Похороненные сердца. Продолжение.

      Сколь внезапно начался буран, так и скоро над нашими головами воцарилась пугающая, звенящая тишина.       Ночной гость не торопился выказывать свое присутствие, но я чувствовал, что он никуда не ушел, прячась за толстыми стволами занесенных снегом деревьев.       Вилле вцепился в мои пальцы, пытаясь разглядеть черный силуэт, который неспешно двигался к нашей компании. Гас, Миге и Эмерсон были на волосок от смерти, однако сохраняли полное спокойствие пред ликом неизбежности.       Как бы я хотел отбросить массу ненужных слов, чтобы приступить к описанию дальнейших действий, но мне, определенно, приспичило попробовать каждую секунду своей уходящей жизни.       Я был готов к самому худшему.       Сами подумайте, разве стал бы я думать иначе, если бы путник тотчас вынырнул из своего сумрачного укрытия, чтобы заключить нас в дружественные объятья?       И он вышел из тени. Правда столь поспешно, что я дернулся в сторону, в который раз прикрывая единственного своего друга собственным телом.       Однако, Люцифер не стал сыпать в нас проклятиями.       Он присмотрелся к трейлеру, назидательно приближаясь ко мне.       — Он сейчас упадет. — Люцифер махнул рукой в сторону вышеописанного. — Они умрут.       — Разве не этого ты добиваешься? — Я был вне себя. Всё более чем очевидно.       — Я здесь не при чем. — Мужчина покачал головой. — Я знал, что это произойдет, но я не виноват в твоей оплошности.       — То есть, это случилось по моей вине? — Я вздрогнул, — И что тогда делать?       — Я помогу, — Тихо ответил гость, приближаясь к трейлеру.       В этом момент колеса транспорта завертелись в воздухе, — машина начала сползать на брюхе в сторону карьера.       Ребята дружно вскрикнули, пытаясь покинуть салон, но любое их действие приводило к неизбежному движению трейлера к пропасти.       Люцифер вздохнул и взялся рукой за бампер.       — Какого хрена вы стоите? — Он удивился, — Я, конечно, демон, но не домкрат и, уж тем более, не кран.       Я спохватился, бросившись на помощь.       Корпус оглушительно кракнул, елозя по земле.       Спустя некоторое время трейлер бухнулся на колеса, обретая прежний свой вид.       Теперь, когда он стоял посреди дороги, я почувствовал себя так, будто гора с плеч свалилась.       Я понимал, что это всего лишь прошлое, но знал, насколько болезненно мне будет увидеть изувеченные тела своих недавних спутников.       Глядя на Люцифера с толикой признательности, я облегченно вздохнул.       — Я не понимаю тебя. Ты долгое время не появлялся в поле нашего зрения, а теперь пытаешься спасти наши жизни. Как это трактовать?       Парни выскочили из салона, бросившись нас обнимать. Вилле просиял от радости.       — Это же тот самый мужчина из кафе, — Миге сдвинул брови. — Зачем ты нас преследовал?       — Я никогда не желал вам зла. — Люцифер спокойно сунул руки в карманы, разглядывая наши лица чуть ли не со смертельным хладнокровием. — Разве я позволил вам так думать?       — Ни разу. — Вилле согласно кивнул головой. — Но и помогать ты нам не собирался. Так что же случилось на этот раз. Почему ты изменил свою тактику?       — Мне надоело ничего не делать наряду с вашим слабоумием. Вы поймете о чем я говорю, когда вернетесь в Валиллу.       — Новые перспективы, — Я устало почесал голову. — Я буду «рад» столкнуться с очередной проблемой.       — Каким бы умным ты себя не считал, мистер Вало, — Люцифер обратился к Вилле, насмешливо кривя губы, — Ты никогда не сможешь увидеть дальше своего носа.       — С какой это стати?       — А с такой, что пора бороться с неизбежностью. Я знаю… — Мужчина оглядел окрестности, останавливая свои черные глаза на незыблемом пейзаже, — … Я сам дал тебе этот шанс, но ты ведь понимаешь, что нет худа без добра и наоборот. Если бы в твоей жизни не было потерь, то ты бы никогда не стал таким человеком, каким являешься в будущем. Я лишь хочу, чтобы ты ценил каждый миг проведенный в реальности.       — Это трудно. — Вилле не стал спорить, что его действия выглядели глупо, но и не мог мириться с болезненным ощущением разрозненности сознания. Быть может, я никогда бы не понял, сколь сильно его это волновало, как не смог бы объяснить ему причину некоторых своих безумных поступков.       Никто в этом мире не способен напрочь раствориться в мыслях близкого человека, не потому, что никогда не пробовал, но потому, что не испытывал никогда данного дискомфорта, в силу своей неосведомленности.       Вот почему, например, мои родственники или знакомые говорили: подрастешь — поймешь. Не в смысле того, что на меня вдруг снизойдет озарение, а в надежде, что минуя годы я хоть отдаленно смогу проникнуться их болью и недомоганием на фоне каких — то определенных обстоятельств.       — Я знаю. — И демон не врал. — Но стоит ли махать руками, когда не с кем драться? Стоит ли полностью отказаться от того, что имеешь, ради еще одной неопределенности?       — А ты сам любил? Ты сам был человеком, чтобы упрекать меня? — Вилле разозлился, — Если я скрываю свои чувства большую часть времени, это не значит, что я расчетливый подонок, каким ты привык меня считать. Конечно, я могу стать лучшей версией себя, но что тогда останется от моего истинного я? Не стану ли я очередной копией кого — то, чтобы не нарушать любимого тобой равновесия?       — Если честно, то я нихрена не понимаю, — Гас взвыл, — Разве этот разговор стоит того, чтобы морозить яйца в лесу, когда до дома осталась всего пара — тройка километров?       — Наверное, ты прав, — Задумчиво ответил я и Люциферу и Гасу, — Значит ты пришел, чтобы предупредить нас?       — Да. Иногда оставаться на месте — не значит бездействовать. Это лишь подтверждает способность мыслить здраво, без причины совершать ряд скоропалительных поступков. — Люцифер развел руками. — Если честно, я немного удивлен твоей определенностью, Лили.       — С чего бы это? — Я напрягся.       — Ты бы мог использовать свое прошлое, чтобы вернуть утраченную семью, но почему — то слепо повинуешься оставленному в будущем намеку твоего друга. Ты хочешь спасти его, а не себя.       — Почему все истории так похожи одна на другую? — Эмерсон нахмурился. — Мне кажется, я где — то слышал это.       — Потому, в прошлое возвращаются не просто так, ты знаешь. — Мужчина потрепал парня по волосам. — Да и вернуться в прошлое есть лишь удел человеческий, ибо они не способны принять потерю в ее привычной форме. Никто не способен навсегда проститься с навязчивым ощущением будто ты мог что — то исправить, не сложись ситуация следующим образом. Разве не так?       — Я бы хотел тебе возразить, но это ни к чему не приведет, — Пробормотал Вилле. — Я имею в виду ни хорошему, но и не плохому. Однако хотелось быть уверенным в том, что ты на нашей стороне.       — Я на нейтральной стороне, да будет тебе известно. Плюс ко всему, я не вижу смысла мешать вам, но, думаю, нам стоит заранее оговорить условия.       — Ты предложишь нам сделку? — Я склонил голову на бок, ожидая, — Так это обычно бывает.       — В ваших сказках Дьявол предлагает то, чего нет у вас, взамен на то, чего нет у него. Вздор, — Он расслабленно рассмеялся, словно не слышал ничего более смешного. — Ты думаешь, что у меня чего — то нет? Будто ты смог мне дать нечто святое?       — Человеческую душу, — Проговорил я, вспоминая прочитанные мною книги. — Это самое главное.       — Она ничего не стоит, — Он посмотрел из-под бровей, — Я и сам думал как ты, пока долгая жизнь не подвела меня к следующему выводу: ценить вещи (я имею ввиду те самые ценники, которые вы клеите абсолютно на любую безделушку, что попадает в поле вашего зрения) повторюсь, есть удел недальновидных скряг. Ты хочешь меня оскорбить?       — Я не хотел тебя оскорбить, — Я развел руками в полнейшем непонимании. — Если следовать твоим словам, то все вокруг лишь мусор.       — Это так. Вечная грязь — люди и их мысли, их несбывшиеся надежды, мутирующие в ужасных чудовищ. И самое глупое знаешь что…???? Все свои упадки и притеснения они вешают на меня! — он округлил глаза. — Я здесь при чем?       — Это твой крик души, — Вилле вник в суть разговора и тоже улыбнулся, — Выходит, мы сами воображаем себе все несчастья.       — Определенно. — Он кивнул, — Поэтому я не люблю вашу литературу. Я чихаю от ваших икон. Но не потому, что они умерщвляют меня своим священным сиянием, а от того, что у меня аллергия на ваш бред, в который вы так слепо верите.       — Иногда некоторым людям не во что верить. Они выбирают Господа Бога. На самом деле, это их выбор.       — Да. — Люцифер кивнул. — Я не возмущаюсь. Ты сам спросил меня, какого хрена я вдруг встал на вашу сторону.       — Хрена… — Я хмыкнул. — Будет ли оскорблением назвать тебя хорошим человеком?       — Нет смысла в названиях. Нет смысла, тем более, в том, чтобы обижаться на то, как тебя назвали. Почему я не человек, а демон?       — Я тебя не очень отчетливо понимаю.       — Представь, я был бы человеком, а ты — демоном. Ты бы считал себя хорошим милым демоном, которому вставляет палки в колеса противный мерзкий человек. — Люцифер пригласил нас к трейлеру, — И это всего лишь слово, понимаешь? — Название. Просто обстоятельства сложились так, что нас назвали этими прозвищами.       — Мне человек и так вставляет палки в колеса, — Я покосился на Вилле, усаживаясь на водительское кресло. — Как думаешь, может, он демон?       — Мы все есть смесь чего-то. И, порой, не самого лучшего. Называй его так, как твоей душе угодно. — Люцифер воззрился на меня долгим взглядом, чтобы исчезнуть.       — Я давно назвал его своей судьбой. — Произнес я, наблюдая за тем, как растворяется наш собеседник.       — Всем понятно, что ты его любишь. — В голосе Мига слышалось откровенное издевательство.       Я мрачно сдвинул раму в сторону, чтобы посмотреть ему в глаза. Парень слегка напрягся.       — Да. Я люблю Вилле Вало. Хочешь пошутить по этому поводу? — Думаешь, мерзко, отвратительно, непристойно любить парня?       — Но это в самом деле не красит тебя, — Много же усилий потребовалось ученику, чтобы не опуститься до распри. Выходит, он неплохо себя контролировал, и, даже, уважал меня. Что казалось весьма странным явлением для расхлябанного подростка…       — Да плевать мне, знаешь ли… Твое пузо тебя тоже не особо красит, я же не стремлюсь кинуть в тебя книгой по диете, парень. — Я фыркнул, поглядев на Вилле, — Как он может?       — Бесполезно ему что — то доказывать. Давай, крольчатина, заводи мотор, иначе этот разговор растянется до самого рассвета, а я, все-таки, хотел бы немного поспать перед школой.       Я, молча, завел двигатель, выезжая на дорогу.       Интересно, если попытаться снова съехать в ту же самую пропасть, Люцифер придет, чтобы нас спасти, или обидится?       Ехидно посмеявшись, я расслабился, вспоминая о сигаретах. Ну вот, опять я начинаю забываться. Да и разве не забудешь, если каждые пять минут с тобой будет происходить какая — то неведомая хрень?       Жду не дождусь, честное слово, когда приеду в Валиллу. Приземлю свои кости на мягкую кровать и просплю до вечера. Хотя, стоп… Школа.       Гребаная, мать ее, школа, из которой я постоянно убегал, чтобы, став взрослым, вновь обвешаться папками, учебниками и ненавистными, галдящими учениками.       Вилле провалился в сон. Его голова расположилась на ладони, которую он прислонил к стеклу. Его не смущали ни дикая тряска, ни рокот двигателя, ни бубнящее радио. И последнее стало работать намного лучше, когда мы поравнялись со знакомой вывеской с названием городка.       Вместо Валилла я всегда видел на этом транспаранте насмешливое — «дырища», и это было правдой. Но не мне Вам говорить, людям, которые уже более чем наслышаны об этом месте, опоясанном мощного вида заводами, чьи широкие трубы испускают полчища густого, черного дыма.       Стоя в небольшой утренней пробке я предусмотрительно расфасовал нужные мне вещи по карманам пальто.       Покосившись на Вилле, я потормошил парня за плечо.       — Соня, мы в городе. — Еле слышно пробормотал я, вновь снимаясь с места и проезжая железнодорожный переезд.       Вилле что — то прорычал в ответ, отмахиваясь и продолжая прикладываться к окну.       Подъезжая к дому Вало, я предположил, что наше путешествие еще не закончилось.       Неожиданности подстерегали нас в этот день на каждом шагу.       Сбавив скорость, я проехал чуть дальше, двигаясь вдоль забора и наблюдая за подъездной дорожкой через боковое зеркало.       Перед домом стояли две машины — полицейская и скорая.       Он знакомого ambulance мне стало донельзя дерьмово.       Каждый раз, когда медики появлялись на периметре нашего района, неизбежно за этим следовало сообщение о чьей — либо смерти.       Нет, были конечно и позитивные случаи, но я бы мог пересчитать их по пальцам.       Мистер Вало? Нет, только не это. Ни он, ни его жена… Вилле и без того натерпелся, чтобы отправить собственных родителей на тот свет.       Люцифер знал, о чем говорил. С его уст предостережение являлось подлинником, но я почему-то не воспринял его слова всерьез. Да, у нас могли быть неприятности, однако мне казалось, что мы справимся абсолютно с любой проблемой…       Теперь же я был другого мнения.       Выбравшись из кабины, я, очень медленно и словно во сне, пересек двор, приближаясь к знакомой двери.       Шум слышался из мастерской. Там, если верить звукам голосов, собралось не менее десяти человек, которые о чем-то спорили — громко и напряженно.       Обернувшись, я увидел, как Вилле следует за мной попятам.       — Что происходит? — Парень сгорбился, чтобы двигаться как можно тише, — Кто-то умер?       — Пока не знаю. — Ответил я, закусив губу и прислушиваясь к разговору. — Если честно, я не могу просто взять и зайти туда. Это глупо, но я верю, что ничего плохого не случится, пока я не увижу чье — то тело.       — Почему ты так уверен, что кто-то умер? — Вилле возмутился, буравя меня своими зелеными глазищами.       — Потому что полицию просто так никогда не вызывают.       — Может, кто-то проник в мастерскую, вор, к примеру… а отец взял и избил его до полусмерти!       — Вилле, или мы, все-таки, зайдем, чтобы увидеть настоящую причину? — Я развел руками, — Ты еще, блять, книгу напиши.       — Если написание книги было бы способом избежать этой ситуации, то я бы так и поступил. — Вилле нахмурился. Затем, он резко открыл дверь.       Мы попали внутрь.       И то, что я увидел, шокировало меня больше, чем мог шокировать труп одного из членов семьи любимого мною человека.       Ныне убранная и аккуратно обставленная, мастерская была залита изрядным количеством крови, которая растекалась из одной большой лужи, что красовалась пугающим пятном в центре комнаты. Пятно вбирало в себя свет от люминесцентной лампы, отчего его можно было спутать с зеркалом, отражающим взволнованные лица собравшихся вокруг людей.       Миссис Анита, сложившая руки на груди, что — то рассказывала полицейскому, бегло стреляя глазами в мужа. Тот и вовсе был плох. На его бледном лице я не увидел ни одной эмоции, которая передала бы полную картину происходящего.       — …Она искала нашего сына, — Пробормотала мать Вилле, переминаясь с ноги на ногу, словно боясь сказать больше, чем того требовала ситуация. — Мы рассказали ей о его отъезде в Хельсинки и о предстоящем выступлении. Она сразу поняла, что зря пришла, но сидела до последнего, видимо, надеясь на то, что Вилле вернется намного раньше запланированного срока. Когда девушка уходила, я была уверена — она отправилась восвояси. Однако, Ханнеле не пошла домой.       — Ханнелле? — Вилле приблизился к родителям, — я не ослышался?       Отец ответил сыну затравленным взглядом.       — Да.       — Это ее кровь?       — Да.       — Сейчас же объясните мне, что здесь происходит? — Вскричал парень, — Я ее друг, я обязан знать все подробности.       — Ты не единственный, малыш, — Полицейский тяжело вздохнул. — Со слов записанных в рапорте значится, что Ваша семья не причастна к причинению тяжкого вреда здоровью девочки, но я бы не стал безоговорочно верить всем пояснениям, озвученным в ходу составления данной бумаги.       — А что случилось, собственно говоря, — Я недоуменно взглянул на Кари, — Может Вы потрудитесь мне объяснить?       — После твоего отъезда ко мне приехал знакомый. Он обратился ко мне с просьбой осмотреть поддон, который, если верить его словам, протекал, доставляя владельцу излишние неприятности. Я поднял машину на динамических стропах, чтобы исследовать днище, да так и оставил ее висеть в воздухе. Позже, отложив починку, я решил немного перекусить. Как раз именно в этот момент на горизонте нарисовалась Ханнелле, которая, узнав, что ты будешь достаточно поздно, решилась подождать тебя у нас дома. Не справившись с эмоциями, она покинула дом, пообещав, что навестит нас завтра. Твоя мать рассказала то же самое, что и я. Не в моих приоритетах что-то утаивать от Вас, — Теперь он повернулся к полицейскому, — Господин уполномоченный. — По лицу Кари скользнула обиженная туча.       — Ну, а что же произошло потом?       — Когда я вернулся в мастерскую, оказалось, что Ханнеле все оставшееся время пролежала под автомобилем, сорвавшимся с тросов. Раньше я поднимал их на гидравлическом подъемнике, но в этот раз я решил поступиться собственными правилами, — Он сокрушенно покачал головой, — Хотел расправиться с починкой как можно быстрее…       — Кари, — Один из сопровождающих оперуполномоченного был чрезвычайно взволнован, — Это могли быть Вы, понимаете?       — Не мне Вам говорить об этом. Я сам знаю, — Строго ответил он, оглядывая присутствующих. — Наверное, я потерял сноровку. Вы можете думать, что хотите, продолжать обвинять меня в намеренном убийстве, но более того, что я Вам сказал, мне нечего добавить.       — Мистер Вало, — Теперь полицейский обратился к Вилле, — Как думаете, о чем госпожа Коскинен хотела с Вами поговорить? Почему она была в столь сильном отчаянии?       На парня тут же уставились шесть пар глаз.       Я, от всей души, надеялся, что Вилле не станет рассказывать о нашем с ней разговоре, который состоялся незадолго до поездки. Тогда все точно посчитают нас либо ведьмаками, либо невменяемыми.       Хорошо еще, что мы не в том прошлом, в котором всех подозрительных личностей немедленно сжигали на костре… Мой оппонент, со своими креольскими серьгами и дьявольски-зеленым прищуром, вполне бы мог сгодиться на роль колдуна.       — Я думаю, Вам не мешало бы спросить об этом у Ханнелле. Откуда я могу знать, о чем она думала, когда приняла решение посетить мастерскую?       — Нет, не в этом дело. Она попала сюда совершенно случайно, скорее всего. Однако, что-то же заставило ее прийти в Ваш дом, верно? Может, какой-то разговор накануне?       Вилле враз напрягся.       Я и сам не понимал, почему полицейский уверен в своем предположении. Если дело принимает такой оборот, то тут и за свидетелем дело не станет.       — Да, у нас был разговор, — Вилле опустил голову. Я чуть не заорал на своего друга, но спохватился. Черт, а почему бы и нет? Если мы соврем сейчас, то будет только хуже. В любом случае, они постараются найти свидетелей, которых было более чем достаточно.       Мы не виноваты, и нам следует об этом помнить. Начиная лгать, мы лишний раз развеиваем сомнения нашей невиновности…       … — Мы встретились с ней на улице, сэр. Приятная случайность, но мы были готовы к разговору с Ханнелле.       Кари нахмурился, разглядывая сына.       — О чем ты с ней говорил?       — Я попросил ее беречь себя до нашего приезда. Мне казалось, будто ее подстерегает какая-то опасность.       — Значит были на то причины. — Полицейский покачал головой. — Я вынужден допросить Вас в более официальной обстановке. Сдается мне, сегодня из этого вряд ли что — то выйдет.       — Как она? — Спросил я спокойным и непринужденным тоном.       — Ее увезли в реанимацию. Она в плачевном состоянии. Боюсь, Ханнелле умрет, если ей не сделают немедленное переливание. Она потеряла слишком много крови.       — Да… — Вилле посмотрел на моего собеседника затуманенным взглядом, — Слишком много. И вышел вон из мастерской, стараясь подавить рвотный рефлекс.       Мне и самому было неприятно находиться в этом месте, с учетом произошедших событий.       Пришлось последовать за другом. Благо, что никто даже не попытался меня остановить.       Мы зашли в дом, скрываясь в комнате Вилле.       Парень лег на кровать, взяв в руки гитару. Его пальцы безвольно сновали по струнам, пока глаза, полные отчуждения и тоски, блуждали по стенам и потолку.       — Зря мы уехали. — Пробормотал он еле слышно.       — Я бы никогда не поверил на слово, если бы не увидел собственными глазами… — Я присел рядом с другом, — Как же я хочу, чтобы она поправилась.       — Правильно сказал Люцифер. — Вилле закусил губу, качая головой.       — Он тебя просто подзуживает. Как ты этого не понимаешь? — Воскликнул я в полнейшем негодовании, вскакивая с кровати и начиная мерить комнату большими шагами.       — Я способен отличить ложь от правды. Он был искренним с нами.       — И что же ты извлек из разговора с ним? — Насмешливо поинтересовался я.       — Не стоит пытаться защитить то, чему суждено истлеть.       — Ты просто сдался. Это отвратительно. — Я фыркнул.       Уму непостижимо, он поверил в россказни этого негодяя…       Непобедимый Вилле Вало смирился с неизбежностью, в которую уверовал со слов того, кому совершенно плевать на нашу возню вокруг данной проблемы. Не слыхано…       — Линде, — Он отложил гитару и привлек меня к себе. — Может, не стоит пытаться помогать ей? Может, отдаться на волю случая, перестав переживать о случившемся?       Я взял кончики его пальцев в свои.       Не смотря на то, как сильно мне хотелось возразить на его слова, я нашел в себе силы, чтобы сохранять тотальное спокойствие.       Казалось, я стал для него слишком далеким, не таким, каким являлся доныне — человеком, которому он мог рассказать о всех тех вещах, что мешали ему мыслить свободно, не поддаваться на ухищрения тех, кто только и ждал, чтобы он сорвался в пропасть.       — Делай, как знаешь. Я не стану тебе мешать.       — Как думаешь, отца посадят?       — Его не могут упечь за решетку. Понятное дело, это его мастерская, но у него есть алиби. На момент происшествия он принимал пищу. Анита могла бы подтвердить этот факт, что, собственно говоря, она и сделала.       — Это они еще версию Акселле Коскинена не слышали. — Вилле отмахнулся. Ты же знаешь, на что способны родители, когда их ребенок становится жертвой случая. Причем, они нередко не могут согласиться с фактором банальной случайности.       — Я знаю. — Я тяжело вздохнул, целуя парня в лоб. — Ты бы успокоился. Не стоит это твоих переживаний. Это не твоя семья. Твоя — другая, и она в реальном мере, а не в этой пародии на нормальную жизнь.       — Но это не значит, что я смогу спокойно смотреть на то, как их расчленяют, — Вилле надулся, — Даже если они все не живые. Ты видел — в них есть кровь, они дышат, двигаются, любят, принимают пищу. Чем тебе не настоящие люди?       — Не неси ерунды, никто не станет причинять им вред. Тюрьма — это не самое страшное.       — Полиция уехала, — Вилле подошел к окну одергивая штору. — Ты можешь быть спокоен. Родители не станут тебя допрашивать по поводу поездки. Есть хоть какие-то плюсы от этого инцидента.       — Скажи лучше — фиаско, или фарса. — Я потянулся, застегивая пальто, — Надо бежать к Коскинену. Он должен обо всем знать.       — Наверняка его уже предупредили о случившемся. — Вилле подал мне шапку и залез под одеяло. — До завтра?       — Конечно. Береги себя. — Я ответил ему пронзительным взглядом и покинул комнату.       Как и следовало ожидать, Кари и Анита не обратили на меня ни малейшего внимания.       Оставив семейство, я вышел на улицу, расправляя плечи и двигаясь в сторону известного Вам дома.       Потом выматерился и вспомнил про трейлер с ребятами.       — Наверное ты мог забыть, что в твоем автомобиле находится трое учеников… — Миг рявкнул мне на ухо, когда я расположился на водительском кресле.       — Так, а чего вы домой — то не пошли? — Устало вопросил я, поворачивая ключ зажигания и трогаясь с места.       — Тут были копы. Мне проблемы не нужны.       — При чем здесь ты и полицейские? Если ты конечно не торгуешь наркотиками и у тебя нет проблем с законом. Нет, ведь так?       — Не знаю. Просто они мне не нравятся. Развезешь нас по домам?       — Как скажешь, — Я поехал вдоль по улице, включая дворники и очищая лобовое стекло от налипшего снега.       Покончив с ребятами, я расслабленно выдохнул, двигаясь к конечной цели.       Сейчас разговор с Акселле Коскиненом волновал меня больше всего на свете.