Похороненные сердца. Продолжение.

      Прогуливаясь по поселку Морское, близ Ореховой дюны, я слышал шум моря, что билось где — то неподалеку, и стоило пересечь танцующий лес, как взгляду представало великолепное зрелище незыблемого профиля песков. Отложив наушники, я внимал гласу поющих песков и улыбался голубыми глазами незамысловатому пейзажу, вбирающему в себя гладь долины, редкие холмы кустарников и поразительное явление, которое не желало до сих пор укладываться в моей белокурой голове: средь песков росли самые настоящие березы. По сей день — это считалось колдовскими происками, ведь березы росли в землистых почвах, и, стало быть, им не место в дюнах.       По всей видимости природа решила иначе и щедро приправила пустыню городской растительностью. Да, это место было похоже на самую настоящую пустыню, и этот факт совершенно не портило наличие магазинов по — близости и других вещей, напоминающих о том, что я до сих пор находился в пределах России, а не в каких — нибудь эмиратах.       Я нелепо вздрогнул, когда мои размышления прервала трель мобильника, и возвращаясь в современный мир, я со вздохом ответил на звонок. Сам же я прибился к выцветшей вывеске, носящую гордое имя инспектора Франца Эфа, чья деятельность была посвящена изучению и закреплению подвижных песков. Глядя с высоты на уютные домики поселка, я краем глаза увидел наш трейлер. К сожалению мне бы понадобился бинокль для того, чтобы разглядеть отсюда хоть кусочек Виллиного образа.       — Дэниел? — Тихо пробормотала Илона, моя жена.       — Сегодня я Линде Линдстрем, дорогая, — С грустным смешком ответил я, жмурясь на солнце и прикрывая голову панамой. — Даже не пытайся рассказать об этом Вилле Вало, он точно не упустит случая посмеяться над малышом «дэнни».       — Плевать мне на твоего Вилле Вало. Ты помнишь, какой сегодня день? — Напряженно спросила девушка, по всей — видимости сжимая телефон сильнее. Я почему — то почувствовал это. Хотя, мне могло показаться.       — Я могу услышать звук и, с точностью на сто процентов, определить его место в гамме, но я не могу сказать тебе какой сегодня день — это противоестественно для меня. Думаю, это твоя задача на сегодняшний день.       Илона фыркнула.       — Мы не виделись несколько месяцев, а ты даже не удосужился время от времени поглядывать на календарь? У меня сегодня день рождения. — С гневом воскликнула девушка.       Я опустошенно открыл глаза. Здравствуйте, как говорится. Боже, в кого я превратился, а ведь и вправду не помнил.       — У нас турне, и я скоро поеду в Варшаву. Если хочешь, можешь выезжать к нам навстречу, но к тебя я не смогу приехать, извини. — Грустно отозвался я, придя в себя. — Кстати, как там девочки?       — Видят тебя только на фото. Слушай, Дэн, я не хочу ругаться с тобой из — за такого пустяка, и я знаю за кого выходила замуж. Ты правда ни в чем не виноват. — Немного мягче ответила она, сдерживая слезы. — Я приеду, если ты действительно не против.       — Да нет, не против. Если ты готова терпеть ежедневные попойки и мат — перемат из — за расстроенных инструментов, то «милости прошу». — Я хмыкнул, вспоминая сегодняшнее утро. — Если честно — это не женское дело, но я не протестую.       — Окей, тогда считай что я уже в пути, — Взволнованно шепнула Илона и отключила телефон.       Я несколько раз хлопнулся головой о вывеску, признавая совершенный поступок истинной глупостью со своей стороны.       Делать было нечего, я побрел на побережье и выискал глазами катер. Пока я оплачивал поездку, Вилле уже вовсю докучал мне звонками.       — Где мой медиатор? Где предусилитель к микрофону, где Ада?       — Просто ужас какой — то. Такое впечатление, что после моего отъезда к вам заглянул Мамай. Медиатор на полочке в ванной, предусилитель в желтой коробке близ экранов, в багажном отделении. Ада поехала за пивом, ты сам ее отослал, — Устало проговорил я.       — Ты у нас очень правильный, мистер «мамаша», — Прохрипел Вилле, настраивая звук и судя по шипению, отправляя телефон на плечо и прижимая его ухом. — Как ты там? Как прогулка?       — Не сажай автономный генератор, к слову. Я нормально. Скоро Илона прилетит.       — Женушка твоя? — Вилле хохотнул. — Я уж было думал, что поездка на катере пройдет под знаком «инкогнито», но спасибо тебе, «хер с глазами», что подослал к нам «бомбу замедленного действия».       — Не будь я на Эфе, давно бы придушил тебя, чертов словоблуд. Поедем втроем. Счет уже оплачен, и я не собираюсь ничего отменять. Заодно познакомлю тебя с Илоной, ведь она думает что ты… Неважно. Полагаю, что будет намного лучше, если вы подружитесь, и она поймет, что не стоит ревновать меня к группе. Ведь с момента нашего отъезда из Валиллы, мы на самом деле ни разу не присели, — только и делали что аппаратуру юзали.       — Как скажешь, «принцесса», — Подытожил Вилле, щелкая зажигалкой и отключая телефон.       Я немного побродил по окрестностям, заглянул на вторую смотровую площадку и наконец забрел на разрушенный аэродром. Маршрут не обвенчался особым успехом. Все что я видел мне было неинтересно рассматривать в одиночку, но Вилле был занят.       Пришлось брать такси и дожидаться Илону в Храброво. По прошествии часа у меня началась акклиматизация, которая проявилась лишь на шестой день после приезда на Балтийское побережье. Меня мучила ужасная температура, глаза начинали слезиться, а в горле появилось неприятное першение. На глаза будто поволока опустилась и я чуть не проморгал номер рейса Илоны.       Когда самолет совершил посадку, я уже был в порядочном состоянии для того, чтобы сесть обратно в такси, вернуться в трейлер и завалиться в ледяную ванну, не взирая на приезд жены, и все, что с ним было связано.       — Линде! — Илона оставила чемодан подле авиа кассы и едва не снесла меня с ног. Я был слаб, поэтому слегка пошатнулся от постороннего веса. Сейчас Илона казалась мне воистину тяжелой. К тому же, она наверняка села бы мне «на шею», если бы я вовремя не избавился от ее рук и не нагнулся за ручкой чемодана. — Что с тобой?       — Акклиматизация. — Прохрипел я, откашливаясь и прикрывая рукой рот, — Ну наконец — то! Я очень рад тебя видеть!.       «И правда рад», но целовать я ее не стал…       Илона беспардонно трещала всю дорогу. Таксист надвинул феску на глаза и постоянно делал магнитолу громче предыдущего.       Насморк окончательно сморил меня. Дошло до того, что я прислонился губами к стеклу, и почувствовав успокоительный холодок, сполз по нему — оставляя влажный след. Это хорошо, что я не чихал, иначе залил бы восхитительную укладку моей жены, к чертям собачьим.       — Совсем расклеился с этим Вало, — Досадливо бросила она, давая мне тумака и закидывая меня салфетками. Я стиснул зубы, обматываясь волосами, в надежде на их звуконепроницаемость.       И слава богу, что через сорок минут мы были близ трейлера у Ореховой дюны.       Припарковавшись, таксист сладострастно улыбнулся и, получив долгожданную оплату, сорвался с места, не взирая на мое финское «пока». Один черт он ничего не понял.       Илона завладела дамской сумочкой и на цыпочках прошла к трейлеру, откуда вылетела собака и унеслась прочь на всех парах.       Следом выскочил Вилле, замотанный полотенцем вокруг бедер, с всклокоченными волосами и барабанной палочкой в одной руке.       — Пошла прочь! — Заорал он, но тут же осекся и перевел взгляд на Илону, глаза которой от ужаса были в два раз больше, чем у вокалиста HIM. К довершению всего, полотенце скользнуло вниз, развязываясь и опадая на песок.       Вокалист свирепо улыбнулся и кивнул девушке. — Это я не вам.       — Это и есть «тот самый» Вилле Вало? — Испуганным шепотом произнесла Илона, схватившись за мой локоть и приседая, будто в ожидании невидимого удара.       — И сегодня их «целых» два. Господи, Вилле, спрячь своего дружка. Кто — то сейчас ослепнет. — Буркнул я из-под ладони, которой накрыл пунцовое от стыда лицо.       — Да ничего, бывает, — Вполне спокойно процедил Вилле, поднимая полотенце и вальяжно исчезая в недрах трейлера.       — Я думал, что ты репетируешь… — Я не мог сдержать своей досады. Уложив чемодан на лежак, я познакомил Илону с остальными участниками группы, и как хорошо, что они были одетыми.       — Я и репетировал, пока у меня не начала акклиматизация, — Недовольно ответил Вилле, появляясь из — за двери полностью одетым. Он выжал мокрые волосы в раковину и обернулся к Илоне. — Я извиняюсь за такое дерьмо. У меня был очень напряженный день.       — Это было даже весело, — Подумав, ответила Илона, все еще с подозрением рассматривая вокалиста и улыбаясь над словом «дерьмо».       — И у тебя тоже? Чертова Балтика. — Прогнусавил я, борясь с желанием чихнуть. У Вилле видок был не лучше. Пара мешков под его глазами отлично символизировали сегодняшний день. — Все еще желаешь прокатиться на катере?       — Почему бы и нет. Главное, чтобы от морского воздуха нам не стало еще хуже, — Задумчиво бросил Вилле, беря сумку в захват и проверяя ее на наличие пиво и сигарет. — Илоне понравится наш квест, — Прибавил он, выходя из трейлера и приглашая нас следовать за ним.       Дорога прошла в непривычном молчании, даже Илона поубавила свой пыл. Вилле решил поумничать перед моей женой и все — таки вставил пять копеек в идеальную тишину.       — Что у тебя с «вводным» во втором куплете «Join me in death»?       — Что с ним не так?       — Ты можешь делать уменьшенный из трех малых терций, зачем тебе седьмая, вот объясни? — Злобно фыркнул Вилле, надув губы.       — А чем тебя мажор не устраивает? Ты еще скажи, что надо было терцквартаккорд брать, чучело. Хоть терцкварта, хоть квинсекста, один хрен: купи себе «внотыпападан».       — Там минор, «красавица», — Бросил Вилле, закуривая.       — Это потому что ты так сказал? — Обиженно произнес я.       — Да, именно так!       — А ты как думаешь, — Я по привычке обернулся и спросил у Илоны. Обычно я спрашивал у Миджа, вот и забыл.       — Я думаю, что вы просто обязаны разговаривать при мне человеческим языком. — Недовольство так и слышалось в ее голосе, — Я же не заставляю вас решать мои проблемы?       — Да, тут ты права, — Вилле отмахнулся от нее будто от назойливой мухи, — А вот и наш катер.       — Вы определенно стоите друг друга, — Заметила Илона, забираясь в катер и присаживаясь на низкое сиденье. Водитель поприветствовал нас взмахом руки.       Вилле что — то бурчал себе под нос и завязывал волосы узлом на затылке. Его лицо порядком загорело и выглядело не столь страшно, как в сумерках Финляндии. В Валилле я мог перепутать его с утопленником. Хотя, так на самом деле говорила моя мать. Мне он всяким нравился.       Плыли мы недолго. Нам выдали оранжевые жилеты и приказали держаться за поручни. Катер кренило столь сильно, что мы вцепились в поручни, а Вилле вцепился в меня. Когда моя жена это заметила, она попыталась вызвать к его благоразумию, но толку — то. Парень приклеился ко мне с цепкостью кошки, которая смертельно боялась, что ее бросят в ванную. Я бы мог поиздеваться над его «водным» страхом, но был не подлым человеком, и это меня немного оправдывало. Хотя, за «кварту» я бы проткнул его жилетку, — слишком много о себе воображает.       На середине пути мною завладело счастье. Это было удивительно круто — плыть по бескрайнему морю, без серьезной страховки, рискуя перевернуться и пойти на корм рыбам. Потихоньку я привык и к страху, и к рукам Вилле, и к желанию уединиться. Уж больно я был неравнодушен к полуобнаженному телу одногруппника. Наши бессонные ночи никто не отменял, и это не мешало мне вспоминать их с безумной улыбкой. Мне приходилось прятать глаза от Илоны. Чего доброго — заподозрит нас.       — Буква «с» — субординация, — Прохрипел я на ухо Вилле, когда мы вылезали из катера. Тот по — лисьи улыбнулся и развел руками. — Не трогай меня руками, пожалуйста.       Вилле помог Илоне с сумкой и вынес ее на берег. У нее было такое выражение лица, будто ей натолкали в рот конфет. Благо что не прослезилась от счастья. Я решил сделать вид, будто меня это ни капельки не волнует.       — Вот мы и на месте!       Едва мы сошли на берег, по окрестностям прокатился гвалт. Толпа подростков с шоком следила за нашими перемещениями по периметру пляжа.       — Это Вилле Вало? Блять… — Ругнулась какая — то девочка, едва не рухнув в обморок.       Не, этот плюгавый какой — то… Совсем не похож.       — О чем они говорят? — С интересом спросил Вилле, оборачиваясь на компанию.       — Я без понятия. Но, похоже, что ты им не нравишься, — С сумасшедшей улыбкой признался я, глядя на недовольные лица девушек. — Похоже, они не признали своего кумира. Плачь детка, плачь…       Илона закатила глаза и пошла первой, совершенно не понимая зачем только она согласилась на эту поездку в компании двух идиотов.       Мы побродили в поисках нормально места, без наличия живности и любопытных взглядов в нашу сторону. А ведь скоро мы приедем и в Янтарное… Интересно, сколько людей придут на концерт? Если честно, я уже начинал ждать этого момента от всей души.       Наш «поход» проходил вполне вменяемо, и совсем скоро мы расположились на песке, в тени, наблюдая за могучими сводами волн. Море начинало волноваться. Тишь сменилась на пение песков.       Это было бы очень романтично, если бы с нами не было Илоны, которая постоянно что — то от нас требовала. «То спинку ей натри, то поговори с ней»… Казалось, я давно отвык от нее, предпочитая думать, что она жила на другой планете под названием «забвение».       — Кто — нибудь взял медиатор? — Спросила она у нас. Я сдвинул брови.       — Ты имеешь ввиду магнитофон? Радио, да?       — Какая к черту разница, — Лениво ответила она, разваливаясь на солнышке и покрывая голову топиком.       Хорошо что она не видела наших с Вилле совиных глазищ, которыми мы смотрели друг на друга. — «А я тебе говорил», — Прошептал я одними губами и разводя руки в немом жесте. — «Это тебе не про септаккорды говорить»       Она уже заведомо поняла, что выбыла из игры, когда мы начали сравнивать фирму Ландола с Фендером. Хотя, если честно, для меня они были обе выпускницы 1946 года, и обычному человеку это вовсе не надо было знать по жизни, поэтому я воздержусь от комментариев по этому поводу. Я просто хотел отметить, что мы были с ней чертовски разными, вот почему я и любил Вилле. Мы как братья — близнецы, которые находятся в вечном приступе вдохновения.       К тому же, ей никогда не дано было узнать, ту наркотическую тягу, которая проявлялась у музыканта, сквозь годы работ на публике. Я знаю по примеру Вилле и самого себя, что на предложение хлеба и сцены, мы выбрали сцену, даже если бы не ели неделю к ряду. Собственно, чего тут говорить. Это надо было попробовать.       Тем более, нашу разницу можно было понять по прошествии десяти минут. Если бы я отказался обсуждать с ней косметику, она бы просто стала молчать. Если бы я говорил о музыке, она бы стала зевать и лезть на стену.       Я перевел взгляд на Вилле. Он самодостаточно пролеживался на песочке и потягивал пиво. Мне захотелось передвинуть свое полотенце к нему, а может кинуть в него песком, лишь бы привлечь к себе его внимание. Когда я смотрел на него, мне было хорошо, будто солнце поселялось в груди. Мне было спокойно и приятно.       Внезапно он закашлялся и провел пальцами по карману шорт. Я знал, что он ищет ингалятор, но не смел передать его Вилле, так как это не осталось бы незамеченным. Илона спросила бы меня об этом, — как ингалятор фронт мена HIM попал в мой карман.       Порывшись в сумке, Вилле растерянно посмотрел на меня.       — Я забыл его в трейлере. — Задушенным голосом произнес он, переворачивая сумку и вытряхивая из нее содержимое. — Лили…       — Лили? — Илона хмыкнула, — Ты его так называешь? Кстати, что с тобой?       — У меня астма, не видишь что ли? — Кривясь, прошипел Вилле, борясь с удушающим кашлем и привлекая недовольные взгляды соседей. — Дай мне его, — Он перевел взгляд снова на меня и нажал на последнее слово.       Я понимал, что не могу спалиться перед женой, но здоровье друга было для меня превыше всего на тот момент. Я достал ингалятор под ядовитым взглядом Илоны и вложил флакон в дрожащую ладонь Вилле.       — «Доколе брести мне дорогой… — С улыбкой проговорил я, гладя его по плечу. Парень ответил мне добрым кивком и приняв лекарство, расслабленно выдохнул. Кашель начинал сходить на нет.       — Очень мило. Мало того, что единственный день в году я провожу не с мужем, а с оравой рокеров, так ты еще умереть пытаешься, — С волнением в голосе вскрикнула девушка.       Я затравленно опустил взгляд. Мне всегда было страшно в такие моменты. Я так и не научился справляться с самим собой, когда мой друг мучился от приступов. Для него, конечно, все было в шутку, но я почему — то не улыбался. Всякий раз меня передергивало от его задушенного кашля, будто последний из многих может стать прощальным.       Честно говоря, сильнее моего страха за Вилле, была ненависть к Илоне, которая старалась подстегнуть беднягу из — за его болезни. Не сказать, что это было прям уж сильным недостатком, но некоторую ущемленность вокалист все же испытывал. Вот и сейчас, причиной приступа стала смена климата. При эндогенной бронхиальной астме приступы удушья появляются из — за физических нагрузок, холодного воздуха (или резкого перепада температур, с холодных на теплые), стрессов. Вполне себе, на нем могла сказаться напряженная ночная работа за сведением музыки, вот он и корчился. К сожалению, мне казалось, будто я один здесь это понимаю. Конечно. Илона злилась на Вилле и ей было плевать, а Вилле просто было насрать на самого себя, и на мои переживания в его сторону.       Мне стало неимоверно сложно находиться в такой обстановке и я предложил идею вернуться обратно на стоянку. К моему великому удивлению, эти двое тут же поддержали меня в моем желании.       Обратную дорогу я почти не запомнил. Вилле по — прежнему старался держаться поближе ко мне, но более ни у кого это не вызывало никаких эмоций. Я расслабленно дышал, и подозревал, что проблемы от смены климата сходят в ноль. Гораздо неприятнее, мог стать наш разговор с Илоной, после того как наше «путешествие» окончится.       В трейлере было многолюдно. Завтра утром мы должны были стартовать в Варшаву. Рабочие убрали большую часть палаток, и первый тур — автобус благополучно выехал из Морского в польскую республику. Я не очень разбирался в географии, поэтому, когда Вилле спросил меня, про направление, я не задумываясь ткнул черт знает куда, попросив ни за что не мне верить, и самому прочитать карту. Вилле всегда относился к подобным вопросом с ленцой, поэтому предпочел скрасить остаток вечера за пивом и фейсбуком.       — Вилле, почему вы отбываете завтра? — Извиняющимся шепотом поинтересовалась Ада, которая просочилась мимо нас, сжимая в тонюсеньких ручках скетчбук и планшет.       — Трейлер в неисправности, там что — то с осью. Спроси водителя, я тебя умоляю, — Не вдумчиво ответил Вилле, делая глоток и отправляя сообщение. — Ты все еще здесь, интересно почему? — Угрюмо прибавил он, видя что Ада не шелохнулась с места.       — Чтобы успеть, нам надо выбираться сегодня. Ты понимаешь это? Завтра обещают плохие погодные условия. Тем более, у нас много нюансов по подготовке. Вполне возможно, что мы не уложимся в срок даже если тронемся сейчас.       — Лили, свяжи нашу Адочку. Она мне надоела. — Вилле отшвырнул от себя телефон и приложил ладони к воспаленным глазам. И дело было тут не в черном карандаше. Кажется, он снова промышлял «тем», о чем мне не совсем хотелось думать. Он не злился, но и не радовался балагану. В таком шуме мне и ему было малость не по себе. Все свободное время уходило на то, чтобы стаканить перебранки и разнимать усталых спорщиков. Каждый так и норовил вставить свое мнение, на которое Вилле совершенно было плевать. Он знал, что делает. Наверняка знал.       Я придержал Аду за плечо и попытался перевести все в шутку.       — Тише, милая. Утро вечера — мудренее. Пойди проспись, ты же понимаешь что ничего не добьешься своими выкрутасами. Ну не можем мы ехать, и все тут.       — Он ничего не предпринимает, а концерт уже завтра, — Взвыла девушка, отшвырнув мою руку и случайно заехав мне по лицу. Я не отреагировал на этот жест. Кому, как не мне — быть самым спокойным? Не хватало, чтобы я бегал и подливал масла в огонь. Да, при такой жаре только этого еще не хватало. И я говорю не о моральном подогреве, а о 30 — ти градусной парилке за стенами трейлера. Кондиционеры, и те — не спасают.       Ада немного поторчала в трейлере и ушла не с чем. Мы — я, Илона и Миге, выбрались на улицу и уселись под деревьями, переводя дыхание. Здесь было немного тише, и это не могло ни радовать.       Спустя какое — то время выбрался и Вилле. Он не успел дойти до нас, его тут же перехватил какой — то человек в форме и принялся распинаться перед фронт меном. Я подошел ближе.       -… Алексантери, в этой ситуации предлагает замену балансирной тележки в сборе, что вместе с работой составляет около пяти дней для выполнения ремонтных работ. К тому же, в этом поселке нет нужной вам детали, — Пояснил мужчина, с сожалением распинаясь перед Вилле.       — Всегда есть запасной вариант, — Без особого интереса проговорил Вилле, нервно закуривая, — Так предложите мне его.       — Есть, — Мужчина кивнул, — Я могу починить ее в день обращения, то есть, сегодня. Но это не значит, что через пару дней вы снова не обратитесь в мастерскую. Конечно, по деньгам это будет стоить гораздо меньше. Всего треть от стоимости общей суммы ремонта.       Вилле обернулся ко мне и склонил голову на бок. Я понял, что нужно что — то решать, иначе мы не выберемся отсюда.       — Нам нужен полный ремонт оси, без б/у тележки, ясно? Стало быть вы всего лишь снимите колёса и рессоры с кронштейнами балансировки.       — Ты знаешь, сколько это будет стоить? — Взорвался Миге, услышав нас издалека.       — Выручка от концерта покроет расходы, — Неприметно заметила Ада, проводя подсчеты на калькуляторе.       Все немного помолчали, переваривая информацию.       — Я теперь почему — то за тебя спокойна, — Вдруг произнесла Илона, отводя меня в сторону и обнимая.       — Это еще почему? — Я так ничего и не понял.       — Вся эта твоя «работа» — полная жуть. Я уже с ума схожу от того, что здесь происходит. Если представить, что мне придется провести тут год… Брр, — Она хихикнула и подытожила, — Больше не приеду к тебе. Твой Вилле тоже тот еще перец.       — Ему просто нездоровится, только и всего. Я уверен, что завтра все вернется на округи своя. — Я немного задумался над своими словами. По — крайней мере, мне хотелось в это верить.       — Я не слышала ни его, ни твоих песен, но уверена, что друг из него — самый настоящий. Жаль, что я сегодня вспылила, — Огорошенно прошептала она, наблюдая за Вилле, который помогал вместе с остальными участниками группы снимать колеса. Тот помахал нам рукой и пнул колесо — по — сильнее. В сердцах, я бы сказал.       — Слышишь, Линдстрем, ты чего там встал?! — Фыркнул парень, выкидывая окурок, — Лишняя помощь тут явно не помешает.       Я ухмыльнулся Илоне, и с готовностью бросился на выручку.       К полуночи автобус был полностью исправлен, а члены группы — готовы к предстоящему пути.