Похороненные сердца. Продолжение.

      — Эй, Линде, а здорово у нас получилось! — Вилле возликовал, обняв меня поперек туловища. И тут же вернулся к вещам, которые принялся запихивать в дорожную сумку. — Папа поверил в нашу историю.       — Будто у него был выбор. — Я широко улыбнулся, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. — Ты скоро?       — Уже, — Парень покончил с поиском зажигалки. — Не стоит брать слишком много вещей.       — Ммм, — Промычал я, глядя за окно, — Навряд ли мы будем там дольше двух дней. — Туда ехать — все равно, что в булочную пешком пройтись. Около 15 — ти километров, если мне не изменяет память.       — Как ты узнал адрес Ханнелле?       — Порылся в ее документах. Проще простого. — Я потянулся, крепко зевая.       — Эй, ты охренел? — Вилле вытаращил глаза, — Тебе еще за рулем торчать, не забыл?       — Да все я помню, — Я скривился, помогая Вилле с сумкой и спускаясь на первый этаж.       У матери Вилле Вало было такое лицо, будто она провожала нас не в соседний город, а на войну во Вьетнаме. Собственно говоря, обнимала она нас так же, словно в последний раз признавалась в вечной любви.       Вилле только и делал, что хорохорился, пытаясь выставить меня полнейшим дураком перед матерью.       Не знаю, может у него такая потребность в этом? Привычка?       Я, сам того не замечая, начинал смущаться в его присутствии. Соответственно, что бы я не делал — шло из рук вон плохо.       Покинув злополучный холл, полный возбужденных провожатых, я прыгнул в кабину, мечтая влепить по гашетке, чтобы умчаться прочь из этого сумасшедшего дома.       Вилле поспешил расположиться впритирку с печкой, чтобы согреть руки, успевшие изрядно охладеть после кратковременной пробежки по морозу.       — За ребятами?       — Наверное ты догадываешься, как сильно я хотел бы поехать без них? — Я красноречиво поднял брови, поморщившись, — дурацкая шапка мешала мне расслабиться. Пришлось кинуть ее за подголовник.       — Не потрудишься объяснить мне причину столь сильной неприязни? — Вилле уставился на дорогу, пролегающую вдоль обводного шоссе.       — Одного тебя мне хватает по горло.       — Мы же не можем упрятать их в подвал до скорейшего возвращения из Хельсинки?       Я раздраженно повел плечом, предпочитая ничего не отвечать на этот достойный аргумент.       Добравшись до заветного места, мы обнаружили ребят на остановке. Те смиренно сидели поодаль, дожидаясь нас под лоном неспокойного неба. В мою душу прокрадывалось странное чувство. Нет, не так. Скорее предзнаменование неминуемой катастрофы. Но, так или иначе, я не мог понять ее истинные истоки. Вроде бы и не с чего паниковать — обычное утро, стандартная поездка в столицу в компании беспечных шалопаев…       Я вылез из кабины, помогая парням забраться в салон трейлера. Потом залез следом, захлопывая дверь и усаживаясь на кровать.       Миге, Гас и Эмерсон смотрели на меня в дичайшем непонимании.       — Можете сразу послать меня нахрен, но выступление отменяется, — Сухо произнес я, глядя на инструменты парней, заботливо упрятанные в защитные чехлы.       Эмерсон вылупился на меня, как на душевно больного.       — То есть, как…? Я что, зря тащил это дерьмо несколько километров?       — Выходит, что так, — Я нахмурился, — Но, у меня есть другое предложение взамен на то, что вы поедете с нами — со мной и Вилле. Без вкусняшек и развлечений вы точно не останетесь.       — Мы что, по-твоему, малые дети? — Гас насупился, но потом добавил, — А каких именно?       — Все, что захочешь, но в приделах разумного, ибо денег у меня не так много. Блин, ну согласись, это намного лучше, чем идти в школу или шататься по этому гребаному захолустью…       — Звучит интригующе. — Эмерсон почесал голову. — А в честь чего эта поездка на самом деле, если не секрет?       — Надо наведаться к одному человеку, — Расплывчато пояснил я, — К нашему общему, с Вилле, знакомому.       — Ладно, уговорил, — Гас присел рядом со мной, глядя на коробку с провиантом. — Погнали?       — Прям как в старые добрые времена, — Я взъерошил парня ладонью по волосам, тотчас покидая трейлер. — Поездка будет не очень долгой, — Добавил я через плечо, захлопывая дверь.       Когда я вернулся в кабину, Вилле пристрастился к какому — то журналу, найденному в бардачке.       Поглядев на меня из-под буйной шевелюры, и поняв по моему выражению лица, что все прошло более чем нормально, он вернулся к созерцанию пожелтевших страничек.       Починенный Кари Вало, трейлер живо набирал обороты по шоссейной ленте. Кажется, я даже перестал слышать навязчивый шум двигателя, который в последнее время стал совсем плох. Теперь утробное кряхтенье старичка сменилось ровным стрекотом, будто транспорт только что сошел с линейного конвейера.       Покуривая и улыбаясь невпопад, мы живо обсуждали моменты нашего сомнительного прошлого. И в нем и в настоящем Вилле умудрялся быть отвратительной тварью в обличии прелестного искусителя, сводившего меня с ума своей харизматичной натурой.       Взамен моему паршивому настроению пришло некоторое чувство спокойствия, которое наблюдалось и в плавности движений и в равномерном дыхании в такт безупречного двигателя.       Скоро вдали показались очертания знакомого города. И сейчас, и годами позже, он напоминал мне окруженного замерзшими водами хладнокровного истукана.       Я не находил столицу излишне красивой, какой привыкли считать его туристы (может и потому, что привык к Европе с самых малых лет, смирившийся с дивными и свободными пейзажами этого места), но всегда чувствовал бесконечный трепет на подъезде к завораживающей своей отчужденностью родине.       И быть мне трижды упеченным в тюрьму из злостных тапков тех, кто это сейчас прочел, я никогда не отдавал свое сердце какой — то отдельной культуре или городу, в целом.       Все, что имело значение, если тебе нравится то или иное ощущение на подступе к объекту, то и дело с концом, вместо тысячи взбудораженных стонов.       Спешившись у заправки, я проплатил за лишний десяток литров, возвращаясь со стаканами кофе к машине.       Спустя некоторое время забрезжил рассвет, украшая своими лучами цветастые крыши близлежащих домов.       Вилле облокотился на капот, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Ребятня предпочла торчать в тепле, развалившись на кровати и еле слышно переговариваясь о чем — то.       Я же вспоминал как много раз прощался с этим местом, чтобы вернуться вновь. И каждая встреча была по — своему диковинной, не похожей на предыдущие.       Постоянные поползновения в сторону соединенных штатов оставили на мне свой вычурный отпечаток неприкаянного беглеца, который жаждал найти истинное предназначение в этой жизни — стать счастливым, заиметь порядочное количество денег, играть любимую музыку и проводить большую часть свободного времени в компании любимого одногруппника.       И, когда я это все получил, мечта перестала быть такой прекрасной, насколько казалась мне раньше. Все превратилось в однообразное месиво лязгающих, ставших ненавистными, инструментов, в беспорядочное распитие алкогольных напитков и беспрестанный поиск того, что сделало бы меня вновь счастливым. Тем самым искателем, который впервые рискнул ступить босой ногой на путь к Олимпу.       Оказалось, что я рисовал себе слишком много вымышленных картин того, как на самом деле должна была выглядеть моя жизнь.       А еще, я протухал в тюрьме из собственных запретов, боясь взглянуть в глаза того, кого предпочитал солнечному свету. Да и на последний смотреть было гораздо проще, чем в едкие, словно кислота, штифты вечного спутника.       Появлялось свирепое желание услышать его мысли, чтобы понять…       Что понять?       Я никогда не отображал эту историю зеркально. Не то что Вам, даже самому себе боялся позволить проникнуть в его озабоченную думами голову.       А может, я просто боялся развеять свои мысли касаемо этого человека? Кажется, большая часть моих слов о нем — портрет того, кого я выдумал в минуты полнейшего отчаяния, чтобы спастись от колющей, острой реальности.       Так бывает, когда не способен собрать себя по кускам, чтобы склеить перед зрителями типичный портрет состоявшегося человека, чтобы они думали, будто ты обладаешь какими-то тайными знаниями или мифической силой, способной чудесным способом удержать тебя на краю этой пропасти.       И, день за днем, продолжаешь играть эту роль, пока не прирастешь к маске, как к единственному способу показаться на люди.       Только получается в конце концов не шоу, а вымученная игра. Та, что гораздо хуже твоего настоящего лица, готового сознаться в собственном бессилии.       Я поймал взгляд Вилле, который все это время беспардонно разглядывал работу мысли на моем мрачном лице. Его взгляд был прозрачным и томным, словно он каким — то образом смог прочитать мое желание сдаться.       — Если долго смотреть в пропасть, то увидишь, как она смотрит на тебя в ответ. — Вилле лукаво улыбнулся, допивая остатки кофе и выкидывая сигарету. — Поехали?       Я иронично улыбнулся, поникая плечами.       Чего это я, правда, расклеился…       На кону поиск злополучного дома, где придется вступить в перепалку с нерадивой родственницей нашей дорогой подруги.       Как ей объяснить, что дети это не мусор, от которого можно избавиться при первой необходимости, а настоящая ответственность, с которой придется мириться хотя бы до того момента пока твое чадо не станет несовершеннолетним, чтобы обрести свой собственный дом и свалить из-под чуткого крылышка пожилых родителей?       Я считаю такой ход событий адекватным решением человека, привыкшего отвечать за свои слова и совершенные им действия. Быть может, я старомоден, но…       Ай, да чего говорить… Я же не могу вложить свои мозги в чужую голову, ведь у меня совсем нет на это права?!       Такие поступки мне всегда напоминали поведение некоторых самок животных. Не тех, что взращивают свое потомство под защитой когтей и зубов, а те тупые дворняжки, которые бегают по весне, спариваясь с первым встречным кобелем. А потом, брюхастые и облезлые, вынашивают щенят, чтобы разродиться. Но, быстро забывают о своих детях, находя новое увлечение…       Меня передернуло.       Залезая в трейлер, я ударил по газам, срываясь с места и старательно отводя взгляд от Вилле. И, как хорошо, что ему было не до меня. Ибо мне не хотелось вступать с ним в очередную перепалку.       Добравшись до назначенного места, я оставил Миге, Гаса и Эмерсона в фургоне и, прихватив с собой Вилле, отправился на поиски нужного нам дома.       Аннакка Коскинен, я понял, что это была именно она, обдала нас резким запахом перегара прямо с порога квартиры.       Я машинально отшатнулся в сторону, сжимая плечо Вилле в своих скрюченных от неприязни пальцах — столь сильно мне была отвратительна эта женщина.       Впрочем, я был готов покинуть это место немедленно, потому что не видел смысла в разговоре с нетрезвым, еле держащимся на ногах, человеком.       Как показывала практика в разговоре с такими субъектами, у нас не было никаких шансов быть услышанными.       — Аннакка? — Я мрачно оглядел ее помятое лицо, — Это Вы?       Хозяйка квартиры притулилась к косяку, слабо выдыхая.       — Да, я — Невнятно ответила она, сильно запинаясь, — А вы кто такие?       — Друзья одной из Ваших дочерей.       — С ними что — то случилось? — Она посмотрела на меня безжизненным взглядом.       — Нет, но может, — Расстроенно ответил я, перешагивая порог квартиры и усаживая девушку на тумбу для обуви. — В вашем возрасте несолидно столь сильно напиваться. Разве вы это не понимаете?       — Да кто ты такой, чтобы читать мне нотации, а? — Она отмахнулась, пытаясь съездить мне по лицу. — Паули, прокричала она, глядя куда — то в сторону, — Ты чего там копаешься?       На пороге появился неряшливый мужик, с оружием наперевес.       Если честно, такого расклада ситуации я никак не ожидал.       Они что, скрываются? Какой вообще резон бросаться на гостей с дробовиком? Или, я чего — то, бля*ь, не догоняю?       Вилле замер, показывая мне на пальцах, чтобы я вел себя чуть тише, дабы лишний раз не бесить этого новоявленного блюстителя.       Блюстителя чего я еще не придумал, простите.       — Наверняка, это копы, — Взревел мужчина, потряхивая ношей перед нашими лицами, — Так ведь? Или с центра опеки, как пить дать.       — Мне бы сейчас очень хотелось сказать, что мы пришли за солью, но мы, действительно, появились здесь, чтобы спровадиться о ваших дальнейших действиях. Девочки нуждаются в заботе! — Я сделал свой голос максимально спокойным. Однако в груди у меня боролось странное чувство — сочетание слепого гнева и растерянности, ибо я ничего не мог поделать в данной ситуации. Хуже того, Вилле мог нарваться на пулю, чего мне, сами понимаете, хотелось в меньшей степени.       — Опустите оружие, — Вилле указал пальцем на ствол, — Ни к чему хорошему это не приведет.       Я сдвинулся чуть левее, чтобы суметь в любой момент спасти своего напарника от пули.       — Это касается только нашей семьи, — Взревела Аннакка, — Почему вы думаете, что имеете право врываться в наш дом и говорить о том, как правильно надо воспитывать детей?       — Я не говорил о том, что вы плохо их воспитали, наоборот! Но не стоит ли задуматься об их будущем? Вас никто не заставлял производить их на свет. Гуляли бы себе, горя не знали. А что теперь?       — Будто я сама не знаю, что натворила делов с тем приезжим идиотом из Валиллы? Вы действительно так думаете?       — Сомневаюсь, будто бы у вас не было возможности избавиться от плода, — Я задумчиво почесал голову. — Хотя, у вас точно найдется желание возразить мне. Ведь вы, наверное, только этим и занимаетесь — сидите целыми днями в неубранной квартире, придумывая способы оправдать свое похабное, отвратительное поведение. Я прав?       — Подлый, мерзкий ублюдок, — Паули качнулся, пытаясь сфокусироваться на моем лице, — Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?       — Смею. Потому что на кону несколько человеческих жизней. — Я помрачнел, — И самое гадкое, что не из — за каких-то весомых обстоятельств, а по вине грязного алкаша, который даже помыться не в состоянии, не то, чтобы решать мою судьбу.       Зря я это сказал. Но, увы, в последнее время у меня не получалось держать язык за зубами. События словно бы подзуживали вытащить истинное свое нутро, чтобы отплатить обидчику той же монетой.       Какого хрена я должен был сдерживаться? Почему добро должно было молчать перед этим ублюдком, стоически снося побои или умирая ни за что под дулом того, кто дальше своего носа не видит в этой ситуации?       Что хорошего в том, если бы я дал ему застрелить себя? Идиотизм, чистой воды…       Времени на возмущение у меня не было, поэтому я покосился на Вилле, пытаясь узнать его тайное мнение о всей этой ситуации.       Понятное дело, на его лице я не нашел ярого восторга, но и смятения, кстати говоря, тоже. Почему — то мне всегда казалось будто ни одна из возможных в мире ситуаций не способна взбудоражить его больше, чем оная того требовала.       Поэтому, я выдавил из себя кислую, как лимон, улыбочку, вновь поворачиваясь к бунтарю.       Еще минута и он выстрелит. Я это знал.       Обычно я старался носить с собой средство самообороны, однако, ощупав нагрудный карман, не нашел там своего излюбленного ножа, который сам Вилле Вало презентовал на мое 25 — ти летие. Но, не берусь говорить, что не выиграл бы в рукопашной схватки, не будь у этого олуха ружья. Он на ногах-то стоял весьма неважно.       Ситуацию разрядила Аннака, которую вырвало прямо мне под ноги.       В этой ситуации я бы ограничился простым комментарием: сущего мрака я в жизни не видывал.       Мне стало столь противно, что я невольно отпрянул, увлекая Вилле за собой — в нагромождение курток, которые висели справа от меня.       Сдернув одну из вышеописанных с крючка, я набросил ее на голову Паули, повалил мужчину на пол и заблокировал его со всех возможных сторон.       Пьяный ублюдок активно барахтался подо мной, но, увы, уже не мог ничего поделать.       Ударив мужчину коленом по голове, я убедился в его полной бессознательности.       — Уходим, — Вилле вгрызся пальцами в мое плечо, настаивая на побеге.       — Поверить не могу, мы потратили целый день на то, чтобы утвердиться в своих предположениях. — Я поднялся с пола, вылетая в подъезд. — Дерьмо.       — Зато мы теперь знаем, с кем имеем дело, — Вилле не выглядел особенно подавленным. Он впечатал дверь ногой и пошел впереди меня, спускаясь по лестнице. — Осталось провести этот день в каком-нибудь мотеле, чтобы родители не заметили подвоха.       Я сморщился, не имея совершенно никакого понятия, зачем нам отель. Неужто надо осесть в каком — то дешевом хостеле, когда у нас есть целый дом на колесах? Если честно, у меня сейчас вообще не было желания с кем-либо говорить, тем более с персоналом придорожной гостиницы.       Покинув подъезд, я схватился за сигарету, механически прикуривая. Вилле выглядел донельзя мрачным.       — У меня такое ощущение, что в Валилле сейчас происходит нечто нехорошее. Правда я не могу понять, что именно. — Парень напрягся.       — Знакомое ощущение. Знаешь… — Я присел на лавочку и развел руками, — Я готов к любому раскладу ситуации. Я бы мог начать упрекать тебя за твои навязчивые желания и странное поведение, но, согласись, это жизнь, и она одна у нас.       — Что ты имеешь ввиду?       — Неважно, как мы ее проживем. Неважно, как сложатся обстоятельства. Главное, пообещай мне, что не станешь снова убиваться, если мы потеряем Ханнелле в этом мире. Пусть даже у тебя найдется еще один шанс вернуться сюда, пообещай, что не станешь идти на поводу у эмоций.       — Это условие, ультиматум? — Вилле сунул руки в карманы и пальто и посмотрел на меня недобрым взглядом.       — Я хочу, чтобы ты хоть иногда врубал мозг, только и всего. Игры с Дьяволом — опасная штука. Впрочем, я тоже могу пообещать тебе кое-что. — Я снялся с места и пошел в сторону фургона.       — Договаривай уж, коли начал, — Недовольно пробурчал парень, догоняя меня.       — Я обещаю, что снова пойду за тобой. Просто попроси об этом…       Когда я залез в кабину, Вилле все еще стоял на морозе и смотрел в сторону водоканала. Мне казалось, что он мог простоять так целую вечность — смотреть, курить и изредка кидать косые взгляды на мой сосредоточенный профиль.       Однако, ничто не могло продолжаться целую вечность. Дверь трейлера скрипнула и парень преспокойно занял свое место, указав пальцем куда — то вправо.       — Двинем по шоссе, убьем время за созерцанием достопримечательностей, а там, глядишь, наступит время уезжать обратно. Поедем медленно, чтобы выиграть время. Именно так наша версия поездки будет выглядеть в наиболее убедительном и выгодном свете.       Я утвердительно кивнул, свернув в нужную сторону.       Ближе к вечеру небо приобрело пугающий, алый оттенок. Было ли это предвестником снегопада, или, наоборот, предвещало минимальное количество осадков — не понятно. К тому же, я так и не научился в этом разбираться.       Одно меня радовало более всего на свете — мне не отстрелили яйца, не разбили голову. То есть, я был здоровым, живым парнем, который мог позволить себе обычные житейские радости.       Мы «ограбили» ближайший супермаркет, немного поторчали на причале. Там Вилле помог одной пожилой паре, согласившись на минуту стать их личным фотографом.       Те поделились с нами отличной информацией о уютном местечке вдоль по улице. Уже там, в кафетерии, мы скоротали оставшееся количество времени, напрочь отказываясь снимать номер в гостинице.       Какой смысл проводить здесь еще один день, зная, что именно в эту минуту Люцифер может подложить очередную свинью в наш и без того шаткий план?       — Если бы он мог, Лили, то давно бы это сделал, — Вилле откинулся на стуле, глядя в стеклянный потолок заведения. — Я знаю, какая мысль не дает тебе покоя.       Я досадливо посмотрел на пивные бочки, не имея возможности пристраститься к алкогольному напитку. К тому же, я не хотел лишний раз поднимать свою задницу с диванчика, чтобы не привлекать к своей персоне излишнего внимания.       Как обидно быть в столь безвыходном положении! Мне хотелось поговорить с Вилле, но я не знал с чего начать разговор.       Ребята тоже молчали, как назло.       В конечном счете я стал крутить головой в разные стороны в поисках такого нужного мне вдохновения.       Парень за дальним столиком перманентно оборвал мой взгляд на себе. Будто бы еще и за волосы схватил, чтобы я не смел пошевелить головой влево-вправо.       Само по себе шестое чувство всегда подсказывало нам о пристальном взгляде незнакомого человека. В сознание впрыскивалось неприятное ощущение непрестанной слежки. Реже человек реагировал только тогда, когда стоял спиной к преследователю или, например, на том самом были темные, солнцезащитные очки.       Этот же субъект медленно потягивал какой — то коктейль, безотрывно штудируя мое напряженное лицо.       Стал ли я случайным пятном его обозрения, либо он смотрел лишь на меня одного — непонятно. Однако, я постарался максимально расслабиться, чтобы парень не думал будто я заметил какие — то неприятные взгляды с его стороны.       — Сзади сидит какой — то незнакомец, — Пробормотал я, делая вид, что потянулся за сахарницей. — Только не крутите головой.       — Такое впечатление будто я его знаю, — На лице Миге промелькнула толика неуверенности. — На самом деле я не уверен, что это так.       Вилле поднял подставку для салфеток и посмотрел через нее в дальний конец помещения.       — Похоже Люцифер вышел на охоту.       — Может он пытается нам что-то сказать? — Я сосредоточенно складывал салфетку. — Хотя, я не вижу проблемы в том, чтобы подойти к нам и сообщить об этом лично.       — Мастер представлений, — Вилле развел руками, — Значит ничего серьезного. Банальное любопытство с его стороны. Буду себя этим успокаивать.       — Не хочешь подойти к нему?       — Не вижу в этом смысла. Хотя, вероятность встретиться в одном и том же городе, в одно и то же время, в этом самом кафе кажется поистине минимальной.       — Тогда, предлагаю сматывать удочки и двигаться в обратном направлении, — Я пожал плечами, продолжая делать вид, что смотрю на Вилле, но наблюдать за странным гостем краешком глаза.       — Как скажешь…       Мы резко встали. Я кинул на стол несколько бумажек после чего мы дружно вышли на парковку.       — Проверь исправность трейлера, открой багажник… Все на месте? — Вилле придирчиво осмотрел нашу колымагу. — Я гляну внутри.       — Он же Люцифер! — Я похихикал себе под нос, — Он такой фигней не занимается. Мелкие козни и поломка личных вещей — удел людей.       — Откуда я знаю, что у него в башке? — Вилле высунул голову из салона. — За все время нашего странного путешествия этот субъект ни разу не проявил себя с плохой стороны. Скажу больше, у меня нет даже примерного портрета его личности. Лишь, наверное, тот образ, что я умудрился составить из библейских сказаний.       — Ты знаешь, как я отношусь к библии. — Я фыркнул. — Но не буду распространяться по данной теме, иначе мои слова сочтут пропагандой.       — Значит ты атеист? — Миге немного не понял суть моего вероисповедания.       — С чего сразу такие предположения? Что, если я живу по общим правилам, никому не причиняю зла, не убиваю людей, не ворую детей, но при этом не состою ни в одном религиозном обществе?       — И откуда ты берешь веру в свои действия? — Спросил Гас.       — Без понятия, — Я понял, что на этот вопрос можно ответить совершенно по-разному, но мы ведь сюда не за этим приехали, не так ли? — Иногда бывает так, что я даже желаю обратиться к Богу. Но знаю, он не обязан мне помогать. Все мои действия ведут меня к одной большой проблеме, и я знаю об этом. Мне не нужен искупитель вин, или милостыня в кулаке… Просто надо научиться жить по чести и уму, — Я оглядел троих ребят, кивнув на трейлер, — Может, поедем уже? Чего доброго, этот тип захочет увязаться за нами.       Мальчики забурчали, но предложением не побрезговали.       У одного лишь Вилле был недобрый огонек в глазах.       Когда мы выехали из города, он все время смотрел вдаль. Его плечи были сильно напряжены, в ожидании какой-то неизведанной опасности. Поэтому я предложил ему накинуть ремень безопасности, полагая, что парень испугался быстрой езды.       Глядя в боковое зеркало, я следил за дорогой, ожидая увидеть преследователя. Однако там совсем никого не было. Равнозначно, это тоже меня напрягало. В случае чего нам бы не смог никто помочь — это тоже не вселяло уверенности. Не то, чтобы я всего боялся, но хотелось отринуть возможность положить свои кости в этой пригородной трущобе.       Включив радио, и услышав приятный голос радиоведущей, я наделил себя ощущением присутствия в кабине и других людей, которые беспрестанно спорили, обсуждая какой — то очередной политический вопрос.       Вилле надоело пялиться в одну точку. Он откинул голову на подголовник, подставив ноги к конвектору.       Парни наигрывали на гитарах — за неплотно прикрытым оконцем я отчетливо различал звуки их музыкальных инструментов.       Пару раз навстречу шел пассажирский автобус. Дорога была очень узкой, поэтому приходилось немного съезжать на обочину, чтобы разминуться. Эта вечная зима с заметенными трассами начинала набивать изрядную оскомину. Впрочем, я уже говорил об этом.       На полпути Вилле предложил сделать остановку.       — Я просто хочу отлить, — Устало пробормотал он.       — Ну и где я тебе остановлю? Не желаешь потерпеть до заправки?       — Два километра, — Парень так тяжело вздохнул, что мне пришлось тут же съехать с дороги в проселочную дорогу. Судя по всему тут недавно останавливались дальнобойщики, поэтому я не рисковал осесть колесами в кашу.       Дальше парковки хоть глаз выколи. Я дал заднюю, двигаясь настолько аккуратно, насколько это вообще было возможно.       В какой — то момент трейлер начало кренить, но не в сторону, а назад. Странное чувство, как будто земля ушла из-под ног.       — Тормози! — Вилле вскрикнул.       — Не могу, — Злобно ответил я, пытаясь справиться с управлением, — Такое впечатление будто что — то вцепилось в бампер и тащит нас с освещенной дороги.       Трейлер грохнулся на брюхо, периодически сотрясаясь и сползая вниз.       — В этой стороне полно карьеров по добыванию песка. Что если… — Парень побледнел, оглядываясь назад, чтобы обратиться к друзьям.       — Что за хрень? — Заорал Эмерсон, падая на пол.       — Я бы посоветовал не шевелиться, иначе мы свалимся в пропасть.       Я, в сердцах, ударил по баранке.       — И понадобилось же тебе обоссаться в самый неподходящий момент!       — И тебе доброй ночи. Что делать будем?       — Сперва нам надо выбраться отсюда до того момента пока фургон окончательно не упал. — Вилле тихонько приоткрыл дверь, — Если повезет, мы вытащим его на галстуке. Без оборудования он весит почти как пушинка.       Мы выбрались наружу.       Наши опасения подтвердились.       — Кабина стала легче, равновесие пропало, — Я обежал трейлер, — Надо бы фонарик взять.       — Линде, а нам — то что делать? — Растерянно прокричал Миге.       — Сидеть, молчать, не менять положение тел. — Я достал фонарик, — Попытайтесь передать мне трос, я постараюсь зафиксировать трейлер на одном месте.       Протягивая галстук под рессорами, я взял фонарик в зубы.       Вилле пристально всмотрелся в лесоповал.       — Там кто-то есть, Кролик. — Он двинулся навстречу шуму.       — Вилл, ты совсем придурок? — Я возмутился, — Ты знаешь, кто водится в этих проклятущих лесах?       — Это не похоже на волка или кабана, определенно.       — И как ты это понял? Это существо само тебе обо всем рассказало? — Я покончил со своей задачей, принимая вертикальное положение. — Пошли, поможешь.       Вилле собирался подойти ко мне, но за его спиной возник высокий человек, который вырос в моем поле зрения назидательной и пугающей фигурой.       Тот парень из кафетерия.       Я хотел было бежать, но потом вспомнил, что я в жопе. Меня никто не спасет в этом дремучем гадючнике, с его пропастями, медведями и кабанами.       — С чем пожаловал, Люцифер? — Я постарался убрать со своего лица выражение кромешной растерянности по поводу произошедшего.       Ответом мне послужило тягостное молчание.       Внезапно повалили крупные хлопья снега, скрывая за собой адепта тьмы…