Похороненные сердца. Продолжение.

      — Давай отгоним трейлер на приличное расстояние от дома? — Вилле нахлобучил шапку на голову и недовольно зыркнул в сторону мастерской.       — Это всё из — за твоего отца, да? — Полушепотом спросил я, смущаясь, как идиот. Словно бы и не было мне никогда доброго тридцатника. Да и о чем тут говорить, любой живущий на белом свете воспринимает себя гораздо моложе своего возраста. Что поделать, человек стареет, привычки остаются.       — Ты же собрался освободить его от всякого старого дерьма, не так ли? — Кудрявый помахал пакетом перед моим носом. — Родители будут против, если их милый дворик превратится в помойку. Да и вообще, так проще… Эх, жаль, что сейчас не весна, поехали бы на речку, отмыли бы этот гребаный катафалк, в два счета.       Мы облокотились на кузов, давая плечам нужное положение для, того, чтобы сдвинуть трейлер с места.       — Отец думает, что ты здесь ненадолго, — Прошипел Вилле сквозь зубы.       — Нет, я просто хочу привести эту колымагу в порядок. Вот и все. У меня здесь дела, если ты еще не понял. — Я нахохлился.       — Какой перспективный мужчинка прискакал.       Я сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей.       Скрежеча, и грузно раскачиваясь, махина дернулась с места, поехав вдоль забора.       — Продолжай толкать, я сяду за руль. — Крикнул Вилле, отпуская фургон.       — Я так понимаю, ты соврал о том, что починил его, да?       — Ну, а как я должен был ответить отцу в данном положении? — Ответил Вилле уже после того, как четырехколесный зверь расположился на лужайке позади дома Хермани. — Итак, с чего начнем?       — Предлагаю убраться внутри. И, кстати… — Я залез в салон, распихивая носком ботинка всякую ерунду. — Я хотел тебе кое — что показать. Только обещай мне, что посмотришь это уже после того, как мы покончим с уборкой.       — Окей, — Вилле прищурился, наблюдая за мной. — Что это?       — Ноутбук, — Ответил я, показывая парню свою находку и стряхивая с него пыль.       — Я знаю, видел у некоторых папиных знакомых.       — Я думал, в ваше время эту штуку еще не изобрели. — Я удивился.       — Не знаю, когда они были изобретены, но в 1981 году была выпущена первая серия ноутбуков, которая разошлась за знатное баблишко. Так что, ты не удивил меня.       — Ясненько. — Я призадумался. У меня чесались руки, чтобы показать Вилле его концертные записи. Я не мог пройти мимо такого знаменательного посвящения!       Однако, эту мысль пришлось оставить.       Мы приступили к уборке. Вилле приценивался к каждой вещи, до которой могли дотянуться его загребущие руки. В одном из запыленных и замусоренных углов он нашел Love Metal, шестой альбом группы Хим. Без особых раздумий, он кинул его в мешок, поймав на себе мой болезненный взгляд.       — Ну ты и сволочь!       — Что такое? Что — то важное?       — Ясен красен, это твой альбом, на который у тебя ушла куча времени. — Я замахал ручищами.       — Еще напишу, — Вилле отвернулся, яростно угрожая паукам веником.       — Все равно, эта вещь очень ценна для меня. — Я злобно заграбастал мешок, доставая из него диск и пряча его в карман куртки.       — Как скажешь, девочка. Лили, Лили, где твои яйца? — Он обнажил свою щербинку и хитро захихикал.       — Я помню, как ты пел это дерьмо со своим брательником. — Я тяжело вздохнул, поднимая кровать и помогая вымести из-под той самой чипсовые пакетики. — Где он, кстати?       — А хрен его знает, уехал куда — то. — Пробормотал Вилле. — Я его судьбой особо не интересуюсь, он с тетей тусуется. Йессе всегда жил по каким — то странным обычаям. Мне кажется, что его много роняли в детстве.       — Ты всегда оберегал его, сам ведь рассказывал.       —  Было дело. — Строго ответил Вилле, отворачиваясь и пряча лицо в тень. — Тебе — то какое дело. Лезешь в каждую дырку.       — Нет, вовсе не так. Мне интересно, почему ты такой замкнутый, когда дело касается твоей семьи, тебя… Меня, правда, это волнует.       — Может, потому, что у любого человека есть личное пространство, и ему совсем не хочется, чтобы кто — то устанавливал в нем свои правила? — Вилле, в миг, озверел, кидая в меня веником и пиная кровать ногой. — Что непонятного?       — Есть. — Я тоже напрягся. Это было нелепо, парень, ниже меня ростом, выглядел солиднее и мужественнее на моем фоне. Вот дерьмо. И тут я понял, что дело далеко не в размере.       — Тогда покончим с этим? — Вилле поднял брови в ожидании ответа.       — В будущем ты будешь сожалеть об этом. О своих тайнах, которые ты скрываешь. О том, каким был добрым и милым, но, все время, выстраивал вокруг себя неприступную стену, отпугивая, тем самым, тех, кто никогда бы не дал тебя в обиду.       — Ты реальный учителишка, даже без этих квадратных, дебильных очков, которые ты носил в младших классах, — Свирепо крикнул Вилле, но запнулся.       Мы, молча, смотрели друг на друга в полнейшем недоумении.       — Не находишь это странным? — Я улыбнулся. — Откуда тебе знать, какие очки я носил?       — Я думаю, квадратная форма идеально подошла бы к твоему типу лица. — Вилле настолько быстро сориентировался, что сам удивился своей сообразительности. Удивился, но выпал в осадок.       — Окей, буду знать, — Насмешливо ответил я, намахиваясь на него веником. — Ты в кого вениками кидаешься, мелочь ты пузатая?       (Всегда, блин, так хотел сказать ему. Просто, до ужаса, приятно)       — От пафосного дрыща слышу, — Хмуро пробасил парень, отворяя окно и устало закуривая. — Именно поэтому я и просил отогнать этот чертов трейлер.       — Тогда уж по пиву, как ты на это смотришь? — Я толкнул к нему ящик с выпивкой. — Только знай, что она из будущего.       — Это прям твоей коронной маркой стало. Вилл, пожми мою руку — она из будущего, Вилл, как ты смотришь на то, чтобы провести время с чуваком из будущего? Хочешь соснуть моего члена? — Только знай, что он из будущего. — Парень выпучил глаза от напускной важности, затягиваясь сигаретой и сокрушенно выдыхая дым перед собой. — Ты невозможен.       — Бля, ну, а что, если это так? — Я обиделся. — Окей, просто вкуси этого божественного пива, мой прекрасный нелюдим.       — Я не твой, на минуточку.       — Это мы в будущем посмотрим. — Я поиграл бровями. — Ах, как сладко ты стонал.       — Интересно, тебя уже можно посадить в тюрягу за одни только эти разговоры? — Вилле почесал голову, прикидывая какую бы статью на меня повесить.       — Согласись, это весело. Мы — странная парочка, — Я устало присел на кровать и взбил подушку. — Мы тут, кстати, тоже обжимались. Миге, вроде, спал, или делал вид, что спал, но, безусловно, знал о нашей с тобой влюбленности. В ту ночь мы пошли в лес, где наткнулись на дерево, в котором была странная комната… — Заговорив об этом, я тоже достал сигарету, облокотившись на стену. — Я уже плохо помню тот день.       — Откуда мне знать, что ты это все не выдумал только что? — Парень искоса посмотрел на меня, принимаясь за собственные рубашки, покрывшиеся плесенью.       — Ты знаешь, что правда. Астма, знаешь, она, по — прежнему, тебя мучает? У меня с собой ингалятор. Обращайся, если что.       — Ты невообразим. У меня… — Он порылся в кармане куртки, -… Есть лист, вырванный из блокнота. Кажется, на нем твое лицо. Я не помню, когда нарисовал его.       Я принял листок и разгладил его.       — Похоже, да. Тут написано «кролик». Именно так ты называл меня, когда хотел упрекнуть в слабости и тщедушности. Я не думаю, что это правильно, ведь, по сути говоря, я не умею по другому.       — Умеешь, конечно. — Вилле просто не мог начать монолог без спора с мои мнением. Я это хорошо чувствовал. — Только не постоянно, как я, а редко.       — Вспомни хоть один такой момент. — Я удивился. — Не было такого.       — А заброшенная станция?       — Тогда ты, явно, переборщил. — Я покраснел. — Ты был не в себе.       — Это личное. В себе я был. — Вилле повел плечами. — Просто, ну очень, хотелось поиграть с тобой. Сама невинность, с какой стороны не посмотри.       — Только не говори, что встречался со мной из — за самоутверждения, тем более — из — за жалости.       — В тебе было нечто такое, чего не было в окружающих. Ты был настоящим. — Простецки заявил Вилле. — И, даже, сложным, одновременно. Поэтому нас так часто путали.       — Ты, действительно, это помнишь? — Я задержал дыхание, чтобы не спугнуть момент.       — Давай — ка к делу приступим… Чей это чемодан? — Он распотрошил содержимое ящика, рассматривая какие — то записи, завернутые в пляжные трусы.       — Твой, вроде, — Я наклонился, чтобы посмотреть с его ракурса. — Да.       — Фото какой — то девушки. Это моя жена?       — Она отвратительна. — Я поморщился, вспоминая последнюю встречу с ней.       — Это потому, что я был в браке с ней, когда мог бы фривольно встречаться с тобой? — Вилле почесал голову, кидая фотографию через плечо и возвращаясь к находке.       — Мне, в общем — то, по барабану, если бы ей не было так пофиг на твою болезнь. Из — за нее я, едва, не потерял тебя. Хотя, я почему — то не уверен, что у меня есть причины ее реально ненавидеть.       — Я бы не умер тогда. Точно. Мимолетный приступ удушья. Панические атаки частенько путают с астмой.       — Как много нового я узнаю, если ты не закрываешься в своей ракушке.       — Только потому, что ты единственный, я это понял, кому я доверял самое драгоценное, что у меня было.       — Неплохо. — Я прикусил губу. — Вещи тоже выкинешь?       — Я буду уверен, что куплю новые, когда вернусь обратно, чувак. — Вилле лучезарно улыбнулся.       — Какого хрена, парень? — Я негодовал. — Разве ты не специально убежал сюда, чтобы более никогда не покидать это место, чтобы начать новую жизнь?       — Я здесь по делу, как и ты, — Он заговорщически понизил голос. — Осталось только вспомнить, ради какого. — Сколько сил не прилагаю, один черт, не могу понять причину своего возвращения.       — Мы можем подумать об этом. — Рассудительно отметил я. — Судя по тому, как быстро к тебе возвращается память, я уверен, за одним воспоминанием дело не станет. Ну, а с записями с ноутбука дело двинется куда быстрее…       -… Как вы тут, ребята? — На пороге трейлера возникла Анита. Какое счастье, что мы давно побросали сигареты в открытое окно. Я чуть подсобрался.       — Все отлично, мэм, — Увлеченностью в процессе в моем голосе веяло за версту. — Боримся с пауками и тараканами.       — Не хотите чай с булочками?       — Обожаю твою мать, — Азартно прохрипел я, принимая из ее рук свежеиспеченную булочку с глазурью и засовывая ее в рот чуть ли не целиком.       — Какой славный аппетит у вашего учителя, — Анита умилилась, занявшись шапкой Вилле, — Не жмет, сыночек?       — Ай, мам, отвали, — Злобно пробухтел сын, открещиваясь от нее, как от прокаженной. — Здоровская шапка, тепло мне.       — Хороший, но грубый, — Анита пригорюнилась, но, тут же, сунула мне в руку кофейник. — Вот, возьмите. Я еще сварю, если понадобится.       Она быстро ретировалась, оставив нас, довольного меня и уничтоженного Вилле, за победоносной спиной.       — До полной картины папы не хватало…       — Ага, и Йессе, с его тупыми шутками, — Вспыхнул я, вспоминая лучезарную физиономия брата Вилле.       Мы сердито переглянулись, пытаясь пародировать его речь — медленную и надоедливую.       Потом осознали, что ведем себя, как два, самых настоящих, идиота.       — Здорово было. — Вилле, впервые за долгое время, тепло улыбнулся, глядя мне в самые глаза, даже глубже, чем того требовала ситуация.       На миг, я словно в детстве побывал, но, тут же, вернулся в бренную реальность. Лишь кофе грело, ну и тот мимолетный взгляд, которым одарил меня Вало.       — В первую очередь, — Тихо произнес мой спутник, — Мы с тобой друзья, самые настоящие. Я отвратительный человек, ты знаешь об этом.       — Мне в тебе все нравится. Это придает тебе некий шарм, понимаешь? У тебя никогда не получилось бы стать по настоящему плохим, как бы ты этого не желал.       — Одному мне кажется, что как — то сладко? — Вилле выпучил глаза.       — Нет, кофе, довольно — таки, пристойное.       — Я о том, что в воздухе витает огромный слащавый зефирный пони. — Парень скрючился, представляя себе это зрелище. — Кончай клянчить поддавки, Линдстрем, крольчатина.       — А, ты об этом. — Я насупился, — Ну, ладно, окей.       Позже мы вернулись к злополучной уборке и, через какое — то время, трейлер превратился точь в точь в ту уютную комнатушку, которую я запомнил — светлую и ламповую. Разве, что участников группы не хватало.       Но, вот ведь чудо, на задворках послышался знакомый смех.       Толпа ребятишек пересекала двор, чтобы посмотреть поближе на их попытки по зачистке колымаги. Эмерсон, Миге, Гас…       — Привет, Вилле! — Воскликнул Гас, забираясь в кабину и принимаясь нажимать на все переключатели, до которых могли дотянуться его неспокойные руки.       — Ты охренел? — Я нахмурился, строго разглядывая шалуна — подростка. — Это тебе не клавиши на синтезаторе, олух.       — Линде, успокойся, он вряд ли помнит тебя, — Шикнул на него Вало. — Привет, ребята. Это Линде Линдстрем — наш новый учитель по музыке.       Тройня сморщилась, разглядывая меня сверху вниз.       — Патлы, — Немногословно изрек Миге, будто поставил крест на дальнейшей моей жизни.       — И что с ними не так? — Я принялся ощупывать свои волосы, ничегошеньки не понимая.       — Длинные, — Пафосно пояснил парень, фыркая, — Я решил, было, что у Вилле появилась девушка. Простите, профессор.       — Из него профессор, как из меня стриптизерша, — Очень тихо процедил Вилле, чтобы я мог его услышать.       — И очень даже ничего такая, — Я лукаво ухмыльнулся, хлопая Вилле по плечу. — А вы чего здесь забыли?       — Гуляли, — Пробубнил Эмерсон, поглядывая на Вилле и смущаясь при этом.       — Мне кажется, что вы не случайно сюда пришли, — Сообразил я, вслух.       — Вообще — то, нам было любопытно увидеть Вилле. Весь город переживал, когда он пропал.       — Я думал, что вы меня ненавидите. — Парень задрал голову, но в его глазах была какая — то непонятная эмоция. — Будете только рады моему исчезновению.       — Вовсе нет, — Гас отлепился от панели управления и строго воззрился на подростка. — Кто тебе такое сказал? Типо, мы мечтали, чтобы тебя разорвали волки, или, чтобы ты замерз в лесу?       — Нет, было бы, конечно, интересно посмотреть на твое разорванное тело, — Начал Миге, — Но, живым тебя видеть гораздо приятнее.       — Приятно такое слышать, в свою очередь. Ладно, хватит этих нежностей. Поможете с уборкой? — Вилле сосредоточенно оглядел друзей и ткнул пальцем в обшивку. — Любите красить?       — А что нам за это будет? — Хитро спросил Гас.       — Ну, без кофе и булок вы точно не останетесь, — Решительно ответил Вилле, оборачиваясь и вопя на всю округу, — Маааааам!       — Так себе перспективка, — Мрачно откликнулся Миге, но за краской, все — таки, пошел.       По пути к нему присоединилась вся компания, которая, наперебой, обсуждала последние школьные события.       Кари отскочил от автомобиля, не понимая, что толпа подростков могла забыть в его скромном логове.       — Нам нужен абразив, шпатель, шпаклевка и несколько баллончиков с краской, — Выкрикнул Вилле, чуть не сшибая машину с рессор. Я могу все это взять?       — Я оплачу, скромно добавил я, вспоминая, что у меня нет ни копейки.       Посмотри там, на стеллаже. — Отец безразлично махнул в сторону многоярусного строения, выполненного из балок.       Вилле, тотчас, шмыгнул в указанную сторону, переворачивая все с ног на голову, в поисках, нужных ему, вещей.       — Только вы это… Не упадите в яму, короче, — Пробормотал Кари, всерьез переживая.       Раздобыв все необходимое, они покинули мастерскую, окружая трейлер и дожидаясь порции горячего кофе.       Позже, вооружившись наждачкой, они удаляли с корпуса слой застарелой краски, чтобы подготовить поверхность к покраске. Вилле, а как иначе, нашел коробку с люминесцентной краской, под мои вопли, кидая ее наземь, рядом с фургоном.       — Это не трейлер хиппи, парень, — Недовольно зудел я, пробуя цвета на плотном картоне, — Сумасбродство, ей богу.       — Яркие краски, как средство от занудства, — Радостно произнес Миге, налегая с новым приливом сил на булочки.       — Судьба все равно сводит нас вместе, — Проговорил Вилле мне на ухо. — Это невероятно.       — Да уж, — Эфемерно откликнулся я, пытаясь сморгнуть пелену с глаз. Давненько я не был окружен таким количеством людей, прозябая на сраной стоянке у городка. Даже сердце чаще забилось…       — С тобой все в порядке? — Спросил Вилле, немного отстраняясь, когда на задворках появился его отец.       — Жить буду, — Лаконично объяснился я, соблюдая субординацию при общении с малолетним красавчиком. — Можно уже красить?       — Думаю, что да. — Я обошел трейлер стороной, захватив с собой ящик с краской. Кари наблюдал за нами, пытаюсь застегнуть парку, не пролив при этом кофе. Я отложил ношу и помог подержать его чашку.       — Здорово ты их собрал, целая команда получилась. — Заметил мужчина, улыбаясь мне.       — Вообще — то, их собрал Вилле. — Правдиво ответил я, ни капли не привирая.       Не сейчас, так годами позже, какая разница? Мне плевать, я не стану брать на себя такую чудовищную ответственность, ибо заводить отношения с людьми у меня никогда не получалось, тем более, с подростками. Меня всегда тянуло к людям в возрасте. Я был, почему — то, уверен в том, что они никогда не посмеют меня безвинно обидеть или позлословить на мой счет.       — Вилле становится очень покладистым рядом с тобой. Я ревную, серьезно. Он никогда меня не слушал.       — Меня тоже не особо. — Просто я позволяю заниматься ему тем, к чему лежит его душа. Меня не тяготит общение с ним и, уж точно, не мне покупать ему одежду и спроваживать в колледж.       — Наверное, ты можешь его понять, — Кари кивнул       — Это еще почему? — Я не понял.       — Возможно, у тебя не было правильного взрослого рядом, способного стать тебе не просто родителем, но другом, почти ровесником, с похожими взглядами на мир.       — Согласен. Я решил подарить свою любовь детям. — Я пожал плечами, — Ничего особенного.       — Ты — хороший и добрый человек, — Подытожил Кари, делая последний глоток кофе. — Я бы хотел, чтобы ты продолжал опекать этого парня. Я готов платить тебе за это, поскольку, если не ты, то кто научит его хорошим манерам?       — Я не смог бы брать деньги за его обучение. — Я возмутился, — Для меня он, как родной сын.       — Не перебарщивай, мистер Линдстрем, — Кари погрозил мне пальцем. — Или у Вас есть более подходящий вариант заработка?       — Я учитель музыки в старших классах.       — Значит — нет, — Мужчина рассмеялся. — Считай, что это твой первый, рабочий день.       — Неплохо, — Я присвистнул, — Будьте спокойны, все будет отлично.       (Если я не задушу его после первого дня)…       Мистер Вало отчалил восвояси, забирая с собой чашку и мою свободу.       Я стоял, благоухая хорошим настроением, чувствуя себя немного странно, но, при этом, одухотворенно и пружинисто. Вилле уже вооружился одним из баллончиков, закусывая губу, чтобы было проще соображать. Один черт, это не придало бы ему никакого художественного таланта, но помогло бы не промазать.       Если честно, мне было насрать на расцветку фургона, ведь я знал, что это временный процесс, который испарится тут же, как только мы вернемся в настоящее.       Спустя час, фургон покрывали психоделические рисунки, созданные струями неоновых красок. Йонне Аарону, кстати, понравилась бы такая идея. Его самого я, покамест, не видел, но знал, что он есть в этом городе. Это вопрос времени, как скоро я увижу его среди кучки десятиклассников.       Десятый класс — просто в голове не укладывается. Это так много, но они выглядят еще такими детьми, ей богу!       Мне, почему — то, всегда казалось, что я в этом возрасте выглядел куда мужественнее, чем эти четыре, странно одетых, недоразумения. Наверное, все дело было в их нелепых шапочках, длинных волосах и взглядах, полных безоблачного счастья и проказ…       — Прости, наверное, это не то, чего ты ожидал от покраски. В смысле, не такого результата, — Вилле скривился, оглядывая некое художество, которое резко воняло и резало глаза любому, взглянувшему на данное произведение искусства. — У тебя такой вид, как будто сейчас вырвет!       — Нет, вы славно постарались. — Я всплеснул руками, не видя ничего такого, что могло бы омрачить мое настроение. — Теперь фургон выглядит, как новенький!       — Здорово. — Вилле наградил меня улыбкой. Я крепко зевнул. На горизонте уже наклевывалась ночь, небо начинало стремительно темнеть. Миге, Эмерсон и Гас помахали нам на прощание и ушли тем же путем, что попали на задворки двора семейства Вало. — Останешься на ужин? — Чуть ли не приседая, попросил он, боясь моего отказа. В его исполнении это выглядело несколько неприемлемо.       — Конечно, если твои родители не против. — Я вытер руки о ветошь и выкинул тряпку. — Кстати, твой отец предложил мне позаниматься с тобой. Как ты на это смотришь?       — Надеюсь, он был в здравом рассудке, когда сделал тебе это предложение, ибо я не потерплю отказа. — Парень насупился, следуя за мной и похрустывая ботинками на мерзлой земле. — Ты точно не ослышался?       — Да. — Я утвердительно кивнул, — Ты взял ноутбук?       — Ага.       Мы вошли в парадную, чуть ли не воя от усталости. Давненько я так не перетруждался. И уборка, и покраска — все в один день…       Анита накрывала на стол, покуда мы, я, Вилле и мистер Кари, толпясь у раковины, мечтали смыть со своих рук остатки дегтя и автомобильной краски.       Наложив отменную порцию картофеля с мясом, я тихонько ел, разглядывая жилище и его обладателей.       Вилле не изменял своей натуре, лениво копаясь в еде и выбирая из нее самые вкусные кусочки. Хотя, по моему мнению, стряпня миссис Вало была прекрасной с любой стороны. В готовке ей не было равных.       — Как дела в школе? — Отстраненно спросил Кари, подливая в кружку молока.       — Как обычно — тоска зеленая. — Вилле хмыкнул. — Однако, все радовались моему приходу. Это меня немного приободрило.       — Дурацкая идея — шататься в буран по окрестностям.       — Да ладно тебе, проехали, — Вилле отмахнулся, — Я и сам не знаю, почему себя так повел. Словно что — то перемкнуло в голове.       — Обидно быть причиной таких прений. — Я тяжело вздохнул.       — Оставь, Линде, ты точно ни в чем не виноват — Анита благосклонно погладила меня по руке.       — А мы точно раньше нигде не встречались? Лицо, уж, больно, знакомое, — Кари незатейливо почесал подбородок.       — Вряд ли, — Я вздрогнул, — Я здесь никогда раньше не бывал. — Уточнил я, стараясь убедить Кари в своих словах.       — А жаль. Дивное местечко. — Он заулыбался. — Тут много красивых мест. В половодье мы ходим на реку, летом выезжаем в пригороды Хельсинки с палатками. В общем, не скучаем. Скоро Вилле закончит школу, думаем отправить его в пансион для мальчиков.       Я грустно улыбнулся.       Не делай такой скучающий вид, Вилле, ибо, если у меня все получится, то тебе никогда не попасть в этот дурацкий пансион. А я постараюсь приложить все возможные усилия для этого. Осталось лишь понять, что ты здесь забыл…       Интересно, почему ты никогда не посвящал меня в свои тайны? Будь так, я бы никогда не ломал голову, додумывая за тебя. Это ведь не сложно — сказать мне правду. Почему ты вечно все усложняешь?       Люди вечно добиваются успеха обманным путем, опорочивая свое доброе имя, не зная, что простая просьба способна решить очень многое. Тебе никогда не откажут, правда.       — Не сомневаюсь, мистер Вало. Быть может, я смогу наглядно исследовать ваши края. Видит бог, мне здесь нравится. — Я покончил с едой и устало откинулся на спинку стула.       Мне не терпелось залезть в ноутбук, чтобы показать Вилле сохраненные на нем файлы. Ибо те значительно бы приблизили нас к тайне.       — Здесь я чувствую себя, как дома, — Признался я, обращаясь к главе семейства, — Но, вынужден тотчас уйти домой, поскольку живу не один. Мой сосед по квартире будет волноваться. К тому же, я там на птичьих правах.       — И когда ты готов приступить к выполнению данных мне обязательств? — Кари оставил тарелку и поглядел на меня из-под живописных бровей. Таких же, как и у его сына.       — С завтрашнего дня, если Вы не против. — Извиняющимся голосом произнес я, — Право, мне нужно торопиться. Акселле ложится в девять часов вечера, чтобы не проспать первый урок. Подумайте над планом занятий. На данный момент я не представляю, чему могу научить вашего сына, кроме музыки, которой я занимаюсь сколько себя помню.       — Дело не в том, чему ты мог бы его научить, а в опеке над ним. Я только и делаю, что целыми днями работаю. На Вилле у меня совсем не остается времени.       — Если бы ты не торчал целыми днями в мастерской, то у тебя было бы куда больше возможностей заняться его воспитанием. — Вилле поджал губы, — Почему вы говорите обо мне так, как будто меня здесь нет? Разве это не считается неуважением к моей персоне?       — Если бы я не работал, у меня не было бы денег на исполнение твоих прихотей. Семью тоже надо кормить. Деньги на деревьях не растут.       — Типичная фраза человека, который не хочет вдаваться в подробности, коли не может найти вескую причину, способную объяснить его поведение. — Парень фыркнул, вставая из — за стола.       — А чего ты сразу убегаешь? — Кари вознегодовал, — Кинул шпильку и свалил? Так себя ведут уравновешенные и знающие себе цену люди?       — Я хочу быть самим собой, папа. А я неуравновешенный, очень буйный человек. Не оправдавший твои надежды, сын.       — Это юношеский максимализм, ничего не поделать, — Анита развела руками, — Мальчик мой, я люблю тебя всяким, но ненавижу, когда ты споришь просто так, с человеком, который готов пойти ради тебя на все, лишь бы ты ни в чем не нуждался.       — Кажется, что он готов сделать ради меня все, кроме любви. Конечно, это так трудно, полюбить меня таким, какой я есть. Проще ведь и не скажешь, да? Я ненавижу эти мудрые цитаты, вычитанные из книг, эти клишейные правила по воспитанию детей. Ни к чему хорошему они не приводят.       — Что ж ты не можешь полюбить меня, такого плохого, отца? — Кари хмыкнул, — Или это односторонние обвинения, созданные только для тебя одного, чтобы упрекать всех, кто тебя окружает, ссылаясь на свой дурной характер?       — Ты даже не пытаешь наладить со мной контакт, — Уязвленно пробормотал Вилле.       — Ты тоже. — Кари резко встал и удалился во двор, забывая о парке и хлопая дверью.       — Все в порядке, Вилле, — Я поравнялся с парнем и похлопал его по тощей спине, — Когда — нибудь ты поймешь, что эти споры ни к чему хорошему не приводят. Правда в том, что тогда у тебя будут уже совсем другие проблемы.       — Еще один порицатель нарисовался, мать твою, — Вилле дернулся в сторону.       Анита ушла на кухню, чтобы не отвлекать нас от разговора и не бояться распалить Вилле более того зашкварного состояния, которое отпечатывалось на его лице багровыми пятнами.       Вилле ушел в свою комнату, пиная все, что попадалось на его стремительном пути. Я, почему-то, пошел вслед за ним.       — Линде, ну что ты приперся сюда? Разве непонятно, я хочу побыть один, — Досадливо прорычал Вилле, сползая по стене и прикрывая голову ладонями.       — Знаешь, — Тихо сказал я, усаживаясь напротив него, — Ничто не выдает твою глупость, как желание ответить еще большей гадостью тому, кто тебя не понимает. Положим, это действительно так, ну, и что?       — Опять эти упреки…       — Это жизнь, чувак. Все, что нас бесит, должно отойти на второй план. Видишь ли, если ты перестанешь замечать объект своей ненависти, то и проблема решится сама собой. В этом и значится весь кайф, когда ты плюешь свысока на то, что раньше вызывало у тебя бурю негативных эмоций. Однако, все не так просто. Надо быть по настоящему убежденным в своей свободе слова и выбора, иначе ничего не выйдет. Поначалу будет сложно, этого никто не отрицает, но, потом, самоконтроль входит в привычку, распространяясь не только на друзей и родных, но и на всех тех, кто в будущем будет встречаться у тебя на пути.       — Лучше и не придумаешь. Если бы это еще не было настолько сложно.       — Блин, трудности вообще на каждом шагу. Я этого и не отрицаю. Только это та трудность, которую действительно стоит преодолеть, ибо ее последствия напоминают мне заклинателя с дудкой для змей. И, будь уверен, они тебя послушаются, если ты все сделаешь правильно. Магия она здесь, в твоей голове, — Я погладил его по волосам, — Прости, мне надо уходить. Я слегка припозднился.       — Боишься своего друга? — Вилле хмыкнул.       — Это не страх, а уважение. Я могу жить, где угодно, но судьба свела нас вместе, поэтому я сделаю все возможное, чтобы отблагодарить его за помощь.       — Крольчатина, — Прохрипел мой спутник, — Весь в своих миссионерских мыслишках.       — Это лучше, чем постоянно отбиваться мухобойкой от пошлых мыслей в твою сторону. — Я пожал плечами, — Все в норме?       — Более чем, — Ответил мой собеседник, кивая головой, — Иди уже, ну?       — Я так и думал, — Я поднялся с пола и вышел из комнаты, спускаясь в зал.       Попрощавшись с Анитой, и захватив с собой чашку с кофе, я заглянул в мастерскую, аккуратно поставил ношу рядом с работающим Кари и безмолвно вышел на мороз.       Когда я вернулся, Акселле мирно похрапывал в своей комнатушке.       Я стянул с себя свитера, кинул их в стиральную машину и, как есть, полуголый и замерзший, залез под одеяло, намереваясь согреться. Однако, там, в кровати, меня ждал неоднозначный сюрприз…