*
Сынхун горел желанием. Он никогда не мог подумать, что когда-нибудь в его жизни появятся подобные чувства, а амбиции будут переполнять настолько, что он готов не спать ночами и, наплевав на гипс, ходить от офиса к офису. Отец одобрил его идею открыть своё агентство по поиску талантов и согласился спонсировать, даже коротко похвалил сына за подобную инициативу. Его решение не запрещать сыну жениться всё-таки дало свои результаты. Сынхун, хоть и начинал эту затею с целью доказать родителю, что уже большой мальчик и сам решает свою судьбу, теперь только и думал о том, как в первый раз откроет двери своего поначалу небольшого кабинета. Он уже успел зарегистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя, нанять адвокатов, арендовать помещение и теперь обговаривает по телефону встречу с одним из директоров небольшого звукозаписывающего лейбла. И всё он это успел за неделю на одних костылях. Ему, конечно, очень помог Джину, который не просто идеально понял всю его мысль и видение, а также всячески поддерживал и направлял. Так словно Джину это дело было нужнее, чем его другу. Сынхуну осталось просто уведомить об этом друзей, так как изначально он планировал, что именно они будут первыми артистами его агентства. Но после того вечера в пентхаусе его объявление совсем потеряло бы весь свой шарм. В тот вечер им пришлось помочь Тэхёну собрать вещи в чемодан, а Мино отправить спать, так как он начинал бросаться пустыми бутылками из-под выпитого алкоголя, а их собралось немалое количество. — Ты не слишком много работаешь для парня с одной ногой? — поинтересовалась Фань, кладя на журнальный столик кружки с горячим шоколадом. — Я твой уже остудила, — проинформировала она, прекрасно зная, что у её мужа обжигается язык от горячих напитков. — Пираты же тоже с одной ногой завоёвывали острова, — усмехнулся Сынхун и готов был прямо на диване заняться с ней любовью за то, что она смогла так его изучить. Парень уже не сомневался в том, что она его не использует, а даже и если использовала, то он и не против, так как её присутствие в его жизни сильно изменило его как человека. Об этом говорили бумаги и контракты, небрежно разложенные на журнальном столике в гостиной, которая по вечерам превращалась в его кабинет. Он бы, наверно, допоздна проводил время в своём новоиспечённом офисе, пытаясь вникнуть в эту систему по созданию своего дела, но одна улыбка его жены, всплывающая в воспоминаниях, заставляла его мчаться домой. Девушка рассмеялась шутке парня, понимая, что несмотря на то, какими серьёзными делами он тут пытается заниматься, то всегда будет ребячиться и паясничать. Одни его фигурки на полках говорили об этом, но она не могла не нарадоваться тому, что спустя неделю после свадьбы Сынхун решил всё-таки поставить на одну из полок их совместное фото. Это было не фото с самого мероприятие, а их пьяное селфи, сделанное в клубе. На свадебном фото никто из них не был счастлив, и китаянка надеялась, что они никогда не вернутся к тому времени. Фань призналась Сынхуну, что все её чувства к нему на самом деле искренние и она готова даже развестись с ним, чтобы начать всё заново. Сынхун отказался, сказав, что, судя по Джину, это очень долгий и муторный процесс.*
Потолок по-странному крутился, пока Сынюн пытался понять, почему ему приходится вечно пялиться на осыпающийся потолок своего подвала. А когда вспомнил, что обкурился, а потом накидался чем-то, громко заржал тому факту, что таким ему лучше перед глазами друзей не появляться. И у него это хорошо получалось, но каждое утро ноги всё равно несли его в ресторанчик к Мими, и, словно официальный работник, он надевал передник и помогал ей с мытьём посуды. Сынюну казалось, что он работал там в качестве своего личного наказания за то, что так и не смог избавиться от зависимости. В то же время он понимал, что теперь ещё и зависим от своей барабанщицы, которая позволяла ему даже брать заказы. Однажды он получил хорошие чаевые, которые вечером потратил на качественные колёса. Мими частенько подшучивала над ним, что из-за его харизмы клиентов стало намного больше, поэтому иногда задерживала его допоздна, заставляя вытирать столы и подметать пол. Сынюн, конечно, знал, что она это делает, чтобы подольше побыть с ним, но был совсем не против этого. Общество Мими было в сто раз лучше его друзей, которые разбежались по сторонам, и Сынюн боялся, что в один день он умрёт от передоза и его найдут лишь через месяц. Вчера закончился последний день наказания Мими, а значит, ему определённо нельзя сегодня появляться в ресторанчике, так как родители девушки теперь сами продолжат управление. Мими, конечно, расстроило это, но не потому что ей так понравилось управлять заведением. Значит, ей придётся ждать того, что лидер решит опять собрать их на репетицию. Она знала, что и у него и у Тэхёна написано немало материала, который нужно проиграть всей группой, однако сегодня она решила не ждать приглашения, и поэтому радостно спускалась по лестнице, привычно стуча палочками по перилам. — Сынюн, привет, — прикрикнула она в сторону его кровати, видя, что он лежит с открытыми глазами, поэтому может спокойно разогреть пальцы. Из-за изнурительной работы она не успевала порепетировать, поэтому быстро уселась перед барабанной установкой и проиграла любимую мелодию для разогрева. — Мими, прекрати, — шептал Сынюн, так как чувствовал он себя паршиво, и надеялся, что у девушки слух, как у летучей мыши и ему не придётся напрягать голос. Его в последнее время слишком быстро отпускает, и с каждым разом этот процесс всё мучительнее. Сынюн определённо не хотел, чтобы подруга видела его в подобном состоянии, и уж тем более знал, что ни черта он не завязал. Хуже всего было то, что он потратил последние деньги на колёса и теперь не сможет расплатиться сегодня за аренду своего подвала. Сейчас ему как никогда нужна была поддержка друзей, желательно материальная. Но к кому он обратится? Тут он понял, что даже не в курсе того, чем они сейчас занимаются. — Сынюн, подъём! — громко позвала его Мими, и, чуть приподняв голову, парень задумался, пытаясь вспомнить, когда она успела прийти. — Ты чего такой бледный? — удивлённо спросила она, перестав стучать по тарелкам, и встала на ноги. — Это мой обычный цвет кожи, — проговорил Сынюн и поторопился встать на ноги, надеясь, что Мими ему всё-таки мерещится. — А вот и нет. Я знаю все твои цвета кожи, — сердито нахмурилась она и запнулась, поняв, как странно сейчас прозвучали её слова, — и это ненормальная бледность. Ты не заболел? — Да, я болен тобой, — отшутился он, расплываясь в глупой улыбке, и резко вскочил на ноги, сразу же пожалев об этом. В голову мигом врезалась сильная головная боль и хорошо бы сейчас отлучиться в туалет, чтобы проблеваться, но это действие явно покажет девушке, что он болен. — Идиот, — хмуро ответила Мими и приложила ладонь тыльной стороной ко лбу, чтобы проверить температуру. Жара не было, но, кажется, он начнётся у неё самой, так как Сынюн молча смотрел на неё из-под чуть прикрытых век и прерывисто вдыхал ртом воздух. — Ты пьяный что ли? — спросила она, боясь вслух предположить то, что он сейчас под наркотиками. После её визита в больницу она больше не открывала с ним эту тему и почему-то надеялась, что он и без слов понимает всю опасность их употребления. — Нет, но, кажется, понемногу пьянею, — прошептал Сынюн, и его голос уже совсем не звучал так, словно он шутит. Парень медленно надвигался на Мими, заставляя её щёки покрываться румянцем, и девушке оставалось лишь пятиться назад. Она частенько видела Сынюна в нетрезвом состоянии, но так себя он ещё не вёл. — Если ты сейчас меня… поцелуешь, я сильно на тебя обижусь, — предупредила она, решив, что именно это он собирается сделать, и надеялась, что Сынюн сейчас не рассмеётся ей в лицо, сказав, как она ему противна со своей этой влюблённостью. — Это же не будет твой первый поцелуй? — поинтересовался Сынюн и серьёзно задумался, пытаясь вспомнить, встречалась ли вообще Мими с кем-то. — Наверно, да, потому что ты же со школы в меня влюблена, — ответил он сам себе и, увидев выступающие на глазах подруги слёзы, вспомнил, что обещал не потешаться над её чувствами. — Да, ты прав, — пролепетала она, пытаясь заставить себя не плакать и хоть раз в жизни влепить этому парню пощёчину, которую он давно уже заслуживает. — Прости, — коротко проговорил он и стал кончиками больших пальцев вытирать слёзы с её глаз, обхватив ладонями её горячие щёки. Сознание Сынюна вконец было затуманено, потому что он начал неосознанно опускать голову к ней, желая поскорее прикоснуться губами к розовым лепесточкам у неё на лице. Почему-то он думал, что они на вкус, как клубника, так как Мими всегда пахла какими-то фруктами. Даже когда её запах смешивался с запахом масла, Сынюн всегда мог ощутить её аромат чего-то приторного, что поначалу раздражало его обоняние, а теперь стало таким вкусным. Парень не ощущал голода, однако сейчас был бы не прочь поесть немного клубники. — Я знаю, что жёстко вам мешаю, но было бы ещё более стрёмно, если мне пришлось бы ждать снаружи, пока вы пососётесь. — Голос Ханбина совсем не возвращал Сынюна в реальность, но позволило Мими быстро отойти в сторону, чтобы избавиться от чарующего её друга. — Поздравляю, курочка, ты, наконец-то, добилась своего лидера, — с улыбкой проговорил гитарист, придерживая на одном плече сумку со своей Матильдой, и думал о том, что вовремя решил вспомнить о группе, в которой состоит. Сынюн уже неделю не отвечал на его вопросы о том, когда репетиция, поэтому Ханбин решил самолично его навестить. — Ничего я не добивалась, — недовольно бросила она, одарив согруппника ненавистным взглядом, и не знала, что делать дальше. Уйти сейчас с обидой будет глупо и по-детски, ведь в итоге она опять простит Сынюна. И притворяться, что ничего не было, а точнее, что что-то могло случиться, она уже не сможет. — А ты чего припёрся? — безразлично спросил Сынюн, падая обратно на кровать. Ему сейчас хотелось бы заснуть и увидеть во сне продолжение с Мими, потому что его одолело безумное любопытство, а обижать девушку и попросить дать попробовать на вкус её губы он не имеет права. — Да испугался тут, вдруг вы меня замените и не скажете об этом, поэтому решил прийти и поинтересоваться, когда уже начнётся весь движ? — отвечал Ханбин, вытаскивая свою гитару, и, словно по традиции, сначала нежно провёл ладонью по всей длине грифа. — Я играть хочу, выступать и ещё славы хочу, — студент довольно кивнул своим мыслям, представляя толпу фанаток, и специально игнорировал повисшее в подвале мрачное настроение. На самом деле, мрачным оно было лишь у Мими, которая, сев на стульчик перед своими барабанами, вертела пальцами палочки. Сынюн же просто полулёжа сидел в кровати, устало развалившись на ней, и никак не мог сомкнуть глаза. И дело даже было не в назойливом голосе Ханбина. — Вот тебе песня: «А ну-ка свали в закат и приходи, когда позовут. Ла-ла-ла, о йеааааа», — лениво пропел он в непонятной мелодии, сам понимая, как соскучился по пению. Он уже давно не распевался, лишь когда пытался что-то начеркать, но это обычные бормотания, когда хочется, чтобы текст можно было посадить на какую-нибудь толковую мелодию. — Так как, — Ханбин ничуть не обижался на лидера, поэтому подхватив эту мелодию, стал наигрывать её на своей бас-гитаре, — как там, «Свали в закат», — проговорил он, идеально повторив сымпровизированную Сынюном мелодию, и повернул голову к барабанщице, показывая взглядом, что теперь её очередь. Она непонимающе вскинула брови, так как совсем не собиралась в этом участвовать, но упрямый взгляд Ханбина и медленно остывающая внутри злость заставили её чуть прокрутить в пальцах палочки. Она и сама забыла, когда они в последний раз вместе что-то играли, поэтому в мыслях подобрала нужный ритм и проиграла его на своих установках. — Идеально, — кивнул Ханбин, словно это он был лидером группы, и девушка даже мысленно поблагодарила его за такой позитивный настрой. Этого им определённо не хватало. — Осталась только гитара. Ну же… Ханбину не пришлось долго просить, чтобы заставить Сынюна чуть ровнее присесть на месте и взять в руки прислонившуюся грифом к стене рядом с кроватью акустическую гитару. Во что бы они не играли, у них получилось его зазвать в игру. Но ему было лень вставать, поэтому он продолжил сидеть на кровати, прижавшись спиной к стене. Отыграв подходящую мелодию, он понял, что они втроём прекрасная команда. — Раз, два, три… «А ну-ка свали в закат и приходи, когда позовут», — пропел он под аккомпанемент инструментов и не хотел на этом останавливаться, — «У вас самый безответственный лидер, спасибо, что вы тут, йеаааа», — продолжил Сынюн, на ходу продумывая строчки дальше. Он довольно улыбнулся, посмотрев на мемберов своей группы, и, уже не ленясь, встал на ноги. Кровь словно заново потекла по венам, и ему захотелось ещё чего-нибудь сейчас исполнить.*
Просматривая старые совместные фотографии, Мино понимал, что этим самым он сильнее давит себе на кровавую рану внутри, но знал, что заслуживает этого. И продолжал заливать в себя алкоголь, надеясь, этим самым поскорее промыть эту рану, чтобы она зажила. Количества напитков в его личном мини-баре уменьшалось, но не боль от потери самого близкого ему человека. Он даже запутался в том, хреново ли ему от того, что Арым больше нет в его жизни или от того, что он посмел сделать больно такой девушке. Неважно. Сейчас было неважно даже то, что утром вышла статья, в которой Хаи признаётся, что соврала насчёт изнасилования. Мино эту статью не читал, об этом ему сказал Джинхван, ассистент режиссёра. Джиён практически заставил всю съёмочную группу дать интервью этой онлайн-редакции и рассказать, что они были свидетелями того, как Хаи сама охотно отвечала на ухаживания актёра. У директора Вона, однако, не получилось полностью обелить имя своего подопечного, ведь Мино, если и не был насильником, но определённо запомнился всем кобелём. Джиён даже радовался, что они не открыли общественности то, что Мино уже год в отношениях. Мино был безумно благодарен директору за все его старания и с удовольствием лично сказал бы ему об этом, а потом ещё и оплатил бы ужин с последующей тусовкой в каком-нибудь ночном клубе в обществе хорошеньких девчонок. Но парень тупо пялился в экран телефона, в очередной раз игнорируя сообщения директора. Джиён писал ему, что если Мино не придёт завтра в офис и не расторгнет контракт с агентством, то может навсегда забыть о карьере актёра, так как Вон, как он уже успел доказать, умеет дёргать за ниточки и управлять мнением общества. Мино лениво проводил пальцем по экрану айфона, только сейчас замечая, что Джиён ещё в четверг звал его к себе в кабинет, а сегодня уже понедельник. Определиться в этом ему, конечно, помог календарь на телефоне, так как парень уже на второй день после ссоры с друзьями потерял счёт во времени. Он считал их всех предателями, которые даже умудрились впутать в свой заговор его не терпевшую их младшую сестру. Мино заперся в своём пентхаусе и поменял код на двери. Ещё он забыл оповестить об этом свою домработницу, поэтому однажды той пришлось вызвать охрану, чтобы те взломали дверь, так как хозяин дома не отзывался ни на дверные звонки, ни на телефонные. Он бухой лежал на террасе у бассейна и водил пальцем по водичке, думая о том, чтобы заменить воду в нём на ром. Некогда душа компании и главный тусовщик Сеула ощущал себя покинутым и как никогда одиноким. И лишь фея смогла бы спасти его из этого омута самозабвения. — Она сказала, что никогда не видела его таким, — слышал он знакомый женский голос, но надеялся, что сейчас спит. Мино лежал на своей кровати, бельё на котором домработница утром с трудом поменяла. Парень не вставал с постели уже несколько дней, изредка поднимаясь в туалет или чтобы достать очередную бутылку из мини-бара. — А она, поверьте, всякого дерьма навидалась. Удивительно, что кто-то вообще соглашается убираться в этом гадюшнике. Это определённо был голос Даны, медленно усиливающийся в громкости. Мино хотел бросить полупустую бутылку в прикрытую дверь, чтобы дать знать — он не готов сейчас её видеть и пусть валит к себе в Милан, но сестру даже это не остановило бы. Поэтому лень взяла над ним вверх и он, повернувшись в постели, прикрылся одеялом. — Не притворяйся спящим, я видела тебя онлайн в мессенджере секунду назад, — недовольно произнесла она и тяжело вздохнула, войдя в комнату. Ей было неприятно видеть старшего брата в подобном состоянии и ещё неприятнее становилось от того факта, что частично она причина этому. В безумных идеях Даны был вариант позвать Арым из Токио, соврав, что у Мино цирроз печени и он умирает, что, по мнению Сон-младшей, в скором времени может произойти, если ничего не сделать. Но даже Дана не смогла бы заставить бывшую девушку брата примчаться к нему на помощь, поэтому на пороге стояли и топтались на месте Тэхён и Джину. На самом деле, Дана планировала позвать лишь Тэхёна, но он предложил, что дополнительная помощь не помешает. Девушка сразу просекла, что блондин просто боится, что Мино оторвёт ему яйца, если опять увидит, особенно в её обществе. — Мино, а быстро взял себя в руки! — прикрикнул Джину, стараясь включить режим папочки, хотя заранее готовился к провалу. — Тут нужен холодный душ и двойной, а то и тройной кофе, — подметил Тэхён, смотря на торчащие из-под одеяла пряди волос друга, и уже пятился назад, так как боялся, что Мино сейчас взлетит в небо и откусит ему голову. — Ну удачи вам, я закажу кофе, — Дана демонстративно улыбнулась и вышла из комнаты, оставив парней злобно смотреть себе вслед. — Я никогда не пойму твой выбор, — прошептал Джину стоящему рядом Тэхёну, и тот положительно кивнул, сам никак не вникая. Они медленно подходили к кровати, делая мелкие шаги в надежде, что под одеялом сейчас Мино, а не какой-нибудь зверь из зоопарка, который на них накинется и исцарапает когтями. — Валите нахуй, — услышали они глухой крик под нетонким одеялом и ускорились в шагах. — Так, ты держишь за ноги, — тихо приказал Джину, вставая у изголовья кровати. — Ага, чтобы он пнул меня ступнёй? — Тэхён отрицательно качал головой и желал поскорее покончить с этим делом. Все знали, что хуже злого Мино может быть лишь пьяный злой Мино. А судя по пустым бутылкам, друга ещё придётся неделю откачивать от алкоголя в крови. — Хочешь смотреть ему в глаза, когда будем тащить его в душ? — с сарказмом в голосе сердился Джину, уже предугадывая исход примирения друзей. Тэхёну пришлось с согласием вздохнуть и, когда Джину одним движением откинул одеяло на пол, быстро схватился за ноги друга. Тот, несмотря на полусонное состояние, моментально заёрзал на месте, так как не ожидал, что его ноги и руки будут схвачены в плен. — Отпустите меня, гандоны! — кричал он, пока парни, с трудом удерживая его в воздухе, тащили в сторону самой близкой к этой комнате ванной. Дана следила за ними, радуясь, что решила пригласить на помощь обоих парней, иначе она точно вызвала бы службу спасения, чтобы отрезвить брата. Когда они бросили Мино в ванну, Джину держал руками его плечи, не позволяя встать на ноги, а Тэхён включал воду и направлял на него лейку душа. — Включай холодную, мы тут не курицу парим! — нервно прокричал Джину, с трудом удерживая на удивление активировавшегося друга. Дана стояла у двери, прислонившись спиной к проёму, и даже не подумывала им помочь. Ей отсюда было нормально. — Холодно, блять! — кричал Мино, когда температура воды резко понизилась, и хотел, чтобы друзья тупо бросили его в бассейн, так как даже там вода была бы не такой ледяной, хотя на улице почти октябрь. — Слушай, может, хватит? Он же так яйца застудит, — тихо спросил Тэхён, замечая, что Мино больше не сопротивляется и смиренно сидит, дрожа в ожидании прекращения своих мучений. — Они у него стальные — потерпит, — Джину отрицательно покачал головой и сам схватился за лейку, направив её в лицо другу. Тэхён боялся Джину и, наверно, никогда не перестанет. Тэхён знал, что их цель уже была выполнена и можно отпустить Мино пить горячий кофе, но то с каким ядовитым взглядом старший наслаждался чуть посиневшим от холода лицом их друга говорило, что сейчас Джину просто наказывает Мино за все его проступки. Тэхён надеялся, что ему никогда не придётся получать расправу за свои косяки от Джину. — Ладно, поигрались с водичкой и хватит, — Дана решила остановить экзекуцию над братом, так как даже ей не нравилось то, как он застыл в позе зародыша и стучит зубами. В дверь постучали, и Джину, поняв, что принесли кофе, поторопился в сторону прихожей. Ему даже стало чуточку хорошо, словно он надавал Мино отцовского ремня, которого тот никогда не получал. Отец Мино был модельером и слишком бережно относился к аксессуарам одежды. — Вы бы его ещё в бассейн бросили, до этого прицепив к ноге камень, — нервно проговорила девушка, переключая воду на тёплую, и пыталась согреть окоченевшего брата. — Хорошая идея. Обязательно опробую её на тебе, когда в следующий раз брошу тебя туда, — не менее раздражённо отвечал Тэхён и подошёл к шкафчикам, чтобы достать полотенце. — Так вы не встреча-а-аетесь? — с трудом спросил Мино, замечая привычную сцену общения этих двоих. — Мы просто дурачимся, — ухмыльнулась Дана и незаметно улыбнулась Тэхёну, который подходил к ним с полотенцем. Она выключила воду, постепенно приведя лицо брата к нормальному цвету кожи, а Тэхён положил ему на плечи махровое полотенце и собирался вторым накрыть ему волосы, но Мино оттолкнул рукой бывшего друга и поторопился встать на ноги. Он заметил улыбку сестры, и ещё видел, как Тэхён слегка коснулся ладонью её спины, когда подходил сзади. — Вы, мать вашу, ещё при мне потрахайтесь! — крикнул он охрипшим голосом и, чуть поскользнувшись на месте, попытался выйти из ванны. — Как же ты заебал, — устало прошептала Дана, поднимаясь с колен, и начала помогать ему встать на пол. — Не трогайте меня! — всё не унимался он, когда Тэхён, накинув ему на голову второе полотенце, принялся сушить волосы. Он делал это слишком активно, что Мино даже и выпутаться не мог от ловких пальцев блондина, который двигал ими по его голове, кружа ею. — Да хватит уже его мучать, — Дана несильно ударила по пальцам Тэхёна, и тот быстро убрал руки с его головы. Стянув с головы брата полотенце, она вгляделась в его щетинистое лицо. Она хотела понять, протрезвел ли он и готов ли по-светски сесть в гостиной за чашечкой кофе, чтобы всё обсудить. Парень злобно огрызнулся, словно дикарь, которого заставили помыться, и Дана вернула полотенце обратно ему на лицо. — Он готов. Тащи сухую одежду, — резюмировала она, и блондин моментально повиновался, боясь, что Мино в любую секунду может на него наброситься и откусить ухо. Джину сидел на диване, положив ногу на ногу, и спокойно попивал американо из бумажного стаканчика. Дана умудрилась заказать десять порций, которые для Мино будут скорее смертельными, чем отрезвительными, поэтому довольно улыбнулся входящим в коридор друзьям. Смотря на уставшую девушку, он мысленно соглашался с тем, что теперь ей придётся присутствовать на их общих собирунах в качестве уже девушки Тэхёна, а ведь они её в качестве сестры друга с трудом терпели. Если бы рядом сейчас был Сынхун, то Джину поспорил бы с ним, поставив хорошую сумму, что не даст им больше недели. И словно доказательство обратному Тэхён, зашедший за ней в гостиную, накинул ей на плечи махровое полотенце. — Зачем… — девушка собиралась спросить, нахрена ей полотенце, ведь они не её пытались удушить в ледяной воде. — У тебя вся грудь мокрая, соски торчат, — спокойно ответил Тэхён, садясь на диване напротив друга. Дана еле улыбнулась уголками губ и оставила полотенце висеть на плечах, совсем не прикрывая грудь. Она знала, что в отличие от парней, сильно намокла, и собиралась пойти переодеться. Но теперь принципиально этого не сделает, лишь бы Тэхён не расслаблялся и не переставал напрягаться от вида её сосков. — У вас несколько минут, чтобы свалить из моего дома, — послышался голос хозяина дома, босиком вошедшего в гостиную. Он был одет в сухую домашнюю одежду и старался всячески игнорировать присутствие некогда близких ему друзей. Не замечая стаканчиков кофе, он медленно ковылял в сторону мини-бара, планируя продолжить оттуда, где его остановили. Теперь ему придётся заново пьянеть, а ведь он так старался вызвать у себя передоз алкоголем. — Мино, сейчас же сел в кресло и осушил один из этих стаканчиков с кофе! — приказал Джину, положив свой на журнальный столик перед собой. — Иди нахрен, — коротко ответил ему Мино, даже не поворачиваясь. Но когда увидел, что все полки его мини-бара пустые, с изумлённым лицом повернулся в сторону дивана. Он увидел довольную ухмылку сестры, попивающую из стаканчика, и надеялся, что она просто спрятала бутылки. Мино хорошо знал сестру. Она вполне могла бы вылить содержимое его дорогой коллекции в унитаз и даже глазом не моргнуть. — Клянусь могилой родителей, что ты не раз пожалеешь, если не сядешь в это долбанное кресло, — сердито прикрикнул Джину, и Мино послушно поплёл к указанному месту. Джину очень редко клялся могилой родителей, а когда делал это, то всегда выполнял свои клятвы. Поэтому парню пришлось усесться в кресло и влить в себя горячую жидкость, обжигающую его изнутри. Мино не любил горький кофе без молока, но молча пил, стараясь не смотреть на Тэхёна или Дану. Они сейчас больше всех его раздражали. — Говорите, что хотели, — произнёс Джину, обратившись к парочке, сидевшей на одном диване, хоть и на безопасном друг от друга расстоянии. Он поверить не мог, что записался сегодня в няньки, ведь после сегодняшней встречи с Джиёной он планировал напиться в одиночестве в своём президентском номере и может что-нибудь заказать, чтобы поболтать с официантом и отвлечься. — Мино, — начал Тэхён, тяжело вздохнув. Он сильно жалел, что заранее не продумал речь, так как и не ожидал, что сможет вот так сидеть перед другом. — Давай я? — спросила Дана, закатив глаза, ведь, как ожидалось, яиц у её новоиспечённого бойфренда не хватило даже на одно предложение. — Нет уж, давай я, — нервно перебил он её, не давая даже слова вставить. — Ты не представляешь, как меня раздражает эта стерва, — он большим пальцем показал на сестру друга, которая вопросительно вскинула брови. — Я бы собственноручно придушил её однажды, не будь она твоей сестрой. Но так получилось, что она мне понравилась… — Так как единственная согласилась скакать на твоём хуе? — поинтересовался Мино, ядовито ухмыльнувшись, и Дана сильно ударила пяткой по его голени. Если бы он сидел ближе, она, конечно, смогла бы дотянуться и до его причиндалов. — Можешь считать меня последней шлюхой, раз согласилась, и будешь прав в этом, — продолжила Дана, принимая эстафету, и теперь Тэхён хмурился в её сторону, — но разве сам не говорил мне, что пора перестать встречаться с мачо и найти себе какого-нибудь романтичного хлюпика, а? Тэхён не знал, пытается ли она так его защитить, так как комплимент был вполне сомнительным. — Я ещё со свадьбы что-то неладное ощутил между вами, — Мино с подозрением сощурил глаза, меняя взгляд от друга к сестре и обратно. — Вы тогда трахнулись, да? — Я не собираюсь с тобой… — начала было девушка, но положительный кивок сидящего рядом блондина полностью лишал её каких-либо аргументов. — Ой, да замолкни ты! — раздражалась она, толкая его в бок, что Тэхён чуть не разлил горячую жидкость себе между ног. Мино еле слышно ухмыльнулся. На самом деле, его всегда забавляли их ссоры, и, может, это была одна из главных причин, почему он никогда не пытался их помирить. И видя то, что они не перестают сраться, даже когда пытаются вымолить у него прощения, он даже умилялся. Тэхён определённо вытерпит мерзкий характер сестры, раз в средней школе не слёг в психушку от её наездов. А Дана получит, наконец, романтику, которую давно заслуживает. — Господи, какие же вы отвратительные, — тяжело вздохнул он, покачав головой, и решил временно оставить их в таких отношениях. — Если он разобьёт твоей сестре сердце, я самолично помогу тебе вырвать ему яйца, — проговорил Джину, вежливо улыбаясь, словно заключил сейчас выгодную сделку. — Я сделаю это раньше вас, — прикрикнула Дана, замечая, расслабившегося Мино, который закатывал глаза, но уже не так бесился, смотря на неё и Тэхёна, как на пару. — Ну ок, меня опять никто не спрашивает, — пробубнил Тэхён себе под нос и даже не рвался привлечь к себе внимание. Он и сам понимал, что никогда не простит себе, если заставит эту девушку страдать, хоть и физически она всячески его измучила. Дана впилась ногтями ему в бедро, свободной рукой держа стаканчик, и самодовольно улыбнулась брату.