Lost stars/ Упуская мечты.

      — Эй, малой, я пришёл не для того, чтобы посмотреть, как ты налакаешься, — с укором произносит Юнги, хотя наблюдать за поддатым Чимином довольно забавно. Над ним и посмеяться хочется, и пожалеть как следует — совсем парнишка запутался и замкнулся от мира.       Они сидят в небольшой забегаловке, которую выбрали случайно, просто зарулив в неё, пока прогуливались по улицам Ёидо. Заказали немного мяса и много соджу. И если для Юнги такие посиделки были не в новинку, и выдержку он имел неплохую, то для Чимина, который ещё подростком не особо дружил с алкоголем, улетая с первых нескольких глотков, всё было не так радужно. Правда, стоит заметить, что продержался он неплохо, бутылки на три адекватного разговора его хватило, а потом понеслось. И что теперь делать с этим чудом-юдом, Юнги не особо представлял. Точнее, представлял, но вариантов было два, как минимум, и выбор предстоял нелёгкий.       — Аргх! Блин, мелкий, должен будешь! — Юнги тяжело даётся принятое решение, ведь и с Хосоком они не просто знакомые, а вполне себе близкие друзья, и поступок Мина может стать чистой воды предательством. — Твою ж мать! — выкрик пугает проходящую мимо официантку, на что парень кланяется, извиняясь за своё поведение, и, наконец, достаёт телефон, всё ещё неуверенный в своём выборе. — М-м… Тебе ещё есть, что сказать? Последнее слово ответчику, — обращается он к уже мирно посапывающему Чимину, который всё что-то бормочет себе под нос. Юнги наклоняется к нему, чтобы расслышать — в надежде, что этот неосознанный лепет разрешит все сомнения.       — Не... н-нет, не... н-надо, н-не уходи...       "Да я и не собирался", — успевает подумать Мин.       — ...из танцев... пожалуйста, — Чимин вдруг начинает похныкивать, а Юнги утверждается в своём выборе, зная теперь всю историю младших, причём версию каждого из них. Обе не совсем трезвые, зато максимально откровенные уж точно.       — Понятно, — старший находит нужный контакт и уже готов нажать на вызов, как...       — Хосоки... хён...       — Опа! Интересненько! Ладно, хрен с вами, разбирайтесь сами, голубки. Ей-Богу достали, — ворчит Юнги и набирает Хосока. Долгие гудки всё тянутся, указывая на занятость абонента, приходится даже набрать ещё раз, ведь не бросать же упившегося Чимина, адреса которого он не знает и вряд ли сможет выведать в ближайшие часы. Нет, он, конечно, мог бы отвезти непутёвого друга к себе домой — в небольшую съёмную квартирку на Мёндоне, — но этот вариант он прибережёт на случай, если другого выхода не останется. Да, ему слишком лень тащиться по крутым задворкам, куда и машина не проедет, с почти бессознательным телом! Пусть вон его рыцарь... рыцари?.. разбираются, чтобы заработать побольше очков.       Гудки всё не прекращаются, цепляясь один за другой, и Юнги набирает в третий раз, божась, что, если и в этот раз Хосок трубку не возьмёт, он точно позвонит Чонгуку. Хотя, зная, что они занимаются в одной студии, высока вероятность, что и этот спасатель окажется не абонент.       — Алло, хён? — голос у Хоупа запыхавшийся и, кажется, обеспокоенный — догадливый парнишка. На фоне громко играет музыка и кто-то отсчитывает такт по восьмёркам.       — Здорово, Соки~! — и так слегка пьяная манера разговора с выпитым алкоголем перетекла в совершенно тягучую и размазывающую чёткость слов.       — А, да, привет, хён. С Чимином всё в порядке? — значит, волнение в голосе не показалось. Да этот мелкий реально проникся милашкой Чимини!       — А как у хёна дела тебе, значит, не интересно? Совсем мозг розовыми соплями у кого-то заплыл. Может, я за помощью звоню, — обиженный безразличием со стороны тонсена Мин решает из вредности немного поворчать. Для профилактики.       — Ой, хён, а то я не знаю, что тебя перепить нереально, разве что фильтр вместо печени поставить! — смеются в ответ.       — А может Чимин как раз и был тем единственным человеком, способным побить мой рекорд? — старший неосознанно задевает тему давнего знакомства и немного давит на больное неосведомлённому о прошлом Хосоку.       — …       — Да ладно тебе, расслабь булки, Хоби, он никогда пить не умел, — Юнги шепелявит больше прежнего и хрипло смеётся. — И всё в порядке с твоей принцессой, не волнуйся. Только упилась вон на радостях долгожданной встречи со мной прекрасным и лыка не вяжет, — Мин протягивает через стол ладонь и ерошит Чимину волосы, как бы пытаясь привести в чувство. Тот опять бормочет что-то несвязное, похоже, погрузившись в сон ещё больше. Юнги даже подносит трубку, чтобы убедить Хосока в правдивости своих слов, и успевает вовремя отодвинуть смартфон, прежде чем сеть перенесла бы еле разборчивое "Гуки~". Вот так да. А Чимин-то сегодня так и сыплет подлянами. — Короче, приезжай и забирай свою прелесть. Знаешь же, что хён совсем хиленький? Я к себе эту мечту всех извращенцев не дотащу чисто физически.       — Йа, хён! Ты на что это намекаешь? Каких изв...       — Милашка он сейчас беззащитная, говорю, ангелочек твой белокурый — даже я скрепя сердце готов это признать, — так что не распаляйся там, рано ещё, — Юнги кривится от внезапного вскрика, но ситуацию решает не усугублять, чтобы быстрее со всем разделаться и оказаться дома в мягкой постельке.       — Белокурый? Мы точно о Чимине сейчас говорим? — музыка становится тише — видимо, танцор наконец решил выйти из зала, чтобы нормально вести разговор, не отвлекаясь на посторонние шумы. Среди равнодушных два взгляда проводили его особо ревностно.       — Да-да, блондин твой Чимин, идёт безумно, нравились бы мне мальчики, я б запал, отвечаю, — по-своему мотивирует Юнги. — Так что шевели батонами и приезжай скорее им любоваться.       Хосок разве что не скулит от досады, но тренировку бросить не может, потому что те четверо дибилов, что опоздали на час, связку не доучили, а выступление не за горами. Варианта два: либо поручить кому-то из освоивших материал прогонять связку, либо попросить отвезти Чимина. И вот второй вариант не нравится ужасно, да и неудобно как-то. Решение приходит само вместе с любопытно приоткрывшим дверь в зал Чонгуком.       — Хён, у тебя всё в порядке?       — Д-да, — неуверенно отвечает старший. — Друг напился, ему моя помощь нужна, — выдыхает он обречённо.       — Ты там долго ещё? — напоминает о себе Юнги, услышав знакомый голос собеседника Чона. — Это там Чонгук что ли? — произносит он раньше, чем успевает подумать.       — Да, он самый, — сперва отмахивается Хосок. — Погоди!       — Гожу...       — Ты его знаешь что ли?! Откуда?      — Оттуда. Ты от темы не уходи, мне завтра, в отличие от этой пьяной рожи, на работу, — и пусть лишь к двум часам дня, но это неважно. Да и на часах уже половина первого.       — А-а-а, чёрт! — Хосок бы и оставил зал и обучение связке на Чонгука, но тот сам уже с ног валится, потому что активнее всех оттачивал движения, почти не прерываясь на недолгие минуты отдыха, довольствуясь несколькими глотками воды.       — Хён, что случилось? — вновь интересуется младший, тяжело дыша и вытирая шею уже и так насквозь мокрым полотенцем. — Я могу как-то помочь?       — Может, может, — отвечает Юнги, который откровенно задолбался ждать и отодвигать свободной рукой мисочки с закусками от всё больше расплывающегося по столу Пака. — Дай-ка трубочку мелкому, — от этой идеи Мину стрёмно до сих пор, но решать что-то надо. Либо мелкий отвезёт Чимина, либо придётся везти его к хосоковой студии и выгружать там, и они всё равно встретятся, потому что Гук точно сразу поймёт причину такого беспокойства Хосока. Да и сейчас понял наверняка, только дурака валяет, не отлипая от Хоби.       — Алло? — отвечает Чонгук неуверенно, как только получает телефон от удивлённого хёна.       — Привет, Гуки!       — О, хён, привет! — Чонгук вроде и удивляется, но отходит от Хосока на всякий случай на пару шагов, чтобы из динамика не долетали обрывки слов. Мало ли, что Мин скажет.       — Ну ты передо мной только давай не прикидывайся, я же знаю, что мальчик ты умный, понял, что к чему, я прав?       — Да... — Чонгук отвечает слегка настороженно, прекрасно помня слова Мина в вечер их посиделок о том, что вмешиваться и Хосоку свинью подкладывать он не собирается. Передумал? Или у Чонгука просто никаких шансов? Наверное, второе, с чего бы иначе хён так спокойно сейчас общался?       — Напротив меня сейчас сидит ужравшийся мини-Чимини, — вспоминает Юнги старое прозвище. — В общем... сможешь его домой доставить? Скажу сразу честно, чтобы ты не кинулся меня благодарить: я не хотел вмешиваться в ваше любовное трио, но даже если привезу его к вам, то подозреваю, что Хосок всё равно не сможет его отвезти, а вы с Чимином встретитесь, и я уже его подставлю, если он что-то о тебе Хосоку начнёт болтать. Пусть уж лучше на трезвую голову это сделает, если решится. Поэтому твоя задача: приехать, забрать это тело и доставить его домой целым и невредимым без лишних посягательств! Ферштейн? — грозно заканчивает свою тираду Юнги.       — Ферштейн, ферштейн, хён, — улыбается Чонгук и мысленно всё же благодарит хёна за такой шанс.       — Я серьёзно, Гуки. Да, тебе было тяжело, но из того, что я сегодня услышал, Чимин тоже так просто не отделался. И до сих пор борется с последствиями, если ты помнишь, что было с ним ещё тогда.       — Помню... — тут же мрачнеет Чонгук, вспоминая те нелёгкие месяцы и множественные приступы Чимина. От Хосока не скрывается перемена настроения младшего, но он решает пока не трогать эту тему, правда, обязательно спросить позже. И почему танцору кажется, что Чонгук с Чимином были знакомы раньше, причём очень хорошо знакомы? Да и друг у них общий есть. Или или просто паранойя от ревности разыгралась?       — Короче, давай приезжай и просто доставь его домой, ты меня понял? — с нажимом произносит Юнги, чтобы убедиться, что мелкий не натворит делов. Все эти пьяные рассказы про посещения психиатра и начавшиеся успехи... Мин точно не ожидал такого. Не ожидал, что всё запущено настолько, что душу Чимина травмировало намного сильнее тела. Хотя, что себя обманывать, это было понятно ещё тогда, четыре года назад. Ещё бы сам Пак поскорее это понял. И, как оказалось, Чонгук тоже попал под раздачу сдавшей позиции психики. Может, зря тогда Юнги решил просить о помощи мелкого? Нет, психотерапевт прав: Чимину определённо нужна встряска, чтобы выбраться из ловушки, в которую он сам себя загнал. И пусть лучше эта встряска начнётся с пьяных и о-очень смутных воспоминаний. — Понял? — снова спрашивает он, но уже не так наседая. Для Чонгука это тоже будет непросто.       — Понял, хён.       — Вот и отличненько, раз понял. Сейчас я тебе адрес скину. Приезжай на такси, так быстрее. Я оплачу, так что не парься, — Юнги уже собирается окончить разговор, как слышит по ту сторону линии какое-то копошение и еле различимое "подожди, подожди" Хосока.       — Хён, погоди, не клади! — вырывается из динамика, на что Юнги приходится отшатнуться от телефона.      — Ну чего тебе ещё? Мне тут до утра что ли сидеть? — Юнги "для приличия" начинает терять терпение.       — В общем... дело такое... — Хосок не знает, как лучше сказать о таком. — Ты не смейся, но… Чимина какая-то девица преследует. Ещё ничего такого не сделала, но таскается за нами чуть ли не повсюду, письма с предостережениями пишет. Мы не сказать, что часто видимся, но даже меня это уже напрягает. Ты не мог бы не оставлять его одного до приезда Чонгука? Боюсь, как бы она и сейчас за вами ни следила, и мало ли, что ей в голову взбредёт... — судя по голосу, Чон действительно крайне обеспокоен, и на шутку это не особо смахивает.       — Эй, Хоби, ты дорам пересмотрел или манхвы перечитал, что ли? — всё же острит Мин с немалой долей скепсиса. Но резкий выдох, который так и сквозит осуждением, делает ненужными любые доводы, сбивая всю спесь. — Ладно, ладно, присмотрю я за твоей принцессой. Не забудь только Гуки адрес Чимина дать. Бывай, — он нажимает на красную трубку на экране, прекращая разговор.       "Вот так да-а, Пак Чимин, мало того, что со своими тараканами разобраться не можешь, так ещё и чужие по такому поводу к ним на тусич подтянулись", — Юнги набирает адрес и отправляет Чонгуку. Потом зачем-то оглядывает небольшое помещение, где они сидят, поначалу не замечая ничего странного. И он уже готов самодовольно фыркнуть и приготовиться стебать Хосока при первой же встрече за излишнюю пугливость, как глаз цепляет поначалу совсем неприметную фигуру за одним из дальних столиков: человек то ли сильно ссутулился, то ли сам по себе невысокий и довольно субтильный, а ещё создаётся впечатление, что он старается быть как можно более незаметным. И если бы не слова Хоби о каком-то там сталкере, Юнги уверен, что не обратил бы внимания. Но теперь обратил, и странности подмечает, наблюдать пытается краем глаза, а не в открытую, несмотря на лёгкое помутнение сознания от алкоголя: человек тот заказал лишь овощей в панировке и попивает водичку, одет в какой-то балахон, и капюшон натянул так, что ни лица разглядеть, ни понять, парень или девушка это, невозможно совершенно, но вот что смотрит она (Мин всё-таки решил поверить Хосоку), даже нет, — пялится — неотрывно именно на Чимина становится ясно сразу. А ещё на столике лежит фотоаппарат, Юнги не особо в них разбирается, но этот похож на профессиональный, вон объектив какой огромный. Девушка периодически отвлекается на него и что-то быстро нажимает, похоже, делая фотографии, судя по сужениям диафрагмы. Вот так да-а... да Юнги можно сыщиком подрабатывать с такой наблюдательностью! И неважно, что первоначальную наводку вообще-то Хосок дал, иначе бы он совершенно ничегошеньки не заметил. Нет, можно было бы, конечно, предположить, что это одна из немногочисленных фанаток самого Мина, но те себя всегда ведут открыто, никогда не скрываются и не стесняются подойти, сфотографироваться с ним или автограф попросить — он же не айдол какой суперизвестный, чтобы от поклонников бегать, а небольшой фандом лучше сохранять и быть учтивым, тем более и самолюбие потешить иногда невредно.       Минут через пятнадцать после разговора от Чонгука приходит сообщение, что он скоро будет.       — Оке-ей, значит, и мне пора вызывать, — он открывает приложение и быстро заказывает себе машину. — Аджума-а, сколько с нас? — владелица приносит счёт и участливо спрашивает о самочувствии Чимина — ну, мало ли, вдруг с едой что не так или соджу не особо качественное привезли, была как-то партия. Тем более, и парнишка не похоже, что много выпил, чтобы так свалило. Хотя спящих пьянчуг женщина повидала немало, этот всё-таки вызывал некое беспокойство. Но Юнги успокаивает женщину, заверяя, что друг просто с алкоголем дружбу совсем не водит, вот и развезло, а так за ним даже друг сейчас приедет и поможет добраться, и нет-нет, с сожду всё в порядке, никаких претензий.       Чонгука ещё нет, и Мин решает, что успеет сходить в туалет, потому что до дома он довезёт столько жидкости в мочевом пузыре вряд ли. Да и уборная, пусть и снаружи в близлежащем здании, но совсем недалеко. С Чимином всё будет в порядке? Да конечно! Не набросится же на него эта странная барышня у всех на виду, вот глупости, Мин Юнги! Ну что она его, утащит что ли?       Иногда даже не знаешь, смеяться или плакать, когда самые бредовые мысли вдруг воплощаются в жизнь. Справив нужду, как казалось, довольно быстро и не успев ответить на входящий от Чонгука, Юнги застаёт... пустой столик, но не только свой — той странной особы в углу тоже не наблюдается. Он быстро хватает свои и Чимина вещи, расплачивается на выходе и уже готов поддаться панике, как замечает какое-то активное движение через дорогу. Район не особо людный, поэтому и освещение порой подводит, но Мину удаётся разглядеть, как к медленно движущимся людям (похоже, один помогает идти другому) подлетает третий и бесцеремонно хватает того, что еле передвигает ногами, всматривается в его лицо, несмотря на сопротивления и долетающие до Юнги возмущения второго человека. В подлетевшем Мин узнаёт Чонгука, а это парочка... да быть не может! Она реально Чимина утащила?! Правда?! (Чинча?!)       Чон же времени не теряет, отталкивает лже-помощника и уже порывается наброситься на него (неё), как Чимин опасно кренится, рискуя со всей высоты своего небольшого роста приложиться лицом об асфальт, и в приоритете, конечно, оказывается он, чем и пользуется ненормальная, исчезая в темноте ближайшего переулка. Чонгук подхватывает Пака, каким-то образом умудряется усадить его себе на спину, затем опускается на корточки, поднимает что-то с асфальта и только потом движется обратно к закусочной через дорогу, предварительно посмотрев по сторонам.       — Молодой человек, что-то случилось? — сердобольная хозяйка забегаловки всё же проигрывает своему любопытству и выходит вслед за Юнги, почуяв, что парень, который так спешил уйти, не зря так вдруг остановился, наблюдая за потасовкой через дорогу.       — Ох, аджума, вы бы лучше так волновались, когда вашего посетителя какая-то сомнительная личность уводила, — с укором произносит Мин, продолжая следить за приближающимся другом. Женщина удивлённо открывает рот, прикрывая его ладошкой, уже собирается что-то ответить, но Юнги не даёт. — Всё уже в порядке, до свидания, — и направляется к Чонгуку. Тот, увидев хёна, приветственно кивает и мотает головой, указывая на припаркованное недалеко такси — видимо, то самое, на котором он приехал.       — Офигеть, хён, ты где был?! Я думал, что местом ошибся, когда зашёл, а вас нет! — тут же выдаёт Чонгук подошедшему Юнги.       — Да я вышел на минуту отлить, — почему-то начинает оправдываться старший. — Ты как сам-то догадался, где пропажу искать, и что вообще тревогу бить нужно?       — Я слышал, как Хосок-хён про сталкершу рассказывал. Сначала подумал, что фигня какая-то, преувеличивает, он же такой эмоциональный, — Юнги хмыкает и кивает в согласии, — а потом вспомнил, как ещё в Пусане тоже была пара-тройка случаев, когда за ним слишком настойчивые девчонки таскались, хоть он им и отказал. Он их тогда просто игнорил и они отстали.       — Мда-а, современные женщины пугают, — Юнги передёргивает плечами. — А как понял, куда бежать?       — Аджума сказала, что ты вышел и говорил, что Чимина друг заберёт, ну и его вывел кто-то и через дорогу повёл, я и кинулся следом, тем более, когда из такси выходил, они в меня чуть не врезались... Не, ну прикинь, хён, она ещё и наезжать пыталась, кричала, чтобы я отстал от "её оппы"! — пока рассказывал, Чонгук аккуратно отпустил ноги Чимина и прислонил его к машине, попытался расцепить на удивление крепко держащие его руки, но не тут-то было: что-то недовольно проворчав, Чимин крепче окольцевал чужую шею и потянул на себя, из-за чего младший чуть не завалился на него спиной, прижав к машине. — Хён, помоги-и, — хрипит Чонгук, пытаясь, избавиться от мёртвой хватки. В любой другой раз он бы, может, и обрадовался подобному порыву — да он пока нёс Чимина, сердце чуть из груди от волнения не выпрыгнуло! Но сейчас, когда горло пережали конкретно так, и вероятность быть задушенным всё растёт, как-то не до трепетных чувств. — Ну хё-он...       Юнги всё же подходит, берёт Чимина за руки и на пробу пытается развести, чтобы ослабить хватку.       — Эй, Чимина~, брось бяку, хён здесь, хватит со столбом обниматься, — пытается убедить старший, игнорируя возмущённое пыхтение со стороны Чона. А что поделать? Сейчас главное результат.       Чим приоткрывает глаза, видит хёна и понемногу ослабляет хватку, ведь хён не соврёт, и добра только желает, пусть столб и слишком тёплый, удобный и пахнет вкусно.       — Вот так, молодец, — наставляет Юнги. — Не-не-не, только не засыпай! — пытается остановить он вновь оседающего парня, но бесполезно.       — Уф, спасибо, хён, — Чонгук облегчённо трёт шею, но успевает обернуться и подхватить Чимина. — Только, блин, что за "бяка" и "столб"?!      — Не думаю, что если бы я сказал ему "отпусти Чонгука", то он бы послушался, знаешь ли, — младший улыбается, даже не скрывая своего счастья. Юнги на это закатывает глаза и достаёт сигареты с зажигалкой, прикуривая. — Да-да, радуйся. Но не забудь, что я говорил, мелкий: просто доставить домой! — он дожидается кивка и делает очередную затяжку.       — Молодые люди, вы скоро? Время-то идёт, — их окликает таксист, высунувшись из окна.       — А, да, я сейчас, — Чонгук одной рукой удерживает совсем обмякшего Чимина, а второй открывает заднюю дверцу машины, думает секудну, и берёт Пака на руки, чтобы удобнее было усадить, и так и подвисает. — Он стал ещё красивее, — ведь и не успел толком разглядеть до этого, — но всё такой же мелкий, — фыркает Чон и, освободившись от ноши, закрывает дверцу.       — Ой, давай вот только без этих ваших гейских штучек, а!       — Я би, вообще-то, — поправляет Чонгук.       — Да хоть дважды би. Я человек толерантный, но сдерживай свои порывы, окей?       — Да ладно тебе, хён, сам же сказал, что современные женщины пугают, — потешается Чонгук, обходя машину и открывая другую дверцу. Тоже заднюю, чтобы сесть рядом с Чимином.       — Ну, знаешь ли, не настолько. О, а вот и моя машина подъехала! Бывай, мелкий! — Юнги машет рукой на прощание и уходит к остановившемуся позади такси.       — Пока, хён...       — Куда дальше? — оборачивается водитель, с сомнением посматривая на парней, и тут же отворачивается. Он слышал обрывки их фраз, и подтверждать услышанное как-то не очень хотелось.

***

      Дом по указанному адресу, как и предполагал Чонгук, как только получил его от хёна, располагался недалеко от студии. Минут двадцать пешком от силы. Тэхён как-то обмолвился, что и работает Чимин совсем недалеко, называя парня зазнобушкой и не паля друга.       И снова Чонгуку предстоял целый квест: расплатившись, нужно было выбираться из машины, и желательно с Чимином. Попытки привести его хоть в какое-то чувство, чтобы тот по меньшей мере держался на ногах, не увенчались успехом. А Чонгуку, что греха таить, хотелось бы нагрузку пусть немного, но снизить. Потому что этаж четвёртый, а лифт то ли не работает, то ли его вообще нет, парень не запомнил этого из объяснений старшего, так что рассчитывать придётся только на свои силы. Которых, к слову, осталось не особо много, потому что тренировка была крайне выматывающей, а он, чёрт побери, не железный.       Вытаскивая Пака из машины, пришлось снова взять его на руки и куда-нибудь пристроить, чтобы забрать из салона вещи и закрыть дверцу. Очень кстати подвернулся каменный парапет, ограждающий островок зелёной зоны возле дома. Он был широким и вроде довольно чистым, хотя разве разберёшь, когда вокруг темень такая, что хоть глаз выколи — разницы не почувствуешь! Ещё и водитель уехал, лишая единственного источника света. Нет, район здесь более, чем благоприятный, и страшиться, вроде как, нечего. Но почему же в городе с такой развитой инфраструктурой и повышенным комфортом проживания граждан уже второй раз за неделю проблемы с электроснабжением? Чонгук даже не удивится, если света не будет и в подъезде. Похоже, везёт ему на пьяные возвращения в потёмках. Благо, в этот раз он сам трезв, хотя... с этой тушкой на закорках уровень сложности значительно повысится.       В рюкзаке у Чимина ключей от дома не оказалось, поэтому пришлось — правда пришлось — провести обыск всех чиминовых карманов. С горем пополам парня удалось посадить так, чтобы он прекратил постоянно заваливаться в ту или иную сторону. Толстовка оказалась пуста. Как и задние карманы спортивных брюк. Так вышло, что тщательной проверке подверглись не только карманы, но и то, что было под ними — в какой-то момент Чонгук поймал себя на том, что дольше необходимого шарит в задних карманах и беспардонно щупает задницу чуть навалившегося на него Чимина. И, справедливости ради, надо сказать, что она до сих пор даёт форы любой женской — округлая, упругая, разве что хён немного похудел, но и не за попу же Чонгук его полюбил, в самом деле. А тут и в этом плане никаких претензий.       Ключи нашлись. В глубо-оком переднем кармане всё тех же штанов. И... ну правда, у Чонгука ещё никогда не было такого близкого и интимного контакта с Чимином, которого пришлось уложить на парапет, чтобы облегчить доступ к карману и, наконец, достать злосчастные ключи. Не будь на улице непроглядная темень и окажись поблизости прохожие, застали бы парней в очень двусмысленном положении. И ладно один лежит себе спокойно... но не сопротивляется, другой же навис сверху и активно орудует рукой у него в районе паха. И поди потом объясни, что ты просто доставал гадские ключи!       Чимин вновь, с горем пополам, оказывается у Чонгука на закорках и тихо посапывает ровно до того момента, как Чон открывает дверь подъезда с неработаюшим сейчас домофоном и оказывается в абсолютной темноте. Приходится кое-как достать телефон и включить фонарик. И вот тут-то Чимин решает, что настала фаза активного сна — с тем родом активности, когда начинаешь нести околесицу, перестаёшь контролировать свои конечности, беспрестанно раскидывая их во все стороны, и активно проецируешь сон в реальность. Этим и занялся Чим, уткнувшись носом в прохладую и чуть липкую после активной репетиции чонгукову шею. Забытое, но по-своему приятное ощущение. Хочется полной грудью вдохнуть запах усталости, но абсолютной свободы и умиротворённости, осевших в капельках пота на коже, как всегда бывает после удачно прошедшей тренировки. Что Чимин и делает: припадает плотнее, шумно втягивая воздух носом и блаженно выдыхая через рот, рискуя обжечь чувствительную кожу, что мгновенно покрывается колкими мурашками.       Чонгук замирает, так и не включив фонарик, и чуть не плачет от отчаяния, потому что в темноте чувства обострились, воздух стал каким-то ужасно спёртым, — в душном подъезде ведь не так свежо, как на улице с её прохладой летней ночи, безусловно, всё из-за этого, — лёгкие никак не насытятся кислородом, заставляя дышать чаще, а Чимин всё продолжает своё несвязное бормотание, прильнув губами к основанию шеи. И если совсем чуть-чуть напрячь воображение, то можно представить, что мягкие губы оставляют невесомые поцелуи, посылая по телу дорожки электрических разрядов, ударяющих одинаково сильно как в голову, так и в пах, постепенно собираясь напряжением. Чёрт, похоже, отсутствие регулярного секса всё же сказывается! Иначе, разве это нормально — завестись от пьянущего и случайно елозящего по нему губами хёна? Не-ет, нужно просто доставить посылочку и валить подобру-поздорову, пока взыгравшие гормоны и радость от неожиданной возможности встретиться не накрыли с головой. И совсем не так Чонгук представлял их встречу после долгой разлуки, в конце-то концов!       Младший перехватывает Чимина поудобнее, чуть подбрасывая его, и скорее включает фонарик, чтобы добраться до нужной квартиры без лишних происшествий и травм. Чимин, похоже, думает иначе, потому что вдруг приходит в сознание и начинает активно так барагозить, всеми силами усложняя Чонгуку задачу.       — Э-эй, т-ты... кто такой вообще? — Пак обнаруживает себя в крайне странном положении, восседая на спине у какого-то незнакомца (наверняка незнакомца!), так вокруг и темень такая, что хоть глаз выколи, и Чимина эта ситуация абсолютно не устраивает. Мало ли, кто утащил его у Юнги-хёна, ведь последнее, что он помнит — это их посиделки. А хён, наверное, переживает там, с ног сбился в поисках, а Чимина-то похитили! — Положи меня т-туда, окту... туда... от-ткуда взял! —Чим решает пойти в наступление и тянет руки к чужому лицу, пытаясь всячески помешать двигаться дальше. Ноги сейчас не особо слушаются, да и сил в руках на полноценный захват вряд ли хватит, а вот помучить чувствительную кожу лица и попытаться выколоть глаза — самое оно. По-бабски, конечно, но что имеем, как говорится.       Чонгук на попытки бунта сначала реагирует довольно спокойно и просто уворачивается, мотая головой и ускоряя шаг в надежде, что скоро Чимин снова утихомирится и даст, наконец, доставить себя домой. Но Чим останавливаться не собирается, а придумывает новый способ измывательства: одной рукой вцепляется в волосы, а второй, активно так и довольно болезненно, оттягивает левую щёку. Зашибись.       Чонгук до последнего молчит, пытаясь никак себя не выдать, и терпит, шаг за шагом преодолевая ступени. Последней каплей становятся чужие пальцы у него во рту — видимо, их владелец решил, что больнее будет, если оттягивать щёку, зацепившись за рот пальцами, словно крюками — и это мужчина двадцати трёх лет? Похоже, детских выходок из этого хёна не вытравить. Чонгук не выдерживает — прикусывает чиминовы пальцы и, почувствовав, что Чим, наконец, решил отступиться от своей затеи, разжимает зубы и поспешно выключает фонарик на телефоне, не желая обнаружить себя перед парнем, пока он слегка не в адеквате. Почему? Чтобы не наговорить или н выслушать то, что следует говорить и слушать при ясном уме. Обоих и обоим. Да и кто знает, как это скажется на старшем, ведь Чонгук знает о пошатнувшейся чиминовой психике побольше многих, как и о его мнительности, любви к самокопанию и крайней чувствительности, как бы тот ни пытался этого скрыть. Поэтому да, лучше пока повременить и действовать осторожнее.       Чонгук кашляет погромче да порезче — хочет привлечь внимание и ввести в замешательство, чтобы Чимин не успел снова начать хулиганить, отстаивая свою "свободу"; а ещё это верный способ хоть немного и ненадолго изменить голос, сделать его тембр чуть ниже, чтобы не узнали.       — Пак Чимин-щи, успокойтесь, пожалуйста, — Чонгук останавливается и старается говорить как можно тише, временами срываясь на шёпот — по шёпоту точно хрен разберёшь, знаком тебе человек или нет. — Я из студии Хосок-хёна, он не смог приехать и попросил меня проводить его друга домой, потому что очень за него переживал. Поэтому, пожалуйста, не мешайте мне вам помогать.       — А… а-а-а, — многозначительно выдаёт старший спустя не меньше минуты, потому что осмысливать любую приходящую извне информацию крайне сложно. — Извините, — Чонгук в ответ удовлетворённо кивает и продолжает путь, наконец, преодолевая предпоследний пролёт. — Можете отпустить меня, я сам, — язык всё ещё не особо подвластен своему обладателю, но говорить выходит уже намного лучше.       "Похититель" снова кашляет, прежде чем ответить — заболел, что ли?       — Верится с трудом, — саркастично выдаёт Чонгук и, зная, что Чимин наверняка начнёт возражать, да ещё и в таком состоянии, тут же добавляет, — мы почти пришли, осталось несколько ступенек.       — Хорошо… спасибо, — Чимин как-то быстро сдаётся и затихает, вновь начиная елозить, только когда видит в пятне света от фонарика дверь своей квартиры. — Ключи! — вскрикивает он, заставляя Чона подпрыгнуть и чуть ли не уронить драгоценную ношу. Ну в самом деле, этот хён!       — Они у меня, — младший вынимает связку и звенит ею, давая увидеть её в пятне света. Голос стремится приобрести привычный ему тембр, поэтому Чонгук снова активно кашляет.       — Но как...       — Мне всё заранее объяснили, — перебивает Чон, предупреждая вопрос. — Какой?       — Длинный… — отвечает Чимин и несдержанно зевает, совершенно расслабившись.       Чонгук ловко выбирает нужный ключ из небольшого их количества (кстати, а от чего могут быть другие?) и вставляет в замочную скважину со второй попытки, потому что в первый раз упорно пытался протолкнуть его не той стороной. Наконец справившись с замком, парень проходит внутрь чужой квартиры, прикрывает дверь и неловко мнётся в прихожей, размышляя, стоит ли помочь Чимину добраться до кровати, не будет ли это выглядеть слишком странно со стороны "незнакомого" человека?       — М-м-м… вы дальше как, доберётесь или помочь? — спрашивает Чонгук, но не получает и намёка на ответ. Зато только сейчас понимает, что шею снова опаляет чужое дыхание, а на плече удобно покоится чиминова голова. — Ох уж этот мини-Чимини... что ж, похоже, второй вариант, да, хён? Надеюсь, у тебя однушка.       Гук скидывает кроссовки, помогая себе лишь ногами, и, продолжая освещать себе путь, быстро находит единственную спальню. В ней довольно уютно, но даже при скудном освещении отдаёт некой опустошённостью, будто Чонгук не в квартиру, а в душу Чимина проник, вторгся неожиданным, незванным гостем. И будь Чимин в сознании, и знай, что рядом с ним Чонгук, он бы точно знал, что младший понял всё без лишних слов и объяснений, потому что Пак никогда не страдал любовью к минимализму и абсолютному порядку. И всегда был, как на ладони. И ещё тогда, в школьные годы, Чонгук мог по состоянию чиминовой комнаты опрелелить, что у того на душе: бедлам и творческий беспорядок — старшего снова что-то тревожит, он запутался в себе и решение проблемы даётся непросто, а насколько, можно было понять по степени захламлённости; все вещи на своих местах, появилось больше свободного пространства — хён, наконец, разрешил дилемму в своей голове и на душе у него светло и спокойно. Зачастую, конечно, бывал первый вариант в силу подростковой мальчишеской натуры и крайней степени самокритичности, в большинстве случаев причиной были танцы, и тогда старший, не жалея, загонял себя в зале, чем и объяснялся высокий темп его развития, хотя завистники зачастую списывали всё лишь на его талант.       Ну а такая "пустая" комната... не говорит ни о чём хорошем. Чон не удивился бы, увидь подобный интерьер у Шуги-хёна, например, потому что тот и живёт по принципу "ничего лишнего", и хрен его эмоции разберёшь, если он сам того не позволит, но не у Чимина...       Чонгук садится на корточки и крайне аккуратно сгружает Чима на кровать, чтобы тот снова не проснулся и не затеял дебош. Решает, что разуть его точно нужно, а вот остальное лучше не трогать. Быстро относит обувь в прихожую, прикрывая приоткрытую дверь, и возвращается в спальню, не в силах лишить себя возможности понаблюдать за спящим хёном. До этого момента всё было так сумбурно, что он и не успел толком осознать, что вот он — хён, которого Чонгук полюбил ещё тогда, много лет назад; хён, который ответил на его чувства, а не отвернулся, назвав ненормальным или врезав по морде, как заведено в современном образованном толерантном обществе; хён, перед которым он до сих пор чувствует вину за случившееся той ночью, хоть Чимин множество раз пытался убедить младшего, что его вины в этом нет; сломленный хён, который внезапно пропал из его жизни, всем сердцем желая эту самую жизнь не портить, не лишать мечты, не давая ставить себя в приоритет, а ведь можно было просто поговорить… Да, не один раз, да, поругаться и снова пойти на перемирие и так раз за разом, пока слова не достигли бы ума и сердца склонного к максимализму и необдуманным поступкам подростка, но не исчезать… глупый, глупый хён…       — Глупый хён, — Чонгук сидит возле кровати у изголовья, скрестив ноги, и неспеша изучает такие знакомые, но позабытые черты лица. Телефон со включенным фонариком покоится на тумбочке рядом. Чтобы положить его на край, пришлось подвинуть баночку с лубрикантом; и, о Боже, лучше Чонгук не будет думать для чего и с кем он применяется, потому что иначе просто сойдёт с ума, представляя, как Чимин и Хосок на этой постели… Всё, стоп! Пока это неважно. Лучше просто остановить свои мысли и не культивировать лишний раз мучения, потому что тогда, вполне вероятно, не выдержит уже психика Чонгука.       Нет, ну правда, и что ему не жилось спокойно? Все проходят через первую любовь или влюблённость: большинство обжигается и ожесточается, если не встречает следующего увлечения или причины более сильного чувства; кто-то сохраняет лишь светлые воспоминания, которые после вызывают грустную ностальгическую улыбку, а кто-то, как Чонгук, не может смириться с произошедшим — конечно, если говорить о случаях расставания, — потому что и не было никакого расставания, а для Гука это не было и вариантом с обрубанием концов, которые хоть прижечь можно, нет... Он старался забыть, но, вспомнив, понял, что рваные края до сих пор обнажены и медленно кровоточат.       А сейчас он сидит так близко и беззастенчиво любуется, чувствуя себя воришкой, пробравшимся в чужой дом. Ну и пусть, теперь он может ненадолго продолжить то, на чём прервал его Юнги-хён.       Чимин повзрослел и возмужал, но, как и предсказывал когда-то Чонгук, так и остался коротышкой, пусть на полголовы, но младший его перерос, чему был вполне обоснованно рад. Хотя, если представить сейчас, что Чимин не спит, представить, что они общаются как прежде, то обмолвись Чонгук о подобном, и взрывной хён без промедления отреагировал бы на больную тему. Видно, правда глаза колет.        Младший улыбается этой иллюзии и нерешительно протягивает руку, касается мягких белокурых прядей, аккуратно убирая упавшую на глаза чёлку, улыбается, когда Чимин морщится, почувствовав, как что-то щекочет кожу лица. Будь они в какой-нибудь милой романтичной дораме, Чимин бы точно очнулся, узнал Чонгука и сказал, что скучал. Парень опускает взгляд и усмехается своим мыслям.       — Чонгуки?       Гук резко вскидывает голову и ошарашенно смотрит в открытые чиминовы глаза, что так же пристально изучают его. В горле застревает ком, который с трудом удаётся проглотить. Вот блин!       — Сон с тобой лучше, чем про аварию, спасибо тебе, — лёгкая улыбка появляется на губах Чимина, он выдерживает чонгуков взгляд ещё пару секунд и вновь закрывает глаза, погружаясь в сон.       Вот это да… И опять этот ком в горле, а глаза предательски защипало. Выходит, хёна до сих пор мучают кошмары про тот день?..       На часах уже почти два часа, завтра (сегодня) рано вставать, поэтому, как бы ни хотелось задержаться подольше, пора возвращаться в общежитие. Да и Хосок-хён наверняка не спит, дожидаясь тонсэна, которому, как он считает, создал немало неприятностей своей просьбой. Чонгук спешно обувается, чтобы не поменять решения и не придумать важного предлога для задержки. Входная дверь чуть приоткрыта, хотя парень точно помнит, что прикрыл её до конца, разве что… сквозняк? Да, вероятно. Так, хорошо бы дверь была с автоматической щеколдой… ага, есть! Значит, её можно просто захлопнуть, не боясь, что квартира останется открытой.       Чонгук бросает прощальный взгляд в темноту прихожей, глубоко вздыхает и закрывает дверь, дожидаясь характерного щелчка. Совсем скоро они снова увидятся, и тогда уже смогут нормально поговорить, нужно лишь немного подождать.       Гук неспешно преодолевает первый пролёт, как улавливает чьи-то торопливые шаги внизу и хлопок подъездной двери. Кому-то этой ночью тоже не спится.