Безысходность

***

Полная свобода возможна только как полное одиночество. Прозрачное голубое небо расстелилось над зеленым полупустым переулком. Шелест листьев тихо шумит, будто боясь разбудить людей за окнами жилых домов. Узкая каменная тропинка ведет к небольшому особняку, который расположился в левой части улицы. Рядом, на большом изумрудном поле, начинают раскрываться полевые цветы, и летают пчелы, собирая утреннюю медовую пыльцу. Дом обшит темным сайдингом, придавая ему строгость. На участке постелена мелкая трава, колющая ступни. Нет ни единого дерева или цветка, которые могли бы радовать глаз. Влажно, в то же время и сухо. Скучно, однообразно. Деревянная истоптанная лестница ведет к двойной входной двери с круглым глазком и резными узорами в виде непонятных геометрических фигур. На мокрые полы, расположенные на крыльце, оседает постоянная уличная пыль. Мерзко и свежо. За входной дверью скрываются темно-красные стены, обшитые искусственным кирпичом. Небольшой шкаф с зеркалом расположился в правом углу небольшой комнаты. На высокой черной вешалке висят несколько весенних ветровок, а на пластиковом поддоне стоит легкая обувь, подходящая нынешней погоде. За шоколадной деревянной дверью со вставленным стеклом виден небольшой диван, обшитый гобеленом и рассчитанный на четверых членов семьи, несмотря на то, что в доме обитают только два человека. Свобода, простор, идиллия. Из соседней комнаты слышен женский голос, что-то напевающий под нос. Она стоит за плитой и держится за кастрюлю, другой рукой помешивая свою стряпню. Дом чист, свеж и просторен. Нет лишних линий, лишней мебели, лишних людей. Наверх ведет темно-коричневая лестница с узорчатыми потертыми периллами. Тихо, пугающе. В дальнем углу за деревянной грубой дверью, закрытой на щеколду, расположена маленькая комната с минимум мебели. Около открытого двухстворчатого окна стоит железная белая кровать, застеленная пуховым покрывалом. У стены стоят шкаф-солдатик и комод из одной серии. Ближе к двери стоит письменный стол с ноутбуком. А на стуле за ним сидит девушка, крася свои ногти в неизвестный прозрачный лак. Около книжной полки с минимум количеством книг лежит рюкзак цвета лаванды. Девушка спустилась вниз, лениво переставляя ноги, которые вот-вот запутаются. Её мать уже сидела за столом, читая утреннюю газету, которая набита неинтересными статьями и скучными происшествиями. — Люси, быстрее завтракай, а то опоздаешь в школу, — строгий голос заставил девушку полностью пробудиться ото сна. Желудок начал наполнятся утренней овсяной кашей, даже не засыпанной курагой или сладким изюмом. — Меня пригласили на день рождения, — девушка пережевывала пищу, посматривая на мать, ожидая ответной реакции. — Для чего? Чтобы напиться? — женщина посмотрела на дочь. — Имей ввиду, я тебе промывать желудок не буду. Придешь домой пьяная, не пущу. — Мама, я не собираюсь там пить. Элизабет исполняется семнадцать, а не двадцать пять. Почему ты мне не доверяешь? Ты еще меня к гинекологу своди, — язвит. — Так, доедай и иди в школу. Надо будет, свожу. Если пойдешь, то долго не задерживайся. Я сегодня поеду по делам. Приду домой в девять. Чтобы до этого времени уже дома была. Девушка выскочила из дома и пошла по тротуару, в голове переигрывая утренний диалог с матерью, мысленно ругаясь на неё. На остановке стоял школьный желтый автобус, поджидая учеников. Люси прошла в салон, кивком поздоровавшись со старым водителем. Взгляды учеников на мгновенье устремились на неё, а потом снова перевелись на своих собеседников. Она села на свободное место с солнечной стороны и нахмурилась, что снова все не по её плану. Идеальному, неестественному. По радио играет старый английский шансон, давно вышедший из моды. Крыльцо школы забито учениками. Кругом стоит гул разговоров и поднявшегося ветра. Весь газон усыпан весенними яркими цветами, деревья становятся пушистее, зеленее, больше. Мусорные контейнеры усыпаны сигаретами, из которых еще идет едкий дым. Люси идет по длинному школьному коридору, который бывает пустым только во время уроков. Она подошла к своему железному шкафчику, открывая его ключом, чтобы достать нужные учебники. — Привет, Люси, — Элизабет обняла подругу. — С Днем Рождения-я-я, — закричала та, отдавая ей свой подарок, над которым она думала очень долго. Девушки пошли на алгебру, нехотя топая ногами по кафельному полу. В кабинете расположились почти все ученики. Девушки сели на законное место около окна. По середине, как всегда, сидели эгоистические особы, думающие, что они президенты и короли сего мира. На задних партах прятались ученики, которые верили, что останутся незамеченными в течение всего урока. Всего дня. Всего учебного семестра, учебного года. На первых партах сидели заучки, люди, знающие все. В общем-то, им так казалось. Всем так казалось. — Тебя отпустили ко мне? — Элизабет красила губы, замазывая сухую пухлую кожу. — Да, только до девяти. — Вот черт. Тебе самой еще не надоело? Напиться бы тебе в хлам и промыть мозги, — она издала смешок. — Полегче. Я сейчас подумаю, что ты меня хочешь споить. Меня мама потом в родной дом не пустит, — над этим можно только шутить. Начался урок, и учитель уже сидел на своём месте, листая учебник. Ученики шептались, поглядывая на учителя, чтобы не получить замечаний. Мистер Грегс встал из-за стола, поправляя серый костюм, и написал на доске сегодняшнюю тему, которую ученики должны были прочитать дома. — Так, — прохрипел он. — Мисс Фиппс, Вы не объясните нам тему, которую должны были изучить дома самостоятельно, — Люси не читала её, но встала, хватая учебник алгебры и листая страницы. Она вышла к доске и взяла белый мел, не зная, что делать дальше. К счастью, в дверь постучались. Вошел директор школы, мистер Хоккинс, с каким-то парнем, который уже учится тут. Растрепанные волосы, мешки под глазами из-за недосыпа — вид не из лучших. Но внешность приятная. — Здравствуйте, дети. Я привел к вам нового ученика. Конечно, он уже учится тут давно. Просто, по некоторым обстоятельствам он будет учиться в вашем классе, а не в параллельном. Представься, — обратился тот к парню. — Дилан ОʼБрайен, — свободно ответил он, держа рюкзак за плечами. Люси в это время вся окунулась в параграф. Ведь никому не хочется заработать плохие оценки. Парень посмотрел на учителя, который записывал что-то в своем ежедневнике, потом на доску, где девушка писала тригонометрические уравнения, не зная, как их решить. — Садитесь на любое свободное место, — сказал учитель, не поднимая головы. Директор ушел, и все облегченно вздохнули, кроме Люси. Она стояла задом к классу, теребя мел и потирая белые пальцы. — Ну что, мисс Фиппс, Вы готовы? — учитель поднял голову и посмотрел через прозрачно-чистые очки. — Я не совсем разобралась… — тихо ответила она, боясь, что учитель посадит её на место и поставит в журнал плохую отметку. — Кто поможет? — настоятельно спросил тот, обводя глазами кабинет. — Может Вы, мистер ОʼБрайен? — парень пожал плечами, вставая с парты. — Попробую. Он подошел к доске, уставившись на девушку. Он долго смотрел на неё, переводя взгляд на её руки. — Может, уже отдашь мел? — прошипел он, стреляя взглядом. Люси вручила ему мел, отойдя подальше. Он что-то написал на доске, схожее с решением, на что мистер Грегс одобрительно кивнул. Они оба сели за свои места, утыкаясь в тетради. Прозвенел звонок, и кабинет начал опустошаться. Ученики снова заполнили недавно пустой коридор, спеша по своим делам. Учебный день подходил к концу и школьники, садясь в машины, уезжали из этого места, зная, что завтра снова придется пережить этот Ад. Люси и Элизабет пошли к стоянке, чтобы сесть в машину и тоже уехать. — Смотри, это же тот новенький парень. Я его, кстати, помню. Он же с нами в первом классе вместе был. А потом распределение было и его в параллельный засунули, — Элизабет разблокировала свою машину. — Какой у него джип-то. Прям раритет, — она усмехнулась. Девушки сели, и машина умчалась, набирая ход. — Много человек будет? — поинтересовалась Люси. — Двадцать, наверное, — да, она любитель шумных вечеринок. И этой ночью будет жарко, шумно, весело. Когда Люси пойдет домой. Она не привыкла к таким мероприятиям.