Опасная связь

       После праздника Богоявления я вместе с Самуэлем отбыла на Ямайку к своим родственникам, где пробыла в гостях до окончания Мясопуста. Я с нетерпением ожидала каждый бал, где могла бы завязать знакомства с кем-то. Времени было много, и я утешала себя надеждой, что, если не этом, так на другом найду себе кавалера. Но судьба словно смеялась надо мной. С ущербом для своего бюджета я стала неминуемой участницей всех балов, вечеринок, маскарадов, которые были в этом сезоне, а душа моя так и оставалась неспокойной.        За проведённое время я успела укрепить свои мысли насчёт своих родственников и жителей Ямайки в целом. Они одновременное воплощение равнодушия и очарования. Они живут на богатейшей земле, но не способны наживать на этом деньги. И просто не знают, как за это взяться, так как слишком ленивы. Хозяйство моего троюродного дядюшки было заброшено, а нужды огромные, так как две панны вывенованы, ещё одна на выданье, а жена дядюшки — мачеха этих девушек — любительница забав. Они израсходовали ежегодно пятнадцать тысяч, а торговля ромом и сахаром приносила едва одиннадцать, а как хороший год, то двенадцать.        А вот португальские евреи смогли воспользоваться ситуацией лучше. К несчастью, они очень горделивы и тщеславны, как большинство моих родственников, и выбрасывают бешеные суммы на постройку великолепных домов и пышные приёмы. Их имена мелькали в колонках светской хроники «Глинера». Деньги они наживали главным образом на роме и табаке. К тому же, они представляли на острове интересы крупных британских фирм, заводов по производству автомобилей, страховых компаний и прочего. Потом ещё были сирийцы. У них немалые капиталы, но, к сожалению, нет такой практической сметки, как у евреев. Они владели большей частью дорогих магазинов и фешенебельных отелей. И, наконец, остаются китайцы, которые, в отличии от евреев, избегали ассимиляции.        Но как бы мне не нравилось праздно проводить время, я после Пепельной среды заказала себе билет на рейс «ПанАма» и отправилась в Майями, оттуда — чартерным рейсом на Тампу, и примерно полдня спустя была в Лост-Хэвене.  — Загар, я вижу, ещё не сошел, — сказал Дон Сальери на следующее утро, когда я была в баре. Его взгляд не выражал удовольствие. Но я не реагировала на этот выпад, так как знала, что в действительности, однако, он ничуть не завидовал моим вакациям. Нотка недовольства исходила скорее от духа пуританизма и ханжества, обитающего в каждом боссе.        Потянулись месяцы, по наполненности событиями похожие друг на друга. И я снова думала, что хорошо бы сейчас очутиться где-нибудь на юге Франции, где можно купаться, когда захочешь. Но вакации у меня уже были. А затем закрадывалась мысль: «Какое там ещё море? И здесь хорошо». Прекрасные розы. Запах приятный, и вообще, хорошо сидеть здесь, прислушиваясь к шуму улицы. Шмели гудят. Так и вьются над цветами. Вот это жизнь. Никаких проблем. Просто живут и умирают. Делают то, для чего они предназначены. Господи! Надо идти в бар, а то Самуэль привяжется. Всё-таки он молодец. И правильно он меня пилил. Но мои проблемы ему не понять. Хотя, какие проблемы? Ни к чему всё это. Я поднялась, любуясь на розы, которые посадила на прошлой неделе. А после, отбросив невесёлые мысли, отправлялась в Маленькую Италию.        Была последняя неделя августа, когда, наконец, произошёл большой сдвиг в войне Сальери с Морелло. Попытки завербовать себе союзников из Эмпайр-Бэя на пароходе в ночь Сильвестра оказались напрасными. Каким бы не было великим красноречие двух Донов, но главы Семейств оставались непреклонными и в не менее торжественных выражениях дали им понять, что вмешиваться в эту войну они не станут. Так что я с нетерпением ждала конца лета или осень, так как обычно тогда и происходили ключевые этапы противостояния.        Уснула я довольно поздно, но выспаться так и не смогла толком. Снились непонятные числа, которые в один момент исчезали, а затем появлялись другие. Непонятные обрывки текстов, туманные поиски неведомых вещей… И снова те самые числа и те самые обрывки. Понятно, что, когда я «просмотрела» примерно восемь раз один и тот же фрагмент сна, настроение было довольно быстро испорчено. Лишь ближе к четырём утра удалось уснуть, но не успела я толком отдохнуть, как меня вывел из сонного состояния телефонный звонок.  — Алло? Я слушаю.  — Маклена, всё готово? — сразу без преамбул спросил меня Винченцо.  — Что должно быть готово? — рассеяно спросила я, лениво вспоминая, что было вчера. Кажется, свадьба Клеретты. Или нет? Сейчас никак не могла себе растолковать, какой сегодня день: пятница или суббота? Затем припомнила, что меня из толпы гостей выловил Винченцо и, торопясь, выложил подробности поручения, которое я должна была выполнить. — Ты меня разбудил.  — Если ты к вечеру не выполнишь просьбу Дона, он будет недоволен.  — Винченцо, а как я это сделаю? Думаешь, это просто будет спрятать револьвер на пароходе?  — Не знаю, но, если ты так и будешь ничего не делать, ничего хорошего не будет.  — Ладно, ладно, не ворчи, я всё исполню. Есть у меня идея. Увидимся позже, до встречи.        Я посмотрела на замолкшую трубку и опустила её. Подошла к окну и выглянула наружу. В мыслях напряженно прокручивала действия, которые придётся совершить, чтобы исполнить поручение. Пожав плечами, направилась на кухню. Бросила взгляд на часы — без четверти восемь.        Полчаса спустя, после того, как я опустошила кладовую и привела себя в порядок, такси остановилось напротив полицейского участка. Я вышла из него и направилась к причалу, где была пришвартована «Королева Лост-Хэвена». Построенная не в здешней верфи, она была выкуплена у владельца городскими властями и отреставрирована. Такого рода пароходы очень хороши в прибрежных водах — вместительные, с небольшой осадкой и почти не создают волны.        Матрос, драивший перильца, куда-то направился. Через десять секунд на палубе появился среднего роста человек в темно-синих парусиновых штанах и просторной сетчатой майке, который навёл на меня бинокль. Потом крикнул что-то матросу, и тот сошел с мостика, стал на правый борт. Когда я подошла ближе, он сложил руки рупором и крикнул:  — По какому вы делу? С кем хотите поговорить?  — Со шкипером. Меня зовут Маклена Батори.  — Сейчас доложу. — Матрос исчез и через минуту вернулся с прежним человеком в темно-синих штанах и майке.  — Поднимайтесь! — радушно пригласил человек и махнул матросу. Тот спустился по трапу и встретил меня. Я поднялась на палубу.  — Мисс Батори, не так ли? — протянул руку шкипер. — А вы, простите?  — Хочу отобрать у вас немного времени. — Мы пожали друг другу руки. — Извините, что беспокою, но вчера вечером я потеряла здесь своё кольцо; мне бы хотелось как можно быстрее его найти.  — Если бы вы предупредили по телефону… — Он смущённо махнул волосатой ручищей. — А теперь уж не обессудьте.  — Простите, я и не знала, что с берега на пароход можно звонить. Я обнаружила пропажу только сегодня утром, вот и решила сразу взяться за поиски. Но, наверное, у вас сейчас тесновато, поэтому вы так желаете выпроводить меня отсюда, да? Болезненная любовь к своим вещам — свойство скорее мужское, чем женское. Шкипер был уязвлён.  — Тесновато?! Вы очень торопитесь? На борту как раз много народу — почти весь экипаж. — Он взглянул настороженно: не усмехнутся ли матросы? — Ну дело в том, что на яхте сейчас сорок человек. Вот и смотрите, тесно нам или нет. Прошу. — Шкипер указал на дверь. — Или у вас ближайшим временем назначена встреча? Но я отмахнулась:  — Тот милейший человек, с которым у меня встреча, подождёт немного. Я с удовольствием осмотрю пароход.  — Много времени это не займёт. А я надеюсь, что ваш приятель человек необидчивый… Прошу! — Шкипер распахнул дверь.  — Нет-нет, ведите меня, пожалуйста, — твердо сказала я. — А то у вас и лоб расшибёшь… Он любезно улыбнулся и вышел первым.        В общем-то все суда, даже такие, как это, похожи друг на друга, подумала я: по обе стороны от моторного отделения тянутся коридоры, куда выходят двери душевых и кают (все каюты заняты, рассказывал шкипер); камбуз (где двое веселых французов хохотали над шутками командира и с удовольствием отвечали мне); огромное моторное отделение (главный механик с помощником, кажется, испанцы, оживлённо рассказывали о двигателях)… Короче, именно это и увидит гость на любом судне, и также побеседует с экипажем, и польстит хозяину. Пока я прикидывала высоту надводного борта, спросила между прочим:  — Кажется, обычно, когда «Королева» пришвартована, экипаж не такой уж и многочисленный. С чего это такое оживление на борту?  — Так сегодня городской советник празднует свой день рождения. Состоится вечеринка здесь, на пароходе, ожидаются фейерверки и прочее…  — Можете дальше не продолжать. Лучше не буду команде мешать. Стоит начать поиски кольца, надеюсь, у меня это не займёт много времени.        Он кивнул головой и отошел. Наконец-то я осталась одна, так что неторопливо начала вновь обходить все три палубы «Королевы», притворяясь, что ищу пресловутое кольцо. Через двенадцать минут я под настороженным взглядом матроса зашла в туалет и закрыла за собой дверь. Там села и задумалась. Окинув взглядом по-спартански обставленное помещение, остановилась на невысокой этажерке с зелёной саржевой занавеской, где хранились мыло и прочие туалетные принадлежности. Я встала, достала полицейский «Кольт», который пристегнула к бедру, и спрятала его под самую нижнюю доску этажерки. Понадеявшись на то, что никому в голову не придёт одернуть занавеску и что никто не заметит револьвер, я с тяжёлым вздохом налила в раковину немного воды, умыла лицо, пригладила волосы и вышла.  — Итак, мисс, нашли своё кольцо? — спросил меня шкипер спустя пять минут.  — Да, чья-то нога случайно затолкала его под лестницу на третьей палубе, — ответила я ему, демонстрируя кольцо, которое до этих пор спокойно лежало у меня в кармане. В этот же момент мимо нас в сторону туалета пробежал один из матросов с позеленевшим лицом. Шкипер издал нарочитый стон.  — Моряк ненавидит море. Хоть мы всего лишь пришвартованы в устье Вест-ривер.  — Бывает, — с ноткой сочувствия ответила я, размышляя, не побежал ли этот матрос в тот самый туалет, где теперь был спрятан револьвер. — Ему лучше принять д… драмамин… нет… Хм-м… какое-нибудь противорвотное средство.        Тот простодушно кивнул головой. Через минуту, когда бедняга-матрос вышел наружу, он запер на ключ дверь туалета. Посматривая на табличку, приколотую к ней, подумала, под каким предлогом тот, кто будет на пароходе этим вечером, получит ключ, ведь он будет только у шкипера. Но затем решила, что и так слишком долго здесь нахожусь; пора было уходить. Распрощавшись, спустилась по трапу на причал. Шкипер махнул мне в последний раз и поднялся на вторую палубу.        Я же вернулась обратно в Оуквуд. Попав в свой дом, чувствуя себя изнеможённой, рухнула на постель и мгновенно заснула. Сны снова были причудливыми. Снились ночь и осеннее поле, гангстер, прислонившийся к стенке рва и рассуждавший о своей любовнице. А в конце я пыталась бежать от него. Зацепившись подолом платья за корягу, не удержала равновесия и упала на землю, усыпанную обмёрзшей листвой. Голос приближался, но тут примешался звук гонга, который с каждым мгновением становился всё более настойчивым…        С большой неохотой открыла глаза и пыталась понять, что стало причиной моего пробуждения. Взгляд остановился на умолкшей секунду назад телефонной трубке. Затем посмотрела на часы. Полдень. Можно заглянуть в бар Сальери, где Луиджи приготовит что-то особенное. Заодно наконец возвращу Винченцо «Кольт» 1911. Приняв решение, я села на поезд и отправилась в Маленькую Италию.        Как я и предполагала, бар пустовал. Однако внутри находился Дон Сальери. Он придвинул к себе ящичек с сигарами и сейчас раздумывал, какую из них раскурить.  — Смотрю, «гаваны» у тебя не переводятся, — насмешливо произнёс Дон, наконец-то сделав выбор.  — Вы знаете, мистер Сальери, лучшие сорта с Ямайки сейчас почти не уступают «гаванам». По крайней мере, верхний лист делается именно так, как надо, — отозвалась я, запирая за собой дверь. Луиджи закрыл деревянную крышку ящика и убрал его под стойку. Дон с добродушной иронией взглянул на меня:  — А, Маклена! Я рад, что ты здесь. Боялся, что не застану тебя.  — Здравствуйте, сэр. Что случилось?  — Есть кое-что, чего я ждал всю неделю. — Луиджи поджёг спичку и прогрел её огоньком кончик сигары Дона. — Я собирался поехать на ланч в ресторан Пепе, но мой личный телохранитель заболел. Здесь никто не может меня отвезти, а я не предпочитаю делать таких вещей в одиночку. Ты подвезёшь меня, правда?  — Конечно, босс, — согласилась я, поразмыслив, что мне всё равно где обедать, в баре или реставрации Пепе. А пистолет можно возвратить и после ланча.  — Браво! Тогда поехали, я уже здорово проголодался. — На секунду он остановился в дверном проёме. — У тебя есть ствол, Маклена?  — Ага, с собой. Думаете, понадобится?  — Ну, ха-ха, скорее всего нет, но лучше перестраховаться. Знаешь ведь, как бывает.        Я кивнула головой и только миг спустя осознала, что Дон стоит ко мне спиной, а, значит, не увидел жеста. Тот остановился перед родстером в чёрно-изумрудных тонах, и секунду спустя вложил в мою ладонь связку ключей.  — Возьмём мою машину.        И, не ожидая от меня ответа, он расположился на пассажирском сидении. Я же с любопытством разглядывала автомобиль. Это была спортивная модель «Ласситера», одна из полудюжины, имевшихся в Лост-Хэвене, прикинула я. Мне уже случалось видеть такие. Год тому назад одна из них промчалась мимо меня на автобане, когда я на «Ульвере» выжимала законные восемьдесят миль. Кузов Ласситера, слишком короткий и тяжёлый, чтобы поражать изяществом линий, был окрашен в черный цвет, сиденья обтянуты желтой кожей.       Я, в своём темно-сером платье и черном берете, оказалась на месте водителя. Широкая дверца, словно шкатулка Фаберже, закрылась с мягким двойным щелчком.  — Маклена, мне действительно невтерпёж попасть туда, — отозвался мистер Сальери, когда мы оказались в тоннеле. — Пепе коренной сицилиец и к тому же отличный повар. Когда мне хочется поесть как дома я иду только к нему. Подожди, пока попробуешь его сыры. Луиджи — неплохой повар, но Пепе настоящий мастер, маэстро!        Слушая его словесные излияния, в которых была большая доля патоки, я прибавила скорости, и мы проскочили светофор за мгновение до того, как на нём зелёный цвет переменился на красный. Однако я помнила, что в машине со мной не Поли или Самуэль, которые почти всегда равнодушно относились к моей манере вождения, лишь бы я не разбила её вдребезги и они остались целыми и невредимыми. Поэтому старалась не лихачить и не привлекать внимание полиции, тем более, что за пять минут мы уже притормозили у реставрации Пепе.        Следующие тридцать секунд я испытывала смешанные чувства. Дон Сальери безмятежно курил новую сигару и не выходил из машины. Стараясь скрыть своё недовольство и чувствуя себя совершенно по-идиотски, я обошла машину спереди и открыла ему дверцу. Только тогда он позволил себе подняться на ноги.  — Наконец-то! Я бы сейчас лошадь съел! Мы направились в зал, где нас уже ожидал сицилиец довольно приятной наружности.  — Здравствуйте, Дон Сальери, добро пожаловать!  — Пепе, ты не представляешь себе, как я соскучился по твоим фирменным блюдам!        Уверенной походкой мы пересекли зал, подошли к последнему — шестому по счёту — столику. Я расположилась в кресле, из которого открывался вид на всю залу. Сам Дон сел напротив меня спиной к зале.        Я заказала дважды кларет и, когда мне принесли маленькую бутылочку и стаканы, поняла, что промахнулась, и сразу велела принести ещё две. Дон решил довольствоваться односолодовым виски, которым не так давно торговали из-под полы. Поднос с лязгом опустился на деревянный столик. Еда и в самом деле была великолепна. После капонаты, скаччи и пасты с сардинами, я еле нашла силы притронуться к сыру, который, как мне и было обещано, был великолепен, и кассате. Я вылила остатки холодного кларета в бокал, ощущая себя на верху блаженства. Вино лишь подчеркивало прелесть пищи.  — Еда потрясающая, Пепе! Так хорошо я давно не обедал, — отозвался через двадцать минут мистер Сальери.  — Molte grazie, Дон, — ответил, явно польщенный похвалой, Пепе. — Похвала от такого гурмана, как вы, всегда приятна.  — Да ладно тебе, какой из меня гурман, — с напускным добродушием отмахнулся тот. — Если бы ты знал, что я ел вчера на обед, ты бы точно так не сказал.  — Может быть, что-нибудь ещё, Дон? У меня есть превосходное кьянти.  — Правда?! Тогда неси его сюда, Пепе!  — Сию минуту, сэр!  — Тебе понравилось, Маклена? — поинтересовался Дон, когда Пепе ушел.  — Сэр, это было великолепно. Надо будет как-нибудь сюда заглянуть.  — О да, непременно, Маклена. Только смотри, как бы ты не обиделась из-за того, что ты готовишь хуже Пепе.        Не успела я сказать ему в ответ что-то остроумно-язвительное, как заметила, что у входа в реставрацию остановились два «Шуберта». Из них вышли мужчины в чёрных плащах и надвинутых на глаза фетровых шляпах. В руках у них были «Томпсоны» и винчестеры. Едва я осознала это, как они открыли огонь. Праздную тишину раскололи звуки выстрелов, разбиваемого стекла и крики посетителей. Через десять секунд почти все из них упали замертво. Мы успели отскочить от стола, опрокинуть его, и сейчас прятались за ним, хоть и понимали, что как укрытие он довольно ненадёжен.  — Какого черта здесь происходит?! Они испортили мне ланч! — негодовал Дон, отбрасывая в сторону потухшую сигару и вытаскивая из внутреннего кармана пиджака «Магнум». — Морелло, должно быть, делать нечего. Могли бы, по крайней мере, дать пригубить мне вина, неучи! Стрельба тем временем прекратилась, и из улицы послышался голос:  — Ха-ха-ха! Брось ему подарочек, Джо! Может, мы выкурим его оттуда!        Через секунду послышался лязг металла: граната оказалась внутри зала. Однако, к нашему счастью, она была относительно далеко от нас, поэтому взрыв только порядочно оглушил меня и Дона.  — На вас так интересно работать, сэр, — с холодной иронией отозвалась я, на секунду выглянув из укрытия, чтобы прикинуть расстояние между мной и людьми Морелло.  — Что ты сказала? — переспросил Сальери. — У меня в ушах звенит от взрыва.  — Да, сэр, — откликнулась я, пропустив мимо ушей его слова.  — Похоже, этот путь для нас закрыт. Попробуй обойти их со спины, пока я тут буду развлекать их.  — Ладно, сэр. Будьте осторожны.        Воспользовавшись моментом, я проскользнула к задней двери реставрации и выскочила во внутренний двор. Из улицы послышались звуки шагов, и я, спрятав «Кольт» 1911 в карман жакета, бросилась к проулку. Мимо, чуть не повалив меня на землю, пробежал гангстер в чёрном плаще; видимо, он принял меня за уцелевшую посетительницу, к которой у него не было дел. Поскольку он стоял ко мне теперь спиной, я выхватила свой пистолет и, прицелившись, дважды выстрелила ему в затылок. Подобрав упавший на землю «Томпсон», поспешила к двери чёрного хода, которая секунду спустя открылась. Трое гангстеров и я застали друг друга врасплох. Мне чудом удалось первой отреагировать и открыть по ним огонь. Горячий свинец пули из винчестера опалил мне кожу на тыльной стороне ладони. Прошипев сквозь сжатые зубы крепкое словечко, которое в печати не используется, всё же удалось удержать в руках «Томпсон» и истратить оставшийся боезапас на того негодяя, которой мне и навредил.        Ещё трое, благодаря стараниям Сальери лежали мёртвыми на асфальте. Но, вспомнив, что где-то должен быть ещё один, стала осматриваться по сторонам. Я позволила себе неосторожно приблизиться к машинам, как где-то сверху послышался шум стрельбы. Вовремя отскочив, задрала голову вверх и увидела автоматчика у окна на втором этаже. Бесшумно проскользнув внутрь дома, осторожно продвигалась по лестнице, готовая нажать на спуск. И, как только представился случай, разрядила в него оставшиеся пули в магазине «Кольта».        Выйдя снова на улицу, перезарядила пистолет. В это время следом за мной вышел Дон. Он, вытряхивая осколки стекла из волос, посмотрел на меня и сказал:  — Должен сказать, ты не лыком шита, Маклена. Ты спасла мою задницу.  — Вы и сами неплохо выступили, сэр…  — Господи, ну и дурдом, — сокрушённо произнёс он, пряча «Магнум» обратно во внутренний карман своего пиджака. — Слава Богу, Пепе успел спрятаться. Бедный парень, надо будет послать ему денег на ремонт.  — Непременно. И… Сэр, хотела бы я знать, как они догадались, где мы. Думаете, за нами следили?  — Я так не думаю, Маклена. Кажется, я понял, кто сдал меня.  — Кто?  — Карло, мой телохранитель! Этот чёртов сукин сын! Только он знал, куда я собираюсь. Кроме того, он сегодня отпросился с работы! Слишком хорошо знал, чем это пахнет!  — Очень похоже на правду, — кивнула я, задаваясь вопросом, насколько давно Карло был готов продать своего Дона.  — Ага, и я так думаю! Да я его порву как тряпку! Карло снимает квартиру в Маленькой Италии, неподалёку от нашего бара. Там ещё внизу пиццерия. Поехали!        Я схватила с земли «Томпсон», и мы последовали к «Ласситеру». Теперь в любую минуту мог появиться полицейский. Сделав разворот, я с ходу врубила вторую скорость и выехала на дорогу. Уже через десять секунд слышались визг тормозов, гневные возгласы и крики. Не обращая никакого внимания на поток машин, я выехала с моста Джулиано, пересекла дорогу по диагонали и двинулась прямо навстречу движению с Джулиано-стрит. Машины, оторопев, расступились и дали мне проехать к туннелю. Дон Сальери, глядя на мои манёвры, и слова не проронил. А даже если бы что-то сказал, я бы к нему не стала особо прислушиваться. Произошедшее сильно разозлило меня, и ещё умом я понимала, что скорее всего убить Карло Дон поручит мне. Будь на моём месте кто-то другой, было бы то же самое. И сейчас не время было делать церемонии.        Дом, где жил Карло, находился под Западным мостом Маршалла. Убедившись, что поблизости нет полицейских, мы выскочили из машины и зашли внутрь. Первым у двери нужной квартиры оказался Сальери. Дважды громко постучав, он крикнул:  — Карло! Старый ублюдок! Мы пришли за тобой!        Конечно, после такого угрожающего тона, которым были произнесены эти слова, никто не захотел нам открыть. Зато послышалось звяканье пустых бутылок, кажется, одна из них тут же разбилась.  — Давай, Маклена, — обратился Дон ко мне, молниеносно потеряв терпение, — выбей дверь, ворвись туда и убей этого ублюдка.       И уже второй раз за год я так и поступила. И от меня снова успели убежать. Только и мелькнула из окна фигура в одних трусах и майке, которая сразу же, как дверь с треском распахнулась, выскочила из комнаты. От столика, на котором была аккуратно сложена горстка долларов, отшатнулась женщина в красном платье, видимо, любовница Карло.  — Он спустился по лестнице, Маклена, он убегает! Хватай его!        Оставив Дона в комнате для дальнейших восклицаний, причитаний и моральной поддержки, я вылезла через окно и спустилась по пожарной лестнице на землю. Я пошла вдоль стен красных хибар, бесшумно бросила вниз «Томпсон» и вытащила свой «Кольт». Увидев, кто шел за ним следом, Карло от изумления открыл рот и машинально потянулся к «Магнуму». Но я успела выстрелить первой. Он схватился за шею, из которой фонтаном брызнула кровь, и рухнул на бок. И тут же послышались крики:  — Господи, они убивают людей! Убийство! Убийство! Здесь убивают людей!  — Замолчите, леди, иначе будете следующей! — рявкнул в ответ Дон, желая усмирить нервную женщину, которая суетливо металась на балконе третьего этажа дома напротив.        Через десять секунд из чёрного входа выскочили ещё трое, по сравнению с парнями Морелло, весьма плохо вооружены. Ну кто додумается пойти против «Томпсона», вооружившись полицейским «Кольтом», ломом или битой? Расправившись с ними, я посмотрела вверх и, отыскав взглядом Дона Сальери, сделала ему знак, что всё закончено. И спустя двадцать секунд мы встретились у машины.  — Знаете, что, сэр?  — Что?  — В первый раз в жизни я убила человека без штанов.  — Ничего страшного, — успокоительно проворчал он, неверно растолковав выражение моего лица. — Я тоже в первый. Всё когда-нибудь бывает в первый раз.