стало окончательно ясно, что мира никогда не будет. Все эти годы он молился, чтобы в его семье не произошло трагедии, но беды одна за другой постигали их. Давно не осталось прежних друзей. Артур умер два года назад, его сердце просто остановилось. Джейсон покинул их этой весной, зная, что его дело продолжит его внук. Виктор сожалел, у него не было достойного приемника: Роберт когда-нибудь все окончательно разрушит. Только бы он не дожил до этого дня, он не хотел увидеть крах его дела. Драма стала частью их общей жизни. Бетти ушла из дому, Антонио переживал собственное бездействие, несмотря на вечную борьбу М-Джейн. С лица Дженни почти не сходила печаль, а Гарри пытался обособиться от них всех, доказать — он другой. Флора была прелестной девочкой, но совсем запуганной своим отцом, Алиса же, выйдя замуж, стала той, кем так не хотела быть Диана. Только они с Дианой старались спокойно доживать свои дни. Она по-прежнему занималась Аллен-Холлом. Диана поддерживала его во всем, несмотря на ту боль, которую почувствовала после ухода Бетти. Виктор старался держаться; для того, чтобы напомнить своим детям, кто они, он выкупил с аукционов, куда Руфус поставлял семейные реликвии, все портреты Лейтонов, начиная от их родоначальника. Он хотел, чтобы они помнили, кто они, но с каждым месяцем они все больше отдалялись друг от друга. Диана никогда на людях не показывала своего разочарования. Виктор в редкие минуты сомневался: правильно ли он поступил, когда надавил на Роберта, позволив чувствовать себе — чувство вины и Бетти — быть счастливой? Стоило ли тогда ради желаний внучки рушить то последнее, что осталось у них? Они все равно расстались, но сейчас они были вместе, так стоило ли ему делать то, что не хотел сын? Виктор хотел гордиться Робертом, но не мог. Если бы у него был внук, если бы он мог сам его воспитать... Но его мечты рушились, вся та империя, что он возвел, однажды рухнет, все станет пылью, все станет напрасным. Все еще хотелось верить, что триумф, возникший в их карьере не будет идти по одной дороге с трагедией в личной жизни.