Carlos Nuñez – Saint Patrick's an Dro https://vk.com/audios115755283?q=carlos%20saint%20dro
Вражда ишгарцев и рувийцев берет свои корни со времен Первой Великой Ночи, задолго до появления людей. Основной причиной конфликта являлись воды Красного моря. Королевство Руви занимало всю водную территорию от Солнечной долины до Драконьего когтя, но в 859 г. до появления Солнца, король Ишгара — Игрис Победоносный — объявил войну водному народу, огласив, что Красное море является территорией Ишгара. После отказа патриция Красного моря покинуть подчиненные ему территории, король Игрис выступил армией драконов на водный народ. Неподготовленные рувийцы были вынуждены бежать. Королева Руви не смогла стерпеть такого оскорбления, и в третью полную Луну 859 г. до появления Солнца, армия водного народа атаковала Коэлам, и началась война Девяти веков, конец которой положило первое появление Солнца и разгоревшаяся спустя некоторое время в Руви Сухменная чума. Водный народ заключил с Ишгаром мир, признав Красное море его территорией. Взамен, Ишгар начал поставлять в Руми лакрис, который оказался единственным лекарством, способным замедлить распространение чумы. Драконья лихорадка и Сухменная чума были одной болезнью, но ни драконы, ни рувийцы этого не признавали. Во времена Великой Ночи водный народ имел силу превращаться в воду и становиться с ней единой. Рувийцы были сильными бойцами, не уступавшими драконам, но Сухменная чума с каждым поколением распространялась все сильнее, иссушая водный народ. Вместе с Сухменной чумой с водным народом начало происходить то же, что и с драконами — они начали терять свои силы, и к моменту вхождения принцессы Люси на престол, у жителей Руви осталась лишь способность дышать под водой. В 115 г. от появления Солнца, король Ишгара запретил поставлять лакрис в Руви, что привело к ослаблению королевства. К 723 г. осталось чуть более тысячи рувийцев. Попытки пробраться в Ишгар и добыть лакрис стали постоянными.***
Незнакомец скинул капюшон, и Гажил усмехнулся. Запах соли и воды нельзя было ни с чем спутать. — Что же девка водяных забыла в Ишгаре? — спросил он, не опуская меча. Рувийка одарила его яростным взглядом. — Я из водного народа, и не вам, ящерицам, оскорблять меня, — процедила она. — Рувийцам запрещено пересекать границы Ишгара, — заметил Лили, и девушка отвела взгляд. — Мы в праве вас казнить на месте или отдать под суд королевской страже. Гажил осмотрел ее. Девушка была бледной, как и все рувийцы, с копной синих волос, из которых торчали уши, похожие на рыбьи плавники. От нее несло морем. Рувийка крепко сжимала ткань своей накидки и упрямо смотрела на траву, похоже, решая, что ей делать дальше. Рувийцев осталось мало. Горстка водного народа выживала под водами Цветочного моря и залива Скарлет, и редко кому удавалось увидеть за свою жизнь хотя бы одного из них. Испокон веков драконы не переносили присутствие рувийцев. Гажил слышал от книжных червей Гноси, что когда-то, когда Луна была единственной властительницей небес, драконы и рувийцы не могли находиться рядом друг с другом меньше чем на расстоянии в пять махов крыла*. Драконья кровь начинала кипеть, а чешуи опадать, обнажая неприкрытую плоть. Жаркая же близость драконов иссушала водный народ. Раньше он считал все это сказками, выдуманными старыми драконихами, которые любили пугать россказнями своих чад. Ведь как-то же они вели войну девять веков. Но книжные черви хоть и раздражали, но редко ошибались. Сейчас, после того, как от сил драконов и водного народа не осталось и капли былой мощи, он чувствовал лишь легкое неприятное жжение на коже. Но и это раздражало. — Имя-то у гордячки есть? — спросил он. Рувийка бросила быстрый взгляд на приставленный к горлу клинок, а потом на дракона. — Джувия, — покорно ответила она. — Джувия Локсар. — И что же Джувия Локсар забыла в Сказчих землях? Гажил прекрасно знал, что. Гроты Сказчих были самым богатым месторождением лакримиса. Много веков назад именно здесь большая часть великого народа встретили свой конец. Гажил видел рувийцев до этого, и все они, бледные и воняющие морем, приходили только за одним — металлом из крови сказчих. Ворованный лакримис и продолжал поддерживать вымирающий народ. Однако, он ни разу не слышал, чтобы кто-то из них пробирался так далеко, в центр королевства. Обычно они довольствовались крохами, которые можно было добыть на берегах Братских земель, Коэлам или Фернандес. Путешествие же в Сказчие земли было опасным, и мало кто решался на подобное. Это многое говорило о сидящей на земле рувийке. — Джувия следила за вами с самой Лунной тропы, — ответила она, покорно опустив плечи. — Джувия услышала, что одна из сестер Гноси отправила охотника в Сказчие гроты, и подумала, что это был ее шанс. Эта покорность странно контрастировала с той неприкрытой яростью, с которой рувийка защищала свой народ. Она была явно странной. — Шанс для чего? Рувийка твердо встретилась с ним взглядом. — Чтобы добыть больше лакримиса для народа Джувии. Гажил рыкнул, вдавив острие клинка ей в горло. — С чего ты решила, что я тебе помогу? Рувийка не моргнула, смотря на него спокойным взглядом темных глаз. — С того, что Джувия заплатит, — ответила она. — У Джувии есть жемчуг. Много жемчуга. Гажил переглянулся с Лили. Иксид неодобрительно нахмурился, мотнув головой. Да, помощь руийцам не сулила ничего хорошего. Они были не в том положении, чтобы играть с судьбой, а попадись они королевской страже, и конца им не миновать. С такими как он, только и ждали возможности отдать смертельный приговор. С другой стороны, жемчуга можно было выгодно продать на черном рынке, а золото им было нужно. Очень нужно. Гажил вздохнул, вложив меч в ножны, и отвернулся. Это не стоило того. — Я не хочу рисковать своей головой. Она мне слишком ценна. Поэтому, пока я позволяю тебе, уматывай, куда глаза глядят. Желательно, ближе к своим водяным друзьям. Он сдвинулся с места, намереваясь не оборачиваться, но его остановила крепкая хватка на его плаще. Он обернулся и застыл. Никогда он не думал, что холодные, как воды Красного моря, глаза рувийцев, могут выражать такое отчаяние. — Прошу, — зашептала она, тяня на себя его плащ. Ее волосы разметались, и спокойствие, что источала она до этого, испарилось. Остался лишь оголенный нерв и неприкрытые ничем эмоции. — Прошу, помоги мне. Я должна добыть лакримис! Моя подруга больна, и только там, в гротах, его достаточно, чтобы сдержать болезнь. Прошу тебя, — замолила она, а по ее щекам потекли слезы. — Я сделаю все, что угодно. Я отдам весь жемчуг. Я умру, если ты так пожелаешь, но прошу, позволь пройти с тобой и добыть лакримис для нее. Прошу. Последние слова она сказала уже, будучи в беззвучной истерике, маленькая и дрожащая фигура, которая молила заклятого врага о помощи. Гажил ненавидел женские слезы. — Ты не к тому обратилась, — сказал Гажил, вырвав из ее мертвой хватки подол. — Поищи кого-нибудь, кому не насрать. А я слишком ценю свою шкуру. Рувийка согнулась над землей, обхватив себя руками. Дракон развернулся, вознамерившись забыть об этом инциденте как можно скорее, и не посмотрел на иксида, прекрасно зная, что увидит там. Осуждение. Лили был слишком добросердечным, когда дело касалось чьей-то трагичной истории. И даже в звуке взмаха его крыльев он слышал это. Беззвучный упрек. — Ну что? — наконец, не выдержал он, посмотрев на друга. Иксид выглядел серьезным, а его задумчивый взгляд заставил Гажила погрязнуть в сомнениях. — Мы должны помочь этой девушке. — Ты же сам сказал, что нам могут отрубить голову, если поймают с ней! — возмутился он. — Но ты видел ее? Девушка теряет близкого человека, — он посмотрел печальным взглядом в сторону рувийки, и шепот его прозвучал понимающе и лично: — Неудивительно, что она в отчаянии, — Лили встретился с ним взглядом, продолжив твердым тоном: — В гротах давно никто не заходит, и вряд ли нас поймают. Нам нужно лишь провести ее через защитные барьеры и вывести обратно. Но зато ты спасешь чью-то жизнь. Гажил упрямо нахмурился. — А не насрать ли мне? — Не насрать, — с улыбкой отрицал Лили. — Гажил, я знаю, что ты хочешь ей помочь. Я понимаю, что после всего, что произошло, ты боишься с кем-то сближаться, но… — упоминание больно кольнуло, и Гажил отвернулся. — То, что тебя предали однажды, не значит, что никто больше не достоин доверия. Слова друга звучали мудро, и Гажил посмотрел на рувийку. Они отошли от нее не достаточно далеко, чтобы не видеть ее сгорбившуюся фигуру и не слышать отчаянных всхлипов. Это напомнило ему о матери, которая точно также когда-то рыдала на пыльном каменном полу. Дракон мотнул головой, прогоняя воспоминания. Он посмотрел на иксида, и по его довольному лицу понял, что тот прекрасно осознавал, что выиграл. — Ладно! — прошипел он, ткнув в Лили пальцем. — Но только туда и обратно. И никаких разговоров по душам! Если сблизишься с ней, то потом не рыдай, когда будем расставаться. — Хорошо, — с готовностью ответил иксид, и Гажил закатил глаза, зашагав в сторону оставленной рувийки. — Я заберу весь твой жемчуг, морская тварь, — заявил дракон, скрестив руки. Девушка подняла голову, удивленно посмотрев на него. Глаза ее были мокрыми, волосы прилипли к щекам, а плащ покрыла трава и грязь. — Я проведу тебя в гроты ровно на столько, насколько мне нужно будет сделать там свои дела. Ни на секунду дольше. Я выведу тебя оттуда и тут же разойдемся. Рувийка с готовностью кивнула. — Джувия не будет помехой. — И больше никаких слезливых историй. Мне все равно, даже если вся твоя семья подыхает. Я это делаю только ради твоего жемчуга, понятно? Девушка встала с колен и вновь кивнула. Гажил осмотрел ее и уже в третий развернулся, раздраженно подумав, что если еще что-то заставит его остановиться, то он точно порубит кого-то на кусочки. — Тогда пойдем. И так потеряли кучу времени. Не дожидаясь ответа, он уверенно зашагал вперед.***
Celtic Women – The Deep and Timeless Sea https://vk.com/audios115755283?q=Celtic%20Women%20%20%E2%80%93%20The%20Deep%20and%20Timeless%20Sea§ion=playlists
— Я тебя похищаю! Принцесса вздрогнула, услышав восклицание у себя за спиной. Подобная неожиданность совершенно не укладывалась в мерное течение дня, который выдался поистине чудесным. В воздухе пахло умиротворением и подступающей грозой. За крупными листьями фаерсов, которые покрывали половину замка, нельзя было увидеть неба, и Люси начала привыкать ощущать погоду лишь по порывам ветра и запаху. Гроза пахла свежестью. И из своих покоев, выходящих на залив Красного моря, Люси видела подтверждение своих ощущений. Темные графитно-серые тучи нависли над Кор Луной с самого утра. Этот день походил на те дни, когда все, казалось, шло своим чередом, и никаких сюрпризов такие дни не предвещали. Они с фрейлинами привычно погуляли по саду, отдавшись чтению трудов Нервила Колса, драконис овевал их терпким ароматом, и Люси прислонилась к статуе-хранительнице в виде раскинувшего свои крылья дракона, наслаждаясь свежестью сада; принц Зереф уделил ей час своего времени, как всегда спокойный и галантный, он усадил ее на глиняный парапет у пруда. Темные воды с мерно плавающими кувшинками погрузили принцессу в легкую задумчивость и меланхолию, пока принц наносил первые мазки ее будущего портрета. Также она узнала, что сегодня должны были доставить с гончими ее свадебное платье из Фиора, и все эти чудесные события заставили Люси чувствовать себя возвышенно и окрыленно. Именно поэтому она, решившись отдаться минутам покоя и отпустив фрейлин, достала книгу и вознамерилась уже устроиться в кресле у окна, насладившись морским ветром, но именно в этот момент ее настиг громкий, заставивший ее сердце в испуге замереть, голос. На подоконнике, широко улыбаясь, сидел принц Нацу. — Ваше высочество, что вы здесь делаете?! — воскликнула она, отложив книгу в сторону. — Как вы сюда залезли? Здесь же добрых сто махов*! На секунду она вспомнила рассказы ее няни о драконах, которые способны были разрезать своими крыльями облака, а дыхание их было подобно огненному столпу. Не могло же?.. — Я с комнаты выше прыгнул, — отмахнулся принц, соскочив с подоконника. Только сейчас Люси заметила, что он был не с пустыми руками. Через плечо у него свисал черный шелковый чехол, а к поясу прикреплены два странных предмета, похожих на подушки. Он сгрузил свою поклажу на кресло и, уперев руки в бока, широко улыбнулся, вновь воскликнув: — Я тебя похищаю! Принцесса глупо моргнула, все еще находясь в прострации от столь необычного действа. — Куда? — спросила она. Принца, казалось, вопрос нисколько не смутил. — В столицу! — Ваше высочество, но… разве мы уже не в столице? — осторожно спросила Люси, искренне недоумевая. — Нет, — принц обошел ее стороной, окинув странным изучающим взглядом, — сейчас мы в замке. И это далеко не вся Кор Луна, — он возбужденно хлопнул руками, опять одарив ее широкой и уже навевающей на принцессу страх улыбкой. — Я похищаю тебя за стены замка! Люси удивленно распахнула глаза. За последние две недели она не раз поднимала тему ее похода в город, но каждый раз получала размытый отказ. Никто, похоже, не хотел ее обидеть, но и отпускать никто не собирался. Это навевало на нее тоску, ведь замок Полной Луны хоть и был удивительно красивым, все же, привыкшая к общению с простым людом принцесса, хотела, наконец, познакомить ближе с ее будущим народом. Возможность, наконец, исполнить свое желание, заставило принцессу тут же забыть о наглом вторжении принца. — Король дал разрешение? — с надеждой спросила она. — Ага, а еще дорожку лепестками дракониса усыпал, — принц закатил глаза. — Нет, глупая, именно потому это и называется похищением! Вся радость тут же улетучилась, и Люси сделала шаг назад. — Тогда я не смею даже думать о том, чтобы покинуть стены дворца. Принц схватил с кресла принесенный им чехол и безапелляционно протянул ей. — Разве можно быть королевой народа, которого не знаешь? В словах принца была истина, которая не раз посещала голову Люси. С раннего детства ее учили этому: плох тот правитель, кто не видит тех, кем он правит. И все свое детство в солнечном жарком Фиоре она провела, гуляя по узким улочкам, темным закоулкам и широким площадям их великой столицы. Она резвилась по бескрайним полям с городскими ребятишками, часто наведывалась к пекарю Макса, который стряпал самые вкусные булочки с яблочным сиропом, которые она когда-либо пробовала! Она знала почти каждого жителя столицы поименно, расспрашивая об их проблемах и рассказывая о них отцу-королю. Но здесь, в Кор Луна, она не имела права распоряжаться своей свободой, и именно поэтому, принцесса вновь сделала шаг назад, взяв себя в руки. — Я не могу покидать дворец без разрешения короля, когда мне вздумается! Это… — она замялась, пытаясь подобрать слово. — Безответственно. — Ой, да брось, — воскликнул дракон. — Никто и не узнает! Ты ведь отослала всех, а до ужина тебя не хватятся. У нас есть два часа, чтобы осмотреть город, а, поверь, для того, кто знает каждый закоулок здесь, это вечность, — он вновь протянул ей чехол. — Так что давай. Ты же сама говорила, что мечтаешь о приключениях. Так вот они! Только протяни руку. Люси неуверенно взяла чехол, вопросительно посмотрев на принца. — Но что это? — Платье, — мимоходом ответил он, взяв странные предметы, которые он принес, и с явным интересом, непонятным принцессе, начал рассматривать их. Он насмешливо посмотрел на ее облачение. — Ты же не можешь пойти под прикрытием в своем наряде. И действительно, платья из дриприса с искусной золотой вышивкой и камнями лунита, волшебно переливающимися серебряным сиянием, наверняка не подходили для того, кто хотел затеряться в толпе. Люси открыла чехол и достала принесенный принцем наряд. Платье было простым, без вышивки и отделки, лишь светло-розовая ткань, легким перышком легшая на руку. К нему прилагался широкий пояс из сырой кожи, пара перчаток и зеленая, как сочная трава Ишгара, воздушная накидка. Принцесса глубоко вздохнула, пытаясь принять правильное решение. Она должна была следовать пути, уготованному ей с рождения, быть мудрой и покорной. Она не должна была совершать опрометчивых поступков, но… Люси пропустила сквозь пальцы полупрозрачную ткань. Если опрометчивость означала возможность стать хорошей королевой в будущем, не делали ли это решение ее мудрой? Люси, уверенная и смелая в сделанном выборе, кивнула и прошла за ширму, чтобы сменить туалет. В отличие от тяжелых и сложных в одевании нарядов Фиора, платья драконов были просты и незатейливы, поэтому она справилась без посторонней помощи. Проведя рукой по светло-розовой ткани, Люси с ностальгией вспомнила свои старые платья. Она и не подозревала насколько скучала по светлым цветам, которые в драконьем королевстве были цветом простолюдин. — А это зачем? — она с любопытством посмотрела на странные подушки, которые принц все еще держал в руках. — А это, принцесса, — он обошел ее со спины, и Люси напряженно выпрямилась, почувствовав неожиданные горячие касание к ее оголенной спине. Принц лишь на пару мгновений дотронулся до нее, но те места обожгло пламенем, и жар поднялся к щекам принцессы, в то время как сердце галопом ретивой кобылы отбивало такт в грудной клетке. Она почувствовала, как затянулся ремешок под ее грудью, и принц появился перед ней, широко улыбнувшись. Казалось, он не заметил ее скованности и красноты обычного бледного лица. — То, что позволит тебе не привлекать внимание своей довольно примечательной расой. Все еще смущенная, Люси осторожно провела рукой за спиной. Две овальные подушки были крепко прикреплены к ее талии кожаными ремнями, и Люси поняла, для чего это было. Принц накинул на ее плечи накидку, и принцесса посмотрела на отражение в зеркале. Со стороны казалось, будто она и правда имела крылья. Эта картина поразила ее. Но, чужая в Ишгаре человеческая принцесса, вдруг почувствовала себя своей. Фальшивой, но своей. Пока она надевала перчатки, принц проговорил: — Что ж, накинешь капюшон и не отличишь от дракона. Только твои эмоции… — дракон принюхался. — Они стали слабее, но я все еще их чувствую. Ты с кем-то тренируешься? Люси кивнула, вспомнив послеобеденный час, наполненный усердной концентраций и попыткой удержать эфемерные щиты. — Да. Мои фрейлины, Юкино и Сорано, обучают меня по мере сил. — У них неплохо выходит, — похвалил он. — Но все же мне придется заглушить их своими силами. Иначе нас быстро раскусят. Принцесса не возражала. Их занятия с драконьими фрейлинами хоть и были интенсивными и приносили свои плоды, обучиться полностью за столь короткий срок закрывать свои эмоции было сложно. Старик Макаров, любитель фиорского вина и молоденьких девушек, не удосужился поведать ей обо всем, что должно было ей потребоваться в Ишгаре. И сейчас она пожимала плоды своего незнания. — Тогда, вперед! Принц возбужденно взмахнул рукой, стремительно подошел к окну, засунул в рот пальцы и громко свистнул, и Люси удивленно распахнула глаза, когда в следующее мгновение сверху упала веревка. Принц с готовностью схватился за нее и ловко взобрался наверх, взмахнув напоследок алым хвостом. Люси осторожно подошла к подоконнику и выглянула в окно, посмотрев наверх. С коридора, свисая меж арок аркады, на нее взирали две пары глаз: драконьи и кошачьи. Принц поторопил: — Ну же, хватайся! Люси распахнула глаза, посмотрев вниз, туда, где буйные воды Красного моря отчаянно бились о скалу Драконьего когтя. Порывистый ветер обдувал ее лицо. Страх, костлявой мерзлой рукой обхватил ее шею, и у нее перехватило дыхание. Сто махов. А может больше. А там, внизу, острые скалы и неприветливо темные воды, которые, подобно гончим, пытались залезть как можно выше на гранитную природную преграду. Если упадешь, то прямо в их ледяную пасть. — Эй, ну ты чего? — нетерпеливо воскликнул принц. Горький комок подкатил к горлу, и Люси, мертвой хваткой вцепившаяся в камень подоконника, не смогла отвести взгляда от пенящихся гончих. — Принцесса боится, — пискнул иксид, и эта насмешка, сквозившая в его голосе, разозлила Люси. Маленькая принцесса боится. Маленькая принцесса порвет свое пышное платье. Маленькая принцесса прячется за спинами своих рыцарей. Маленькая принцесса слишком принцесса, чтобы забираться на деревья и прыгнуть с тарзанки в реку. Маленькая принцесса предназначена, чтобы падать в обморок от вида крови, и уж точно эта маленькая принцесса не сможет взяться за свисавшую в ста махах от моря веревку и подняться наверх! Она, наполненная злостью, разжала пальцы и обхватила насмешливо раскачивающуюся плетеную змею. Глубоко вдохнула, посмотрев наверх, и увидела принца, а в его глазах серьезный блеск. — Держись, принцесса, — сказал он, — я не позволю тебе упасть. И все разом отступило. Люси поверила ему, и даже сама себе не смогла бы объяснить почему. Возможно, виной тому был этот блеск? Или распахнутые мясистые крылья, которые, казалось, вот-вот готовы были поднять своего обладателя в воздух. И даже если она знала, что драконы не могли более летать, почему-то в тот миг ей казалось, что, если бы она упала, принц Нацу бы ринулся за ней, и крылья его, как в лунные времена, разрезали бы облака. Она кивнула, и принц кивнул ей в ответ. Она зажмурила глаза, почувствовала лишь стремительный порыв воздуха и легкий свист, а потом, тепло чужих рук на своей талии. Принцесса осторожно открыла глаза, все еще крепко держа веревку, и увидела лицо принца. Он ободряюще ей улыбнулся, осторожно разжав ее пальцы. — Как видишь, принцесса, нечего было бояться. Я же говорил, что не позволю тебе упасть. Люси, все еще чувствуя горячие руки принца, поспешила избавиться от них и, взяв себя в руки, чопорно кивнула: — Благодарю, милорд. Принц не обратил на ее тон никакого внимания, схватил ее за руку, и они ринулись навстречу к приключениям. Королевство драконов было полностью скрыто под тенью высоких, многовековых фаерсов, и из-за этого, проникающие сквозь них золотыми нитями редкие солнечные лучи создавали ощущение сказки. Из-за подступающей грозы, пахло свежестью, и было темнее, чем обычно, как могла догадаться принцесса. Древа фаерса были широкими, в обхват можно было встать вдесятером, с темно-коричневой, практически черной древесиной, испещренной глубокими бороздами. Кроны их уходили далеко в небо, пестря темно-зелеными и алыми листьями, похожими на крылья драконов. По толстой коре ползли нити лиан, а у подножия покрывал густой мох. Кор Луна не напоминала Люси ни одну известную ей столицу. Здесь не было мощеных дорог и каменных домов. Здесь не было протоптанных троп, не было пыли и грязи. Была лишь природа, девственно-чистая, будто и не жил здесь никто. Поступь драконов, несмотря на их кажущуюся грузность, была мягкой и невесомой. Казалось, что в каждом их движении сквозила любовь ко всему живому: от сочно-зеленой травы до ползающих по деревьям жуков. И Люси в который раз подумала, сколь различными были их культуры. Кор Луна была древним городом, первым из всех, как гласили легенды. Говорилось, что когда Луна озарила впервые своим праведным светом землю, из него родили Мать и Отец всех драконов, и в танце пламени их появился утес Когтя. Драконы жили здесь издревле. И когда драконы могли летать, они строили свои жилища на крепких ветках фаерсов, подобно птицам, строящим свои гнезда. И даже сейчас можно было увидеть, что многие, привычные традициям драконы, предпочитали забираться наверх, нежели жить на земле. Насколько знала Люси, первые драконы перебрались вниз всего лишь два века назад, до конца отказываясь принимать то, что более они не могли летать. И те жилища, выстроенные из веток и укрытые травой, выглядели новее, нежели дышащие стариной и историей «гнезда» на деревьях. Люси старалась держаться как можно ближе к принцу, который, накинув на голову темный капюшон, шел уверенно и целенаправленно. Иксид, что вечным спутником дракона появлялся с ним, был смешно укутан в темную, под стать облачению принца, накидку с прорезями для белоснежных крыльев. Невольно она задумалась о том, а много ли искидов было в Кор Луне и не выделялись ли они с ним? — Вот это, — неожиданно заговор принц, указав рукой вперед, и Люси, вынырнув из задумчивости, посмотрела туда, куда показывал дракон, — Камень Уз. Сердце Люси забилось сильнее, когда перед ее взором предстал камень, что до этого был скрыт за толстыми стволами деревьев. Камень этот был огромен, доставая до первых веток фаерсов. Он был освещен солнечным светом, пробивающимся сквозь тучи, подобно тому, как если бы сам бог Солнца выбрал это место. Камень был неровным с матово-черным верхом, сползающим вниз обугленной вуалью, и на этой оплавленной поверхности были высечены слова на неизвестном Люси языке. — «Души наши едины. Земля наша едина. Мы едины. Два народа, связанные навечно огнем и луной», — проговорил принц таким задумчивым голосом, словно для него эти слова имели другой, глубинный смысл. — Это древне ишгарский, — пояснил он. — Говорят, во времена Отца и Матери именно на этом камне они восседали, когда Луна говорила с ними. Люси вновь посмотрела на высеченные слова. — О ком они? — спросила она. Нацу с секунду дольше задержал взгляд на камне, прежде чем ответить: — О драконах и сказчих. Луна даровала драконам равный им народ, чтобы они поддерживали друг друга, и тогда, оплавив верхушку этого камня, Отец всех драконов объявил, что отныне и до конца дней души драконов и сказчих будут связаны нерушимыми узами, — Нацу посмотрел на нее и серьезно проговорил: — Ты должна знать это, потому что Камень Уз — священен для драконов. Когда полная Луна касается своим праведным светом, король взбирается на самую верхушку и принимает ее дары. Лишь король может позволить себе это. Ни в одном другом месте Кор Луна свет нашей богини не бывает так ярок и близок. — Когда-нибудь и Зереф здесь будет сидеть, — заметил иксид. Люси, не отрывая взгляд от камня, почувствовала, как мурашки пробежались по спине. Он возвышался величественным изваянием, подобно божеству, она чувствовала себя как никогда маленькой в этом огромном королевстве. Это чувство ей не нравилось. Дальше их путь шел по извилистой только известной принцу дороге. Драконы, разных возрастов, пола и телосложения, оживленно переговаривались друг с другом. Город кипел. Но кипел не той суетой и расторопностью, которую привыкла видеть Люси в Крокусе — солнечной столице Фиора — а кипел тихо и размеренно. Драконы двигались неспешно, и Люси бы даже сказала тягуче. Их голоса были тихи, и Люси лучше слышала пение птиц фейя и стрекотание жуков, нежели народ, шедший меж деревьев города. Люси все еще не могла отделаться от чувства, что все это было сном. Сном с бабочками, которые кружили меж высоких кустарников и ярких цветов. Со светлячками, разрезавшими тень своим манящим светом. С нитями лиан изра, что мягко пульсировали бирюзовым сиянием. Но это была реальность, и Люси в который раз подумала, что Ишгар был красив своей древней, нетронутой красотой. И пленял этим. Спустя некоторое время они пришли к таверне. Перед небольшим «гнездом», на котором висела табличка «Лютня», стояли деревянные столики, скрытые под навесом из гигантских листьев неизвестного Люси растения. За двумя столиками уже сидели драконы, и Люси подошла к Нацу чуть ближе. — Что мы здесь делаем? Принц широко улыбнулся. — Ты не истинная ишгарка, если не пробовала драконьего эля! — Но я не пью! — возмутилась она. — А придется, — усмехнулся дракон. — Отказ от эля приравнивается к личному оскорблению! А тебе предстоит повидать немало таверн. Люси нахмурилась. Она понимала, о чем говорил принц. После свадьбы, ей, как будущей королеве, предстоит длинное путешествие, которое в Ишгаре называли Путем Просветления. Супруги будущего монарха должны были посетить каждый отдельное поселение королевства. Считалось, что это путешествие должно было подарить в конце ответ, каким должен быть правящий монарх. Для будущих королей или королев, которые должны были следовать за своими супругами, этот путь был обязательным, ведь без него взойти на престол наследнику или наследнице престола было недозволенно. — Кто к нам пожаловал! Люси вздрогнула, подняв голову. Из таверны, держа поднос с деревянными кружками, вышла дракониха. Она дружелюбно улыбалась, и Нацу махнул ей в ответ. — Привет. Можешь налить нам по стаканчику твоего фирменного? — И рыбки, — поднял лапку иксид. — Конечно, — ответила она, поставив перед посетителями заказ. — Давно я тебя здесь не видела. У драконихи были темные волосы, доходящие до лопаток, такие же темные, как и ее крылья. Она прошла меж столиками. — Был занят, — отмахнулся принц. Незнакомка улыбнулась, переведя взгляд на нее, и в ее глазах загорелся лукавый блеск. — Ох, я знакома с твоей спутницей? Дракон с удобством уселся за один из столиков. Люси устроилась рядом. — Нет. Хозяйка таверны все еще продолжала улыбаться. — Неужели у тебя свидание? Принц застыл, перевел на Люси взгляд, а потом громко расхохотался, так, что сидевшие за соседними столами драконы недовольно посмотрели в его сторону. — Я… на свидании, — он продолжал заливисто смеяться. — С ней? О, Луна, да ни в жизнь. Иксид, устроившийся с ним рядом на столе, тоже хихикнул, и Люси возмущенно вспыхнула. Когда дракониха удалилась за элем, она посмотрела на дракона. — Что же вас, милорд, возмутило в подобно предположении? Помнится, при нашей первой встрече вы не находили смехотворным возможность провести со мной… — она замялась. — Оказать мне знаки внимания. Дракон, только успокоившись от приступа смеха, печально усмехнулся. — Оскорбил, что ли? Не бери в голову. Человеку этого не понять. Грусть в голосе принца заглушила ее возмущения, и она участливо произнесла: — Я не считаю себя глупой, милорд. Возможно, это самонадеянно, но, может, вам стоит выговориться? Я хороший слушатель. Между ними повисла тишина. До ушей доносился шелест листвы и пение птиц, стук кружек о стол и тихий говор драконов, и на секунду во взгляде принца Люси увидела затаившуюся в зелени грусть, которая испуганным зверьком исчезла за искрами показного веселья. Принц широко и, как с горечью поняла она, привычно улыбнулся. — Ты просто не в моем вкусе, вот и все, — проговорил дракон, и иксид рядом с ним согласно кивнул. — Ты не красива по драконьим меркам. Люси не обманул его тон, но она решила не заострять на этом внимания. Ей хорошо было знакомо нежелание выворачивать наизнанку душу перед малознакомыми людьми. — Да, я знаю, — поддержала она разговор. — Драконы ценят силу и отвагу. Она для них равна красоте. — Угу. А ты сильной или отважной не выглядишь ни разу, — усмехнулся Нацу. — Трусливая принцесса, — пискнул искид. Люси улыбнулась, подняв голову и посмотрев на скрытое за алым и зеленым небо Ишгара. Где-то вдали прогремел гром. В груди разлилась горечь, неприятная и жгучая. — Интересно, принц Зереф думает также?.. — О, нет, — поспешил ответить принц, и Люси с надеждой посмотрела на него. — Зереф не похож на других драконов, — пояснил он. — Ему нравится все такое, — дракон окинул ее неопределенным взглядом, — мягкое и утонченное. Ему никогда не нравились другие драконихи. Так что, будь уверена, красивой он тебя считает! Люси смутилась, пытаясь сдержать улыбку. Внутри нее магнолии цвели и щекотали своими лепестками. — Жду не дождусь нашей свадьбы, — прошептала она. — И поездки по Пути Просветления. Я хочу узнать принца Зерефа лучше, но здесь… это так сложно, когда он занят государственными делами. Принц усмехнулся. — С чего ты решила, что Зереф поедет с тобой? Люси удивленно вскинула голову, встретившись глазами с драконом. — Принц не может покинуть стены замка, — пояснил искид, взмахнув хвостом. — Никогда не мог и никогда не посмеет. Дракон кивнул. — Зереф — наследник престола. Наследный принц обречен всегда быть заточен в стенах замка. — Но… — Люси, ошарашенная это новостью, прошептала: — Почему? — Чтобы не подвергать его ценную жизнь опасности, — пояснил иксид. — Кто же тогда будет меня сопровождать? Дракон переглянулся с Хэппи, после чего посмотрел на нее, и довольная улыбка озарило его лицо. — Я! — заявил он, ткнув в себя пальцем, а внутри принцессы все разом упало. — Это обязанность второго ребенка, показать будущей королеве территорию Ишгара! Люси поникла. Она жила мыслью, что сможет провести с принцем долгую поездку, и хоть принц Нацу возвысился в ее глазах, она бы отдала все, чтобы на его месте был ее будущий супруг. В это время из таверны вышла хозяйка, весело махнув темным хвостом, поставила перед ними две кружки с драконьим элем и тарелку со свежей рыбкой. Она весело подмигнула и удалилась, а Хэппи тут же приступил к трапезе. Эль был горьким, вот что уяснила принцесса. В Кор Луна не было улиц или какого-то четкого плана расположения домов. Принц петлял меж деревьев, и Люси могла сравнить эту прогулку с простым плутанием по лесу, чем дальше, тем глубже уходя в него. Но Нацу двигался уверенно, а от того была уверена и она. Принц показал ей самый большой приют Кор Луна, где дети, отличные от взрослых энергичностью и верткостью, бегали меж деревьев, изображая истинных драконов. Смотрительница приюта была красавица дракониха, с белоснежными волосами; ее челка была собрана в маленький хвостик, который смешно торчал вверх. Но крылья при этом странным контрастом выглядели инородными и чужими у этого тела — чернильно-черные с кроваво-алой внутренней стороной. И почему-то Люси подумала, что с ней не стоило шутить. Она казалась воздушной в белом облачении и какой-то неземной. Ее голову опоясывал венок из первоцвета, а на правой руке поблескивали три золотых браслета. — У драконов считается, — прошептал иксид, — что рожденные с белыми волосами или крыльями драконы избраны Луной. Они верят, что таким драконам дана важная миссия в этом мире, и что не просто так они были помечены Лунной богиней. Смотря за тем, как красавица Миражанна возилась с детворой, Люси могла поверить в это. Девушка источала свет. — Корона дает нам все, что нужно, — говорила дракониха с улыбкой чуть позже. — И не в последнюю очередь благодаря стараниям Нацу. Дракон в это время вместе с Хэппи, нацепив на себя какую-то красную тряпку, носился за детьми, которые громко и заливисто смеялись, пытаясь не попасться «чудовищу». Эта сторона принца не была ей знакома доселе и вызвала у нее улыбку. — Принц Нацу, если быть честной, оказал не самое лучшее первое впечатление. Я рада, что с каждым днем оно не оправдывается. Миражанна посмотрела на нее и вдруг заливисто рассмеялась. — Ох, этот оболтус помел проявить к вам непозволительное внимание, ваше высочество? Люси непонимающе моргнула. — Да. Что вас так рассмешило? Миражанна прекратила смеяться, и только короткая улыбка осталась на ее губах. Она направила задумчивый взор на принца и тихо прошептала: — Он делает это не по причине распущенности или жалкой похоти, а от желания показать всем и каждому, как он отличен от принца Зерефа, — она продолжила, увидев непонимающий взгляд Люси. — Их растили согласно их предназначению. Принца Зерефа для престола, а Нацу для его защиты. И хоть он говорит, что наследник престола лишен свободы, то немногое, что запрещено вторым детям, он… желает. Нацу настолько желает быть свободным, что даже самые малые доказательства его несвободы убивают его. — И что же запрещено вторым детям? — спросила Люси. — Не так многое, на самом деле. У них нет права на престол, даже если первый ребенок умирает. Они не имеют права иметь детей. А еще, — Миражанна встретилась с ней взглядом, проникновенно прошептав: — Они не имею права любить. Люси, не понимая этого, перевела взгляд на принца, и пораженно застыла. — У него уже был печальный опыт, — продолжила дракониха. — И теперь он всеми силами отчаянно пытается показать отцу, что более его такое не интересует. Королю все равно, с кем проводит ночи принц, пока его сердце заперто для непозволительных чувств. Принц Нацу вместе с Хэппи, «поверженный» сиротами, заливисто смеялся, валяясь на траве. И никогда бы в жизни Люси не поверила, что за этим смехом может скрываться душевная боль. Она не посмела спросить, что именно случилось с принцем. Однажды, возможно, если им повезет так сблизиться, как предрекал принц Зереф, как брату и сестре, он поведает ей эту истории. Люси надеялась, что этот день когда-нибудь настанет. Чуть поодаль от приюта бежал бурный ручей. Люси, под руку с мальчиком из приюта, Августом, вызвалась помочь принести воды. Мальчик был молчаливым, но все равно крепко держал ее за руку. — У вас рука слабая, — сказал он на полпути. Вокруг сновалось много драконов, и Люси поняла, что поблизости был рынок. — Я не настолько сильна, как мои собратья, — сказала Люси, не найдя ничего лучше, что сказать. Она только надеялась, что силы Нацу доходят до этого места, и маленький дракон не почувствует фальшь. — Я тоже слабый, — грустно заметил он, и Люси поняла, что его слова были не из-за того, что он понял, что она не дракон, а из-за собственных страхов. — Знаешь, — как бы между прочим, проговорила она. — Я знаю многих сильных мужей, ставших великими воинами, которые в детстве не отличались силой, а были болезненны и хилы, — дракон вскинул голову, и крохотная надежда плескалась в его глазах. — Я уверена, что и ты вырастишь сильным и храбрым драконом. Мальчик хотел что-то ответить, но в этот самый миг дорогу им перегородили три взрослых дракона. Они окинули мальчика взглядом, даже не посмотрев в ее сторону. — Паршивцы из вашего приюта опять украли сладости, которые я привез из Коэлама, — прогремел один из них. — Я… Я ничего об этом не знаю, — прошептал Август, схватившись за плащ Люси. — Ага, как же! — усмехнулся другой. — Вы, мелкие засранцы, все заодно! — Может, нам стоит преподать хороший урок одному из вас, чтобы другим повадно не было? — предложил третий, закатывая рукава. — А может, — Люси вышла вперед, прикрыв собой Августа, — вас стоит поискать кого-то, кто будет не настолько беспомощен, как этот маленький мальчик. Вам должно быть стыдно за подобную трусость и низость. — Ба! — воскликнул главарь. — А ты еще кто? Я бы на твоем месте делал ноги. Баб не бью, но могу и сделать исключение. — Лучше бы вы сделали исключение для детей, милорд. Главарь загоготал, посмотрев на друзей. — «Милорд», слышали? — он посмотрел на нее. — Я тебе не милорд, драконья шлюха. Милордом будешь называть нашего принца-предателя, а со мной всех этих церемоний не надо. — И как же мне к вам обращаться? — усмехнулась Люси. Август позади нее дрожал. — Бескультурная шваль? Вена на лбу дракона вздулась, крылья задрожали, и он ринулся вперед с криком: — Ах, ты!.. Август, мертвой хваткой вцепившийся в плащ, в испуге потянул его на себя, и в тот момент, когда Люси подумала, что удара не избежать, перед ее взором появилась знакомая спина, и веселый голос донесся до ее ушей. — Тебя ни на секунду нельзя оставить. Она посмотрела на обидчика из-за спины принца, шея которого была в мертвой хватке Нацу. — ВЫ?.. Люси непонимающе обернулась на крик Августа, и увидела, как он сжимал в руках ее накидку, и в тот же миг она поняла, что их секрет был раскрыт. Десятки драконов смотрели на них широко распахнутыми глазами. Нацу невесело усмехнулся. — Упс, попались. Люси нервно засмеялась, а Хэппи, взмахнув крыльями, воскликнул свое коронное: — Айя!***
David Arnold & Michael Price – In the Tower https://vk.com/audios115755283?q=David%20Arnold%20%26%20Michael%20Price%20%E2%80%93%20In%20the%20Tower§ion=playlists
Принцесса Люси стояла перед королем, виновато опустив голову. В зале стояла тишина, и лишь шум начавшегося дождя, прерывал напряженное молчание. На принцессе был наряд с ее внезапной прогулки: платье простолюдинки, но даже в нем она не теряла своего очарования. По другую сторону от нее стоял Нацу, и взгляд его не выражал ни капли раскаяния. Зереф знал своего брата слишком хорошо, чтобы поверить этому показному спокойствию. Также, как и знал, для чего он все это делал. Как только стало известно о пропаже принцессы, а затем и Нацу, он уже знал, куда брат повел его будущую супругу. Брат всегда в эти дни посещал приют, что был в удалении от Камня Уз, близ бурного ручья и старой кузницы. Нацу отчаянно пытался помочь этим маленьким сироткам, похоже, тем самым пытаясь искупить грехи. Но одно дело ходить туда одному, сбегая от собственных демонов, а совсем другое воровать принцессу, которой запрещено покидать замок. — Принцесса, — разнесся голос отца, эхом отражаясь от стен тронного зала, — я рад, что вы в целости и невредимости. Стоящие подле него советники, Скиадрим и Вайсология, переглянулись. Зереф улыбнулся, вспомнив, как они перепугались возможного бегства принцессы, и как не похожи они были сейчас, спокойные и статные, на тех метавшихся по этой зале драконов. — Ваше величество, благодарю за ваше беспокойство. — Я слышал, что вы подверглись нападению, — заметил отец, и в голосе его была слышна сталь. — Это было… недоразумение, ваше величество, — сказала принцесса, уверенно подняв голову. — Которое было решено благодаря вмешательству принца Нацу. Отец посмотрел на брата, и тот одарил его широкой улыбкой. — Принцесса Люси преувеличивает. Она проявила себя храбро, бесстрашно ринувшись на помощь сироте. Уверен, даже не оказав я ей содействия, принцесса справилась бы с обидчиками. Зереф вскинул голову. Его брат редко врал, и никогда его ложь не касалась преувеличения достоинств других драконов. Или же человеческой девушки, в данном случае. И эмоции принцессы, окрашенные в сладкое смущение, говорило о правдивости слов Нацу. Нельзя было сказать, что Зереф доселе думал, что хрупкая человеческая принцесса способна была постоять за себя. Он нисколько не принижал достоинств человеческих женщин. Рыцарь принцессы — Эрза Скарлет, стоявшая чуть поодаль, напряженная и, кажется, готовая в любой момент вынуть свой знаменитый клинок, Алую нить — была тому живым подтверждением. Однако, если по рыцарю принцессы можно было сказать, что она воин и защитник, то по принцессе, у которой щеки наливались маняще розовым румянцем, когда ей делали комплименты, нельзя было и сказать, что она могла бы быть готовой защищать, а не быть защищаемой. Он по-другому посмотрел на принцессу Фиора. — Что ж, — кажется, у короля промелькнули те же мысли, и в его голосе появились нотки уважения, — я рад слышать об этом. Смелость высоко цениться в Ишгаре. Только за смелостью и силой последует драконий род, и, будьте уверены, слухи о вашем поступке быстро распространятся по королевству, и это затмит другие толки. От Люси повеяло непониманием, и Зереф отвернулся, устремив взгляд на скрытые за занавесой дождя воды Красного моря. Толки об отказе принцессы принять лунную религию распространились по всему Ишгару, и недовольство вспыхивало то тут, то там. Для драконов, высоко ценивших традиции, в свое время было большим ударом весть о помолвке их принца с принцессой людей. И неудивительно, что узнав о решении принцессы, возмущение вспыхнуло вновь. Но заставлять Люси менять свое решение, было невозможно. Их союз был равноправным, даже если простые драконы так не считали. — Но впредь я прошу вас не совершать столь безрассудные поступки, — проговорил Игнил, и в голосе его повеяло сталью. — Пока вы не скрепили перед ликом Луны узы с моим сыном, вы всего лишь гостья Ишгара, и покидать стены замка вам запрещено нашими законами, — отец перевел взгляд на Нацу. — И, надеюсь, что более ты не позволишь себе такой вольности, сын. Ты должен был готовиться, а ты как всегда предпочел пойти к сиротам. И если с этой твоей слабостью я еще свыкся, то похищение принцессы — это уже не шутки. Я запрещаю тебе подобное безрассудство, Нацу. Зереф перевел взгляд на брата. Нацу стоял прямо, уверенно смотря на отца, но в его позе, в чуть дрожащих крыльях, читалось негодование. На одну секунду Зереф испугался, что Нацу посмеет возразить отцу, но брат, напряженный в один миг сделался вдруг расслабленным и покорным. Он провел по воздуху хвостом, широко улыбнулся и проговорил: — Более, отец, такой вольности я не совершу. Более фальшивой улыбки Зереф не видел у Нацу уже давно. — Раз с этим мы решили, — продолжил отец, будто и не заметив неискренность слов сына, — то нам пора начинать. Мы и так задержались, — король посмотрел на Нацу. — Надеюсь, ты не забыл? Улыбка с лица брата тот час же пропала. — Как я мог, ваше величество, — ответил он серьезно и холодно. — Я готов. Отец смерил брата нечитаемым взглядом, а затем без слов встал и последовал к выходу из зала. Нацу и двор последовали за ним. — Что происходит? — спросила принцесса непонимающе. Зереф улыбнулся, чувствуя, как грусть горечью овивает все его нутро. — Пройдемте, принцесса, — проговорил он, взяв ее под руку. — Мы должны там присутствовать. Чертог Древних был огромной скалистой ареной, в которой когда-то драконы проводили поединки за право вести драконий народ. Это была огромное овальное углубление, рассчитанное на битву истинных драконов, с каменистыми выступами, на которых сейчас восседала знать. Гром гремел где-то на востоке, недовольно и грозно. Дождь бился о крылья. Одежда промокла, и волосы неприятно липли к лицу. Принцесса села рядом с ним, на возвышении, с которого открывался лучший вид на колоду из священного древа лура, покровителем которого был Лунный Свет. Она насквозь промокла и дрожала, и ее фрейлины, только подоспевшие к ней, тут же закрыли ее от дождя небольшим зонтом, пропитанным магией руви. Драконы никогда не скрывались от дождя, и Зереф с досадой подумал, что Люси не была драконом. Он придвинулся к ней ближе, соприкоснувшись плечом, и нашел ее руку своей, передавая жар своего тела ее продрогшим пальцам. От нее повеяло благодарностью. Драконы, как всегда в подобные дни, возбужденно перешептывались, и он с легкостью мог различить в шуме дождя привычные «предатель», «наказание» и «правосудие». И от этого его тошнило. Колода находилась на высоком камне, на котором были высечены слова на древнем ишгарском и ступени, по которым сейчас поднимался его брат. Ступени были сделаны лишь три века назад, когда последний дракон перестал летать. Древо лура сияло слабым серебряным светом. Вокруг углубления были вырезаны искусные узоры еще времен сказчих. — Что написано на камне? — спросила Люси, кивнув на слова на древне ишгарском. — «Правосудие Луны», ваше высочество. Принцесса явно не понимала, что сейчас происходило, но не спешила задавать вопросы. Зереф на периферии почувствовал, что одной из фрейлин Люси было нехорошо, но бросив на них взгляд, он не нашел ни единого признака, что одна из них была больна. Наконец, все драконы замолкли. Нацу, стоявший возле колоды, подошел к уже ждавшему его там сиру Фуллбастеру, который держал в руках меч. Он был в алых ножнах, и Зереф мог по памяти воспроизвести каждый узор, выбитый на коже, в то время, как брат одним движением вытянул клинок, и тот сверкнул алым и серебряным, видным даже сквозь занавесу дождя. Меч был необычным. Он состоял из трех переплетающихся друг с другом клинков, два из которых, были сделаны из лучшего лакримиса, по легенде, оставшегося от крови Силена, сказчего короля Магна. Тот же клинок, что был посередине, отливал кроваво-алым. Этот металл — моно тантум — до появления лакримиса был единственным, способным пробить драконью кожу. Сегодня лишь этот клинок был доказательством, что когда-то этот металл существовал. Меч назывался Убийцей драконов, и передавался из поколения в поколение вторым детям. Нацу встал перед древом, поставив меч перед собой, и закрыл глаза. В этот момент лишь шум дождя прерывал гробовую тишину. Спустя минуту, Нацу открыл глаза и кивнул. Из входа в чертог вывели дракона, скованного цепями, шедшего гордо, несмотря на устремленные на него взгляды. У дракона были древесно-коричневые крылья и промокшие темно-красные волосы. Он был высок и статен, и у Зерефа заныло сердце. Он до сих пор не мог поверить, что Эрик решился на это. — Что происходит? — наконец задала свой вопрос принцесса. В ее эмоциях неприятной горечью примешался страх и, кажется, понимание. Зереф, не отводящий взгляд от дракона, с грустью произнес: — Правосудие, ваше высочество. Эрика проводили до вершины камня, и он встал напротив Нацу. С его рук сняли оковы. — Эрик Фел, брат Ордена Гноси, вы отреклись от Луны. Осознал ли был ваш выбор? — прогремел голос брата в Чертоге. Даже дождь не мог помешать острому драконьему зрению увидеть усмешку на губах Эрика. — Да, ваше высочество. В отличие от своих собратьев, — он окинул чертог красноречивым взглядом, — мои глаза находятся не на заднице, и я умею смотреть, а главное, видеть, — драконы возмущенно зашептались. Отец, что сидел рядом с ними, напрягся, и крылья его, большие и сильные, угрожающе напряглись. — Тысячелетия прошли, а драконы все еще верят в богиню, хотя эта богиня всего лишь шар, неживой и пустой, — он широко улыбнулся. — Как и все драконы. Неудивительно, что вы нашли друг друга. Нацу смотрел на Эрика прямо, и Зереф не чувствовал ни капли раздражения в его эмоциях. Невольно, появилась абсурдная мысль, что он принимал еретичные толки Эрика. Но в следующий миг он вновь заговорил, и голос его звучал безжалостно холодно: — За отречение от Луной религии и богини нашей, приказом короля Игнила I, владыки Ишгара и покровителя нашего, вы приговариваетесь к отречению от великого дня, когда вновь наступит Вечная Ночь. Прошу преклонить колени пред священным древом, милорд. Эрик без страха вскинул голову и сел к колоде спиной, расправив древесные крылья. Люси сжала руку принца сильнее. Нацу взмахнул клинком, и алое и серебряное сияние сверкнуло на одно мгновение. Принцесса ошарашенно выдохнула, и нельзя было сказать, что именно она чувствовала в тот момент, когда древесные крылья с печальным ударом упали со священного камня на землю. Эрик не проронил ни звука. Из мест, где мгновениями ранее были крылья, виднелась кость и мясо, и алая кровь тот час пропитала одеяния дракона. Стража быстро подхватила его, намереваясь отвести в лекарям. Драконы облегченно зашептали, а Зереф чувствовал лишь горечь. Каждый раз, видя, как его брату приходилось делать это вновь и вновь, ему становилось противно от собственного бездействия. И каждый раз, как брат убегал в сиротский приют перед правосудием, Зерефу хотелось плакать, ибо за этой широкой улыбкой скрывалась рана, которую нельзя было заполнить. — З-зачем? — наконец, прошептала принцесса, все еще мертвой хваткой сжимая его руку. — Это священная кара, ваше высочество, — проговорила Юкино, стоявшая позади принцессы. — За отречение от Луны. — Но… почему крылья? — Во времена Вечной Ночи, — сказал Зереф, смотря за тем, как Нацу очищал клинок от крови. В этот момент из входа в чертог вывели девушку. — Не было более сурового наказания для дракона, чем лишение его крыльев. Луна даровала нам их. Она дала нам возможность парить в небесах и те, кто отрекался от нее, не имели права на эту привилегию. — Но сейчас драконы не умеют летать, — прошептала Люси, устремив взгляд на дракониху, поднявшуюся на камень. Девушка опустила голову, но ничто не говорило об ее страхе. — Да, однако когда-нибудь пророчество исполнится, и Вечная Новь вновь наступит. И тогда еретики не смогут вкусить даров богини нашей. — Кинана Фел, супруга еретика Эрика Фела, вы приговариваетесь к отречению от великого дня, когда вновь наступит Вечная Ночь. Прошу преклонить колени пред священным древом, миледи, — вновь прогремел голос Нацу. Дракониха безропотно села, а Люси возмущенно посмотрела на принца. — Ее приговаривают к тому же наказанию только потому, что она его супруга? Зереф грустно улыбнулся, посмотрев на принцессу, и в тот миг Убийца драконов привел в исполнение свой приговор. — Ваше высочество, драконы любят всем сердцем, — он посмотрел на крылья, что упали в то же место, где были древесные крылья ее супруга. — Если наша половина страдает, мы предпочтем страдать вместе с ней. Нацу, не смотря, отдал клинок Грею, и поспешил удалиться с камня. Как всегда, напряженный и раздавленный. Кинану отвели вслед за мужем, а в Чертоге драконы оживлено начали удаляться. Принцесса смотрела на крылья, что лежали у подножия камня, и принц понял, что она готова была расплакаться, но слезы не текли по ее щекам. — Это не честно… — прошептала она разбито. Принц усмехнулся. — В Фиоре еретиков отдают на суд Солнцу, пока они не умирают от голода и жажды. Не вам судить о справедливости, миледи. — Да, — сказала она, встретившись с ним взглядом. — Но смерть мне кажется более гуманной участью, чем эта. Как только принцесса произнесла эти слова, одна из ее фрейлин покачнулась и упала, тяжело дыша. Люси испугано обернулась, в то время как другие фрейлины засуетились. Девушка была в сознании, ее глаза были широко распахнуты, невидяще смотря куда-то в пустоту. — Кана! — воскликнула в панике одна из фрейлин, похлопав девушку по щекам. — Она в последнее время все чаще видела кошмары. Я говорила ей, что нужно обратиться за помощью. Принцесса встала, посмотрев на рыцарей. — Отнесите мисс Альберону к моему лекарю сейчас же! А Зереф не мог отвести взгляда от широко распахнутых глаз, в которых отражался ужас.***
Тьма. Она окутывала ее, и не было сил пошевелиться. Казалось, что время остановилось, и была лишь эта тьма и ее дыхание. А еще шум моря. Кана обернулась, и тьма исчезла. Она стояла на берегу моря. Темные воды омывали гальку и белоснежный песок. Она почувствовала босыми ногами, что песок был гладким, проникал сквозь пальцы, приятно холодя разгоряченную кожу. Она посмотрела по сторонам. Позади нее величественно и пугающе возвышалась скала, а на ней замок. Она видела колоны, что держали мост к стоявшему вдали храму. В воздухе пахло спокойствием, и Кана не могла понять, почему ее сон был отличен от привычных образов мертвой земли. Эта земля, на которой она была сейчас, не была мертва. Она видела древа фаерсов и арма вдали. Замок не казался пустым, и все казалось было пропитано жизнью. Морской ветер подул с новой силой, растрепав ее волосы, и Кана увидела, что чуть поодаль, у самой первой величественной колоны, сиял огонь. Она пошла на него, ступая по мягкому песку. Луна сияла ярко. Полный серебряный диск отражался в темном зеркале, и там, где было это отражение, Кана увидела бутоны дракониса. Чем ближе она подходила к огню, тем явней становилось, что свет источали сотни свечей, расставленных в древней мраморной постройке. Средь песка стояли колоны, высокие и увитые лианами и цветами. Мраморный пол был усыпан лепестками и обставлен свечами. Вдали стоял стол с яствами, а посреди печально росла плакучая ива. Кана прошла внутрь, подойдя к дереву, казавшемуся в этом месте инородным, и коснулась его коры. И в том месте, где она его коснулась, внезапно полилась кровь. Она отпрянула, ошарашенно смотря, как кровь лилась рекой по темной коре и покрывала мраморный пол, а в следующий миг древо исчезло. Сердце девушки в панике забилось. Она почувствовала влагу, коснувшуюся ног, и в следующий миг она закричала. На белом мраморе была лужа крови. И клинок Убийцы драконов.