*
Блондин не мог понять, почему из всех заведений, где можно было позавтракать, его друг выбрал именно это. Тем более, они могли бы сделать это в ресторане отеля, а не второпях попрощаться с Сынхуном и уехать чуть ли не в другой конец города. — Только не говори, что ты залетел, а то другого объяснения твоему желанию с утра пораньше поесть курицы, я не вижу, — безразлично произнёс Тэхён, усаживаясь напротив Сынюна, который выискивал барабанщицу. Хоть он и вчера виделся с Мими, резкое чувство того, что он соскучился по этой девчонке, не отпускало его всё утро. Может, ситуация с Мино и Сынхуном так сильно повлияла на него, и он не хотел опять оказаться ублюдком в её глазах. Сейчас хотелось взять её за руку и потащить вместе с Тэхёном в студию, чтобы показать, что он не соврал, когда сказал, что даст группе ещё один шанс. А ещё хотелось сказать, что она может перестать его ненавидеть, ведь он дал вчера Сандаре отвал. — Хватит так идиотски улыбаться, я чувствую себя на свидании с тобой, — буркнул Тэхён, который совсем не понимал, что вообще от него хотят. Он обещал лишь писать тексты. И планировалось, что приступит он к этому лишь после того, как заедет в пентхауз и переоденется. — Эй, Мими, сюда иди! — прикрикнул Сынюн, ловко проигнорировав недовольство друга, и радостно помахал подруге, которая в полном замешательстве застыла на месте с подносом. Лишь после нескольких секунд морганий она поняла, что не замечталась во время скучной работы, и лидер реально пришёл к ней. Сначала она решила, что он опять обкуренный, уж слишком активно он зазывал её к своему столу, но заметила зевающего Тэхёна и быстрым шагом подошла к ним. — Привет, — произнесла она, по-странному заволновавшись, и широко улыбалась Сынюну, вспоминая себя в школьные годы, когда могла подолгу молча смотреть на парня, который и не замечал её. Сейчас всё было совсем по-другому, так как он отвечал ей своей улыбкой и так же молчал, даже не зная, что сказать. — Если вы общаетесь с помощью телепатии, то добавьте и меня в эту конференцию, — долгую паузу перебил Тэхён, громко откашлявшись, и ощущал себя третьим лишним. По дороге в ресторанчик, Сынюн совсем не упоминал того, что ему симпатична барабанщица их группы. И, стало быть, возродить группу он захотел не только потому, что текстовик решил вернуться и помочь. — Ээ… да, сначала закажем что-нибудь. А то я умираю с голоду, — затараторил Сынюн, поняв, как глупо сейчас выглядел, и стало очень неловко от самого себя. Посмотрев на друга, он пожелал поскорее спрятаться от его укоризненного взгляда, полного подколов, и поэтому опять поднял голову к девушке, которая продолжала смущённо улыбаться, переминаясь с одной ноги на другую. — Что-нибудь на твой вкус, Мими, — ответил он, так же расплываясь в широкой улыбке, из-за чего Тэхёну пришлось спрятать лицо ладонью. — Что я здесь делаю, — прошептал себе под нос блондин и, когда девушка ушла к стойке, вбивать заказ, нервно посмотрел на друга. — Ты же знаешь, что у меня есть дела поважнее, чем быть свидетелем ваших гляделок, как у влюблённых первоклассников? — Интересно, какие? — мечтательная улыбка Сынюна быстро сменилась едкой ухмылкой, и он, отпив из стакана воды, откинулся на спинку диванчика. — Срался бы с сестрой Мино, а потом потрахался бы с ней? — Да… то есть нет! Не сплю я с ней, фу, Сынюн, фу. Тэхён не на шутку запаниковал, так как эти подколы со стороны друзей начались ещё вчера ночью, а утром стали настолько очевидными, что ему казалось, они уже в курсе не только того, что он не контролирует своё тело, когда Дана рядом, но и что он всё-таки занялся с ней сексом и готов сделать это ещё не раз. — Давай по чесноку, друг, ты влип. Так же хреново, как и сам Мино, — Сынюн неожиданно придвинулся ближе к столу и серьёзно уставился в глаза Тэхёну, который неосознанно сглотнул слюну. — Ну во-первых, Дана? Серьёзно? Ты же слышал её сегодняшнюю речь? Я понимаю, у всех свои фетиши, ну там золотой дождь и копрофагия… — Ты не слишком загнул? — недовольно перебил его Тэхён, не желая уже что-либо отрицать. — Значит, всё-таки было что-то? — спросил Сынюн, с любопытством в глазах придвинувшись ещё ближе. — То, что было, я бы не назвал простым «что-то», — ответил блондин, гордо вскинув носом к верху, и скрестил руки на груди, ощущая себя победившим быка матадором. — Во-вторых, ты же помнишь, чья она сестра? Честное слово, Тэхён, ты болен. Хотел секса, сказал бы, мы бы устроили тебе американские горки, похлеще ваших перепалок с Даной, но спать с сестрой лучшего друга. В Канаде все мозги и чувство самосохранения отморозил? — Сынюн совсем не хвалил друга за то, что тот смог обуздать ненормальную сестру Мино, которая бесила его не меньше, чем Тэхёна. Все друзья Мино знали, что трогать его сестру так же запрещено, как и Арым. И он хоть и подшучивал вчера над Тэхёном, он не знал, что тот так легко нарушит это правило, которое было известно всем ещё со школьных лет. И если тогда можно было хоть как-то договориться с Соном-старшим, то после того, что случилось с Даной в Милане, брат вряд ли даст шанс показать, что кто-то достоин её. — Ничего серьёзного не было, он не узнает, — ответил Тэхён, растеряв всю свою уверенность, и положил ладони на стол. Он помнил, что Мино не любил, когда к его сестре выказывали симпатию, но думал, что с возрастом это прошло, ведь тот сам переспал с немалым количеством чьих-то младших сестёр. — Не знаю, в курсе ли ты, — тяжело вздохнув, произнёс Сынюн, считая своим долгом предупредить друга, что добром это не кончится. Ведь ещё несколько дней назад Тэхён говорил о своей ненависти к этой девушке, а сегодня утром не давал ей уйти из номера, всячески задевая колкостями, чтобы та осталась и отвечала ему. — В Италии она обручилась с каким-то парнем, — сказал он и не мог не заметить, как пальцы его друга несильно сжались в кулак, — а он бросил её через несколько месяцев после помолвки. Не знаю точно, из-за чего, Мино по пьяни рассказывал, но приехала она сюда с целью, чтобы забыть это. И Мино ясно дал понять, что не позволит больше никому разбить ей сердце. Тэхён стало жадно глотать воду, лишь бы не отвечать. Было неприятно это слышать. Неприятно, что его подколы на тему неудачной личной жизни в её сторону оказались настолько точными, отчего ему было стыдно за себя. Он ощущал себя подонком, ведь каждый раз напоминал ей о том, от чего она пыталась сбежать. Неприятно, что кто-то посмел так с ней поступить. Почему-то хотелось размазать этого мерзавца по стенке. Неприятно, что он бы так никогда не поступил с Даной. И с чего Сынюн решил, что он может разбить ей сердце, если между ними ничего нет? Но очень хотелось доказать обратное. — Ваши куриные ножки, — к их столику вовремя подошла Мими, лучезарно улыбалась, и почувствовала морозящую кожу мрачность между парнями, что, положив тарелки, захотела поскорее уйти. — Останься, — произнёс Сынюн, нежно схватив её за запястье, и, чуть расслабив хмурые брови, поднял на неё глаза. — Я должна работать, — ответила она, подметив про себя, что надо наполнить графин с водой на этом столике, так как после её прихода Тэхён успел осушить уже два стакана. — Твоя работа играть на барабанах, так что сядь с нами, надо обсудить дела с группой, — Сынюн пытался казаться как можно убедительным, хоть и совсем не верил в то, что с этим бэндом можно что-либо сделать. Да и судя по опущенной вниз голове Тэхёна, у лидера уже получилось испортить настроение за этим столиком, ещё даже не начав обсуждение, ради которого они сюда и пришли. — С группой? — одно лишь упоминание о ней заставило глаза Мими загореться от предвкушения, что она, игнорируя входящих в ресторанчик посетителей, села возле Сынюна и положила на стол пустой поднос. Родители и без неё неплохо справляются. — Тэхён опять с нами? — затараторила она, не скрывая своей радости, что ей не потребовалось повторять лидеру свою просьбу подумать о деле всей его жизни. — Мне позвонить Ханбину? Хотя не надо его сюда звать, будет опять меня «курочкой» звать. Так, быстро ешьте, поедем репетировать, он присоединится к нам там, — девушка не могла совладать с собственной энергией и даже не замечала две пары широко раскрытых глаз. На секунду остановив шквал эмоций, она коротко вздохнула и, прикрыв ладонями загоревшие от стыда щёки, опустила голову вниз. — Ой, простите. Не торопитесь, конечно. Приятного аппетита. У меня и так клиенты… — Мими, я тебя обожаю, — рассмеялся Сынюн, обнимая её одной рукой за плечи и чуть ближе притягивая к себе. Но этот жест лишь сильнее заставил гореть лицо девушки, которая схватилась за стакан парня и залпом осушила её. — Мне, кажется, ещё многое придётся узнать перед тем, как приступить к работе, — задумчиво произнёс Тэхён и схватился за ножку, желая заесть злость, кипящую внутри из-за истории о помолвке Даны.*
Парень сидел на чёрном кожаном диване директора, ощущая себя пленником, хоть и пришёл с целью доказать, что он жертва. Но кабинет Джиёна всегда напоминал ему стильную комнату пыток, в которую мало кто заходил по собственной воле, а выходящий уже был совсем другой личностью. Директор компании был добрым и отзывчивым человеком, поэтому Мино предпочитал общаться с ним в ресторанах или звал на вечеринки, так как Джиён тот ещё тусовщик. Но когда речь шла о работе, он превращался в педантичного тирана, который не успокоится, пока не сгладит все неровности в своей скульптуре. И нередко использовал он для этого острый резец. — Я этого не делал, — Мино решил первым нарушить тишину, которая душила его. Ему надоело смотреть на многочисленные награды и постеры, которыми был обустроен кабинет. По-другому не получалось отвлечься от мыслей об Арым, которую он потерял, хоть ещё и не готов был этого признать. — Приятно это знать, — пробормотал себе под нос директор, не отрываясь от своего планшета, и параллельно что-то печатал на ноутбуке, ни разу не посмотрев на актёра. — Джиён, мы должны засудить её, — Сон не мог сдерживать эмоции и чуть придвинулся на месте, ожидая увидеть поддержку, иначе свихнётся и сам реально поверит в то, что сделал это. — Для тебя я директор Квон, — спокойно ответил он, наконец, подняв на него глаза, и Мино подумал, что лучше бы он продолжал заниматься своими делами. Глупо было думать, что после этой статьи его начнут жалеть. Все знают, какой Мино бабник, который перетрахал почти всех артисток этой компании. В его список не вошли лишь те женщины, которые спят с Джиёном, но даже к ним он умудрялся подкатывать шары. Джиёну это порядком надоело. Его не волновала репутация, ведь невинность — это не в его стиле, ещё с тех лет, когда он сам был артистом. И Мино не был тем типом артиста, в трудовом договоре которых так и пишут, что их основная работа не петь и танцевать, а быть куклой для подражания. Джиён считал, что скандалы — это хорошо. Антипиар в этом бизнесе стоит дороже пиара, но его подопечный на этот раз перегнул палку. И Квону стоило в своё время сломать эту палку, чтобы сейчас акции его компании без остановки не падали. — Ты мне… Вы мне не верите, да? — Мино не хотелось этого, но пришлось идти на поводу у директора, иначе он потонет. Его всегда сможет спасти мать, и она это сделает, даже не спросив у него, что ещё более унизительно, чем на время забыть вечеринки, на которых они с Джиёном отрывались, как на равных. Мино навидался немалого дерьма, которое не подобает директору крупной развлекательной компании страны. Джиён не посмеет его выкинуть за борт. — Я верю тебе, Мино, но что моя вера в тебя нам даст? — голос Джиёна становился не на шутку сердитым, и актёру казалось, что кожа под ним леденеет, словно остывающий труп. — Как ты прикажешь разбираться со всем этим? — он поднял планшет, показывая ему экран. Это была электронная почта, и все заголовки входящих писем говорили лишь об изнасиловании. Мино сумел даже различить несколько оскорблений в сторону самого Джиёна и всех артистов его детища. Он понимал, что директор имеет право злиться, и ему сейчас совсем не до разборок, кто тут жертва. Ему важнее спасти собственный зад, что бы это ему не стоило. — Меня оклеветали, начнём с этого, — парень отказывался так просто сдаваться, хоть и подсознательно уже смирился с тем, что вся страна считает его насильником. — Да ладно? Ещё скажи, что изнасиловали тебя, а не ты, — усмехнулся Джиён, закатывая глаза. Он знал, что Мино хороший актёр и идеально делал свою работу даже в реальной жизни. — Признаюсь, я пытался её трахнуть, и она была не против. Но я не лишал её девственности, ты ж знаешь, я терпеть не могу целок! — прикрикнул парень, которого злило теперь не то, что ему не верят, а что ещё издеваются. — У меня же девушка есть, отношения с которой сейчас висят на волоске, кстати. — Та самая девушка, которую ты не захотел представлять публике? — Это было её желание, это ты тоже знаешь! — Я уже не знаю, что из того, что я раньше знал, было правдой, — устало вздохнул Джиён, потирая пальцем виски, и выключил экран планшета, пока не заплакал от горя, что за одно утро потерял так много. — Я готов убить эту суку, — пробормотал Мино сквозь сжатые зубы и сжал кулаки, тяжело дыша носом. — Вот этого явно не стоило говорить, ты сам себя топишь, — директор с укором покачал головой и откинулся на спинку своего стола, покрутившись вокруг. Он был зол, но ещё не растерял весь здравый смысл. Джиён всегда хотел быть не просто главой компании, но и старшим братом и другом для своих артистов. Поэтому прекрасно знал характер каждого, их привычки и предпочтения. Он не старался их изменить и не вписывал подпункты в контракты, когда звал к себе. Он брал лишь тех, кто и без подписей будет соответствовать его имиджу. Мино был одним из них. Они сумели хорошо подружиться после того, как тот сбежал из-под опеки его матери, которая пыталась заманить его в своё модельное агентство. И поэтому Джиён, открыв утром статью, сначала удивился, тот ли самый Мино изнасиловал и лишил кого-то девственности. Джиён сам был одним из последних в очереди у ворот в рай, ведь никогда не выделялся хорошим поведением, и его артисты ещё ни разу не получали наград «Пример подражания нации». И Мино мог составить ему конкуренцию в этом. Но он сейчас не был бы одним из самых знаменитых артистов его компании, если бы Джиён не знал его грязных привычек, особенно, когда речь идёт о его вкусах в плане женщин, ведь тот не раз звал его на свои секс-вечеринки. Иногда Джиёну казалось, что его главная задача в качестве директора компании по поиску таланта — это знать, с кем трахаются артисты, находящиеся под его крылом. — Хорошо, я верю тебе. У меня через час встреча с директором её компании, я свяжусь с нашими адвокатами, чтобы тоже пришли. Терпеть не могу стерв, врущие о сексе, которого не было, — он улыбнулся уголком губ, принимая на себе взгляд актёра, полного благодарности. И не сиди сейчас Джиён в кресле директора, то Мино обязательно обнял бы его, обещая познакомить его с самой горячей моделью в стране. — Ты мне как отец Джиён, — проговорил Мино, подходя к столу директора, и хотел было пожать ему ладонь. — Но это будет последнее, что я для тебя сделаю. Мы мирно расторгнем наш контракт, когда отбелим твоё имя. А мы это сделаем, так как я устал копаться в твоём дерьме, — произнёс Квон, вновь возвращая заинтересованный взгляд к планшету, и не заметил сильного удивления и разочарования в глазах актёра.*
Второпях введя код, Джину ворвался в квартиру и, неаккуратно разувшись, помчался в спальню. Хоть и ему сказали, что волноваться не стоит, он совсем забыл, какого это не рвать на голове волосы из-за друзей. Последнее время слишком часто приходится искать их на дне канавы. Но он всё же позволил себе притормозить на пороге в комнату и облегчённо выдохнуть, когда увидел Сынхуна, сидящего на кровати и недовольно посматривающего на свою жену. Та пыталась накормить его с ложки, и Джину сначала сильно удивился этой сцене, посчитав её забавной и домашней. Он мог бы молча уйти, чтобы дать молодожёнам самостоятельно разобраться со своими скелетами в шкафу, ведь сейчас он у них общий, но сильно бросающийся в глаза гипс друга не позволил совести парня на этот раз не вмешаться и надавать подзатыльников. — Джину, наконец-то! Меня тут хотят отравить китайской кашей! — Сынхун быстро заметил его и демонстративно захныкал, ударив кулаком по мягкой постели. Это совсем не останавливало Фань, которая продолжала тыкать в мужа ложкой. — Ей не хватило, что я одной ногой был на том свете. — Сынхун думал, что умирает, — уточнила девушка, тяжело вздохнув, и улыбнулась уголком губ, не зная, как себя вести с друзьями мужа. Теперь она убедилась в том, что они всё про неё знают, иначе Сынхун не говорил бы настолько грубо с ней при старшем. — Я реально видел свет в конце тоннеля, — недовольно хмурился Сынхун, стараясь не вспоминать слова, сказанные Фань, которые он прекрасно помнил, и надеялся, что она их забыла или хотя бы не поняла. — Ты видел меня, — усмехнулась девушка, не контролируя свой смех, так как не могла умиляться тому, как Сынхун пытается отрицать того, что она поняла по дороге в больницу. Она уже успела порадоваться тому, что парень не ненавидит её, осталось теперь заставить его признаться в этом ещё раз. — Ты говорила, что его сбил велосипед, — ответил Джину, неуверенно подходя к кровати, и совсем запутался, ведь не понимал, что между этими двумя творится, и как ему обращаться с молодой женой друга. — Да, Сынхун сломал лишь ногу, а всю дорогу в машине скорой просил врача отпустить ему грехи, — тихо проговорила Фань, делая вид, что мешает ложкой кашу в тарелке. — Врачу пришлось вколоть ему успокоительное. — Мда… Сынхун у нас принцесса драмы, — ухмыльнулся Джину, совсем не удивляясь рассказу девушки. — Не королева? — поинтересовалась она, ощущая непривычную расслабленность в общении с Джину. — Королева у нас Тэхён, — улыбнулся Джину, на время забыв, кто такая Фань, и реально посчитал её женой другой. Так даже проще, не замечать проблемы. Но они всегда дадут о себе знать самостоятельно. — Ну раз уж я жив, то я бы попросил тебя, Джину, отвезти меня обратно в отель, — вмешался Сынхун и стал двигаться на месте, пытаясь слезть с кровати, но Фань торопливо встала со стула и одним движением усадила его на прежнее положении. — Ты никуда не поедешь! — громко констатировала она, и Джину неосознанно подметил про себя, что она ведёт себя слишком типично для жены. Он смотрел на девушку, скептично прищурив глаза, пытаясь понять, какая она. Не было сомнений, что она бывшая проститутка, Сынхун таким не шутил бы, а его отец вряд ли организовал эту свадьбу, если б не знал о её прошлом. И Ким мог понять, почему его друг всё же не стал расторгать вчерашнее мероприятие, ведь всё равно выглядел слишком влюблённым в китаянку. Но он не мог додумать причину того, почему девушка так сильно печётся о Сынхуне. Если его друг прав и ей важно лишь его состояние, то ей только на руку, если тот будет жить в номере отеля, где всю заботу о её муже придётся взять на себе Джину и персоналу. Однако Фань препиралась с Сынхуном, что пока он в гипсе, будет ухаживать за ним, а это целый месяц. — Джину, ты должен меня похитить, — умоляюще звал его Сынхун, прекратив попытки встать с кровати, так как это оказалось невозможным сделать самостоятельно без чьей-либо помощи. — Думаю, обычно невест похищают, да и свадьба уже закончилась, — отшутился старший, игриво пожав плечами, и получил благодарную улыбку Фань. — Мы ж хотели вместе жить, — всё не унимался Сынхун, — ну то есть, как соседи, — дополнил он неосознанно, посмотрев на свою жену, которая и без объяснений поняла, что он имел в виду. Она догадывалась, что после свадьбы он может не вернуться в свою квартиру, но не думала, что Джину поддерживает его в этом решении. — Ты, кстати, уже развёлся? — спросил он, опять взглянув на девушку, которой стало не по себе от этого вопроса. — Я принесу вам чай, — она коротко улыбнулась гостю и быстро вышла из комнаты, понимая, что лишняя в этом разговоре. — Такие дела за один день не решаются, хотя… откуда тебе знать, ты ж за несколько дней умудрился жениться на незнакомке, — едко подметил Джину, скрестив руки на груди, и сел на стул. — Да, я жёстко тупанул, но я докажу ещё, что не такой уж и глупый, — обиженно буркнул Сынхун себе по нос, рассматривая гипс, и думал, что ему придётся изрядно попотеть, чтобы это сделать. — Если ты подашь на развод, то будешь не менее глупым, — ответил Джину, предупреждающим тоном. — Мне кажется, она искренне за тебя волнуется. — Мне тоже так кажется, — парень положительно кивнул, сминая пальцами простыню, и впервые выглядел в глазах друга неуверенным. — Я не знаю, как быть дальше, — он перешёл на шёпот, хоть и знал, что девушка не станет подслушивать их разговор. По крайней мере, его невеста, с которой он провёл всю неделю, так не сделала бы, но он не был уверен в том, такая ли его жена теперь, когда правда раскрыта. — Ох, малыш, да ты только сейчас начинаешь жить, — улыбнулся Джину и положил ладонь ему на плечо, давая знать, что поддержит при любом его решении, но не стал ничего советовать, так как решение Сынхун должен принять самостоятельно. Джину не в том положении, чтобы раздавать советы, особенно, когда речь идёт о жёнах. — Стало быть, в номере мне придётся жить одному. А лучше квартиру снять, а то я как бы безработный. Чёрт, никогда не думал, что смогу улыбаться, говоря эти слова, — рассмеялся он, желая напиться любимым виски и плакать, пачками раскуривая сигареты. — Останься здесь, ты не должен сейчас быть один, — ответил Сынхун, посмотрев на друга, и понимал, что только сейчас начинает ощущать боль близких ему людей. И это, оказывается, совсем не прикольно. — Не волнуйся, я не повешусь на галстуке, — усмехнулся Джину, ощущая себя мерзким от того, что неуважительно вспоминает самоубийство отца. Но парень был уверен в себе, он никогда не доведёт себя до такого состояния, в которое попали его родители из-за своих слабостей. Стоит признать, что опека президента Ку оказалось слишком влиятельной, и теперь Джину считал свою семью слабой, но он готов на всё, чтобы доказать всем обратное. — Поезжай к Сынюну, он с удовольствием тебя примет, — предложил Ли, без объяснений понимая, почему старший не захочет жить в его квартире. — А я с удовольствием удушу его струнами его же гитары, — нервно отмахнулся тот, вспоминая, что ему ещё предстоит серьёзный разговор с другом на тему Сандара Пак. И лучше отложить этот разговор как можно на потом. — Думаю, вариант остаться у Мино я могу не предлагать? — неуверенно спросил Сынхун и был прав, когда глаза Джину стали больше обычного. Определённо не стоило напоминать о друге, ведь он подействовал на Джину, как красная тряпка на вышедшего на арену быка. — Ты с ним говорил? — поинтересовался Джину после долгой паузы, в течение которой он пытался нормализовать своё дыхание. — Да, он полчаса назад писал, что едет к матери. Её новый бойфренд сказал ему, что у неё истерика. Хотел бы я это увидеть, она так прикольно пищит, когда Мино её злит, — парень улыбался, вспоминая, как они в детстве играли с друзьями в доме Сон и тихо ржали в кулаки, когда родительница ругала их друга за какую-то шалость. — Как же хочется взять и самолично кастрировать этого уебана, — злобно произнёс Джину, хрустя костяшками пальцев, и отчётливо представлял себе этот процесс. — Эмм… я принесла чай, — пугливо произнесла появившаяся с подносом Фань, которую сильно смутили слова, по её мнению, самого адекватного из друзей её мужа. — Спасибо, пахнет вкусно, — ответил Джину, взяв чашку, и надеялся, что не испортил о себе мнение. Хоть и пытался внушить себе, что не ему нужно об этом волноваться. Он взглянул на Сынхуна, который морщил нос, когда девушка поднесла к нему поднос с чашкой, и хотелось надавать ему подзатыльников, ведь Фань оказалась вполне хозяйственной. Чай был обалденным. Джиёна даже не потрудилась поздороваться, когда к ним один раз случайно пришли его друзья. Джину не хотел торопить события, но был готов признать, что китаянке всё же не так уж и безразличен этот балбес. — Сынхун, ты не поел кашу, — проговорила она, скрывая обиду во взгляде, и думала, что тарелку можно убрать, так как её содержимое постепенно остывало. — Я не голоден, — недовольно ответил тот, делая вид, что копается в смартфоне, но там не было ничего интересного. Лишь статьи об изнасиловании Хаи. — Когда ты был не в себе, у тебя всё время урчал желудок, — холодно проговорила Фань, давая знать, что она уже давно просекла его игру под названием «Доведи жену до нервного срыва, и она сама уйдёт». Джину не мог спокойно смотреть на это со стороны, скучно просто сидеть на стуле и пить чай, поэтому схватив с подноса чашку, он протянул её другу. Тот начал отрицательно качать головой, совсем забыв, как иногда старшему сносит крышу, а сегодняшний день просто идеален для этого. — А ну взял чашку, — проговорил Джину и, не дожидаясь очередного отрицательного ответа, стал медленно наклонять чашку, из которой каплями выливалась горячая жидкость на тонкое одеяло. — Ай, за что? — прикрикнул Сынхун, чуть привстав на месте, но действия друга не прекращались, и чай продолжал обжигать ему бёдра. — Хорошо-хорошо, я всё выпью и съем, — торопливо ответил он, хватаясь одной рукой за чашку, а другой за тарелку с кашей, лишь бы остаться в живых. Хватит ему на сегодня травм, а зная Джину, он мог бы довести его до состояния, когда пришлось бы возвращаться в больницу.