***
Рики проснулся внезапно, посреди ночи, и обнаружил, что лежит в своей комнате один. Ясон не позвал его к себе; таких ночей, когда они спали порознь — с тех пор, как стали любовниками, — было по пальцам пересчитать. Монгрел встал, поморщившись — избитые ягодицы при каждом движении напоминали о себе. Он потихоньку двинулся обследовать пентхаус в поисках хозяина. Ни в спальне, ни в главном зале его не оказалось. Следующей на очереди была библиотека, тут-то и обнаружился Ясон, задремавший в кресле с книгой на коленях. Рики улыбнулся — спящий блонди в очках выглядел очень трогательно. Но синяки на щеке хозяина вызывали у монгрела беспокойство и гнев. Подонок этот Рауль! Ясон, может, и помешал Рики разобраться с ним немедленно, но пет был полон решимости рано или поздно отплатить проклятому блонди. Интересно, что между ними всё же произошло, и почему Ясон упорно молчит о подробностях?.. Рики уселся у ног блонди и склонил голову на его колени — ему так не хватало хозяйской ласки. Целый день и целый вечер он провел в одиночестве. Ягодицы пета терзала боль, сердце разрывали противоречивые чувства — обида и злость, смятение и ревность, одиночество и отчаяние. Час тянулся за часом, а Ясон все не приходил, и вынести это было тяжелее всего, к тому же его терзала жгучая ненависть к Раулю — и всё это продолжалось, пока его наконец не сморил чуткий, беспокойный сон. Ясон открыл глаза и обнаружил, что пет уютно прижимается к его ноге в такой трогательной позе, что блонди не сдержал улыбку и погладил его по волосам. Он как раз видел эротический сон с участием своего темноволосого монгрела, который теперь прикорнул у хозяйских ног. Рики поднял на него широко распахнутые глаза. — Ты все еще сердишься на меня? — Не сержусь. Пока ты меня слушаешься. Ясон снял очки, затем стянул перчатки и положил их на столик вместе с книгой. Монгрел вздохнул. — Есть охота. Я так и не поужинал. — Дэрил оставил кое-что для тебя на кухне. Только… постой, не уходи. Блонди молча погладил его по щеке. Пет смотрел на него, пытаясь понять, что у хозяина на уме. — Ты… чего-то хочешь? — Хочу, — шепотом ответил Ясон, в глазах его плясали искорки. Пет ждал, его взгляд инстинктивно потянулся вниз, чтобы убедиться, насколько сильно блонди этого хочет. Доказательства были неоспоримыми, и Рики смотрел, как хозяин не спеша расстегивает ширинку, выпуская на волю свой впечатляющий твердый член, и пошире разводит бедра. Ясон не сводил с пета горящих похотью глаз. Неторопливо и уверенно он завладел рукой монгрела, направил ее к своему стволу и показал, как доставить себе желанное удовольствие. Настрой у блонди был слегка необычным, сегодня ему хотелось чего-то новенького — медленных, чувственных, сильных ласк. Рики полностью подчинился, он жаждал услужить хозяину и услышать его похвалу, хотя все еще чувствовал боль от наказания, не столько телом, сколько сердцем. Каждое движение Ясона распаляло в нем страсть, тот пожирал его глазами, откинув голову на спинку кресла и раздвинув ноги, а его огромный член подергивался в руке монгрела. Блонди молчал, продолжая нежно гладить волосы и лицо своего пета. Его теплые пальцы коснулись губ Рики, рука скользнула на его затылок и с прозрачным намеком притянула его голову ближе к паху. Обхватив пальцами основание своего мощного ствола, он прижал его к губам монгрела. — Просто расслабься, — велел он, — и предоставь действовать мне. — Ты хочешь, чтобы я… — начал Рики и в нерешительности замолчал. — Я скажу тебе, что делать. — Блонди потерся головкой о губы Рики и медленно раздвинул их. — Приоткрой рот, — прошептал он. Пет подчинился, заинтригованный этим новым способом использования рта. Ясон схватил шелковистые темные волосы и мягко оттянул его голову назад. — Просто позволь мне прижаться к твоему языку. — Он резко втянул в себя воздух. — Да, любовь моя, именно так. Теперь обхвати меня губами… вот так. Да! Рики отчаянно хотелось сосать и ласкать блонди языком — так, как он привык, — и в то же время его захватила предложенная хозяином игра, в которой тот брал удовольствие под свой контроль. Чувствуя, как нарастает его собственное желание, монгрел поправил рукой пах. Напряженный до боли член Ясона слабо толкнулся в язык пета, и головка оказалась у него во рту. — Пососи его… осторожно. Рики подчинился; его руки заскользили вверх по бедрам хозяина и принялись блуждать по его обтягивающему костюму, с наслаждением ощущая под тканью стальные мышцы. Блонди еще шире раздвинул ноги и приказал: — Работай языком! Наконец-то пет получил разрешение использовать свое искусство ублажения хозяина на полную катушку! Кончик его языка немедленно закружился в эротическом танце вокруг восхитительно твердого органа. Он отчаянно жаждал, чтобы блонди проник до конца, глубоко в самую глотку, хотел почувствовать, как головка упрется в его нёбо, где он мог бы захватить ее в плен и стремительно довести хозяина до оргазма. Ясон разомкнул губы, дыхание его стало глубже. — Ох-х-х-х, пет, — пробормотал он, прикрыв глаза. Блонди отпустил волосы монгрела, положил обе руки ему на затылок и начал решительнее входить в его глотку, хрипло постанывая с каждым толчком. Рики запустил руку в штаны и принялся ласкать себя, мечтая о разрядке. — Расслабься, доверься моим рукам и не двигайся, — скомандовал Ясон, открыв глаза. Придерживая голову пета, он толкался вперед, задавая ритм и с наслаждением трахая рот своего монгрела. Надеясь, что приказ хозяина не относится к его попыткам самоудовлетворения, Рики продолжил надраивать собственный ствол. — Я велел тебе не двигаться! — пожурил его блонди. — Ну-ка, оставь в покое свой член! — Затем, смягчившись, он добавил: — Не волнуйся, я о тебе позабочусь. Успокоенный и вдохновленный обещанием хозяина «позаботиться о нем», монгрел снова заскользил ладонями по бедрам Ясона, страстно лаская его и мечтая прикоснуться к его теплой коже, припасть к его обнаженному телу. — Соси посильнее, — потребовал блонди и протяжно застонал. — О-о-о-о-х-х, да! Вот так. Идеально… именно так. Толчки его стали мощнее, глубже, его желание распалялось все сильнее, похоть норовила вырваться из-под контроля — теплый влажный рот монгрела был слишком сладким, чтобы продержаться дольше. Пара резких вдохов и невнятных восклицаний — и вот она, вершина наслаждения. Прикрыв глаза, Ясон застонал сквозь стиснутые зубы и кончил, наполняя семенем рот своего Рики. — Проглоти всё, — прошептал он, глядя на пета сквозь полуопущенные ресницы, и с тихим стоном удовольствия покинул его рот. Монгрел с готовностью подчинился, смакуя вкус хозяина, и тщательно облизал его головку, чтобы не упустить ни единой капельки. — Рики, — раздался полустон-полувздох блонди. — Ну как, это было приемлемо, хозяин Ясон? — с вызовом поинтересовался монгрел. Блонди улыбнулся. Пет, конечно же, дразнился, в кои-то веки используя официальное обращение, хотя именно так ему следовало бы называть Ясона всегда. — Это было вполне удовлетворительно, — ответил блонди. — И какого хрена это значит? — вопросил Рики. — Что еще за «удовлетворительно»? Ясон рассмеялся, притянув монгрела поближе — для поцелуя. — Это значит, ты меня полностью удовлетворил, мой пет, — сказал он и не спеша поцеловал Рики, наслаждаясь собственным вкусом на его губах. Пет с готовностью ответил на поцелуй, запустив пальцы в мягкие волосы блонди и мечтая, чтобы о нем, наконец, «позаботились». Ясон схватил его за подбородок и заглянул прямо в глаза. — Ну, что? Чего бы тебе хотелось, любовь моя? Монгрел призадумался. Ему хотелось покувыркаться с Ясоном в постели, но внезапно он понял, что слишком для этого возбужден — ему нужна была немедленная разрядка. — Я хочу того же, чего и ты, — решил он. — Только… мне так долго не продержаться. Ясон улыбнулся, прекрасно зная, с какой легкостью заводится его пет и как быстро он достигает пика. Именно за это он его и любил. Как только доходило до секса, монгрел пылко отзывался на любые ласки, хотя так было не всегда. Но даже в первые месяцы в пентхаусе, удовлетворяя себя по приказу хозяина, Рики возбуждался и кончал на удивление быстро… и часто. Блонди встал и поменялся местами с петом, который уже успел расстегнуть и приспустить штаны, давая волю заметно налившемуся желанием члену. Рики уселся в кресло, улыбаясь и глядя, как хозяин устраивается у него между ног. Затем, сам не зная толком, для чего он это делает, Ясон резко развел бедра Рики в стороны и потянул его на себя, усаживая в кресло поглубже и не сводя с него пристального взгляда — в точности как любил делать Катце. Пет охнул: во-первых, его больная задница проехалась по обивке кресла, а во-вторых, он сразу узнал неповторимый стиль бывшего Ясонова фурнитура. Хозяин и пет долго пожирали друг друга глазами, и до Рики постепенно доходило: Ясон был с Катце и только что намеренно дал своему пету это понять. По лицу Рики блонди прочел, что тот, безусловно, помнит свой эротический опыт с Катце и узнал его фирменный жест, который наверняка не оставил его равнодушным. Оба молчали, но в этот момент им и не нужно было слов. Между ними возникла гораздо более сильная связь, позволившая им беспрепятственно заглянуть в сердце друг друга, пусть и на краткий миг. И каждый увидел там боль и ревность, и крепкую привязанность друг к другу — узы, которые с каждым днем становились все прочнее, сковывая их воедино, словно цепь, соединявшая их, когда они вместе выходили в свет. Ясон первым отвел глаза, умело лаская рукой член своего пета — именно так, как тот любил. Рики в полном восторге положил руки на голову хозяина, мечтая почувствовать на себе его влажный рот. В ответ блонди провел языком по его головке и вокруг венчика, а затем вверх и вниз по его твердому стволу. — Да-а-а, — оценил Рики его старания. — Так хорошо! Язык блонди продолжал свое эротичное путешествие, а монгрел гладил его по волосам, издавая протяжные хриплые стоны удовольствия. Наконец, Ясон взял его в рот, и монгрел застонал в голос, чуть не кончив прямо на месте. — Не спеши, — попросил он хозяина и закусил губу, пытаясь взять свою страсть под контроль. Ясон дал ему передышку, и пет устремил горящий похотью взгляд на красавца блонди, который сидел перед ним на пятках, а его длинные волосы сияющим водопадом заливали пол. — Давай! — наконец произнес монгрел и громко застонал, когда хозяин возобновил свои труды. — А, к черту! — пробормотал он, решив, что раз всё равно долго не продержится в таком возбужденном состоянии, так нечего и мучиться зря. На радостях он принялся со всей прытью вколачиваться в глотку Ясона, коротко постанывая от острого удовольствия. — Святые яйца! — выдохнул он. — Ты такой… ох, ёлки… да-а-а, вот так, точно… ох-х-х-х-х-х! Внезапно и неотвратимо он кончил в жадный рот своего прекрасного хозяина, который так жестоко наказал его всего несколько часов назад. Темноволосый, темноглазый монгрел из трущоб и сам не понимал, как он докатился до такой жизни. Он бесстыдно сгорал от желания и отчаянно жаждал ласк Ясона Минка, того самого блонди, который вырвал его из привычного круга, вколотил в него покорность и требовал его абсолютного подчинения — и любви. — Что такое, пет? — с беспокойством спросил Ясон, озадаченный выражением мучительной боли в глазах монгрела. Рики отвернулся и покачал головой. Блонди приподнялся на коленях, стремясь привлечь внимание своего пета. — Давай, говори! Монгрел снова повернул голову и некоторое время смотрел на него. — Я не хочу тебя любить, — произнес он наконец. Ясон удивился и призадумался над его словами. — Это означает, что ты все-таки меня любишь? — спросил он. — Нет, — выпалил Рики, слишком быстро, чтобы это могло быть правдой. — А почему же, пет, любить меня так ужасно? — Потому что ты… ты… грёбаный засранец, вот кто! Вечно ты меня изводишь! — Если ты о наказаниях, то всё это потому, что тебя необходимо воспитывать, — мягко объяснил Ясон. — Ага, как сегодня утром! Где тут справедливость, Ясон? Получить только за то, что я беспокоился о тебе… Я просто не мог этого так оставить — и что тут странного? А ты…. Сделал мне так больно! — И снова ты забываешь, — вздохнул Ясон, — что ты мой пет, Рики. — Забудешь тут, как же, мать твою! Ты же мне этим каждый божий день в рожу тычешь! — Успокойся! — одернул его блонди. — Не смей повышать на меня голос! — Вот об этом и речь! Ты вечно… ставишь меня на место! Ясон негромко рассмеялся. — Возможно, пет, если бы ты всегда помнил свое место, тебя бы не приходилось так часто туда ставить. — Монгрел попытался отвернуться, но Ясон крепко ухватил его за подбородок и силой повернул его лицо к себе, требуя внимания. — Смотри на меня, Рики! Ты — мой пет, и никак иначе. И потому я несу ответственность за твое поведение. Если тебе потребуются воспитательные меры, я не премину тебя наказать. И применю силу, если надо. И ведь мы всё это уже проходили! Я просто никак в толк не возьму, почему ты ни в какую не желаешь мне подчиняться! — Не хочу я быть твоим петом, — ответил Рики. — Я хочу быть… твоим любовником. Смелое заявление заставило блонди улыбнуться, и сердце его смягчилось. — Неужели? Ты хочешь быть моим любовником? Это звучало так забавно, что Ясон негромко рассмеялся. — И где тут, мать твою, повод для веселья? — возмутился монгрел. — Ты хочешь быть моим любовником, но не хочешь меня любить… Сдается мне, пет, ты сам себе противоречишь. Рики замолчал, чувствуя себя глупо, и, надувшись, съежился в кресле. — Давай, пет, выкладывай! Откуда вдруг такие мысли? Рики посмотрел на него в упор. — Когда это произошло? Когда ты был с ним? Ясон поднялся на ноги. Теперь он понял, что Рики расстроен из-за Катце. — Так вот, значит, в чем причина! — Блонди улыбнулся. — Кто бы мог подумать, мой пет ревнует! — Когда это случилось? — Я не обязан перед тобой отчитываться, пет! Монгрел набычился. — Позволь тебе напомнить, Рики, что ты первым протоптал эту дорожку. Пет молчал, не в силах оспорить этот очевидный факт. Что ж, теперь он знал, что Ясон был с Катце после «Интуиции». Но зачем блонди приставать к своему бывшему фурнитуру? Просто чтобы помучить его? Из любопытства или из мести? А что же… Дэрил? Монгрел ломал голову над поступками своего хозяина, пытаясь расшифровать его скрытые мотивы. Блонди вздохнул. — Иди поужинай. Рики без возражений поднялся, чтобы выйти из комнаты. Но когда он проходил мимо Ясона, тот неожиданно схватил его и привлек к себе. Рики все еще злился и упрямо отказывался обнять хозяина, его руки плетьми висели по бокам. — Я хотел узнать, что ты испытывал, — прошептал Ясон ему на ухо. — Я должен был понять, что тебя в нем привлекло. Растаяв от признания хозяина, Рики обвил его руками и спрятал лицо на его груди. — Ясон, разве до тебя так и не дошло? Ту ночь ты делил с Раулем, а мне было очень… больно. Они долго стояли рядом, держась друг за друга, а их объятия и взаимные признания исцеляли застарелые сердечные раны не хуже акселератора, залечившего ссадины на избитой заднице Рики.***
Монгрел курил на балконе, размышляя о предстоящем вечере. Сегодня Катце и Дэрила ждало наказание, и притом крайне жестокое. Он все еще не мог поверить, что Ясон и в самом деле намерен выпороть их кнутом. Самого Рики, несмотря на все его выкрутасы, хозяин никогда еще кнутом не воспитывал — кейси-хлыст, пожалуй, не в счет. А кроме порки… Дэрил больше не будет фурнитуром Ясона, и это особенно огорчало Рики: он успел крепко сдружиться с парнем. В то же время Ясон сделал своему фурнитуру царский подарок — свободу, и более того — возможность не расставаться со своим возлюбленным. Казалось, Дэрил почувствовал ход мыслей Рики — он явился на балкон собственной персоной. — Ну что, сегодня — великий день, — сказал монгрел. — Боишься? — Еще как, — с готовностью признался фурнитур. — Но ты сам сказал… по крайней мере, я увижу Катце… хотя, лучше бы это произошло при других обстоятельствах. Монгрел глубоко затянулся сигаретой, сомневаясь, стоит ли поднимать тему, которая не давала ему покоя. Наконец, решив, что Дэрил имеет право знать, он выдохнул из легких дым, глядя на фурнитура в упор. — Я хочу… кое-что у тебя спросить. — И что же? — Не знаю, в курсе ли ты… что Ясон… и Катце… — Рики замолчал, не в силах подобрать подходящие слова. — Да, — негромко ответил Дэрил. — Я знаю. Мне Катце сказал. — И что именно? — Он сказал… что Ясон заставил его обслужить себя. Но в подробности мы не вдавались. Катце… отложил разговор до нашей личной встречи. Рики призадумался — эта последняя деталь сильно его заинтриговала. Дэрил покачал головой. — Трудно понять, что именно между ними произошло. Это случилось в тот самый день, когда Ясон узнал, что вы с Катце были вместе, в день, когда он отделал тебя лопаткой. Катце сказал, Ясон его чуть не задушил. — Что?! — вскричал Рики. Вот это была новость так новость! — Почему ты молчал?! — Потому что… мне не хотелось об этом говорить, — признался Дэрил. — Хм! — Окурок полетел через перила. — Тебе следует тушить их, прежде чем выбрасывать, — упрекнул его фурнитур. — Что, если он упадет на кого-нибудь? Рики хихикнул — идея ему понравилась. Он живо представил себе проходящего под балконом Рауля, которому зажженная сигарета приземляется на макушку. Дэрил снова покачал головой. — Ты просто… неисправим. Даже любопытно, что еще ты учинишь, чтобы вляпаться в очередные неприятности. Выкинешь с балкона… еще что-нибудь ценное — или, может, разнесешь хозяйскую коллекцию? Рики моргнул — внезапно ему в голову пришла откровенно хулиганская идея. Его глаза расширились, он ухмыльнулся и бросился в пентхаус. Дэрил встревожился — слишком уж хитрой была физиономия пета — и кинулся его догонять. Монгрел уже был у двери, ведущей в обсерваторию. — Нет! Рики! — отчаянно завопил Дэрил, догадавшись, что у того на уме. Усмехнувшись, пет открыл дверь и рванул вверх по ступенькам. Фурнитур старался не отстать, надеясь перехватить монгрела до того, как он совершит вопиющую глупость. — Не смей! Даже не думай! Рики, ты об этом пожалеешь! Но монгрел, нашедший способ отомстить ненавистному блонди за то, что тот причинил боль его хозяину, как на крыльях влетел в обсерваторию и метнулся к стене, где висела огромная картина, представлявшая Рауля и Ясона в образах Иоса и Эрфанеса. Не колеблясь ни мгновения, Рики щелкнул зажигалкой и поднес пламя к лицу Рауля, с удовольствием наблюдая, как оно перекосилось и оплыло. Затем пет опустил руку, и огромный — хотя, надо признать, изображенный вполне правдиво — член блонди постигла такая же трагическая участь. Вклад монгрела в искусство выглядел комично — и вместе с тем чудовищно, ведь это был акт чистого вандализма в отношении великого произведения живописи. Дэрил наконец-то ворвался в обсерваторию и застыл, в ужасе созерцая дело рук пета, не веря собственным глазам. — Рики! — возмущенно вскричал он. — Ты что, совсем свихнулся? Ясон же тебя убьет! — И что ты так кипятишься? Я просто самовыражаюсь в искусстве. — Это же была… прекрасная картина, а ты ее уничтожил! — причитал фурнитур. — На этот раз ты действительно влип! Хозяин скорее всего выпорет тебя кнутом, в компании со мной и Катце. — Не выпорет! — уверенно заявил Рики. — Шрамы ему не нужны. Он слишком большой извращенец, чтобы всерьез подпортить мою шкуру. — Идиот! Он изобьет тебя до полусмерти! Эта картина стоила миллионы! Не говоря уже о том, что написал ее Рауль! — Да клал я на нее с пробором! — дерзко ответил монгрел, в восторге от того, что месть удалась на славу. Рассерженный Дэрил схватил его за руку и потащил вниз. — Какого хрена ты делаешь? — возмутился Рики, пытаясь вывернуться и удивляясь немалой силе фурнитура. — Молчать! Пет засмеялся — Дэрил в точности копировал манеру хозяина — и позволил протащить себя через главный зал к шкафчику, где хранились его цепи. — Да ладно тебе! Ты же не собираешься и вправду надеть их на меня! Вместо ответа фурнитур защелкнул на нем ошейник и за цепь потащил в угол зала, к столбу. Рики хохотал как безумный — поведение обычно робкого фурнитура казалось ему необычайно забавным. Но когда сероглазый юноша пристегнул цепь к столбу, монгрел внезапно осознал, что шутки кончились. — Эй! Ты что, охренел? Отпусти меня, мать твою налево! — Нет уж. Хозяин Ясон и так озвереет. Моя обязанность — проследить, чтобы ты не натворил еще каких дел. Это для твоего же блага. — Что?! Дэрил! Фурнитур был неумолим. Он направился на кухню, оставив монгрела изливать свою ярость в возмущенных воплях. Как только стало ясно, что ничего он этим не добьется, монгрел уселся на пол и улыбнулся, вспомнив решительные действия Дэрила. Идея испортить картину Рауля все еще казалась пету крайне удачной — хотя в глубине души он не мог не понимать, что, когда Ясон всё узнает, ему влетит по первое число. Вернувшись домой, блонди сразу же заметил прикованного к столбу монгрела и застыл в изумлении. Он повернулся к Дэрилу, который вышел поприветствовать хозяина. — Почему Рики в цепях? — Простите меня, хозяин Ясон. Рики кое-что натворил, и это вам сильно не понравится — так что я подумал, стоит посадить его на цепь, чтобы не случилось чего похуже. — Ах, вот как? — Уперев руки в бока, Ясон повысил голос, чувствуя, что начинает закипать. — И до чего он додумался на этот раз? — Он… испортил картину, которую написал для вас Рауль. — Он… — начал было Ясон, потом замолчал и широкими шагами направился в обсерваторию, по пути бросив на монгрела испепеляющий взгляд. — Лучше бы Дэрил ошибался! Теперь Рики уже не так гордился своими творческими достижениями и все же старался сохранять спокойствие перед лицом неизбежности. Ясон взлетел по ступенькам наверх и с бьющимся сердцем вошел в обсерваторию. Первый же беглый взгляд подтвердил правоту Дэрила. Подойдя к картине, блонди покачал головой, все еще отказываясь верить, что прекрасное творение Рауля было столь варварски изуродовано. Он понимал, что руку монгрела направляли ревность и гнев, но не мог избавиться от ощущения, что неповторимая красота погибла безвозвратно — и за это мятежный пет должен будет заплатить сполна. Спустившись вниз, блонди сразу направился к специальному шкафчику, где хранились орудия наказания, и, резко выдвинув ящик, извлек усмирительную трость. С пылающим яростью взглядом он приблизился к своему пету. — Встать! — прозвучал грубый приказ. Твердо решив сохранять достоинство, Рики подчинился и встал, с вызовом глядя хозяину прямо в глаза. — Снимай штаны! Расстегнув молнию, пет застыл в нерешительности, не сводя взгляда с усмирительной трости, которой Ясон угрожающе похлопывал по своей затянутой в белую перчатку ладони. Медлительность монгрела раздражала блонди, и он сам грубо сдернул с него штаны, развернул его и прижал к стене. Пришпилив запястья Рики над головой, хозяин принялся делать ему внушение. — На этот раз ты перешел все границы, пет! Я уже сыт тобой по горло. То, что ты сделал, не лезет ни в какие ворота. Так что приготовься, будет больно — и ты полностью заслужил каждый удар! Блонди был в таком бешенстве, что дрожал не только его голос, но и всё тело. Он резко замахнулся — и усмирительная трость встретилась с голыми ягодицами пета, еще болезненными после взбучки, полученной накануне. Позабыв о всякой жалости, Ясон размахивался от плеча, чтобы увеличить скорость и силу удара. Как ни пытался монгрел сохранять самообладание, сдерживать крики было выше его сил — теперь он вспомнил, какую адскую боль способна причинить усмирительная трость. Блонди обрушивал на непокорного пета удар за ударом, его накидка ритмично колыхалась, длинные волосы развевались, а трость продолжала терзать самые чувствительные места монгрела. Дэрил наблюдал за наказанием, стоя в главном зале со скрещенными на груди руками, слегка расставив ноги. Он сочувствовал пету — и в то же время считал жестокое наказание полностью заслуженным. Фурнитур даже немного злился на Рики за его выходку: полотно Рауля было одним из самых прекрасных произведений искусства, какое он когда-либо видел, оно напоминало об их с Катце поездке к океану, когда они любили друг друга, утопая в волнах прилива и в свете двух лун, Иоса и Эрфанеса. Картина так много значила для него, а Рики из глупого озорства уничтожил ее в один момент — и навеки. Когда Рауль узнает… Дэрил содрогнулся, боясь даже предположить, что сделает блонди, когда обнаружит, кто и каким образом погубил его шедевр. Сказать, что бунтарский дух монгрела был совершенно сломлен, значило ничего не сказать. Ясон порол его до тех пор, пока ноги пета не отказались его держать, и если бы хозяин не продолжал железной хваткой прижимать его запястья к стене, Рики бы просто-напросто свалился на пол. Такому жестокому наказанию Ясон его еще никогда не подвергал, и пет меньше всего хотел бы испытать что-то подобное еще раз. Поступок Рики так разъярил хозяина, что тот просто не мог остановиться. Теперь он взялся с каждым ударом распекать монгрела хлесткими словами. — И как оно тебе, пет? Раскаиваешься в своей великой дури? Глупый, безмозглый пет! Стыд тебе и позор! У меня зла на тебя не хватает, Рики! Думаешь, мольбы тебе помогут? Слишком поздно. Непослушный пет! Нет, я не прекращу! Ты так легко не отделаешься! Я не остановлюсь, пока ты не будешь горько сожалеть о своем поступке! Не обращая внимания ни на жалобные мольбы, ни на пронзительные крики, ни на судорожные всхлипы, блонди продолжил истязать своего пета, пока не исчерпал весь свой гнев до донышка. Тут пету не повезло: запасы хозяйского гнева были велики и практически неисчерпаемы. Когда Ясон все же остановился, Рики сполз по стенке на пол и буквально захлебнулся рыданиями, кашляя и отчаянно хватая ртом воздух. Блонди навис над ним, глядя на него сверху вниз и уперев кулаки в бока; его правая рука всё еще сжимала усмирительную трость. — Я слишком тебя избаловал, пет, — сделал вывод Ясон. — Теперь ты на собственной шкуре почувствовал, что такое настоящее наказание. Вот что тебя ждет в будущем, если ты не прекратишь своевольничать. Хотя, возможно, в следующий раз ты у меня отведаешь лопатки. Как тебе такой вариант, нравится? — Нет, — прошептал Рики. — Что это было? — спросил Ясон, возвысив голос. Рики молчал, и хозяин схватил пета за волосы и оттянул его голову назад. — Ответь как положено! — Нет, хозяин Ясон, — еле слышно отозвался монгрел, признавая свое полное поражение — у него уже не осталось сил бороться. — Отныне ты будешь обращаться ко мне «хозяин Ясон» и никак иначе. Тебе ясно? Рики прикусил губу, чтобы не проорать ему в лицо всё, что он об этом думает. — Я спросил, — повторил блонди, наклоняясь к пету и чеканя каждое слово, — тебе — всё — ясно? — Да, хозяин Ясон, — ответил монгрел, отводя глаза. — Каждый раз, когда ты об этом забудешь, ты будешь получать три удара усмирительной тростью. Я понятно излагаю? Рики вздохнул. — Да, хозяин Ясон. Для придания веса своему обещанию Ясон достал пояс для усмирительной трости, застегнул его на талии и вставил грозное орудие наказания в ножны. Блонди жалел, что не сделал этого давным-давно. Он позволил пету быть с хозяином на короткой ноге, предоставил ему слишком много вольностей, а Рики отплатил за его доброту нескончаемой чередой безобразных выходок, какие ни один уважающий себя блонди не стал бы так долго терпеть. Теперь, когда в доме скоро появится новый фурнитур, необходимо наконец приструнить буйного пета, иначе о том, чтобы должным образом воспитать Джутиана, не может быть и речи. Повернувшись, Ясон заметил Дэрила, кивнул ему и указал на Рики. — Хорошая работа, — коротко похвалил он фурнитура и удалился в библиотеку. Впервые за двенадцать лет Дэрил удостоился похвалы хозяина. По иронии судьбы это случилось в тот самый день, когда его ждало жестокое наказание, в последний день его официальной службы у Ясона. По-видимому, слова одобрения означали, что блонди доволен тем, как Дэрил обошелся с его петом. Фурнитур покачал головой, размышляя о том, какие сюрпризы порой преподносит нам жизнь.***
— Я пройдусь… до павильона, — сообщил Ясон, не глядя на Дэрила, сопроводившего его до двери. — Скоро вернусь. — Да, господин, — негромко ответил фурнитур. Он прекрасно понимал, для чего хозяин отправился в павильон — приобрести кнут. Чтобы через каких-нибудь пару часов использовать его для наказания самого Дэрила… и Катце. Измученный Рики лежал на полу в углу зала. Ему удалось кое-как натянуть штаны, но ягодицы жгло таким огнем, что он с трудом противился искушению обнажить их снова, и только остатки гордости удерживали его от этого шага. Ясон притащил картину Рауля в зал и прислонил к стене так, чтобы Рики не мог до нее дотянуться. Картина должна была стать живым напоминанием монгрелу о его проступке. Кроме того, Ясон хотел, чтобы испорченный шедевр не позволял ему самому забыть о преступном деянии пета. Но теперь, в отсутствие блонди, результат собственного творческого эксперимента показался Рики особенно забавным; глядя на дырявого Рауля, монгрел покатывался со смеху, и это немного облегчило его боль и отвлекло от свалившихся на него несчастий. — При хозяине я тебе так веселиться не советую, — заметил Дэрил. — Сам знаю, не дурак! — огрызнулся пет. — Ну-ну! — Язва! — обозвал его Рики. В этот момент раздался звонок в дверь, фурнитур отправился открывать и с удивлением обнаружил на пороге Рауля. — Хозяин Ясон в данный момент отсутствует, — нервно выговорил Дэрил, вспомнив, что картина Рауля как назло красуется на самом видном месте. — Я подожду, — заявил гость, явно намереваясь войти. Дэрил заступил ему дорогу. — Как ты смеешь вставать у меня на пути?! — взревел возмущенный блонди. — У меня… есть причина. Рауль сбавил тон. — Приказ Ясона? — Нет, но… — Прочь! Грубо оттолкнув фурнитура, Рауль, вне себя от злости, ворвался в пентхаус. Увидев Рики в цепях и изуродованную картину рядом с ним, блонди примерз к полу, не в силах отвести потрясенного взгляда от своего испорченного шедевра. Все его добрые намерения и планы примирения с бывшим любовником в один миг отправились коту под хвост, и блонди снова овладело лишь одно желание — желание мести. — Ты покойник, — прошипел Рауль и кинулся на монгрела. Тот стремительно вскочил, но где ему было тягаться с блонди, тем более что цепь и ошейник сковывали его движения. Рауль с разбега заехал Рики кулаком по лицу и тут же — в живот. Монгрел согнулся пополам, хватая ртом воздух, но блонди, не дав ему опомниться, схватил его и швырнул в стену. Дэрил, не задумываясь, подбежал и запрыгнул на спину Рауля. Драться он совершенно не умел и только и смог, что изо всех сил вонзить зубы в ухо блонди. Тот взвыл от ярости и боли, сбросил противника на пол, несколько раз пнул его ногой, затем схватил за грудки и отправил в полет до ближайшей стены. Фурнитур сполз на пол и отключился. Воспользовавшись тем, что Рауль отвлекся, Рики вскочил на ноги и, собрав все силы, ринулся в бой. Пара-тройка ударов попала в цель, но в итоге монгрел не устоял перед нечеловеческой силой блонди. Он увидел Дэрила, лежащего на полу, из уголка его рта вытекала струйка крови. Больше всего Рики сейчас хотел, чтобы пришел Ясон и спас их обоих. И с этой мыслью он провалился во тьму. Монгрел открыл глаза в незнакомой мрачной комнате. Над ним, скрестив руки на груди, с лицом, покрытым синяками и ссадинами, возвышался Рауль. — Отлично! Наконец-то ты очнулся. Теперь ты мой, Рики, — со всеми потрохами. И пора уже тебя наказать…