Милости-прелести

Не так уж много существует мест, которые могли бы подойти для проведения там идеального свидания. Особенно, когда ты хочешь хорошо провести время со скептично настроенным русским, искренне скучающим из-за отсутствия достойного задания. Агенты А.Н.К.Л. застряли на этот раз в Испании, и не где-нибудь, а в Валенсии, в самый разгар праздника Лас Фальяса, и получили внеплановый отпуск длиной в неделю из-за технических заминок, про которые Уэйверли не слишком спешил распространяться. В любом случае, минимум на семь дней агенты были предоставлены сами себе, и Соло просто не мог упустить возможность добавить в их с Ильей слишком напряженную рабочую жизнь немного беззаботного веселья. — Ты серьезно? Там толпы народу, особенно сейчас. Что мы там забыли? — ворчливо отозвался Илья, когда Соло выдвинул предложение посетить местную ярмарку и испробовать на себе всевозможные развлечения и угощения. — Не будь занудой, большевик. Сколько можно торчать в номере? Самое время развеяться, — настаивал Наполеон, подталкивая упертого Курякина к выходу. Почему-то смурной русский никак не желал проникаться воодушевлением, захватившим самого американца в связи с таким бесподобным стечением обстоятельств. Илья упорно видел только минусы в том, что их внезапная передышка совпала с обязательным народным гуляньем, в отличие от Наполеона, которому не терпелось присоединиться к этой бурной суматохе, захватившей улицы города. Честно говоря, пусть Соло и не относил себя к романтическому типу, но всеобщее приподнятое настроение, шум, гам и смех навевали на него странные желания, вроде того, чтобы впервые вести себя как безбашенный влюбленный. Он уже представлял, как утащит Курякина в неприметный уголок в момент взрыва фейерверков и увлечет в страстный, захватывающий дух поцелуй. Но для начала не мешало бы хорошенько прогуляться и отведать знаменитые жареные пончики, а так же всемирно известную валенсийскую паэлью, плюс, конечно же, усладить взгляд многочисленными яркими платформами, грандиозными танцами и прочими элементами праздничного антуража. Едва мужчины выбрались из отеля, как их тут же слегка оглушило фантастическим переливом звуков от разнообразных музыкальных инструментов. Илья сморщился, одним выражениям лица умоляя вернуться назад в относительную тишину номера, но Соло не был намерен так легко сдаваться. У него уже были планы на этот день, и он собирался воплотить их в жизнь во что бы то ни стало. А также виртуозно разобраться с предвзято-пессимистичным настроем русского, задабривая своего богатыря вкусностями и пуская в ход все свое неотразимое обаяние. Вид уличной еды не произвел на Курякина должного впечатления, но несмотря на недовольное фырчание, он все же не мог отказать Наполеону и послушно пробовал все, что тот решался приобрести у ушлых поваров, навязчиво сующих свои кулинарные шедевры под нос всем проходящим мимо. Вокруг пестрели громадные фигуры на платформах, шла активная подготовка к основному вечернему действу и всеобщее громогласное улюлюканье оказывало на Илью крайне негативное воздействие. Он бы с удовольствием занялся делом, кровожадно расправляясь с обозначенными врагами, чем шлялся среди одуревших от праздника людей, понапрасну теряя время. Но Соло находил это мероприятие крайне увлекательным, поэтому Курякин, обреченно вздыхая, с миной мученика на лице, плелся следом за неугомонным партнером, с которым его уже несколько месяцев связывали отнюдь не только рабочие отношения. Илья и сам не заметил, как размяк и позволил Соло вить из себя веревки. Хотя его это не так уж сильно тяготило, но все равно наводило на неутешительные мысли. Все же стоило отметить, что несмотря на показную непреклонность, Наполеон ловил каждую реакцию Курякина на свои действия, и если бы тот решился выразительно протестовать, то наверняка они бы тут же развернулись в сторону отеля и покинули эту суету, скрываясь за надежными стенами номера, дверью, запирающейся на ключ, и плотными шторами, где могли бы заняться чем-нибудь совершенно непристойным. Но Илья не хотел лишать Соло праздника, поэтому яро не выказывал своего неудовольствия, позволяя утягивать себя глубже и глубже в толпу, все ближе и ближе к эпицентру буйства красок. Наполеон в таком расположении духа представлял собой настолько завораживающее зрелище, что Курякин просто не смел нарушить этого радостного благоговения своим неуместным возмущением. Соло тщательно прощупывал границы дозволенного, разводя Илью на разделение мелких радостей жизни с испанцами в столь важное для них время года. Курякин, к его величайшему изумлению, вполне поддавался на большинство ухищрений и капризов без лишних закатываний глаз и нелестных комментариев. Такими темпами они забрели в ту часть, где сосредоточились в основном всякие незатейливые, но коварно устроенные шатры с играми. Наполеон настолько был разбалован вниманием, оказанным его прихотям, что не преминул заглянуть в попавшийся на пути тир и в шутку кивнуть на огромного розового зайца, которого обещали в качестве приза всякому, кто умудрится сбить десять мишеней подряд без единого промаха. — Да без проблем, — вдруг хищно оскалился Курякин, принимая вызов. Соло только и успел, что пару раз недоуменно моргнуть, а Илья уже сунул сально улыбающемуся владельцу аттракциона положенную купюру и профессионально обхватил бутафорское ружье. Раздались пять хлопков и пять жестянок легли, как подкошенные. Но только ухмылочка так и не сползла с лица испанца, и это немного настораживало. Худшие опасения подтвердились, когда после столкновения с неспособными в принципе дать осечку патронами Ильи, две последние банки не сдали свои позиции и все так же стойко дразнили со своих мест, будто приклеенные. Наполеон подозревал, что они в самом деле были каким-то образом намертво зафиксированы, чтобы сдирать деньги с особенно азартных стрелков, бессильно трясущихся от злобы из-за близости вожделенной победы. Только вот на этот раз наглый испанец связался со вспыльчивым русским, и это противостояние не могло обернуться для него ничем хорошим. — Илья… — предупреждающе прошелестел Соло, понимая, что яростная реакция не заставит себя ждать и Курякин не спустит такого подлого обмана. А вот до меркантильного владельца тира это определенно не дошло, потому что тот со смехом пробулькал: — Сеньор не желает испытать удачу еще раз? Соло мысленно пожелал удачи самому испанцу, а Илья лишь осклабился как-то очень нехорошо и вдруг, вынимая из кармана новую банкноту, с еще более отчетливым русским акцентом, чем обычно, прорычал: — С превеликим удовольствием. Не ожидая подвоха, алчный подлец схватил желанную бумажку, тут же засовывая ее в карман, и метнулся расставлять жестянки по местам. Наполеон же не спускал пристального взгляда с Курякина, который все больше и больше походил на голодного волка, который вот-вот вцепится в глотку своей добыче. Дело пахло жареным, и Соло не представлял как теперь выкручиваться. Он успел тысячу раз проклясть себя за глупые пожелания, которые почему-то не сумел оставить вовремя при себе и которые могли привести теперь к ужасным последствиям, накрывая медным тазом все его планы на вечер. Эх, а он всего лишь хотел безобидно погулять на фестивале со своим большевиком, а теперь, похоже, будет помогать ему зарывать труп этого жадного до денег мужчины. — Прошу вас, уважаемый, — еще шире улыбаясь, испанец отошел в сторону, готовясь наблюдать очередной провал, приносящий ему прибыль. Только у Ильи были свои планы, которые он естественно даже не собирался согласовать с Наполеоном. Относительно игровое ружье осталось лежать на стойке, но все десять целей были поражены, так же, как и все присутствующие в шатре, помимо самодовольно ухмыляющегося теперь русского. Курякин расслаблено дунул на свой боевой пистолет, который в мгновение ока извлек из-за спины и использовал для восстановления справедливости. Основания банок, легко сдержавшие напор специального снаряжение, не смогли устоять перед всекарающей мощью настоящего оружия. Заявленное условие было выполнено, ровно десять выстрелов принесли нужный результат, и они имели полное право забрать свой приз. И пусть Илья тоже немного смухлевал, но какой адекватный человек станет спорить с разъяренным русским, у которого в руках огнестрельный кусок металла, к тому же, с глушителем? — Нам, пожалуйста, вон ту игрушку, — Илья вальяжно ткнул пальцем в чертово розовое нечто, на которое ранее сдуру обратил его внимание Наполеон. Испанец, объятый дрожью, благоразумно вручил ему запрошенное и с опаской отскочил в сторону. — Держи своего зайца, ковбой. Наполеон ошарашенно сгреб плюшевое чудовище, не представляя, что ему теперь с ним делать. Разумная часть его сознания дергалась, прикидывая варианты проблем, которые могли возникнуть из-за несдержанности Курякина. Но она быстро заткнулась, сдавшись неподдельному восхищению и бурному восторгу, которые накрыли Наполеона с головой при виде довольного Ильи. Что ж, этот странный инцидент определенно развеселил русского, а значит, впереди у них все еще был прекрасный вечер, освещенный взрывающими небо фейерверками. Соло вышел из ступора и последовал за Курякиным прочь из шатра, оставив напуганного жлоба прятаться за ворохом других игрушек в ожидании новых, менее опасных клиентов. — Ну что, а теперь съедим по мороженому? — подмигнул Илья, окончательно добивая. — С превеликим удовольствием, — расплылся в улыбке Наполеон, пародируя недавнюю реплику самого русского. Схватив несчастного зайца за уши, Соло перекинул его за спину и довольно зашагал по улице, уже представляя, как восхитительно будет целовать его Илья в ответ, когда вечернее небо разукрасится вспышками салюта.