***
— Что это? — Ветер. Он говорит с нами. — А что он говорит? — Не знаю. Я не понимаю.
Глубокая ночь. Птицы умолкли, создавая ощущение одиночества. Легкий тюль разлетается по маленькой комнате из-за поднявшегося ветра и открытой форточки. Полумесяц ярко светит, но за окнами его совсем не видно. В доме тихо и одиноко. Нет никого, кроме Люси. Фиона ушла на ночную смену, оставив дочь одну. Девушка не спит. Она сидит на подоконнике и смотрит в окно. Размышляет, осознает реальность. Ветер проникает через фланелевую легкую ночную пижаму, и кожа покрывается мурашками. Она прижимает ноги к груди, но не слезает, продолжая сидеть. Непонятность… Это слово, давно знакомое ей. Непонятность окружает её везде: в школе, на улице, дома, рядом с Диланом, здесь. Даже тогда, когда она сидит одна, пытаясь о чем-то размышлять. Мысли разлетаются в пустоту, не давая им собраться вместе. Она не понимает ничего… Как будто недавно ты был совсем ребенком, осознающим все прелести жизни. Мы искали лишь что-то хорошее, боясь всего плохого, оставляя все это на потом. Но «потом» вечно длиться не может, и настает реальность. Та жестокая реальность, в которой мы застреваем, иногда вылезая, чтобы отдышаться. Нельзя. Нельзя постоянно жить, ища себя. Нужно действовать быстро, хватко, чтобы всё понять. Ведь мы углубляемся в сознание, чтобы решить все проблемы, а все ответы иногда находятся на поверхности, перед самым носом. Искать себя не нужно, надо понять жизнь, чтобы найти ответы на все вопросы. Люси пытается понять эту жизнь, которая постоянно меняет свое направление, сбивая с толку. Как будто ты дошел до самой сути, раскрыл эту систему, но происходит перезагрузка, и ты снова скатываешься на нулевой уровень. И главное — быть собой. Не пытаться кому-то подражать, потому что нельзя быть таким же как все. Не сейчас. Не здесь.Будь собой. Прочие роли уже заняты. Оскар Уайльд.
Звонок в дверь. Девушка дрогнула, покрывшись мурашками. Она осторожно слезла с подоконника и вышла из комнаты, беззвучно передвигая ногами. Спустилась на первый этаж, пытаясь не задеть скрипучие места половиц. Осторожно подошла к двери и посмотрела в глазок, вглядваясь, ведь почти ничего не видно. — Кто там? — негромко крикнула и прислушалась, но ответа не было. Сердце бешено стучалось, а дрожащие руки тянулись к замку, чтобы открыть дверь. Два раза щелкнула ручкой. Приоткрыла дверь и высунула голову, взглядом встретившись с… Диланом. Он стоял на пороге, а за руку держал сонную девочку, которая стояла с полузакрытыми глазами. Люси удивленно смотрела на него, постепенно отходя от шокового состояния. — Привет, — тихо сказала она, сглотнув. — Не выручишь? — сразу приступил к делу тот, но девушка поняла, что ему сложно говорить. — Нам нужно где-то переночевать, — с короткими паузами говорил он. Парень сидел на веранде и курил сигарету, всматриваясь в темноту. Неужели сегодня так тихо? Он любит тишину. Кейти давно спала у себя в комнате и сопела маленьким носиком. Он не мог уснуть, так как боялся забыться. Вдруг придет мать и разнесет тут все к чертям. Вдалеке был слышен звук бьющейся об асфальт бутылки, но он не придал этому никакого значения. Докурил сигарету и бросил в пепельницу, потушив об её стенки. Послышался скрип ворот и дверь открылась и так же громко захлопнулась. Он увидел свою мать в компании двух людей и встал, раздраженно задвигая стул. - Что, блять, не могла утром придти? - спросил он злобно, но не громко. Женщина ничего не ответила. Они спокойно прошли в дом, громко распевая английские песни. Дилан пошел наверх и увидел Кейт в коридоре, которая проснулась от шума. Парень быстро переодел девчушку, и они вышли из дома. Из шумного дома. Девочка не задавала никаких вопросов, потому что понимала все. Не впервой совершать такие побеги. Побеги из родного дома. Парень завел машину, и они уехали. Не важно куда. Подальше от этого места. Девушка впустила их в дом и закрыла дверь. До неё не доходило ничего. — Что случилось? — она прищурила глаза, чтобы разглядеть лицо парня в этой темноте. — Мать пришла… Пьяная, — он долго не стал объяснять, так как девушка все поняла. — Только… Моя мать придет завтра рано утром. Где-то в семь. Надо, чтобы до этого времени. Ну… — она говорила, заикаясь. — Я понял, — он махнул головой. Люси повела их на второй этаж в свою комнату, так как нет более безопасного места от глаз матери. — Кейти пусть ляжет на кровати, — сказала она, щурясь от света. — Ляг с ней, если хочешь. Она не займет много места. Я лягу на полу, — девушка качнула головой в знак согласия и вытащила из шкафа матрац, постелив ему постель. — Вы хотите что-нибудь поесть? Или попить? — спросила она неуверенно. — Нет, спасибо, — сказал Дилан. — А я… Я хочу молоко с медом, — сказала Кейти и потерла глазки ручками. Дилан усмехнулся, покачав головой. — Тогда лежи здесь, а я тебе сейчас принесу, — сказала Люси, улыбаясь девчушке. Девушка вышла из комнаты и осторожно прикрыла дверь. Спустилась вниз, заворачивая в кухню. Девушка открыла холодильник и взяла бутылку молока. Налила его в стакан и отправила греть в микроволновую печь. Она повернула голову назад, чтобы осмотреть комнату, тем самым найти мед, и увидела Дилана, который стоял в проеме двери, наблюдая за девушкой. Люси открыла шкаф и осмотрела его. На дальней полочке стояла баночка с медом. — Прости, что так неожиданно ворвались, — спокойно говорил парень. — Ничего. Я все равно не спала. Тем более должна тебе за то, что ты подвозил меня, — она стояла лицом к нему, мешая напиток. — А как у тебя отношения с матерью? — спросил он, садясь за стол. — Не знаю. Я иногда не понимаю её. Она странная. Постоянно чем-то недовольна. Но она хорошая. И добрая тоже, иногда… — она объясняла, как маленький ребенок, на что Дилан усмехнулся. Девушка закончила с молоком, и они пошли наверх. Кейт еще не спала, но лежала в кровати, укрывшись теплым одеялом в это жаркое время года. Девочка выпила молоко, довольно облизывая губки и снова легла. Дилан сел на матрац и положил голову на подушку, укладывая все тело. Люси легла около Кейт, уложив девчушку к стенке, а сама расположилась у края. — Спокойной ночи, — прошипела Кейти, прижимаясь к девушке. Они ответили ей хором, а потом провалились в крепкий сон. И уже совсем ни о чем не думали.