Lost stars/ Упуская мечты.

      Утро встретило Чимина привычным старым кошмаром и сообщением на смартфоне от всё уже успевшего надоесть адресата. С кошмарами пришлось смириться за долгие годы, ведь он давно отказался от прошлого себя и от единственного человека, который мог их прекратить и, возможно, подарить душевный покой.       Но, похоже, что и с любителем активной переписки придётся так же смириться. Чимин решил воспринимать это, как расплату за свою невнимательность и несдержанность: допустил оплошность ─ смирись и неси ответственность. Хотя целовался Хосок классно, это приходилось признать. Нет, просто охрененно: он был так нежен и одновременно горяч, напорист, поджигая быстро и оставляя после себя тлеющие угли приятной истомы. И сам был такой тёплый и уютный, подозрительно быстро подкупающий доверие своей открытостью. Хотя, ничего удивительного — танцор.       Парень вновь прикрывает глаза, не торопясь поднимается с кровати, и на губах появляется тень улыбки при воспоминании о прошлом вечере. Жаль, что у них ничего не выйдет, с его-то фобией. Придётся остаться лишь друзьями, пока и он не сдастся.       Бжжж... Да, новый знакомый хорош и в ежеминутном написании СМСок. Начиная с прошлого вечера, когда сообщил, какой приятной и незабываемой оказалась их встреча, — тот ещё романтик — до сегодняшнего утра, когда пожелал доброго утра одновременно с прозвеневшим будильником. Информацию о точном времени подъёма пришлось сообщить, лишь бы остановить нескончаемый поток вопросов.       Не сказать, что такое внимание было совершенно неприятно Чимину ─ скорее, непривычно. Он уже давно не страдал излишней болтливостью, как и общительностью, а те немногие друзья, с которыми продолжал поддерживать отношения, и так знали о нём достаточно, хоть и далеко не всё, чтобы не начинать вести долгие разговоры. Они давно забросили попытки его хоть как-то разболтать, заразить Чима жизнерадостностью или помочь развеяться, чтобы он отпустил прошлое и наслаждался той жизнью, что есть сейчас. Пак с ними уже и не общался толком: созванивался раз в несколько месяцев или виделся на давних встречах университетских выпускников.       Да и друзья эти были лишь из "жизни", начавшей свой мучительный отсчёт после переезда в Сеул и поступления в университет. Жизни новой, построенной в попытке размашисто зачеркнуть густой чёрной краской всё, что было ранее. Но, похоже, что и у нового пути оттенок был не намного светлее, потому что отзывающаяся болью при каждом шаге нога, и накрепко засевший в памяти образ нежно улыбающегося Чонгука повергали в прах все попытки блокировать свою память.       В то время он был тенью, подобием человека без чувств и стремлений, утопал в серой, липкой, непроглядной мгле отчаяния, граничащего с апатией, что опутывали мысли скользкими холодными щупальцами безразличия. Но он продолжил заниматься физиотерапией по настоянию родителей ─ и посещать психолога, выбранного ими же, ─ в уступку за то, что упорно не сообщал своего адреса и отказывался возвращаться. А они и перестали на этом настаивать, смирившись с решением сына и ожидая, когда он будет готов.       Зачем согласился? Начиная всё с чистого листа, нужно разобраться с прошлыми проблемами, чтобы те больше не смели тревожить, настойчиво захватывая чувства и мысли ─ здравомыслие ещё пыталось отвоевать свои права. Да и не особо хотелось ходить с негнущейся палкой вместо ноги и с постоянной боязнью панических атак, которые после переезда стали случаться всё чаще, вкупе с глубокой депрессией и бессонными ночами, когда во снах на повторе крутились события той ночи, каждый раз оканчиваясь этой жуткой фантомной болью, парализующей всё тело, пропитанными потом простынями и рвущимся наружу сердцем.       Оставалось лишь запереться в четырёх стенах комнаты университетского общежития и без конца закидываться "Викодином" и "Имипрамином", одурманиваться, и вовсе забывая о существовании реальности. Но мозгоправ оказался действительно хорош. Очень молодой для мира медицины, лишь на пару лет старше самого Чимина, но уже весьма знаменитый в своей области. Гениальный профессионал своего дела с многочисленными дипломами, защищёнными диссертациями, имеющий гениальный новаторский ум, не боящийся экспериментировать, выискивая непроторенные пути, — Ким Намджун. Лишь благодаря ему состояние, к которому пришёл Чимин на данный момент, можно было считать стабильным.       Вчерашнее шокирующее спокойствие в танцзале — лишь его заслуга. Решение всё-таки ступить за порог того помещения, хотя Пак продолжал обходить подобные места по дугам немаленького радиуса, — также заслуга доктора, давно убеждавшего парня, что с этой фобией они успешно справились, а проверка была бы лишь условностью. Намджун даже предлагал сходить с ним в ближайшую школу уличных танцев, чтобы пациент убедился и перестал себя терзать, на что Чимин лишь поджимал губы и упорно отводил взгляд. Слишком свежи были воспоминания, горечь невозможности отпустить себя, приступы ощущались почти физически в такие моменты: хотелось свернуться клубочком, закрыться от всего мира, обрубить тяжёлым топором все чувства и воспоминания, но всё было тщетно, ведь тупые края ржавого железа доставляют лишь больше мучений.       Но он был почти спокоен. Зашёл — и ничего! Всё в порядке. Нужно было лишь перестать бежать от самого себя, создавая эту бездонную непреодолимую пропасть в душе. Чего он боялся? Ведь нужно было просто попробовать, найти в себе немного смелости и... Но зачем? Каждый раз последним рубежом перед тем, как решиться, был именно этот вопрос: "Зачем?" — тот, что всегда требовал указать причины действий. Какой смысл возвращаться в место, где он мог лишь сидеть в стороне, наблюдая, как другие упорно идут к своей, нет, к ЕГО, мечте, дают душе излить все свои чувства через танец. Наблюдая за теми, кого не знал и не хотел знать. Оставаться там и почему-то не иметь возможности влиться в этот мир и быть с человеком, которого сам бросил, отказался... трусливо сбежал, жалея себя, чтобы казаться себе ещё более несчастным?       С Чонгуком всё было иначе: требовалась эмоциональная встряска, желательно — встреча, как говорил доктор Ким, либо человек, который готов упорно, шаг за шагом, преодолеть все заслоны вместе с ним. Взрыв или ласка, дарящая успокоение. Но суть в том, что Чимин не хотел снимать эти заслоны — с ними надёжнее.       Тёплые струи воды приятно ласкают кожу, окуная в спокойствие, будто тихо напевая, что всё будет в порядке, что все невзгоды — это пустое. Утренний душ должен бодрить, но на Чимина всегда оказывает обратный эффект, усыпляя и расслабляя. А он упорно продолжает исполнять этот ритуал, будто наслаждаясь очередным, созданным им самим маленьким неудобством. Добавляя к тем, что уже существовали в его жизни, привыкая к ним, закаляясь, чтобы проживать каждый мучительный день. Лишь в каждом новом терзании себя от находил успокоение, проверяя, что ещё жив и может чувствовать хоть что-то.       Попахивает мазохизмом.       Парень выходит из ванной, наскоро вытерев тело, волосы, тут же откинутые со лба с еле заметным шрамом, и обернув полотенце вокруг накаченных бёдер, чуть ниже косточек, что выгодно подавали упругий, сексуальный рельеф мышц. Выходит расслабленно, вальяжно, слегка покрываясь мурашками от оставшихся на коже охлаждающих капелек. Чон Хосок, не будучи неопытной закомплексованной монашкой, застыл бы в немом изумлении от такого Пак Чимина, перебирая в голове все самые непристойные варианты развития событий.       Хозяин квартиры проходит на кухню, где по-прежнему царит приятный глазу полумрак из-за оставленных опущенными жалюзи, вставляет в тостер пару ломтиков хлеба, достаёт из холодильника масло, клубничный джем и кувшин со свежевыжатым апельсиновым соком, сразу наливая его в хайбол* и делая пару бодрящих глотков. Садится на стул у импровизированной барной стойки, которую давно хотел установить взамен обыденного стола, и ждёт звоночка о готовности хрустящей выпечки.       Бжжж... Понятно, игнорировать — не вариант, как и вчера вечером. Похоже, упорная личность упорна во всём. Только метод какой-то странный выбрала — за такое нормальный человек пошлёт без угрызений совести. Но, похоже, танцор отличался и завидной проницательностью, понимая, что может подкупить такую замкнутую язву, как Чимин. Хотя, вполне очевидно, что, испытывай черноволосый неприязнь и отчуждённость к этому солнечному человеку, нашёл бы уйму причин для прекращения общения. При таком раскладе раздражало бы абсолютно всё: любая эмоция и жест вызывали бы неприязнь и отторжение, не говоря уже о слишком очевидном флирте в его сторону. Да и на поцелуй при подобном отношении не отвечают. Поцелуй парня. Тем более.       Выходит, причиной вчерашнего влечения и доверия к этому человеку стала зародившаяся симпатия, что пока едва заметно, но верно и неотступно пускала тонкие корни в сознание Чимина.       Пак открывает чат, пестрящий смайликами и всевозможными позитивными картинками-эмодзи. Даже бывшие девушки не проявляли такого завидного упорства. Такое непривычное внимание, вроде, то самое отторжение и вызывает, словно совершенно инородный объект, но почему-то подкупает своей искренностью.       07:00: "С добрым утром, Пак Чимин-щи!"       07:01: "Ты уже видел? Солнце светит как безумное))"       Чимин нажимает кнопку пульта и жалюзи на всех окнах не спеша ползут вверх, впуская в квартиру яркие, бесцеремонно рвущиеся внутрь июньские лучи. Такие наглые, но дарящие тепло.       07:03: "Хватит спать! Ну поговори со мной :'(("       07:10: "Ты меня игнорируешь?"       "В точку."       07:20: "Чимин-а, давай встретимся сегодня вечером за чашечкой кофе?"       07:25: "Нет, я буду занят."       07:25: "Ну ты и вредина! >:("       07:26: "Доброго утра даже не пожелаешь?"       07:27: "Хён"       07:27: "Йаа! Что, серьёзный мужчина?"       "Ты зато больно весёлый", — проносится в голове. Чимину, может, и хотелось написать что-то милое, непосредственное, сбивающее с толку, но... не слишком ли быстро? Вчерашнего вечера и так хватило с головой. Ему нужно замкнуться — так комфортнее, но, как показала практика, в непосредственной близости с Хосоком эта задача становится трудновыполнимой.       07:27: "Так что насчёт кофе вечером?))"       07:30: "Смотри выше."       И тут же ответ:       07:30: "Да, я тоже занят — подготовка к выступлению, поэтому у самого будет минут 15 @_@ И я бы хотел потратить их на тебя)))))"       07:31: "Ну так и готовься, хён, мне нужно сразу в зал."       07:31: "Зал? Что за зал? Ты танцуешь? Почему не сказал?"       "Ну что за допрос? Танцую? Хотелось бы."       07:31: "Танцую? Хотелось бы." — отправляет он свою мысль, тут же жалея об излишней откровенности.       07:32: "Тогда приходи ко мне — я научу)"       07:32: "Тренажёрный зал."       07:34: "Ооо, так ты качаешься! Что ж, хорошее дело. Главное, что на месте не сидишь. Ты молодец, Чимин-и! ^_^"       07:34: "Похвастаешься как-нибудь результатом?;))"       Чимин хмыкает, пытаясь подавить улыбку, которая так и рвётся предъявить права на его губы так же, как и её виновник прошлым вечером, и, покончив с завтраком, отправляется одеваться. Открывает дверцу шкафа из тёмного дуба, как и вся мебель в комнате с бежевыми стенами, пробегается взглядом, в котором читается претензия на оживлённость, по привычному гардеробу.       Гардероб привычный, а вот странное, неосознанное чувство — нет. Что-то смутное, будто давно забытое. Цвета не поменялись, краски не стали ярче, но, возможно: резче, контрастнее? Как если закрыть глаза, давая отдохнуть после тяжёлого дня, бешено крутя глазными яблоками под закрытыми веками, доводя напряжение до максимума, чтобы, вновь открыв их, прочувствовать окружающий мир по-новому, будто стягивая мутную поволоку. Непривычно? Да. Но свежо и волнительно.       Муть спадала с глаз, но делала это постепенно, чтобы не напугать невзначай, а настроение слегка отклонилось от привычного деления "полное уныние", заставляя насвистывать популярную в последнее время песню** дебютировавшей женской айдол-группы.       Пак поправляет белый галстук, ещё раз окидывает своё отражение оценивающим взглядом, окончательно решая, что надеть чёрную рубашку и обтягивающие чёрные джинсы с белыми кедами было хорошей идеей. Под стать проблеску в настроении.       — И почему сегодня смотреть на тебя не так противно? — вопрос отражению, ответившему недоумённым взглядом.       "Надо бы подстричься," — небрежно рукой по чёрным волосам, разделяя на неровный пробор. Захватывает со стола не перестающий принимать сообщения телефон, солнцезащитные очки с тумбочки в прихожей и выходит из квартиры, всё ещё насвистывая. Быстро пробегается по диалогу глазами, выхватывает что-то про "сейчас приду" и "твой дом", не особо вникая, и убирает смарфон в карман.       Проверяет забытую вчера почту и цепляется взглядом за выделяющийся из общей макулатуры и счетов бледно-розовый конверт с указанием его адреса в ажурной рамке. Значит, действительно ему. Адресат: _♡ХН♡_       "Что за?.. От домовладельца?"       Единственный логичный(?) вывод. Потому как родителям и друзьям он адреса не говорил. Хотя разумнее предположить, что это с работы, чем поверить в тягу к таким милостям у хмурого делового старика. Но, конечно, всякое бывает.       Любопытство берёт верх и он, отправив ненужные газеты и буклеты в мусорное ведро, а счета в рюкзак, незамедлительно вскрывает конверт.       Внутри такой же розовый листок с аккуратно выведенными словами:       "Оппа, ты хорошо отдохнул вчера? Не расстраивай меня так больше, пожалуйста.       Ты на что-то обиделся, да? Я постараюсь исправиться, только не изменяй мне.       Удачного дня, оппа~>.<~. Я тебя люблю."       Точно не домовладелец. В противном случае, старику пора в дурку.       В голове второй раз за последние пару минут всплывает вопрос: "Что за хрень?" — а под ложечкой сосать начинает от странного чувства, что ответ лежит на поверхности, но пока не удаётся за него ухватиться. И насколько серьёзно воспринимать такую шутку? Это ведь шутка? Прикол такой? А как же иначе-то...       — Йаааа! Воу!       Чимин вздрагивает от неожиданности, едва покинув свой подъезд.       "Что он здесь делает-то?"       — Эй, красавчик, не хочешь познакомиться? — его сносит волной позитива, которой сносит и все тревожные мысли. Бодрящий прилив по имени Чон Хосок. Глоток свежего воздуха и живительной влаги.       — Я с незнакомыми дяденьками не разговариваю, — хорошо сыгранный, полный подозрения взгляд с прищуром и поджатые губы — удачная попытка сдержать смех.       — А ты хочешь познакомиться ещё ближе, деточка? — ладонь непринуждённо ложится на плечо, а шёпот губ, что невзначай касаются уха, окутывает мысли дурманящим туманом. И улыбка потом такая невинная.       "Слишком близко!" Но почему бы не подхватить игру? Как ни странно, такие выпады он принимать умеет — ни одна девчонка не могла устоять, когда ему это было нужно. А здесь то же самое, только парень.       Всего лишь. Парень.       Поправочка: гей. А это уже веский довод.       — А чего хочешь ты? — Чимин поворачивается к танцору и нахально смотрит в глаза. Ухмыляется, склонив голову набок и слегка прикусывая нижнюю губу.       Нужная реакция не заставляет себя ждать: лицо Хоупа вытягивается от удивления, он даже рот приоткрыл в немой "О". Чим не выдерживает, прыскает и начинает смеяться в кулак левой руки, правой сочувственно похлопывая Хосока по плечу. А затем бодрой походкой победителя уходит в сторону привычного утреннего маршрута, бросая через плечо: "Я за кофе!" — и слышит приближающийся топот, а вместе с ним и требовательный вопрос:       — Ты это сейчас серьёзно?       Этот Чон Хосок действительно какой-то феномен в его жизни. Пробивается сквозь стены и упорно пытается рассеять мрак той привычной внутренней бездны, и не подозревая об этом. Меняет запершего все самые искренние, позитивные эмоции парня, казалось бы, не прилагая усилий.       А на душе у Хосока буря, смятение и взявшийся из ниоткуда милый, но такой сексуальный Пак Чимин. На первый взгляд обычный, не бросающийся в глаза, хоть и красивый до невозможности. Но не покидающая лицо грустная задумчивость, даже когда он улыбается, и этот странно остекленевший взгляд вчера в зале не дают покоя и заставляют тянуться к нему, желать раскрыть для себя этого человека, принять его и всё время тянуться навстречу. И тот испуганный взгляд после внезапно разорванного поцелуя — похоже, тараканы у Чимина большие и живучие, и проблем доставят массу, может, и страдать из-за них придётся. Это Чон всегда чувствует безошибочно, но идти на попятную выше его сил, поэтому и пишет, как умалишённый, поэтому бесконечно улыбается, стараясь дарить позитив, поэтому прибегает утром к его дому, чтобы повидаться ненадолго. Безумно хочет быть рядом и обнимать этого переменчивого невысокого парня, а тот ещё и выходит из подъезда весь в чёрном, джинсы в облипку (его так на работу-то пустят?), очки держатся на кончике аккуратного маленького носа — можно подумать, айдол пожаловал. И где же сохнущие по нему фанатки?       "Похоже, меня можно смело записать в их ряды," — обречённо думает Хосок и движется ему навстречу с восхищёнными возгласами.

***

      Кофейня "Чёрный кролик", как всгда, встречает приятным, бодрящим ароматом свежесваренных зёрен.       — Эй, Чимин, тебе не кажется, что она как-то странно на нас смотрит? — Хосок незаметно кивает в сторону Ханы, которая бросает на него озлобленные взгляды, тут же становясь лапушкой, как только чувствует на себе взгляд Чимина.       — Нет, ну что ты, хён. Милая и приветливая девушка, иногда вкусняшками балует, — шепчет в ответ Чимин, обжигая горячим дыханием хосоково ухо, и невинно улыбается, копируя недавние действия оппонента. Опять он творит что-то странное рядом с чёртовым Чоном.       — Милая, говоришь? А она мне точно яду не подсыпет в кофе? — пытается поддержать разговор Хосок, поворачиваясь к младшему, который стоит слишком близко. А взгляд уже опускается на чиминовы губы, темнеет, дыхание учащается. Он явно не готов стоически выдерживать любые провокации со стороны этого парня, потому что крышу сносит от любого двусмысленного действия.       — Ты только без меня не приходи, хён, тогда всё точно будет в порядке, — непринуждённо тянет Чимин, возвращаясь от стойки с готовым заказом.       — Прям обнадёжил сейчас, честное слово!       "Эта девчонка запала на него? Слишком активно глазки строила, и очень удачно при этом ставила меня наряду с ничтожеством. Поздно, дорогая!" — Хосок понимает, что ведёт себя по-детски, но на выходе из кафе забрасывает свободную руку Чиму на плечо и, оглядываясь, бросает на официантку лукавый взгляд. Та кипит от злости — миссия выполнена.       — Хён, ну что ты делаешь? Мы с тобой не закадычные друзья, чтобы в обнимку ходить, — фальшиво возмущается Чимин, слабо, будто нехотя, поводя плечами, чтобы сбросить чужую руку.       — Да? А по-моему, мы уверенно движемся в этом направлении, — Чон лучезарно улыбается, даже не думая отлипать от парня. На губах милая улыбка, а в глазах зачатки жгучего пламени, так и рвущегося наружу, иначе сожжёт изнутри. — Хотя, я бы очень хотел с тобой не просто "дружить", Чимини.       Пальцы с плеча осторожно перебираются на шею, заставляя вздрогнуть, но и пуская по коже лёгкую волну мурашек, касаются невесомо и мимолётно, запутываясь в густой чёрной шевелюре — этот урок Хосок усвоил, а учился он всегда быстро. Нежно разделял и перебирал пряди, приятно массируя кожу головы. Будь Чимин котом — точно заурчал бы от удовольствия. И, как ни старался пересилить себя, довольную улыбку всё же не сдержал, что не осталось незамеченным.       — Не понимаю, о чём ты, — удивлённо ответил он, и сверх меры заинтересованный взгляд стал изучать окружающие высотки.       — Зато твои губы и язык прекрасно понимают, — еле слышное бурчание.       — Что?       — Что?       — Повтори, — Чимин замедлил шаг и пристально уставился на Хоупа, желая услышать ответ. Лицо серьёзное и вдумчивое, а в глазах затаился игривый блеск.       — Тц... Ты такой провокатор, Пак Чимин, — танцор выдержал взгляд, пуская в голос опасные нотки, на что Чим прищурил глаза призывно улыбнулся. И откуда взялась эта дерзость и желание проверить Чона на прочность?       — Да ты реально издеваешься! — ухмыльнулся Хосок и прикрыл глаза, резко вдыхая и слегка сжимая пальцами волосы на макушке Чимина. — Заскочишь со мной в одно место на минутку? — наигранно-любезно спрашивает он, натягивая прежнюю улыбку.       — Мне на работу нужно, ты не забыл? — ответил Чимин, кидая взгляд на стрелки наручных часов.       — Не забыл. Время ещё есть, это правда ненадолго... а жаль. О! Вот здесь! — Хоуп хватает удивлённого Пака за руку и тянет в неприметный проулок, оглядываясь и призывая поторапливаться.       — Быстрее, сам же говорил, что на работу нужно.       — Ты решил меня убить? Таков твой коварный план? — шутит темноволосый.       — Не дождёшься, — они огибают дом, оказываясь в тупике, окружённые глухими стенами. Прекрасное место, чтобы творить злые дела. Или непристойные — кому что по вкусу.       Хосок останавливается, отпуская руку Пака, и не сводит с парня карих глаз.       — Неужели изнасиловать? — деланно удивляется Чим, прикрывая рот ладонью и округляя глаза.       — Я бы сказал, что это ближе к правде, — Чон делает шаг вперёд, Чимин отступает и упирается спиной в холодную, ещё не нагретую летним солнцем стену. По телу пробегают мурашки: то ли от ощутимой прохлады, то ли от такого серьёзного и спокойного Хосока.       — Я не буду прикасаться, не бойся, — танцор сокращает между ними расстояние, опираясь руками о шершавую кладку по обе стороны от головы Чима. Медленно наклоняет голову, давая понять свои намерения, не прерывая зрительного контакта.       — Хён... — парень заворожён этим взглядом, взят в плен, не в силах пошевелиться.       — Чщщщ... Потом...       Чимин на мгновение задерживает дыхание, сам весь будто задерживается... а затем чувствует горячее дыхание на своих губах и отмирает, слыша отдающийся эхом в голове стук набирающего скорость пульса.       Хосок целует мягко и бережно, будто порхает по приоткрытым, отвечающим на ласки губам своими, тягуче-медленно проводит языком по нижней, засасывая, прихватывает зубами и кусает чуть сильнее, чем рассчитывал — слишком хочет потерять контроль и поддаться дикому желанию, что заставляет так вздыматься грудь и гонит горячую кровь по венам. Хочет снова вытащить этого чувственного, настоящего Чимина, что возбуждает одним взглядом и сносит крышу своим напором. Но останавливается, вспоминая окончание вчерашнего порыва.       — Ну ведь можешь быть милым и покладистым, — тяжело дышит Чон, упираясь лбом в лоб парня. — Что ворчишь постоянно? Секса давно не было?       Хосок смеётся над таким банальным подколом со своей стороны.       — Не твоё дело, — доносится в ответ.       — Уау! Так это не только на девушек так действует! — удивлённо тянет он. — И как давно?       — Я же сказал — не твоё дело, — голос стальной, а в грудь упираются руки, намереваясь с силой оттолкнуть такого навязчивого сейчас парня. Хосок их перехватывает, заводит себе за спину, приближается вплотную, сбивая дыхание им обоим. Взглядом впивается в озлобленные глаза.       Зрачки расширяются, взор туманится, напряжение достигает своего пика. Чимин впивается в губы Чона страстно и настойчиво, проникая языком в горячий рот, что так жаждет его ласк и встречает с не меньшим напором, легко перехватывая инициативу. Хосок глухо рычит — разум уступает место возбуждению — и впечатывает Чима в стену, прижимаясь всем телом. Но руками не касается, снова опираясь ими о стену, сжимая кулаки. Пак упирается затылком в холодный камень, чуть прогибается в спине и, уверенно хватая парня за ремень, дёргает на себя, двигаясь бёдрами навстречу к его, будто завершая волну. Начинает тереться возбуждённым членом о не менее твёрдое сейчас достоинство Хоупа, что так ощутимо даже сквозь ткань их джинс. Чувствовать этот контакт непривычно и волнительно, но неприязни он определённо не вызывает. Чимин продолжает удерживать ремень, до боли вжимаясь в танцора, и тихо стонет в рот Хосоку, пока их языки сплетаются и дарят друг другу наслаждение, пуская по телу новую горячую волну, а в голову разряд, пробивающий до тёмных пятен в глазах.       Чон ловит губами язык, посасывая его в своём ритме, в то время как правая рука опускается на выпирающий под тканью член младшего и начинает двигаться, подхватывая заданный темп. Пак стонет громче, отчего движения Хосока становятся резче и интенсивнее, выдавая его нетерпение.       — Боже, Чимин... ты как наваждение... — а Чимин стонет и поскуливает, чувствуя, что нуждается с большем. И танцор уже знает об этом, сам желая доставить парню удовольствие.       Он разрывает поцелуй, слегка касается губами чиминова подбородка и опускается на колени, продолжая смотреть в потемневшие похотливые глаза.       — Хён...       — Тише, Чимини, тебе понравится, — перебивает Хосок, проводя носом по ширинке вдоль затвердевшей плоти и слегка прикусывая то место, где должна находиться головка. Чимин рвано выпускает воздух из лёгких, будто дробит выдох на части. А парень уже справляется с пуговицей и тянет вниз бегунок ширинки, приспуская джинсы.       — Хён, подожди, нас же могут...       — Чщщ... никто ничего не увидит, расслабься.       — Да ты весь в нетерпении, — Чон довольно приподнимает бровь, касаясь длинными пальцами пятна естественной смазки за трусах Пака.       — Затк... ааах... — заканчивает Чим приятным мелодичным стоном, когда горячий язык скользит по боксерам, а оставшийся на них влажный след приятно холодит.       — Смотри на меня, — почти приказывает Хосок непривычно низким голосом.       И Чимин уже готов возразить, что, вообще-то, не он отсасывать собрался, чтобы выслушивать указания, но зрелище слишком притягательное, чтобы отводить взгляд.       Хоуп тянет резинку трусов вниз, высвобождая стоящий колом член и оголяя ягодицы. От младшего приятно пахнет цитрусовым гелем для душа, свежестью и желанием, отчего только сильнее хочется его попробовать. Хосок кладёт руку на возбуждённую плоть, слегка приподнимая, копит во рту побольше слюны и медленно, смакуя, проводит мягким, горячим языком вдоль всего ствола, от основания до головки. Напрягая, заостряет кончик и ещё раз проходится им по всей длине, массируя взбухшую венку. И танцор чувствует, как небольшие пальцы судорожно впиваются в волосы на затылке, когда он обхватывает губами головку, распаляя парня порхающим по ней языком, и круговыми движениями уверенно опускается до основания, игнорируя рвотный рефлекс, на что Чимин тут же протяжно стонет, прикрыв глаза, и подаётся бёдрами вперёд, чтобы быть ещё глубже. Он полностью во власти этого горячего, умелого рта.       Чон сам возбуждён до предела, жёсткая ткань неприятно давит на налившуюся кровью плоть, но с этим он разберётся позже, потому что сейчас хочет доставлять удовольствие другому человеку, потому что сейчас его накрывает от такой чувствительности Пака: одна рука крепко обхватывает ствол и и начинает интенсивно скользить по нему, вторя движениям головы, а вторая массирует яички, стимулируя чувствительную точку под ними, чтобы ускорить процесс разрядки — всё же времени у них катастрофически мало. С губ Чимина срывается очередной ласкающий слух стон, намного громче прошлого — похоже, и его затуманенный разум забыл об осторожности — а ноги начинают предательски подкашиваться, заставляя Хоупа мёртвой хваткой вцепиться в его бёдра, чтобы удержать. Он наращивает темп, всё чаще опускаясь до основания и задевая кончиком носа нежную кожу на лобке с редкой порослью тонких волосков. Чим дышит тяжело и на ногах держится только благодаря поддержке чужих рук, отдаваясь на милость сладким мукам. Его ведёт нещадно, вся рациональность в топке, вся сдержанность отправлена в тартарары... моральные принципы? Что это такое? Есть только они и удовольствие между ними. Чувствуя, что вот-вот кончит, парень пытается по привычке отстраниться, но Хосок лишь сильнее обхватывает его ягодицы и остервенело насаживается, не обращая внимания на выступившие слёзы. Трахая его своим ртом, будто доказывая своё превосходство. Чимин ощущает, как головка упирается в такую мягкую и упругую стенку глотки, и кончает с блаженным "Ааах.." на губах, выдыхая весь воздух из лёгких. Но когда танцор чувствует, как вязкая жидкость стекает в горло, а Чима начинает потряхивать, то делает ещё пару поступательных движений, чтобы проглотить всё до капли. Затем отстраняется, всё ещё чувствуя с своих волосах пальцы, что уже ослабили хватку и осторожно перебирают мягкие пряди, будто в знак благодарности. Кидает взгляд наверх: Чимин откинул голову на стену и прикрыл глаза, выравнивая дыхание.       Хоуп натягивает на Пака нижнее бельё, штаны, недолго возится с ширинкой и ремнём.       — Не нужно, я сам... — слабо протестует Чим, что успешно игнорируется.       Хосок скользит руками от бёдер вверх и, не вставая с колен, обнимает Чимина, утыкается лицом тому в живот, пытаясь отдышаться. Тишину переулка нарушает лишь сбивчивое дыхание парней и приглушённый шум оживлённых улиц.       Младший первым приходит в себя, выпутывая пальцы из шёлка волос и слегка отодвигая Чона за плечи, всматриваясь в такое умиротворённое сейчас лицо.       — Да, сейчас, — откликается Хосок и поднимается. Оставляет лёгкий поцелуй на губах Чима, тепло улыбаясь, но тут же сгибается пополам от тянущей боли в паху.       — Ты идти-то сможешь?       — За себя переживай, сладкоголосый, — усмехаются в ответ.       — Может, стоило... — Чимин складывает пальцы в кольцо, характерно двигая вверх-вниз. Ведёт себя так уверенно, пытаясь скрыть упоминание о его недавних стонах.       — Не люблю дрочить. Но если ты поможешь, то я не против, — подмигивает Хосок, — или используешь свои сексуальные губки? — на что Чимин смущённо отворачивается и быстро выходит из проулка, чуть пошатываясь.       "Ясно, ещё не готов. Ладно, подождём, не всё сразу. Хотя бы не послал — уже отлично. Чёрт, не ожидал, что так наброшусь на него... но оно того стоило!" — проносится в голове довольного Чона, пока он нагоняет зардевшегося парня, всё ещё сгибаясь от боли.       — Айгуу, какой милашка! — повисает он на Паке.       — Айгуу, какой-то у тебя вид болезненный, хён! — сладко улыбается Чимин в ответ.       — Ты всё ещё можешь это исправить, — ненавязчиво предлагает танцор, натягивая такую же наигранно-сладкую улыбочку.       — С какой это стати? В знак благодарности? — улыбка становится шире.       — Как своему парню?       — Когда это ты стал моим парнем?       — Считай, что вот недавно предложил встречаться, — указывает Хосок в сторону оставшегося позади переулка, ставшего свидетелем их спонтанного страстного порыва.       — Это ты всем так "предложение" делаешь?       — Чимини, неужели ты думаешь, что с такой мордашкой мне приходится прибегать к подобным методам? — Чон указывает на своё лицо, вопросительно глядя на собеседника.       "Судя по тому,что было..."       — Судя по тому, что было... Да?       — Твоя откровенность поражает меня в самое сердце. Считай, что это было исключением, — отвечает танцор и оставляет нежный, невесомый поцелуй на чиминовом виске.       — Не думаешь, что спешишь?       — Не думаю, что ты против, красавчик. Твой сексуальный прикид просто кричал об этом. И даже не пытайся возражать, — успевает бросить Хосок, прежде чем посыпятся возмущения и протесты. — А что тянуть? Ты мне нравишься, я тебе тоже — чем не причина? Или что, хочешь, чтобы я устроил тебе конфетно-букетный?       — Да пошёл ты, — беззлобно бросает Пак.       — Вот видишь? А на свидание обязательно сходим, только освобожусь немного.       — Что за?.. Свидание?       — Мгм. Я буду занят всю неделю — готовимся к выступлению и записи. Компания известная, крупная, так что будем выкладываться по полной. Даже на переписку времени не будет, — тут же сникает Хоуп.       — Какая жалость, — безразлично тянет Чимин. Всё-таки чрезмрная страсть Чона к обмену сообщениями уже дала о себе знать.       — Не будь таким, Пак Чимин, уже ни к чему, — игнорируя удивлённый взгляд, Чон продолжает:       — Не хочешь в следующие выходные сходить на одну закрытую тусовку?       — Что за тусовка? В гей-клуб потащишь?       — Да ты страшнее Тэхёна! Он, как узнал, не упускает момента подшутить. Хотя ты у нас не ярый гомофоб, как я погляжу, Чимини. Или думаешь, что дома я надеваю платье, чулки и крашусь, как проститутка?       — Кошмар!.. у меня живое воображение, знаешь ли!       — И не говори. А кто-то так про всех геев и думает.       — Прости.       — За что? — удивлённый взгляд. — Ты ещё не осознал, что мы в одной лодке, прааативный?       — Можешь сокрушаться, хён: это осознание пришло задолго до тебя, но не сложилось, как видишь.       — Что ж, кто-то многое потерял, — "Да, я" — успевает подумать Чимин, — упустив тебя, Чимини.       — Ты меня совсем не знаешь.       — Ооо, какие слова! Я тебя чувствую, что важнее. Ты любишь хип-хоп?       "Чёрт!"       — Да... — настороженно отвечает Чим, понимая, что пути назад не будет, а ещё понимая, что, как только останется один, должен будет срочно кое-кому позвонить.       — Так вот, по поводу тусовки: это андеграундная вечеринка с хип-хопом, фанком, хаусом, рэперы зачитают под несколько треков, — с увлечением рассказывает Хосок, а у Пака внутри всё холодеет и тьма беспросветного отчаяния, смятения так и норовит поглотить и обездвижить. — Будет здорово! Пойдёшь со мной?       — ...       — Чимин? — оборачивается на молчание Хоуп и всматривается в остекленевшие глаза. "Я же его не трогал так, как в прошлый раз. Что на этот раз? Тусовка?" — и это только ещё больше разжигает интерес.       — Может, ты не любишь так отдыхать? Боишься таких скоплений людей?       — А? Нет, хён, всё в порядке. Я пойду, — едва слышно.       — Эй, я тебя не заставляю и не настаиваю, если не хочешь...       — Нет, правда, всё в порядке. Просто задумался о своём.       "Не пытайся меня обмануть, малыш, твой страх слишком очевиден."       — Тогда по поводу дресс-кода: особо не заморачивайся, просто надень что-нибудь в спортивном стиле, и будешь как свой.       — Да, я знаю, — до сих пор находясь в прострации.       "Знает?"       — Чимин, а...       — Вот и дошли! — облегчённо и как-то слишком громко вскрикивает Чимин, указывая на здание своей работы. — Я пойду, не хочу опоздать.       — Подожди.       — ..?       — Буду ждать тебя у своей студии с субботу в шесть вечера. Ничего, что сам не смогу подойти? Мы только закончим тренировку.       — Хорошо, всё в порядке, — парень пытается выдавить слабую улыбку.       — Позвони, как будешь подходить.       — Хорошо. Мне правда нужно идти, хён.       — И, Чимин... я буду ждать тебя, не забудь, — Хосок наклоняется и, быстро оглянувшись по сторонам, незаметно целует Чимина в щёку. — Ну, я пошёл. До встречи.       — О! А вот и ребята! — Чон снова становится слишком шумным и весёлым, отходя от Пака и направляясь в сторону друзей. — Эээй, Тэхёоон!       Чимин оборачивается и, перед тем, как зайти в здание, успевает увидеть, как Хосок подлетает к двум своим друзьям, повисая на них: по белобрысой макушке одного из них несложно догадаться, что это и есть тот самый Тэхён, которого Чим видел в студии; второй парень высокий, чуть ли не выше блондина, одет в просторную белую футболку, мешковатые джинсы и тимберленды. Наверное, тоже кто-то из студии.       Пак проходит внутрь и достаёт телефон, судорожно отыскивая необходимый сейчас номер, нажимает "вызов" и ждёт ответа:       — Намджун-хён, похоже, мне нужна твоя помощь.       — Чимин? Что-то случилось? — в голосе на том конце линии слышится готовность помочь и полное отсутствие удивления.       — Да. Я стараюсь, но не уверен...       — Ясно. Назначу тебе приём на четверг. Продержишься?       — Да, хён, спасибо, — облегчённо выдыхает он и кладёт трубку. Примечания: *Хайбол (англ. Highball) — высокий стакан, правильной цилиндрической формы, используемый для «простых» смесей на основе высокоградусных напитков и содовой, и вид алкогольных коктейлей, традиционно подаваемых в таком стакане. **Возможно, Чимин насвистывал именно "Wistle" BLACKPINK.