*
Ей было отвратительно собственное отражение, но девушке не привыкать к такому состоянию. Раньше ей всегда хотелось опустошить желудок, когда после очередной ночи с клиентами она приходила в коммуналку и случайным взглядом замечала себя в зеркале. Потрёпанную, уставшую, грязную. Сейчас ей делали макияж, поправляли причёску, надевали на ноги туфли — и всё это одновременно. Но ей было всё противнее смотреть на себя, что она просто прятала взгляд и с трудом различала перешёптывание девушек-стилистов над её головой: — Стесняется, — говорили они, а она отвечала им на китайском, что не хочет этого делать. Уже не хочет. Не после того, как разочаровала единственного человека, не сомневающегося в ней. Фань хотелось расплакаться и выбежать из номера, но будущая свекровь сидела на диванчике и восхищённо улыбалась её отражению. Стало быть, Сынхун ничего ей не рассказал. Девушка убеждала себя в том, что сделала бы это сама, если б её способности языка были не слишком примитивными, но подсознательно знала, что это глупые оправдания. Она не могла в одну секунду упустить этот шанс начать новую жизнь. Не для этого она покидала родной город. Но сомнения болезненно разъедали изнутри. Стоят ли её мерзкие амбиции чувств Сынхуна, который даже не смог прогнать её? На свадьбу пришло немало людей, собравшихся в лобби отеля и постепенно проходящих в банкетный зал. Имеет ли она право встать и послать их всех домой, опозорив не только себя, но и всю семью Ли, почти неделю так отчаянно торопившихся качественно организовать свадьбу? — Девушки, оставите нас? — вежливо попросила госпожа Ли, и те быстро послушались. Женщина медленно подходила к трюмо, часто моргая из-за сверкающих под светом лампы мелких бриллиантовых камушков на ободке невесты. До этого они с ней ещё не оставались наедине, но мать Сынхуна на первый взгляд казалась вполне миловидной, чего не скажешь о его отце. Тот, когда они знакомились, ни разу не сменил сурового взгляда в её сторону, хоть и не произнёс ни одного недоброжелательного слова. — Какая же ты красивая, Фань, — проговорила она, присаживаясь рядом, и взяла её за ладонь. — Спасибо, — робко ответила девушка, замечая, от кого её будущий муж унаследовал свою яркую улыбку. — Я хочу сказать, что полностью поддерживаю эту свадьбу, — продолжила женщина, стараясь медленно проговаривать слова, так как ей было важно, чтобы её сейчас понимали. — Я верю своему Сынхуну. Он у меня, конечно, ветреный немножечко, — на этих словах она еле слышно усмехнулась, опустив смущённый взгляд, и Фань удивлённо расширили глаза. Ей не до конца верилось, что в добродушности женщины нет никакого подвоха. — Но он бы точно не ошибся с выбором, — госпожа Ли второй рукой погладила ладонь девушки, которая глотала комки в горле, чтобы сдержать слёзы. — Так даже лучше. Без колебаний и сомнений. За это я люблю молодёжь, — рассмеялась она и, подняв взгляд, посмотрела будущей невестке в глаза. — Пожалуйста, Фань, не разбивай ему сердце. Его всю жизнь баловали, по-другому он не умеет. Она знает. Она точно всё знает, китаянка была уверена в этом. Но женщина лишь широко улыбнулась и аккуратно обняла её, стараясь не задеть аксессуары невесты. Ей пришлось лишь робко принять объятие, стараясь не прокричать во всю комнату, что она уже это сделала и понятия не имеет, как приклеить осколки в единое целое. Дверь в соседний номер была приоткрыта, но не потому что виновник сегодняшнего события ожидал гостей. Парень боялся, что отрубится в любой момент, и не услышал стука в дверь. И был безумно рад увидеть друга, неуверенно входящего в номер. — Сынхун, ты уже надрался? — спросил Мино, как всегда, завидуя его беспечности, но не ожидал, что она и сегодня проявит себя. Судя по тому, как серьёзно парень отнёсся к свадьбе, тут просечек не должно было быть. До начала церемонии оставалось меньше часа, а Ли стоял в одной рубашке и боксёрах и слушал Элвиса Пресли, пытаясь повторить его знаменитые движения бёдрами. — Мино-Мино-Домино! — радостно воскликнул жених, раскрывая руки по сторонам в ожидании объятий, сжимая пальцами полупустую бутылку Bacardi. — Ром? — предложил он, игриво задвигав бровями. — Ты меня дважды оскорбил, брат. Но если домино я ещё стерплю, то за светлый ром ты у меня огреешь, — Мино с наигранной разочарованностью покачал головой, определяя, что Ли самостоятельно осушил бутылку и был сам не свой, ведь в своём обычном пьяном состоянии не стал бы предлагать лучшему другу светлые спиртные напитки, которые тот не признаёт. — Я думал, ты не придёшь, — ответил ему Сынхун, сделав очередной глоток, но всё равно не чувствовал нужную степень опьянённости, заставившей бы его забыть сегодняшнее утро. — Сейчас закажу нам Джека, — проговорил он, подходя к тумбочке, где стоял телефон для вызова персонала. — Дождись банкета, — настороженно проговорил Мино, отбирая телефон, и тяжело вздохнул, не думая, что именно он станет тем самым, кто будет нравоучать Сынхуна. — Что это с тобой? — Я женюсь, — рассмеялся тот в ответ, но его смех совсем не нравился другу. Сынхун продолжал хохотать во весь голос, что уже глаза слезились и болели мышцы лица, и не успел Мино его успокоить, как парень со всей силой бросил пустую бутылку в стенку. Несколько секунд оба парня стояли и смотрели на осколки на полу. Взгляд Мино был испуганным, ведь ещё никогда он не видел подобную эмоцию в исполнении Сынхуна, а тот тяжело дышал, желая ещё что-нибудь сломать. — Я сегодня понял кое-что, — прошептал он, продолжая смотреть на блестящие осколки. — А это, блять, больно, когда тебя предают. Сука, боль — это мерзкая вещь. Почему мне этого никто не говорил? — спросил он шёпотом и повернул растерянный взгляд на друга. — Раз ты ещё не отменил свою дурацкую свадьбу, то я бы подумал, что проблема в твоей невесте, — неловко усмехнулся тот, пытаясь вспомнить всех знакомых, чьи промахи могли вот так отразиться на всепрощающем немало грешном Сынхуне, которого, как казалось, невозможно разозлить. И помнится, никто из их пятёрки вроде бы не предавал друга, а на остальных ему, в принципе, было насрать. — Что мне делать, Мино? — прохрипел Сынхун, вплотную подойдя к недоумевающему парню, и умоляющим взглядом выпытывал у него ответа. — Сынхун? Мне сказали, что жених здесь, — послышался голос Сынюна, неуверенно входящего в распахнутую дверь и всё же захлопнул её, так как другие постояльцы этого этажа проходили мимо и странно косились на дверь этого номера. — О, господин «Пошли сестру с цветами вместо себя» тоже здесь, — иронично произнёс он, но довольная ухмылка быстро сползла с лица, когда он увидел мелкие осколки на полу и неодетого жениха. — Я так рад, что ты в порядке, — Сынхун, резко изменившись во взгляде, подбежал к Сынюну и крепко обнял его, но лишь с целью спрятать свои тупые слёзы, которые он всегда стеснялся кому-то показать. — Эм… я тоже… рад, — неуверенно ответил тот, неловко похлопав парня по спине, не ожидая, что за него так сильно волновались. — Твою мать, Сынхун, ты мне скажешь, что, блять, случилось? — нервно крикнул Мино и потянул его за рубашку, отцепляя от ещё сильнее удивившегося Сынюна. — Привет. Ты как? — спросил он у того на автомате и сразу же переключил взгляд на Сынхуна, который уже не сдерживался и плакал во всю мощь, думая, что если выплачет всё, то и жуткая боль, обжигающая все внутренности, пройдёт. — Охренительно, — тихо ответил Сынюн, не успевая обидеться на друга за халатное отношение к себе, так как понимал, что тут тема посерьёзнее всяких расспросов. — Что это с ним? — Я просто очень рад, что ты не сдох, — пробормотал Сынхун сквозь слёзы и попытался ещё раз обнять Сынюна, но Мино остановил его вытянутой в грудную клетку ладонью. — Так, значит, это не ты, — сказал он себе под нос, вычёркивая из мнимого списка имя Сынюна, на секунду подумав, что Сынхун слишком сильно перенервничал из-за его передозировки. — Как же сложно быть с вами, не накидавшись чего-нибудь, — ненароком подметил вслух Сынюн, и, если бы не Сынхун, не оставляющий слабых попыток обнять друга, то Мино обязательно врезал бы музыканту за подобные слова. Как же ему сейчас не хватает Джину. Так непривычно быть самым адекватным в подобных ситуациях. — Где другие? Я не знаю, что делать, — парень начинал паниковать. Ему было невыносимо видеть молча страдающего Сынхуна, который отказывался говорить причину подобного состояния. Да и что Мино сможет посоветовать. Тема предательства непосредственно его касалась, и он был главным в ней отрицательным лицом. — Джину определённо стоило пройти нам тренинг для таких случаев, — задумчиво ответил Сынюн, доставая мобильник и торопливо выискивая нужное имя. — Обычно в таких случаях ты у нас неконтролируем, — проговорил Мино и искренно ужаснулся: — А вдруг это заразно? — Долбоёб, — ненавистно проговорил Сынюн, и не успел он нажать на кнопку вызова, как в дверь постучали. — Это, наверное, Джину, — он побежал открывать дверь, но разочаровался, увидев там девушку, смущённо переминающуюся с ноги на ногу. — Мы ничего не заказывали, — нервно произнёс он, не дав шанса что-либо сказать, и собирался закрыть дверь перед её лицом, так как она сейчас совсем не в тему. — Но я пришла… — начала она, когда дверь уже почти закрылась, и Мино, резко подбежав, остановил друга, — подготовить жениха к церемонии. Простите, я опоздала, — она виновато поклонилась и продолжила стоять в ожидании приглашения. — Вы как раз вовремя, — широко заулыбался Мино, показывая ей рукой пройти внутрь, и кокетливо проводил её взглядом, когда она вошла. — Серьёзно?! — возмущённо шепнул ему Сынюн, сразу заметив заинтересованность во взгляде друга, и осуждающе покачал головой, закрывая дверь. — У тебя хуй когда-нибудь отвалится? — Смотри, чтоб он у тебя не отвалился, — довольно усмехнулся тот и бросил короткий взгляд вниз. — Ты когда в последний раз вообще выгуливал своего чау-чау? — с издёвкой поинтересовался он, хохоча над собственной шуткой. — Хочешь сейчас члены обсудить или как? — нервно произнёс Сынюн, нехотя вспоминая, что в последний раз он был с Сандарой. — Кажется, он больше не ревёт, — произнёс он, медленно проходя в комнату, где Сынхун молча сидел на кровати и позволял девушке наносить себе макияж, который постепенно скрывал следы того, что он сейчас пьян и несколько минут назад усиленно плакал. — Мы хреновые друзья, — прошептал Мино, встав рядом, и задумчиво качал головой. — Просто хуже некуда, — поддержал Сынюн, посмотрев на него, и вспомнил об отправленном другом букете. — Так мы не будем звонить Джину? Он вообще придёт? — Я ещё не говорил с ним сегодня, — ответил Сынюн, пряча взгляд в сторону, так как не хотел говорить, что тупо боится услышать разочарованный голос старшего. Даже попросил Тэхёна позвонить ему и предупредить, что всё хорошо. — Знаю, что Тэхён придёт с отцом после работы, — добавил он, вспомнив про друга, с которым договорился встретиться в лобби. — Вы с ним помирились? — неожиданно спросил Сынхун, одним ухом уловив суть разговора, и сильно удивил парней, которые сначала переглянулись между собой, а потом медленно подошли к кровати. — Ну типа того, — неуверенно пробормотал Сынюн, не зная даже, как у него получилось. Сесть и успокоиться. Притвориться, что всё хорошо, и продолжить вести себя как обычно. Мысленно он подметил, что Сынхун всё-таки самый сложный и загадочный среди их пятёрки. — Заебись. Признаюсь, я не до конца верил, что вы все придёте на мою свадьбу, — он радостно улыбнулся и, когда девушка, второпях нанеся последние штрихи макияжа, отошла в сторону, подбежал к зеркалу. — Красавчик, — удовлетворённо произнёс он отражению, подмигнув самому себе, и, опустив взгляд вниз, смущённо прикрыл ладонями свой пах. — Чёрт, простите, — извинился он перед девушкой, которая резко стала пунцовой, так как всячески пыталась проигнорировать этот недочёт со стороны клиента и, поклонившись, по-быстрому вышла из номера. — Скажи мне, Сынюн, — шепнул парню Мино, пока жених медленно натягивал висевшие на вешалке брюки, стараясь не помять их, — ты случайно не толкал ему чего-нибудь… не такого? — спросил он, стараясь звучать по максимуму деликатно, но Сынюн не оценил его усилий. — Я тебе сейчас въебу, — спокойно констатировал он, желая хотя бы на время выбить из друга способность бросаться тупыми шутками, и уже приготовил кулак. — В порядке я, — громкий голос Сынхуна отвлёк друзей друг от друга, и они оба вопросительно взглянули на жениха. Он стоял в чёрном костюме и, поправляя галстук-бабочку, скромно улыбался им. Если бы они не были свидетелями его состояния несколько минут назад, то совсем не заметили бы подвоха, так как он выглядел как с обложки глянцевого журнала. — Мой мальчик женится, — наигранно пробормотал Мино, которому в голову до конца не мог вдолбиться тот факт, что Сынхуна больше нельзя приглашать на секс-вечеринки. Он, конечно, будет приглашать, но тот откажется же. — Сынхун, — тихо позвал парня Сынюн, когда тот торопливо направлялся к двери. Церемония начинается через десять минут. — Если ты не хочешь, если в тебе есть хоть капля сомнений, то не иди, — произнёс он серьёзным тоном, понимая, что нельзя игнорировать состояние друга, как бы тот не постарался сделать вид, что всё заебись. — Я знаю, какого это, когда ты пускаешь всё на самотёк, а потом вязнешь в ещё большем дерьме. На секунду Сынюну показалось, что тот реально послушается его. Выдернет бабочку и закажет алкоголь в номер, чтобы отметить несостоявшуюся свадьбу. Таким его ожидают увидеть: глупым, ветреным. Человеком, у которого семь пятниц на неделе и каждую пятницу он мощно отрывается до утра. Но Сынхун лишь улыбнулся уголком губ. — Ты назвал мою Фань дерьмом? — отшутился он и вышел из номера. Мино прыснул от смеха, но быстро замолк, увидев мрачный взгляд стоящего рядом парня. — Расслабься, — произнёс он, положив тяжёлую руку на плечо друга, — он знает, что делает. Надеюсь.*
Так как организацией свадьбы занималась профессионал, гостей в банкетном рассаживала она по-долбоёбски. Так считал Сынюн, который сидел за одним столом с Пак Сандарой. Женщина не спускала с него взгляда, ни разу не повернув голову к сцене, на которой господин Ли произносил речь. Она смотрела на него, молча показывая взглядом, чего хочет. Но всё было бы не так дерьмово, если б за этим же столом не сидели его родители, которые, по неудачной карме, оказались бизнес-партнёрами женщины. Он не знал, благодарить ли их за это, ведь иначе, как ему показалось, Сандара трахнула бы его прямо под столом. Но атмосферу ещё больше накалял тот факт, что Сынюн не разговаривал с родителями, как и те с ним. А так как госпожа Кан запретила мужу обсуждать работу на банкете, за столом висела невыносимая тишина, разбавляемая лишь кашлем отца парня, который и кашлял-то с целью, чтобы не слишком выделяться на фоне других более «разговорчивых» столов. — Напомни мне найти тётку, организовавшую эту свадьбу, и выпотрошить её, — проскрежетал сквозь зубы парень, когда он вышел на балкон вместе с Тэхёном на перекур. — Кажется, жениху тоже не понравилась свадьба, — задумчиво ответил ему блондин, заметив, как Сынхун молча сидел на своём месте, лениво улыбаясь поздравляющим его гостям. — Я не разбираюсь, или вроде бы свадьбы все проходят по подобному сценарию? — поинтересовался он, искренне не понимая, в чём провинилась организатор. — Ты не разбираешься, — отмахнулся Сынюн, который уже успел устать за сегодня, чтобы ещё поэтапно объяснять произошедшее. Тэхёну понадобится время, чтобы влиться во всю Сынюнта-Барбару, раскрутившуюся в жизни друзей. — Джину, я вижу тебя, — усмехнулся Тэхён, когда заметил проходившего мимо друга. Он всё никак не мог привыкнуть к тому, что тот притворяется, что бросил курить по настоянию жены. И, познакомившись с ней перед началом церемонии, он совсем не понимал, где прячется нахваленная дьяволица, по словам Джину, выпившая всю его кровь за несколько месяцев брака. — Я просто постою, — ответил он. На самом деле, он маячил перед выходом на балкон не из-за никотиновой ломки. Он всё ждал, когда же Сынюн додумается подойти и объясниться. Он мог бы прочитать свои воспитательные лекции, несколько раз ударить парня, пригрозить, что следующего такого раза он не потерпит, и ночь в камере покажется ему отдыхом в номере этого пятизвёздочного отеля. Так бы он сделал в любой другой день. Но его тесть был прав, когда говорил, что Джину не ведёт за собой. Даже его тонкие намёки оказались слишком точными. Никакой он не старший, не пример для подражания, иначе его друзья не довели бы себя до такого. Иначе он сам бы не довёл себя до того, чтобы прийти на свадьбу вместе с женой и фальшиво улыбаться знакомым. Ночью ему предстоит разговор с Еджин на тему того, что им срочно нужно зачать ребёнка. Он, конечно, не скажет ей, что на него надавил её отец, ясно давший понять, что без внука Джину больше не сможет пользоваться добротой семьи Ку. На самом деле, жена тоже удивила его этим вечером. Всю дорогу она молчала, ни разу не упрекнула его в том, что он не поменял рабочий костюм, и даже не спросила, что их семья подарит молодожёнам на свадьбу. Он понимал, что её покладистость — временное затишье перед очередной бурей, а значит надо использовать его, пока не поздно. — Ээ… мне уйти? — неуверенно поинтересовался Тэхён, потушив бычок в ближайшую урну-пепельницу. — Как хочешь. — Твоё дело. Ответили они одновременно, что было немного обидно. Но он решил задержаться, так как ему не хотелось возвращаться к своему столику, где его отец обсуждал с партнёрами всякие экономические показатели импорта и экспорта, от которых кипели мозги. Он склонился над перильным ограждением балкона, рассматривая входящих и выходящих из отеля людей. — Прости меня, Джину, — первым начал Сынюн, целый день повторявший в голове эти слова, которые оказались не настолько сложными в произношении их вслух. — За что мне тебя прощать? Ведь ты себе жизнь губишь, а не мне, — безразлично ответил Джину, и мысленно добавил: «Свою жизнь я сам топлю». — За то, что ты волновался. За то, что чуть не… — Чуть не испортил другу свадьбу, — перебил он, задумчиво уставившись вглубь зала. Он уже не знал, что можно сказать младшему, чтобы он, наконец, встал на ноги. — Представь, он бы отменил всё ради твоих похорон. — Я б не умер! — воскликнул Сынюн, не ожидавший подобной черноты от друга. Хотя сейчас он уже не знал, чего ожидать от всех своих друзей. Да и от самого себя тоже. — Ты уже давно мёртв, — ответил Джину, печально кивнув парню, и ткнул указательным парнем в его грудь. — Вот здесь ты сдох. Иначе зачем тебе всякие стимуляторы? Пытаешься воскресить себя? Сынюн недоумевающе смотрел на него, не понимая, почему тот так резко поменял свою поучительную тактику, сменив её с угрожающей на демотивирующую. Он молча смотрел на друга, постепенно осознавая, что они со своими проблемами совсем забыли поинтересоваться, как дела у самого Джину. Они вообще редко спрашивали друг у друга, как дела, так как слишком были заняты собственным дерьмом. Но когда Сынюн сам попал в это отвратительный чан, они не дали ему в нём утонуть. Ему было так стыдно перед старшим. Напряжённая работа, истеричная жена и тесть-диктатор. Да ещё и друзья какие-то мудаки. А ведь он продолжает так жить, так как одному ему сложно сопротивляться. — Ты прав, — наконец, ответил он после нескольких минут, за которые Тэхён успел докурить вторую сигарету, с интересом смотря, как невысокий худощавый беллбой пытается подкатить до отказа набитую чемоданами тележку до входной двери. — Это не поможет мне воскреснуть. На самом деле, сегодня я, кажется, по-новому возродился. Словно феникс из пепла. — Тебе тупо промыли желудок, не утрируй, — усмехнулся Тэхён, не убирая взгляда от происходящего внизу. — Игнорируй его, — отмахнулся Джину, которому были интересны аргументы Сынюна. — Проснувшись сегодня, я словно прозрел. Стал замечать вещи, которые ловко ускользали от моего внимания, — продолжил он, мысленно радуясь тому, что смог разбудить в старшем заинтересованность, и тот с серьёзным выражением лица вслушивался в его откровения. — Например? — поинтересовался Джину, ожидая, что тот сейчас начнёт говорить о собственных ошибках и пообещает измениться. — Первое, что я узнал сегодня, было то, что у Тэхёна стоит на сестру Мино, когда они грызут друг другу глотки, — ответил Сынюн, заставив блондина резко поднять на него голову. — Охренел? — злобно прикрикнул тот, нахмурившись, и ожидал увидеть усмешку во взгляде друга, что говорило бы о том, что он это несерьёзно. Но тот был слишком серьёзным и даже кивнул в подтверждении своим словам. — Джину? — обратился он, надеясь услышать слова поддержки. — Игнорируй его, — повторил тот, которому сложно было опровергнуть эту теорию. В школе он, конечно, был свидетелем их перепалок. Но с тех пор прошло пять лет. Единственное, что он сейчас знал о статусе их отношений, так это было то, что Тэхён несколько дней живёт в пентхаусе Мино. И Дана там живёт. Но никто из них не захотел переехать. Может, Джину не так хорош в психологии отношений, чтобы заочно судить, но они определённо питаются энергией друг друга и даже не признают, как легко стали зависимыми. — Потом я понял, что у нашего «всё заебись» мальчика Сынхуна слишком низкий болевой порок, — продолжил Сынюн и на непонимающий взгляд начал разъяснять, хотя обещал Мино, что ничего не будет говорить другим, пока Сынхун сам не признается. — Кажется, кое-кому всё-таки удалось надавить на его внутреннюю кнопочку «Эмоции». Её не просто включили, а сели всем своим весом и отказываются вставать. А Сынхун-то не знает, что такое бывает. От других он часто слышал, что такое холодно и горячо, но сегодня его палец засунули в кипяток. — Ты про что вообще? — настороженно спросил Джину, и Тэхён также внимательным взглядом уставился на друга. Он знал, что с Сынхуном с утра что-то не так, и, наконец, хоть кто-то скажет причину этому. — Перед свадьбой он нажрался и кричал что-то о предательстве и плакал и даже бутылкой в стену бросил, — проговорил Сынюн дрожащим голосом и сам ему не верил. Словно он говорил совсем о другом человеке. Он, хоть и не был знаком с Фань лично, но заочно ненавидел её всем сердцем за то, что ему пришлось увидеть такого Сынхуна. — И ты позволил ему расписаться? — нервно спросил Тэхён, чуть не поддавшись в сторону зала, но остался на месте, так как понимал, что немного опоздал. — Это его осознанный выбор, — устало пробормотал Джину, не смотря ни на кого из парней. — Он уже взрослый мальчик, пора ему понять, что бывает, когда суёшь палец в кипяток, — он использовал аллегорию Сынюна, так как она в точности показывала то, каким бывает брак, заключённый сгоряча. — Ещё одно замечание. Ты сдался, Джину, — продолжил Сынюн, и Тэхёна начинали раздражать эти его замечания, потому что они были до черта точными. Это даже он заметил, хоть и в городе всего-то неделю. — Смирился, перестал бороться. Ты стал оппортунистом. Я тебя не виню, конечно, смерть родителей оставила глубокий шрам. — Сынюн, не надо, — прошептал Тэхён, не думая, что можно затрагивать эту тему. — Продолжай, — коротко произнёс сам Джину, но Сынюну и не нужно было чьё-то разрешение. Сейчас он выскажет всё, что смог заметить. Кто знает, надолго ли дано ему это прозрение. — Ты боишься перемен. Тебя уничтожает одна мысль о них, а будущее для тебя загадочнее и необъятнее космоса, не так ли? Поэтому ты оставил всё, как есть, лишь бы каждый день был таким, как вчера. Но ты ошибаешься, если думаешь, что завтра ты сможешь привыкнуть к четырём стенам, в которые ты себя загнал, чтобы чувствовать безопасность, — проговорил он в один вдох и даже думал получить подзатыльник за такую наглость к старшему. Как бы они не были близки, никто ещё не осмеливался произносить подобные упрёки, не отбросив хотя бы издевательскую шутку. Но Джину никак не реагировал, продолжая молча смотреть по сторонам, и тяжело дышал. Слова Сынюна ударили по больному. И болело не упоминание о родителях. Теперь даже лучший друг говорил ему, что он послушная собачонка президента Ку, которая собирается приносить ему тапочки, лишь бы тот продолжал его кормить. Да, его пугал другой исход событий его жизни, так как к этому слишком привык, словно так было всегда. Ему понадобилось немало времени, чтобы прижиться к вечному контролю сверху, и страшился того, что если он пойдёт против системы, то сломается. К сожалению, перед ним не было успешного примера того, что ломать системы всё-таки приводит к хорошему. И теперь не терпелось услышать того, что же про себя подметил Сынюн, но тот, кажется, не торопился раскрывать свои карты. — А про Мино вы и сами заметили. Да что там, все знают про его член-путешественник, который вытрахал из него все остатки морали и преданности, — произнёс он, кинув взгляд в зал, и, по иронии судьбы, заметил, как друг подсел за столик к одиноко сидящей Пак Сандаре. Он возмущённо приподнял брови, думая о том, почему из такого большого количества гостей, он выбрал именно её. И судя по её кокетливому взгляду, она тоже была не против. — Кстати, об этом. А это случайно не его подружка переходит дорогу? — привлёк его внимание Тэхён, который не слышал от Мино, что она сегодня придёт на свадьбу. — Я, конечно, видел её лишь в скайпе и на общих фотографиях, но… — Это точно она, — подытожил Джину, бросив короткий взгляд вниз и сразу узнав творческий беспорядочный пучок на голове девушки, который являлся для Мино и его друзей предупредительной сиреной. — Я встречу её, а ты, Сынюн, предупреди нашу Дору-путешественницу, — приказал он и быстрыми шагами прошёл к выходу из банкетного зала. Сынюн не сдвинулся с места, отрицательно покачав. Не хватало того, чтобы женщина решила, что он ревнует её. — Чего стоишь? — спросил Тэхён, щёлкнув пальцами перед его глазами. — У меня… эээ… не самые хорошие отношения с Сандарой, — виновато пробормотал он и посмотрел на друга, который скептично вскинул брови. — Твои тайны и недомолвки скоро из ануса начнут выливаться, — поэтично ответил тот и покорно направился к столику. Неуверенно прошагав к ним, Тэхён мысленно представлял, как дебильно сейчас выглядит, так как даже с балкона был виден флирт между этими двоими. И может потом Мино и скажет ему спасибо, но эта блондинка явно будет проклинать его за обломанный секс в одном из номеров отеля. Парень постарался сделать как можно невозмутимый взгляд и, прокашлявшись, поздоровался: — Добрый вечер, — вежливо улыбнулся он и нагнулся к уху друга, чтобы прошептать ему: — Арым поднимается наверх. — Очень смешно, Тэхён, — Мино ему не поверил, и Тэхён сильно удивился этому, так как ожидал, что тот вскочит на ноги и начнёт паниковать. Кажется, его ещё никогда не застукивали. Надо бы всё-таки проучить его и оставить за этим столиком, пахнувшим страстью, но хватит им драмы на сегодня. — Исчезни, — добавил ему друг, сердито посмотрев, и вернул взгляд к женщине, меняющей улыбчивый взгляд от одного парня к другому. — Да она реально здесь, — всё не унимался тот и пожалел, что всё-таки не заставил Сынюна заниматься этим гиблым делом. — Я отвлекусь на несколько секунд? — обратился он к Сандаре, которая непонимающе кивнула, и, встав с места, отошёл на небольшое расстояние, чтобы разъяснить блондину, как он не любит, когда его отвлекают от серьёзных дел. — Я говорил с ней сегодня, она была в Токио, это точно. И даже если бы Арым села на сегодняшний рейс и прилетела в город, то я бы первым об этом узнал, не думаешь? — спокойно произнёс он и хотел было похлопать друга по плечу за старания, как к ним подошла Дана, посмотрев на брата исподлобья. Этот её взгляд никогда не предсказывал ясной погоды. — Таких ублюдков, как ты ещё поискать надо, — злобно ответила она и, бросив короткий взгляд на Тэхёна, быстро добавила: — Хотя нет, стоит ещё один. — Ты… — Арым реально здесь, — произнесла она, игнорируя возмущённого блондина, но тот уже не стал ничего больше отвечать, так как подсознательно благодарил её за вмешательство. — Она мне несколько минут назад написала, спрашивала, в каком отеле проводится банкет. Попросила не говорить тебе, сюрприз хочет сделать. Ты не заслужил таких сюрпризов, мудака кусок, — девушка несильно ударила кулаком в грудь брата и злобно фыркнула в его удивлённое лицо. Мино, наконец, поняв, что сейчас происходит, ничего не сказал и поторопился к выходу, что не заметил зовущую его Сандару. — А ты чего лыбишься? — огрызнулась она, посмотрев на лёгкую улыбку Тэхёна, уставленную вслед другу. На самом деле, она могла бы вернуться к своему столику, за которым сидела её мать со своим молодым бойфрендом, отчаянно пытавшимся наладить с ней контакт, но ей сейчас интереснее было выплеснуть куда-то злость на брата. А тут сам Тэхён пасётся, даже не надо официанта подзывать для заказа. — Мне понравились твои слова, — честно ответил он и подошёл чуть ближе, чтобы всем своим взглядом показать, что сейчас он не лукавит. И Дана молчала в ожидании того, что сейчас он добавит чего-нибудь язвительного, чтобы она могла заслуженно обозвать его и принизить. Но парень не переставал сегодня удивлять её, очередной раз меняя тактику атак. — В один день никто не успеет его предупредить, и он так сильно слажает, что будет ещё долго сокрушаться, — произнёс он задумчиво, кивая собственным словам. Ему захотелось попробовать нормально поговорить с ней. Слова Сынюна, на самом деле, задели его, но он отказывается признавать его правоту. Нифига у него не встаёт на неё во время ссор. Он вообще может и обычные разговоры с ней вести, без всяких стояков и сексуальных фантазий. — Нам Тэхён, ты головой ударился? Я тебе не какая-нибудь тёлочка, которую можно подобными сказочками задобрить, — саркастично усмехнулась она, всё ещё ожидая подвоха и подлого удара под дых. — Зачем мне тебя задабривать? Я просто высказал своё мнение, — ответил Тэхён, невинно пожав плечами. Она не велась на его желание поговорить без всяких колкостей, но это не его вина. Она злится на каждую мелочь, и это чертовски заводит. Значит, ему особых-то усилий не требуется, чтобы увидеть презрение в её глазах, которое заставляет его член твердеть. И парень не мог до конца осознать, что это его собственные мысли, а не очередные наблюдения Сынюна, так как, словно загипнотизированный, засмотрелся на её розовеющие от напряжения щёки. — На тебя невыносимо смотреть в трезвом состоянии, — тяжело выдохнула Дана, взяв бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, и залпом осушила его, ведь не находила в себе дополнительных сил. Сегодня днём он и так достаточно вымотал её, но она была уверена, если б перед ней сейчас был другой человек, вызывающий у неё раздражение, она стопроцентно разнесла бы его в пух и прах. А Тэхён тупо стоял, ничего не делая, но всё равно выигрывал. Дана была слишком упрямой, чтобы признаться себе в том, что она слабеет перед Тэхёном. Не просто под его словесными ударами, а под самим его существованием. И это не такая слабость, лишающая её энергии и мотивации. Слова будто отказывались озвучиваться, продолжая плавать в пучине мыслей. Никогда раньше она не чувствовала себя настолько уязвимой. Внезапно заиграла медленная мелодия, под которую жених и невеста должны были станцевать свой первый танец. Всё внимание было уставлено на молодожёнов, которые даже не смотрели друг на друга. Тэхён, заметив это, понял, что Сынюн был прав, чёрт его побери. В этот момент он хотел подойти к Сынхуну, постараться разузнать, что же могло вот так оттолкнуть его от Фань в день их свадьбы, ведь всю неделю они лицезрели его влюблённость, о которой он кричал даже прохожим на улице, когда они выходили из какого-либо заведения. И гости, поняв, что виновники мероприятия не собираются даже делать вид, что будут танцевать, решили заполнить собою танцевальную площадку, все разом встав со своих мест, что у Тэхёна с трудом получилось сделать хотя бы два шага в сторону столика Сынхуна. И когда к Дане подошёл высокий парень, с которым она до этого сидела, он не смог заставить себя приложить хоть какие-то усилия, чтобы протиснуться к нужной локации. — Потанцуем? — спросил низкий голос, который сложно было бы не услышать под фоном громкой музыки. Блондин прислушался. Сейчас ему был важен не этот парень, а её ответ, и он Тэхёна не разочаровал: — Отвали, — произнесла девушка, пытаясь найти светлую шевелюру, безмолвно исчезнувшую в толпе, хоть и не могла придумать для себя причину, по которой ей вообще сдался этот придурок, раз он не собирается давать ей сдачи. — Прошу тебя, Дана, люди же смотрят, — всё настаивал этот незнакомец, и Тэхён уже не смог стоять в стороне, так как боялся, что девушка реально может согласиться. — Сухёк, отвали. Иди танцуй с матерью, — нервно ответила она и схватила ещё один бокал шампанского, делая вид, что пьёт и ей не до танцев. Тэхён приостановился на полушаге от девушки, которая слишком быстро осушила свой бокал, содержимое которого заставляло пунцоветь всё её лицо. Она едко ухмыльнулась блондину, но тот молча смотрел то на неё, то на парня, пытаясь понять, кто это вообще такой. — Ну что ты стоишь, скажи что-нибудь. Смотри, какой у меня папочка будет, — захихикала она, специально пропуская своего оппонента на уровень выше и тем самым пытаясь скрыть своё личное негодование. Ей порядком надоело знакомиться со всякими моделями, с которыми встречалась её мать, что даже смогла разработать определённый шаблон поведения, помогающий быстрее от них избавиться. Сейчас этот шаблон почему-то не работал. Кажется, Сухёк решил задержаться в постели её матери ещё на одну неделю. Тэхён смотрел на парня, с облегчением выдыхая этому факту. Он уже начинал думать, что в ряд к режиссёру Чхве Сынхёну встаёт ещё и эта статная модель. Нет, он совсем не ревновал. Просто если бы Дана начала встречаться с кем-то из них, то ему пришлось бы отложить в сторону оружие в виде замечаний по поводу её неудачной личной жизни. Да, только в этом причина того, что он облегчённо выдохнул. — Прикольно, — единственное, что он смог сказать, не меняя хмурого недоверчивого взгляда в сторону парня. — Пойдём, — добавил Тэхён, грубо схватив девушку за запястье, и потянул её в противоположный конец зала. Здесь было слишком много людей, которые бесили тем, что маячили перед глазами, не давая ему определиться с мыслями и разобраться в чувствах. — Пусти меня, ублюдок! — прикрикнула Дана, и Тэхён радовался тому, что она хотя бы делает вид, что сопротивляется идти за ним, а то было бы не так интересно. Девушка пыталась отцепить его крепкую хватку в запястье, на котором ещё с утра остались синяки, но ноги покорно слушались, хоть и не совсем ровно шли на высоких каблуках. Всё-таки пить залпом шампанское на полупустой желудок — это не неё призвание. Тэхён ещё в начале банкета заметил эту дверь, за которую изредка выходили работники, и решил, что там находится альтернативный выход из этого зала. Покидать зал через основной означало принять на себе случайное внимание друзей, которые это ему ещё припомнят. Войдя за эту дверь, парень совсем не ожидал, что они попадут в полутёмный коридор. Но было не до сомнений. Дана всё ещё продолжала потуги высвободить руку, принявшись щипать ногтями его пальцы. — Если ты решил избить меня здесь, то, сука, я буду кричать, — пригрозила она, и, непонятно почему, её угроза прозвучала шёпотом и никого, конечно, не напугала бы. — Ты пообещала, смотри, — усмехнулся Тэхён, который был бы не прочь услышать её крик, но совсем по другому поводу. — Здесь должен быть выход, — сказал он, неуверенно направляясь вдоль коридора. — И хватит щекотать мои пальцы, — добавил он, надеясь, что девушка прекратит, иначе он не сдержится и ослабит хватку. — С чего ты решил, что мне нужен выход? — нервно огрызнулась она, делая вид, что совсем не хочет сейчас выбраться из этого отеля. — Ты заебала меня, хочу вышвырнуть тебя вон, — усмехнулся он и даже на секунду остановился, чтобы посмотреть на реакцию Даны, которая сразу же повелась на эту провокацию. — Как же я хочу снять свои туфли на шпильках, размахнуться и поочерёдно ударять каждым каблуком по твоей спине, оставляя на ней глубокие дыры, из которых лилась бы кровь, — произнесла она, опять удивляя парня своими фантазиями. И, как назло, на этот раз её голос звучал чересчур соблазнительным, что он уже был уверен — выход он сегодня не найдёт. — Я бы продолжала ударять, пока твоё тело полностью не превратилось бы в… — Дана смачно облизнулась перед тем, как докончить своё предложение, но была резко прижата спиной к стене, больно ударившись затылком, — бесформенное дерьмо, — шёпотом вырвался у неё итог, но фантазия с каблуками уже не доставляла ей садистского наслаждения, так как единственное, о чём она могла сейчас думать, были губы парня, которые он соблазнительно покусывал, то смотря ей в глаза, то опуская взгляд ниже. — А знаешь, чего я хочу? — прошептал он и с силой развернул её к себе спиной, прижав щекой к стенке. Наклонив голову к её уху, он продолжил истомно нашёптывать свои желания: — Хочу разорвать на тебе это платье, — проговорил он и в подтверждение своих слов стал проводить тонкими пальцами вдоль её талии, — оставить на твоей шее яркие засосы, — невесомое прикосновение губ парня в области сонной артерии, и Дана неосознанно закрыла глаза, отчётливо представляя каждое сказанное слово. — А потом я грубо стяну с тебя бельё так, чтобы оно оставило глубокие болезненные следы на твоей коже, — продолжил он, неторопливо приподнимая подол короткого платья, — резко войду в тебя, без остановки трахая твою мокрую киску до тех пор, пока ты не охрипнешь от криков, — шептал он, а ладонь уже удобно пристраивалась во внутренней стороне её бедра. От этих прикосновений девушке становилось не по себе. Она перестала различать фантазию парня с реальностью и позволяла его пальцам осторожно касаться её белья, которое влажнело под его шёпотами. — Я грязно отымею тебя, что ты ещё долго будешь отмываться от меня. До крови буду кусать каждый сантиметр твоего тела. Я оставлю клеймо на твоих упругих ягодицах в виде красных следов моей ладони после многочисленных шлепков. Я буду ебать тебя так, что ты начнёшь кричать, чтобы я остановился. А когда я резко вытащу свой член из тебя, заставлю тебя плакать и молить меня вернуть его обратно, — и на этих словах, словно ставя точку своим желаниям, одной рукой он дерзко прижал её талию к своему торсу, заставляя ягодицами прочувствовать его стояк, пока вторая, обосновавшись между ног девушки, отодвигала в сторону кружевное бельё пальцами, входившими в неё. Дана протяжно и звучно выдохнула, совсем не ожидая, что фантазии парня ещё не закончились. Она с трудом держалась на ногах и сильнее прижалась спиной к Тэхёну, сжав его держащую её за живот предплечье, чтобы не упасть от слишком настойчивых и ловких пальцев, нагло входящих и выходящих из неё. Но Тэхён не хотел, чтобы она расслаблялась, поэтому вытащив руку из-под платья, неожиданно перевернул её обратно к себе лицом. Она опять ударилась затылком об стену, и девушке казалось, что голова кружится не из-за слишком игристого вина и действий парня, не дававших ей и малейшего шанса нормально вздохнуть, а из-за этих самых ударов. Крепко обхватив пальцами её шею, он чуть сжал их, заставляя Дану на несколько секунд запаниковать и глотнуть побольше воздуха, а потом, быстро ослабив их, зубами вцепился в её высохшие губы, пожирая их жадным поцелуем. Пальцы продолжали играться на шее Даны, пока свободная рука возвращалась в понравившемуся ей влагалищу, на этот раз с ещё большей наглостью входя в него. Тэхён продолжал целовать сходящую под его прикосновениями с ума девушку и, медленно опустив вторую руку под платье, резко стянул её трусики вниз. — Тэхён… — шептала она ему в губу, пытаясь возразить. Сказать, что его фантазия не сбудется. Не так быстро. И чтобы хоть как-то показать ему, что она владеет ситуацией, потянула его за рубашку, надеясь оттолкнуть парня, но лишь оторвала несколько пуговиц, неслышно упавших на ковролин. — Мерзкий… ублюдок… прекращай… — бормотала она сквозь поцелуй, медленно ослабляя хватку, а парень уже опускал вниз свои брюки вместе с боксёрами. Тэхён сжал её за запястье и опустил дрожащую руку к своему члену. Ей не пришлось ничего объяснять. Она крепко схватилась за него и ехидно улыбнулась, когда услышала истошный стон парня, поднимающего её платье до живота. Проведя ладонью по всей длине, она остановила большой палец на головке и сильно надавила на неё, заставляя блондина поторопиться. — Ещё успеешь поиграться с ним, — прошептал он ей в губы и не разрешил что-либо ответить перед тем, как жёстко войти в неё. — Ненавижу, — пролепетала она, с трудом вдыхая воздух в адски душном коридоре, и совсем не успевала за ритмом парня. Она не хотела признаваться в том, что его фрикции были слишком грубыми, из-за чего реально хотелось кричать, но Тэхён не должен был об этом знать. Он крепко обхватил пальцами её бёдра, пошире раздвигая их по сторонам, из-за чего Дане приходилось ещё ближе прижаться к нему, обхватив руками шею, чтобы не упасть. Она уже не чувствовала ног. Кажется, она не чувствовала нижнюю часть собственного тела, а Тэхён ни на секунду не ослаблял темпа, словно таким образом отплачивал ей за годы унижений. Дана уже успела пережить целый шквал эмоций, начиная глубоким наслаждением, отдающим многочисленными мурашками по всему телу, и заканчивая душащей изнутри ненавистью, от которой она, кажется, теперь всегда будет испытывать оргазм. — Остановись… — прошептала она, не сдержавшись и подняв мнимый белый флаг. Она задыхалась и совсем не совладала собой, а парень даже не слышал её, больно искусав ей всю шею. — Прошу тебя. Этих слова он ожидал. Но ему было недостаточно, так как девушкой очень сложно было насытиться. Ему не хотелось останавливаться, хотя он почти был на пределе. И убедившись в том, что в этой войне победил он, Тэхён, нехотя остановившись, вышел из неё и посмотрел в её прикрытые глаза. — Ты признаёшь свой проигрыш? — спросил он, довольно ухмыляясь, но простого положительного кивка было недостаточно. — Докажи, — прошептал он, надавливая на плечи и заставляя опуститься на колени. Дана, хоть и медленно опустилась, так как уже не могла стоять на ногах, но всё равно не желала так унижаться перед давним врагом. Посмотрев на него снизу вверх, она одарила его самым ненавистным взглядом, на который способна. Любимый Тэхёном взгляд. Затем резко схватила член, неуверенно прижавшись к нему губами, и впустила в свой рот. Она хотела наказать его, сделать какую-то пакость, но вместо этого вбирала его во всю длину, обильно смачивая языком. И, несильно сжав его яйца, усилила скорость движения губ, параллельно хаотично двигая языком. Она понимала, что слишком старается для него, но не было сил заставлять себя включать разум. Тэхён, вытащив свой член из её рта, опустил голову вниз и, непривычно нежно дотронувшись до подбородка девушки, прошептал ей в губы: — Я хочу кончить в твой горячий ротик, — проговорил он, скорее предупреждая, чем прося разрешения, и, коротко чмокнув её, вернул свой член обратно. Несильно сжав Дану за волосы, парень, совсем не думая об испорченной причёске, сделал несколько контрольных толчков, и излился в тот самый рот, из которого он слышал самые отвратительные оскорбления и угрозы смерти. И девушка молчала. Без слов глотала его сперму, покорно сидя на коленях. Тэхён смог, он сломал эту дерзкую девчонку. Он также понимал, что затишье будет временным, и даже это прекрасно. Тэхёну понравилось побеждать, а не бывает побед без войны.