Les Freaks

--- – Купи мне мед и перекись, – бросил Маркиз, не поднимая головы от подушки. Пьеро вопросительно замычал. – Деньги на столе. Через полчаса рядом с лицом Маркиза, задев его нос, опустилась записка. Чем еще помочь? – Ничем. Сам разберусь. Уходи. Точно? Маркиз бросил на руку, держащую листок, подозрительный взгляд. – Чем обязан такой заботе о моем здоровье, mon Pierrot? Листок исчез из его поля зрения. Стукнула дверь. Маркиз устало фыркнул и поднялся. Конечно, он уже умылся и успел приложить холодное вино к синякам и разбитой губе – хорошо все-таки, что Жекри беспокоила температура потребляемых им напитков – но пару дней ему, видимо, придется походить с глазной повязкой. Еще не хватало, чтобы падре – – Да пошел он, – процедил Маркиз. Собственный просчет его неимоверно бесил. Ничего. Завтра он со своим фрикшоу уедет – как же иначе? – и больше никогда не вернется в Молизе. Ну, в ближайший год-то точно. И к черту все эти хитроумные схемы. --- Маркиз как раз снял линзы, когда в дверь осторожно постучали. – Пьеро, твою мать, я же сказал, что мне ничего не – Размытая фигура в черном мало напоминала грустного клоуна. Маркиз напрягся. Пьеро вполне мог разнести слух о том, что он сейчас не в лучшем состоянии, а учитывая недовольство фриков – в общем, ему повезло, что это не Агриппа – судя по габаритам. Наверное. – Что надо? – Тео, я.. – падре облизнул губы. – Я пришел извиниться. Маркиз вскинул брови: – Падре, вы?! Черт подери, я уж думал, за мной сатана явился, а не служитель бога, – он с нахальным видом скрестил руки на груди. – Ну что же, извиняйтесь. Я бы, конечно, потребовал с вас более весомой компенсации, чем слова..но боюсь смутить вас. – Я.. – падре глубоко вздохнул. – Я сорвался. Кто-нибудь из моих коллег бы сказал, что дьявол ввел меня в искушение, – Маркиз издал короткий смешок, – но я предпочитаю сам отвечать за свои грехи. Ужас в твоих глазах напугал меня сильнее всего. Даже сильнее твоей амнезии. – Не уверен, что когда-нибудь смогу простить сам себя – если бы кто-нибудь сказал мне десять лет назад, что я подниму на тебя руку, то сам бы получил – но – надеюсь – что ты – даже будучи таким, какой ты есть сейчас – сможешь меня простить. Когда-нибудь. За все. Даже за то, о чем ты забыл, а я – не помню. Взгляд Маркиза стал тяжелым. – Я ж ваши цветы испортил, падре. – Я знаю, – падре попытался улыбнуться. – Все-таки я не совсем дурак. – Потому что письма прочитал. – Я понял. По цветам. – Так это я должен – Маркиз прикусил ус и замолчал. Поведение падре продолжало сбивать его с толку. Чего этот..Луче от него хотел? Извинений? Он не будет извиняться. Молчания? Отвлечь внимание, разжалобить и уговорить забыть произошедшее. На его месте Маркиз бы убил никому не нужного циркача, влезшего в его sanctum sanctorum. Падре бы никто и не заподозрил – – Что же касается компенсации..Моя не очень-то весома, – Луче дернул уголком рта. – Можешь подойти поближе? Пожалуйста. – Зачем? – Маркиз снова напрягся. – Я хочу тебе кое-что отдать. – Положите на стол, я заберу. – Тео, пожалуйста. – Падре, – в одно мгновение Маркиз оказался в непосредственной близости от Луче, яростно шипя, – я уже не раз объяснял вам, что я. не. Тео! Почему вы – – Это твое, – не слушая его, объяснил Луче, защелкивая цепочку на шее Маркиза. – Потом посмотришь. Маркиз с недоумением посмотрел на медальон. – Это и есть ваша компенсация? – Почти, – Луче осторожно провел кончиками пальцев по щеке Маркиза. – Сильно болит? – Не помру. Слушайте, падре, вы – Луче подался вперед, выдохнул, пощекотав своим дыханием чужие губы, и поцеловал Маркиза, вкладывая в поцелуй всю нерастраченную за эти годы нежность, все бережно хранимые счастливые воспоминания – когда они еще были общими – – ..Какого черта?! – Прости меня, Тео. – Какого черта, – отрешенно повторил Маркиз, падая на кровать и глядя на закрывающуюся дверь фургона, за которой только что скрылась темная тень священника. ---