*
Сынюн не понимал, почему ему сейчас так хреново. Точнее, понимал и очень хорошо, но он не мог вдолбить себе в голову причину, почему до сих пор хочется накидаться чем-нибудь тяжёлым, когда причин забыться уже нет. Даже наоборот. Было уже три ночи, а рядом с ним сидела девушка, без намёка на усталость пишущая что-то у себя блокноте. Разве одной её не было достаточно, чтобы быть трезвым и принять реальность? Он не хотел осознавать того, что у него ломка, так как Сынюн так и не признал себе, что у него наркозависимость. Он предпочитал называть свою любовь к наркотикам своего рода музой для вдохновения, хоть и не смог написать ничего толкового, находясь под их состоянием. — Я всё равно не покажу тебе, пока не закончу и не буду уверена, что тебе понравится хотя бы половина из написанного. Так что можешь не пялиться на меня так, — усмехнулась Мими, хитро посмотрев на лидера исподлобья. Тело беспощадно ныло от болей в мышцах, и она уже не чувствовала пальцы своей правой руки, боясь, что карандаш надолго заменил ей эту часть тела. Но она не хотела останавливаться, так как в первый раз у них с Сынюном был момент вдохновения. Она не помнила, когда ушли Тэхён, а вслед за ним Ханбин, но последний выглядел настолько сонным, что не смог нормально подняться по лестнице, несколько раз чуть не упав обратно в подвал. — Уже поздно, Мими, я закажу тебе такси, — произнёс Сынюн, удобнее усаживаясь на диванчике, но продолжал смотреть на девушку, надеясь, что она не уйдёт, пока он не заснёт. А это ему в последнее время даётся с большим трудом. — Но я не хочу уходить, — недовольно ответила она, чуть ли не захныкав, словно ребёнок, который хочет подольше остаться на игровой площадке. Но когда посмотрела на наручные часы, увидела, что уже почти утро, быстро вскочила на ноги: — Отец меня укокошит! Паника полностью одолела ею, что девушка, оставив свой блокнот на диване, стала ходить из стороны в сторону, пытаясь придумать, что скажет родителям, которые, как она слишком поздно сейчас заметила, звонили ей не раз. Барабанщица знала, что подавать в розыск они, конечно же, не побегут, но сильно обозлятся на неё, если их дочь придёт чуть ли не под утро, словно какая-то легкомысленная гулящая девушка. — Я не могу вернуться в такое время домой, — шептала она, всё ещё сжимая в руке мобильник, и начала искать в списке контактов имена подруг, к кому можно сейчас поехать, не потревожив их, а потом как раз оправдать своё отсутствие в кровати отцовского дома. — Можешь остаться у меня, — невзначай проговорил Сынюн, слишком сильно увлёкшись прочитываем стихов, написанных девушкой в блокноте. Он так сильно восхищался скрытым талантом своей согруппницы, что даже не заметил, как эти слова неосознанно вырвались у него из уст. Но подняв на неё голову, он уже не смог не заметить, что сильно удивил её этим предложением, и, скорее всего, смутил, так как без того розовые щёки девушки стали багроветь у него на глаза. — У меня, конечно, одна кровать, но не волнуйся, — Сынюн, почему-то, посчитал обязанным объяснить ей своё предложение, и совсем не хотел брать его обратно, — я посплю на диване. Мне не привыкать, — он быстро встал на ноги, растянув широкую улыбку, которая, он уверен, сейчас выглядит совсем не убедительно. И об этом ему говорил недоверчивый взгляд Мими, направленный на его кровать. А когда она через несколько секунд молчания вскинула брови, парню пришлось немного понервничать, надеясь, что в девушке сейчас не играет какая-нибудь внутренняя богиня, которая представила их там вместе. Но не успел он и сам себе представить эту сцену, как она, сглотнув слюну, еле слышно не спросила: — Ты же на ней не занимался… этим… с… — С Сандарой? Да нет, — отмахнулся он, неестественно рассмеявшись, и ощутил, как сейчас неловко становится в и без того душном подвале. — С кем-нибудь… — продолжила она, теперь уже не скрывая отвращения в своём взгляде, и хотела опять опустить голову к телефону в поисках пристанища. — Вообще ни с кем, — сразу же ответил Сынюн, в своих фантазиях давая себе болезненные пощёчины. Теперь ему казалось, что это он пытается затащить её в кровать, и от этих мыслей он начинал думать, что это он влюблён в Мими, а не она в него. — Я даже Джину никогда не разрешал спать на ней, так что моя кровать девственна и готова тебя приютить, — добавил он и решил, что если она опять откажет, то не будет пытаться её переубедить. Ему не хотелось бы выглядеть в глазах девушки каким-то озабоченным извращенцем, который будет всю ночь пялиться на то, как она спит. Он и без того мерзок для неё. — Ну хорошо, — неуверенно проговорила она, всё ещё сомневаясь в том, хорошая ли это идея. Мими уже не волновали родители и что она им завтра скажет. Сейчас она боялась, что если ночью она умрёт от остановки сердца, то это будет из-за лежащего неподалёку Кан Сынюна. Она понимала, что в плане чувств и невинности он может быть самым настоящим профаном, иначе никак не оправдать то, как легко и бездушно у парня получается играться её влюблённостью к себе. Она, конечно, не смогла сразу же заснуть на мягкой и широкой кровати. Во-первых, простыни полностью впитали в себя запах его одеколона. И первый час она не могла перестать улыбаться в подушку, потому что этот недорогой парфюм она ему подарила на день рождения. Поэтому была рада, что не заставила его сменить постельное бельё, и теперь уже не попросила бы этого сделать, даже если узнала бы, что на этой постели спала другая девушка. Вторая причина её бессонницы был именно тот её вопрос. Она не хотела показаться Сынюну какой-нибудь ревнивой поклонницей, поэтому чуть ли не душила себя подушкой, надеясь, что парень правильно её понял. Когда он сегодня признался ей в том, что отшил Пак Сандару, Мими было приятно, что он так быстро пытается вернуться к нормальной жизни. И больше всего её радовало то, что Сынюн решил оповестить её об этом, так словно её мнение было жизненно важным для него. Она не знала, стал ли он таким лишь из-за того, что открылась ему в чувствах и он от этого чувствует себя обязанным ей. И девушка смогла ловко оправдать его тем, что Сынюну нечасто признавались в любви, поэтому он не знает всех правил и, в принципе, может продолжать вести себя так же безразлично по отношению к ней, как и раньше. Мими неосознанно рассмеялась, пялясь в потолок, когда вспомнила, что единственная девушка, у которой на это появилось смелость, уже через минуту в слезах выбегала из его класса, а потом в туалете для девочек сжигала свои любовные открытки и подарки. — Я, надеюсь, ты сейчас не над моей кроватью смеёшься, — услышала она голос парня, лежащего на диване. Удивительно, но эта девушка умудряется даже в полной темноте освещать собою эту комнату. — А то она у меня, кроме невинности, ещё очень обидчивая. — Помнишь Ию, которая подарила тебе в школе плюшевого медвежонка на День Святого Валентина? — спросила Мими, удивляясь тому, что Сынюн ещё не заснул и умудряется даже шутить о своей кровати. — Я потом этого уродливого медвежонка ещё в своих кошмарах видел, — усмехнулся он и резко поднял голову, пытаясь разглядеть в темноте девушку. — Ты же не собираешься мне что-то дарить? — Да нет, ты что. Я же знаю, как ты терпеть не можешь такие подарки, — ответила она, надеясь, что в глазах Сынюна не выглядит такой, как эта Ия. — Просто вспомнила, как она потом плакала в этот день в туалете. Парень тяжело вздохнул, ведь ему эта история не казалась смешной. Он не помнил уже, что такого сделал, но определённо взрослый он дал бы тогдашнему себе несколько подзатыльников за такое отношение к девушке. — Тебя я тоже заставил плакать после твоего признания, — подметил Сынюн, а голове хлопал сам себе за то, что в очередной раз испортил момент откровений своими дурацкими заметками. Девушка ничего не ответила, и Сынюн очень сильно надеялся, что она заснула до того, как он это сказал. Оставшееся утро, как бы он не пытался заснуть, у него, если и получалось, то лишь на несколько минут, в течение которых ему что-то снилось. Поэтому Сынюн не смог с первого раза понять, реально ли кто-то стучится к нему в дверь или это стуки из его снов. Он редко запирал дверь на замок, так как находился всё время в подвале. И когда обычно к нему приходили друзья, которым хватало наглости спускаться без всяких вежливостей, или участники группы, приходящие лишь на репетиции, слышать стуки в своё жилище для Сынюна было предвещанием чего-то нехорошего. И он не ошибся в своих страхах. Протирая глаза и широко зевая, парень распахнул входную дверь и совсем не ожидал, что за порогом будет стоять Пак Сандара, со всей своей стервозной элегантностью улыбаясь ему уголком губ. Парень собирался закрыть дверь и попробовать ещё раз открыть её, надеясь, что это какая-то игра иллюзий, в которую его совесть, сговорившись с фантазией, решила с ним поиграть. Но женщина уже внаглую надвигалась на парня, из-за чего он чуть было не упал по лестнице вниз. — Ты что тут делаешь? — спросил он хриплым голосом, не позволяя сделать и шагу. Сандара не только знала, где он живёт, но также то, как он живёт, поэтому никогда не позволила бы себе прийти в такой район. Разве что если неподалёку был бы какой-нибудь журналист, который должен написать статью о её благотворительной деятельности. И её визит в такую рань, хоть и Сынюн не был в курсе вообще, который сейчас час, совсем не говорил ему о её филантропных намерениях. — И тебе здравствуй, — ответила она, не меняя своего невозмутимого выражения лица, и окинула парня оценивающим взглядом. Он терпеть не мог, когда его пытались научить вежливости или манерам, а такие взгляды с ног до головы всегда пробуждали в нём халкообразного монстра, который так и хотел разорвать на себе рубашку и сделать всё в точности наоборот ожиданиям. — Думаю, я позавчера ясно дал тебе понять, что не хочу иметь с тобой ничего общего, так что даже твой самоличный визит для того, чтобы меня сегодня поприветствовать, был зря, — злобно бросил он и собирался уже захлопнуть перед её лицом дверью, надеясь при этом задеть её вечно вздёрнутый вверх утончённый нос, но в этот момент за женщиной появилась Мими, держащая в руке бумажный пакет и два стаканчика для кофе. — Доброе утро, госпожа Пак, — произнесла девушка, встав возле женщины, и даже вежливо поклонилась ей, полностью зачеркнув всю цель сказанных Сынюном слов. Парень только сейчас вспомнил, что девушка провела эту ночь у него, поэтому даже не знал, радоваться тому, что она не ушла, не попрощавшись, или жалеть, что она этого не сделала, чтобы не столкнуться с Сандарой. — О, я тебя помню, Момо, — женщина одарила её недоброй улыбкой, кивнув в ответ, и задвигала желваками, увидев, что девушка принесла её любовнику завтрак. — Я Мими, — поправила её та, даже не зная, как реагировать. И если бы эта встреча произошла несколько дней назад, то она не стала бы её исправлять, отзываясь на «Момо», так как всегда восхищалась этой женщиной. Да и не особо и любила своё имя. Но эта встреча сейчас происходит на пороге дома Сынюна, взгляд которого так же говорил, что это всё незапланированно. — Я всё-таки зайду? — Сандара опять обратилась к Сынюну, не желая сейчас обмениваться любезностями с кем-то, так как пришла с целью уничтожить этого парня и вернуть к себе в постель. А раз эта девушка, которую она помнила по одному из своих благотворительных проектов, знакома с ним, то это не ей тут нужно притворяться хорошей. — Ты помешала нашему времяпровождению вообще-то, — ответил Сынюн, недолго думая, и, также особо не задумываясь, приобнял Мими за плечи. Он как можно близко прижал к себе покрасневшую девушку, глаза которой вот-вот выйдут из орбит, и невозмутимо проговорил: — Моя любимая Мими принесла мне кофе. — Хорошо, скажу при ней, — у Сандары не было времени, так как через час она должна быть на совещании, а значит, показывать свой лимит терпения нет смысла. — Не пытайся вызвать у меня ревность, ведь для меня ты просто замена вибратора и не больше. И мне определённо плевать, встречаетесь вы с ней или уже запланировали свадьбу в церкви. Я просто знаю, что когда у тебя начнётся ломка, даже если у тебя будут деньги, ты вернёшься в мою квартиру. Потому что ты, Кан Сынюн, зависим не от наркотиков, а от чувства жалости и отвращения, направленного к самому себе. А это тебе могу дать лишь я, — проговорила Сандара в один вдох, надеясь, что звучала отчётливо и размеренно, хотя изнутри кипела от злости. — Приятного дня, Мими, — добавила она девушке, у которой опустилась челюсть, а пальцы рвали бумажный пакет. И когда женщина сердитым шагом ушла к своему автомобилю, пакет шумно упал с рук Мими, возвращая её в реальный мир. Она быстро отстранилась от парня и посмотрела на его задумчивое лицо, уставившееся на отъезжающую иномарку. — Никогда не смей использовать мои чувства для своих тупых целей, — прошептала она и, всучив ему стаканчики, торопливо ушла в сторону остановки. — Мими, подожди, — крикнул он ей вслед и побежал за девушкой, но разливающийся из стаканчиков горячий напиток сильно обжигал кожу пальцев, что ему пришлось остановиться, чтобы выбросить стаканчики в мусорную урну и вытереть пальцы о футболку. К его сожалению, этого времени было достаточно, чтобы девушка успела сесть в маршрутку, которая даже не ведёт к её дому.C
27 апреля 2020 г. в 23:42
Тэхён лениво завалился на диван, давно не ощущая себя настолько уставшим. Кто ж знал, что очень сложно находиться в обществе Сынюна и его группы, состоящей из влюблённой барабанщицы, которая, как оказалось, знала его друга лучше его самого, что могла понять, какой текст тому понравится ещё до того, как сам Сынюн ответит, и странного бас-гитариста, не выпускающего из рук свою гитару, словно подросток, только освоивший мастурбацию. Самого лидера ничего не смущало, и Тэхён был даже рад, что способствовал тому, что его друг выглядел не таким мрачным, каким его привыкли видеть участники группы, что даже удивились тому, как мягко он их критикует, то есть не уничтожая в пух и прах их амбиции. Лёжа на диване, Тэхён с улыбкой вспоминал лицо Сынюна, ощущая себя опять школьником, когда их мечта стать рок-звёздами только зарождала свои корни. Их юношеский максимализм тогда не позволил им увидеть реальное будущее, полное разочарований и неудач, и парню хотелось верить, что в этот раз у них всё же получится.
И словно очередное напоминание о школе, в пентхаус громкими сердитыми стуками каблуков ворвалась Дана, нервно говорящая по телефону. Девушка, увидев расслабленно развалившегося на диване Тэхёна, недовольно нахмурилась, продолжая спорить с матерью, которая просила её уговорить брата уехать к отцу в Милан. А когда Тэхён окинул её оценивающим взглядом, соблазнительно ухмыльнувшись, без того не объёмная рюмочка её терпения наполнилась, и, без предупреждения отключившись, она решила излить злость сегодняшнего дня на её самую любимую грушу для битья.
— Ты, тупое существо, которое стыдно назвать человеком, чтобы не оскорблять себя, ставя тебя с собой на один уровень, что ты, блять, сегодня пытался сделать? Выебнуться захотелось среди своих ублюдских дружков, так как в этой жизни секс со мной — это твоё главное достижение, вспоминая которое ты ещё в ближайшие двадцать лет будешь дрочить, да? — выплеснула она в один выдох, встав возле дивана, и ожидала не менее достойного ответа, который подпитал бы её энергией.
Но была сильно разочарована, когда Тэхён тихо рассмеялся, даже не сдвинувшись с места, и это ещё сильнее её разозлило. Ей хотелось думать, что он просто не расслышал её, хотя она всегда могла похвастаться звонкостью и громкостью своего голоса, но посчитала унизительным, если заново проговорит такой идеальный вброс. Мысленно Дана надеялась, что парень не перестал играть в эту игру, иначе можно смело считать себя проигравшей. Чуть постояв на месте, она тяжело вздохнула и направилась в свою комнату, чтобы смыть поскорее с себя следы позорного провала, но парень успел быстро схватить её за запястье. И когда она хотела повернуться к нему, он, резко вскочив на ноги, прижал её к себе спиной и опустил губы к её уху.
— Ты права, — шептал он ей, так как сил не было отвечать ей на той же громкости, — я считаю достижением, что смог надеть поводок на тебя, и поверь, могу в любой момент его укоротить.
— Да что ты… — девушка хотела возразить и собиралась повернуться к нему лицом, чтобы одарить несколькими ударами коленом между ног, но пальцы Тэхёна ещё сильнее сжались на её запястье, причиняя жуткую боль.
— Тихо-тихо, я ж не договорил, — спокойно ответил парень, хватаясь за её другой локоть и ещё ближе прижимая к своему телу, сквозь ткань одежды ощущая высокую температуру их тел. — Но я не собираюсь дрочить следующие двадцать лет, так как это будут делать твои ручки, — на этих словах он направил её ладонь в своему паху, заставляя её пальцы коснуться его медленно твердеющий член.
Дана до крови прикусила нижнюю губу, жалея, что вовремя не ушла в свою комнату, так как ей безумно нравится такой Тэхён. Ей сложно его победить, и, оказывается, вкус проигрыша намного слаще, отчего пальцы неосознанно задвигались, сквозь джинсы поглаживая стояк парня, который прижимался губами к мочке её уха. Его шёпот оказывал на неё гипнотизирующий эффект, ведь другого объяснения тому, почему она ещё не лишила его сознания за подобную наглость, Дана не могла придумать.
— Обещаю, что я не разобью тебе сердце, как это сделал тот ублюдок в Милане, — услышала она, и это послужило для неё стоп-словом, резко пробудившим её от мокрого сна.
Девушка развернулась к Тэхёну лицом, удивлённо посмотрев на него. Она не хотела, чтобы кто-то в родном городе знал про эту часть её личной жизни, и меньше всего желала, чтобы это был Нам Тэхён. Но не потому что он был её давним врагом. Ведь в данный момент её больше удивило не то, что он знал, а его обещание, в которое хотелось поверить, несмотря на клятву, данную самой себе, что ни один мужчина не сможет опять запудрить ей мозги.
— Нахрена мне твои обещания! — сердито проговорила она после недолгой паузы, которая должна была отрезвить её, но это оказалось не так уж и просто. — Мы просто переспали, не драматизируй.
Тэхён неосознанно сжал кулаки, опустив глаза в пол, так как боялся, что, увидев издевательский взгляд девушки, может сильно разочароваться. Он знал, что тот ещё дурак, но лишь потому что признался себе, что неравнодушен к Дане. Он никогда не сделал бы этого, если б не был уверен во взаимности своих чувств. Поэтому знал точно, что сейчас она опять пытается защититься с помощью совсем ненужной контратаки.
— Дана, успокойся уже, — терпеливо ответил он, подходя ближе, но та сразу сделала два шага назад, не позволяя себе обмануться на его уловку. — Я тут пытаюсь… Ах… Так хочется выбить из тебя всю дурь! — прикрикнул он, злобно топнув ногой, и подсознательно ругал самого себя, ведь знал же, с кем спутался.
— Давай вместо этого я просто выбью тебе ещё один зуб, — бросила девушка ему в ответ, уже без шуток замахиваясь. Её выводило из себя то, что Тэхён смотрел на неё не так ненавистно, как должен, чтобы в ней скопилось достаточно аргументов ударить его.
Но парень не переставал её удивлять, вовремя схватив её за руку, и, словно уже заучив все её тактики, сразу же сжал второе запястье, не позволяя ей даже подумать о том, что может у неё ещё есть шанс лишить его зуба. Дана понимала, что это совсем не здорово желать причинять ему боль, но лучше физически помучить его сейчас, чем потом самой морально пострадать.
— Да остынь же, блять! — проговорил Тэхён и перед тем, как она успела что-либо сделать, обхватил её за талию.
Он понимал, что не имеет хорошо продуманного плана и сейчас ведёт себя слишком спонтанно, даже для самого себя, но сознание очнулось лишь после того, как он за долю секунды закинул девушку на своё плечо. Игнорируя усиленные брыкания Даны, он быстрым шагом направился в сторону террасы и понял, почему его тело среагировало раньше, чем сознание. Выйдя на улицу, он с улыбкой вдохнул свежего вечернего воздуха, и подошёл к краю бассейна.
— Только попробуй, и тебе не жить! — кричала девушка, и её крик повис в воздухе, ведь Тэхён уже бросил её в воду без капли сострадания, а ведь сезон купания уже три недели как закончился.
— Это должно остудить твой пыл. Не за что, стерва, — усмехнулся он, довольно смотря, как хрупкое тело девушки плюхается в воду, и чуть отошёл от бассейна, чтобы на него не попали брызги.
Он не знал, умеет ли она плавать, но сейчас было так хорошо на душе, что не хотелось это уточнять и даже смотреть, как она тонет, поэтому он расслабленным шагом направился в сторону своей комнаты. И довольно прыгнув к себе в постель, Тэхён наслаждался еле слышными криками девушки из террасы, приносящие не меньше удовольствия, чем любимый музыкальный альбом.
Парень был сильно доволен собой и, подложив ладони под голову, сидел на кровати, уставившись в приоткрытую дверь своей комнаты. Тэхён знал, что на этом их битва не закончилась, и Дана не нравилась бы ему, если позволила бы этому вечеру вот так просто закончится. Услышав сердитые хлюпающие шаги девушки, он поудобнее устроился на месте и с наслаждением во взгляде посмотрел на ворвавшуюся в комнату Дану, которая, встав напротив его кровати, сжимала кулаки. Мокрое платье голубого цвета прилипало к телу, и Тэхён подметил, что девушка была без бюстгальтера, так соблазнительно выпирали её затвердевшие соски. Не убирая сердитого взгляда, Дана дрожащими пальцами зачесала пальцами мокрые волосы назад, тяжело и свирепо дыша ртом.
— Это платье из лимитированной коллекции стоит три тысячи евро, и оно предназначено только для сухой чистки, — говорила она, медленно подходя к кровати, отчего Тэхён чуть заёрзал на месте. — Туфли, дизайн которых Джузеппе Занотти придумал лично для меня, плавают в воде, — продолжала она в размеренном темпе, который предвещал настоящий апокалипсис.
Опустив лямки платья, она с трудом стянула его вниз и встала перед парнем в одних трусиках, тяжело вздохнув. Блондин сглотнул слюну, совсем не зная, что ожидать от этой сумасшедшей, пока та мысленно ставила себе диагноз шизофрении, раз горела сейчас не от злости и ненависти, а от жуткого желания.
— И моя гордость на дне бассейна, — прошептала она напоследок, быстро сев на Тэхёна ради того, чтобы вжаться в его губы жадным поцелуем, ответ на который не заставил себя ждать.
Приподнявшись на месте, он крепко прижал её к себе, не противясь её влажному телу, от которого его одежда моментально намокла, и не знал, вода ли это или его собственный пот, которым он покрылся от того, как целуется Дана. Холодные капли с её волос падали ему на брюки, и он поторопился избавиться от своей одежды, чтобы своим телом согреть её. Торопливо стянув с себя футболку, он застыл на секунду, чтобы посмотреть на девушку и убедить себя в том, что это Сон Дана.
Она сидела на нём, нетерпеливо ёрзая на месте, тем самым заставляя его член твердеть, и Тэхён улыбнулся уголком губ. Он не считал себя победителем и вообще не хотел гадать, кто выиграл эту битву, а кто поднял белый флаг. Сейчас ему по-настоящему хотелось крепко обнять девушку и повторить свои слова о том, что он не разобьёт ей сердце. Какой бы сукой она не была, Тэхён хотел быть тем, рядом с кем она сможет, наконец, снять свой защитный панцирь и расслабиться.
Парень бросил свою уже влажную футболку на пол и вернулся к её пухлым губам, пока она не успела испортить момент очередной колкостью, а Дана небрежно расстёгивала пуговицу его брюк, не понимая, это она так голову после купания застудила или у Тэхёна появилось обаяние, которое уже второй раз помогает ему овладеть ею. Дана не хотелось признавать, что она не просто хочет этого придурка, а по-настоящему тает от его поцелуев. Сердцебиение учащается от его горячих пальцев, блуждающих по её холодной влажной коже. Руки, не слушаясь головы, пытаются снять с него брюки, пока тело крепко прижимается к мужскому торсу, желая согреться именно в объятиях Нам Тэхён.
С трудом избавившись от брюк, блондин сильно сжал ягодицы девушки и в одну секунду уложил её на спину, что очень ей не понравилось.
— Нет, — прошептала она еле слышно, думая, что Тэхён решил и здесь показать, что доминирует, и попыталась привстать. Но тот проигнорировал её желание быть сверху и несильно толкнул обратно, опуская свои поцелуи вниз к шее.
— Не волнуйся, тебе понравится, — ответил он ей в грудь перед тем, как прижаться губами к одному из сосков, которые смягчались под напором его горячего языка.
Девушка не стала препираться, выгибаясь в спине от наслаждения, и сжала пальцами блондинистые волосы, наплевав уже на глухие крики своей гордости. Пусть делает, что хочет, — сейчас она была готова на всё.
Тэхён не останавливался и продолжал поцелуи, опуская их к животу и проводя влажную дорожку вниз. И грубовато стянув прилипшие к коже девушки трусики, он робко раздвинул её ноги, желая показать, что умеет быть нежным и понимающим.
— Ты что делаешь… — спрашивала Дана, не открывая глаза, так как чувствовала между ног горячее дыхание, от которого тело покрывалось мурашками.
— Заткнись уже, — проговорил Тэхён с особой мягкостью в голосе и аккуратно поцеловал её в лоно, языком раздвигая половые губы.
Услышав её тихий стон, он медленно провёл языком по клитору, наслаждаясь тем, как усиливается громкость её голоса. Стоны смешивались с жутким матом, который изредка переходил на итальянский язык, и, несильно касаясь зубами её кожи, Тэхён сходил с ума от её реакции. Он считал себя настоящим извращенцем, раз готов был кончить от одних только ругательств, которые исходили из сексуальных губ этой ненормальной.
Полностью выгибаясь в спине, пальцами Дана сжимала простыни и была уверена, её недлинные ногти уже давно их продырявили. Она не ожидала, что этот парень в принципе и способен на такое, и ей хотелось поскорее достичь оргазма, ведь девушка боялась этого неземного чувства, мелкой дрожью отдающего по каждой клеточке её тела. Ей без шуток сносило голову, и плевать было, что сейчас она была полностью разоружена перед Тэхёном. Сон не знала, что в порыве эйфории выкрикивала, но надеялась, что не признавалась ему в положительных чувствах, ведь потом не сможет их отрицать. И кончив с громким стоном, медленно перешедшему к учащенному дыханию, от которого жутко пересохло в горле, Дана обессилено упала на спину и повернула голову к панорамному окну, через которое полная луна освещала комнату парня.
И когда он, приподнявшись на месте, навис над её лицом, она взглянула ему в глаза, неосознанно положила ладонь ему на щёку. Девушка была полностью расслаблена, поэтому могла позволить себе немного нежностей, от которых Тэхёну хотелось беспричинно улыбаться. И робко коснувшись губами её губ, он мягко целовал её, словно пытаясь показать, что в этот раз не собирается трахать её, пока она не начнёт умолять его остановиться, а хочет заняться любовью, чтобы показать свои искренние чувства по отношению к ней. Прижавшись торсом к её груди, он медленно входил в неё, одной ладонью опираясь об постель, а другой рукой обхватил её за спину, чтобы полностью каждой клеткой прижать их тела друг к другу. Он знал, что потом она снова вернётся в режим стервы и будет всячески отрицать то, что между ними не просто животная страсть. Но Тэхён был готов отбросить былые обиды и постарается добиться её.