Выбор решает все

Хисаги было не привыкать вскакивать в середине ночи, особенно когда того требовали чрезвычайные обстоятельства. Вот и сейчас его подняли с постели – в редакции что-то произошло. Седьмой офицер так и не смог объяснить внятно, пришлось вставать и идти разбираться самому. Как оказалось, катастрофы не случилось. Всего-то заело один из приборов, такое не раз уже случалось, а ночная смена, состоявшая в большинстве своем из новичков, не смогла правильно сориентироваться. Вздохнув, лейтенант привычно принялся самостоятельно разбираться – можно было конечно, обратиться к Акону, но в три часа ночи тот вряд ли встанет и пойдет выяснять, что произошло в чужом отряде. Да и не так уж это сложно – он успел кое-чему научиться еще у Тосена-тайчо, хотя до сих пор терялся в догадках, как его невидящий капитан умудрялся точно определять, что сломалось на этот раз. У него так быстро не получалось. - Хисаги-фукутайчо, помочь? – появление в редакции Асая заставило Шухея вздрогнуть от неожиданности. Шестой офицер девятого покинул лазарет всего несколько дней тому назад, пока Хисаги задействовал его исключительно в бумажной работе. Похоже, ночная смена устроила в отряде, куда больший переполох, чем он ожидал. - Пожалуй, да, - Хисаги прикинул свои возможности – в одни руки он будет исправлять поломку в лучшем случае, до утра. Чтобы исправить, нужно хотя бы видеть проблему, а использовать кидо и разбираться, что произошло, Шухей сейчас не мог. – Обеспечь вот тут свет. И не используй Шаккахо,- спохватился он, невольно вспомнив Ренджи, тот часто использовал это заклинание не по назначению, которое в результате взрывалось. Этого только сейчас и не хватало. - Есть, - шатен едва заметно улыбнулся. Сокацуй Хисаги принял спокойно, ему было видно, где произошла неполадка, ну а перспектива подрыва этого кидо сейчас лейтенанта девятого волновала намного меньше. На некоторое время в редакции воцарилось молчание. Только на улице доносились голоса, вся ночная смена сотрудников редакции успокаивали сослуживцев. До ушей обоих офицеров доносились разные версии поломки оборудования, включая совсем уж экзотические. - Хисаги-фукутайчо, - поколебавшись, офицер нарушил молчание. – Разрешите вопрос? - Давай. - Не было ли у вас мыслей оставить свой пост после «ухода» трех капитанов в Уэко? - обычно невозмутимый Асай выглядел чем-то взволнованным. Шухей удивленно моргнул. На его счастье, Казешини спал во внутреннем мире, и он избежал в этот раз ехидных комментариев. До сих пор ему было не так уж легко вспоминать те дни, да и сейчас непросто было подобрать нужные слова. - В первое время меня спасал долг, - Шухей облизнул пересохшие губы. – Обязанности лейтенанта с меня никто не снимал, напротив, добавились новые – тот же журнал обычно вел Тосен-тайчо. Документооборот, тренировки, ответственность за бойцов – было некогда даже вздохнуть, не то, что думать. Хисаги вздохнул, врать он определенно не умел. Уход капитана, который обучал его, помогал, подсказывал, по сути, вырастил из выпускника Академии лейтенанта отряда, сильно по нему ударил. Все дела он выполнял по инерции, стараясь не попасть на глаза коллегам. Кажется, со всех сторон, звучали шепотки. О предателях, что только не говорили, совершенно не считаясь с чувствами тех, кто служил под их началом. Третий отряд сильнее замкнулся в своем тесном мирке, пятый тоже притих, стараясь не напоминать о своем существовании, а родной девятый Шухею приходилось сдерживать. Почти каждый день вечерами он собирал бойцов и призывал их к порядку. Служба не изменилась с уходом капитанов, надо двигаться вперед, не затевая ссор и драк, которые в первое время случались регулярно. Было тяжело, но он справлялся, пока как-то вечером не столкнулся с Рангику. Вот когда Хисаги в полной мере осознал – капитаны ушли, а они…остались. Оказались не нужны. В Генсее так надоевшие игрушки выкидывают, у них же нет чувств. - Шухей, а я тебя как раз искала, - Мацумото вымученно улыбнулась. - Идем, - только и смог выдохнуть лейтенант девятого, чувствуя, как осознание начинало накрывать и его. Тогда они знатно напились, но странное дело, утром ни намека на головную боль. Хисаги хорошо запомнил Киру, пытавшегося найти новый смысл в жизни, Рангику, которая старалась улыбаться, но глаза выдавали ее с головой. Пустые, холодные, застывшие… Шухей помнил, как болезненно сжалось собственное сердце – он ничем не мог ей помочь. Такие раны затягиваются долго и мучительно. - Долг помогал? – голос Асая выдернул Хисаги из воспоминаний. - Благодаря долгу и ответственности за товарищей я смог справиться с «уходом» Тосена-тайчо, - Шухей чуть повернулся, внимательно рассматривая собеседника. – Что бы ни произошло, сдаться мы не имеем права. Нужно двигаться вперед, как бы тяжело не было, а раны на сердце рано или поздно обязательно затянутся. О том, что шрамы могут болеть не меньше, лейтенант предпочел умолчать. Асай кивнул, показывая, что понял. Встряхнувшись, Хисаги вернулся к починке заклинившего прибора под свет Сокацуя. Кажется, совсем недавно он слушал инструкции своего капитана по технике обращения со всем этим - тот говорил обстоятельно, рассказывая про каждую мелочь. Осталась ли та боль от предательства? Сожаление – да, недоумение тоже никуда не делось, но отчаяния уже не было. Жизнь шла своим чередом. Хисаги очень надеялся, что смог объяснить этот жизненный принцип своему офицеру.