— Хочешь посмотреть мою картину?
Аки напряженно таращился на хозяина круглыми глазами, втайне ожидая, что его пригласят на колени, но не решаясь прямо об этом попросить.
Омаки улыбнулся и протянул к нему руки.
— Ну конечно!
Мальчик тоже разулыбался, залез к нему на колени и с гордостью предъявил свой шедевр. Блонди увидел пруд Ясона, кишащий яркими лупоглазыми рыбками, которые жадно хватают предложенное Аки угощение.
— Нравится? — робко поинтересовался парнишка.
— Просто потрясающе, господин Аки! Когда-нибудь вы станете знаменитым художником.
Просияв от похвалы, мальчик откинулся на грудь хозяина и залюбовался собственным творением. Блонди наклонился, чмокнул его в макушку и принялся в деталях комментировать картину, которую Аки продолжал держать в руках.
— Вот этот, справа — мой любимец. — Омаки указал на ярко-красного карпа с черной полосой на спине.
— Этот — самый коварный, — поведал юный художник.
— Ага! Можно было догадаться…
— Он задумал исхитриться и сожрать остальных, а потом захватить всё себе. — Аки важно обвел пальцем широкий круг, чтобы обрисовать напряженную политическую ситуацию в крошечном прудике.
— Понятно. Но… предположим, этот каннибал преуспеет в своих варварских планах. Разве не будет он чувствовать себя одиноким, когда избавится от всех остальных?
Аки приумолк — о подобном развитии событий он как-то не подумал.
— Он и должен быть одиноким, — печально сказал мальчик. — Такая уж у него натура.
Омаки улыбнулся и сжал его в объятиях.
— Эх, Аки! Никто не должен быть одиноким, кем бы он ни был. Просто некоторые люди сами выбирают одиночество.
Уронив картину на колени, Аки погрузился в размышления.
— А как же быть… тому, кто сильно воняет?
— Даже такой человек, несмотря на его существенный недостаток, может найти себе пару.
— Ему следует поискать кого-нибудь без носа, — сделал мальчонка глубокий философский вывод.
— Ты на правильном пути, мой сладкий. Возможно, ему подойдет тот, кто совсем не чувствует запаха.
— А может, ему просто стоит принять ванну! — воскликнул Аки, назидательно ткнув пальцем вверх.
— Раз уж об этом зашла речь… Аки, а ты сам уже принял сегодня ванну? — спросил Омаки, прекрасно зная, что мальчик еще не мылся.
Парнишка уронил руку на колено и мгновенно обмяк.
— Я не хочу принимать ванну! — заныл он так жалобно, словно Омаки предложил отпилить ему ногу.
Разыгранное сорванцом представление заставило хозяина улыбнуться.
— А ведь мы только что обсуждали, как трудно приходится в жизни вонючему человеку! Должен поставить тебя перед фактом: вонючие люди вырастают из вонючих маленьких мальчиков.
— Ну и пусть я вонючий, мне всё равно! Найдется тот, кто будет любить меня таким, какой я есть, — уверенно заявил Аки.
— Кстати, чтоб ты знал: я люблю тебя именно таким, какой ты есть. Но тебе в любом случае пора мыться. Слушайся меня и марш в ванную!
Аки со вздохом оперся о бедро хозяина рукой, но вдруг повернулся, приподнялся и похлопал по вздувшемуся в паху Омаки твердому бугорку.
— А что это у тебя в штанах? — с невинным видом поинтересовался он.
Блонди зажмурился и скрипнул зубами, потом решительно, но мягко ухватил руку мальчика и отвел ее подальше.
— Это очень личное, Аки, — задыхаясь, выговорил он.
Пожав плечами, парнишка съехал на пол по ноге хозяина и умчался в ванную комнату.
Наблюдая за ним, Омаки не переставал улыбаться. Затем блонди вспомнил, что близится время, когда парнишке придется его покинуть, и сразу помрачнел. Сама мысль о расставании была для него невыносима. Согласится ли Ясон стать опекуном мальчика? Блонди отчаянно на это надеялся — ради самого Аки. Он подумал было обратиться с такой же просьбой к Хейку, и его остановило лишь то, что искусственная рука хирурга внушала Аки панический ужас. Конечно, со временем он бы привык и оценил бионический протез, и всё же не хотелось бы, чтобы в своем новом доме он с самого начала чувствовал себя неуютно.
У Ясона, по крайней мере, есть пруд с рыбками, сад и бассейны — всё это уж точно не оставит Аки равнодушным. Кроме того, в пентхаусе отыщется множество увлекательных закоулков, которые можно с энтузиазмом исследовать. Мальчику явно нравился Джутиан, и эта симпатия оказалась взаимной. Но были у Омаки и другие, далеко идущие соображения. Он надеялся, что, если опекуном Аки станет именно Ясон, тот со временем и сам привяжется к своему воспитаннику, и влияние этого могущественного блонди в конце концов поможет добиться для мальчика покровительства самой Юпитер.
Он так боялся сообщить Аки, что им скоро придется расстаться! Мальчик тут же ударится в слезы, и, стоило Омаки об этом подумать, ему хотелось рычать от злости. Кто дал право Юпитер вмешиваться в его личную жизнь?..
В этот момент вернулся Аки. Теперь он был в пижаме, но с вывернутым наизнанку верхом. Усилием воли блонди взял себя в руки и до поры выкинул мрачные мысли из головы.
— И как это тебя угораздило натянуть пижамную куртку шиворот-навыворот? — поинтересовался Омаки, с трудом сдерживая смех.
— Мне так больше нравится! — заверил его парнишка.
— Ну, конечно — все швы наружу!
— Вот и здорово!
— Ясно. Должен признать, тебе очень идет.
Аки гордо выпятил грудь колесом.
— Теперь я всю одежду буду носить шиворот-навыворот!
— Давай пока что ограничимся пижамной курткой, — дипломатично предложил блонди. — А сейчас — марш в постель, командор Аки!
В восторге от такого обращения мальчик счастливо заулыбался, залез на кровать и нырнул под одеяло. Он покрутился, устраиваясь поуютнее, раздвигая ноги и снова соединяя их вместе.
Омаки наклонился, чтобы поцеловать его. Длинные волосы хозяина щекотали лицо парнишки, и он захихикал.
— Доброй ночи, Аки, — прошептал блонди и чмокнул его в щеку.
— Ночечки, хозяин!
Блонди поднялся, намереваясь уйти.
— Стой! Я тебя еще не поцеловал! — завопил мальчишка.
Омаки с улыбкой наклонился, подставил щеку для поцелуя и, когда пряди светлых волос снова коснулись лица Аки, выслушал очередную серию заливистого хихиканья. После обмена жестами взаимной привязанности он вернулся в главный зал, где его уже поджидал Энью со стаканом скотча в руке. Блонди взял протянутый напиток и сделал небольшой глоток, не сводя с ксеронца похотливо поблескивающих глаз.
— Теперь все мысли Аки занимает его будущая карьера блестящего полководца. И вот еще что… После всего, что между нами было, тебе не обязательно называть меня «хозяин». Я не из тех, кто настаивает на подобных формальностях, и буду предупреждать каждый раз, когда такое обращение будет необходимо. Разумеется, ты должен всегда использовать его в присутствии других блонди.
Ксеронец кивнул.
— Как пожелаете, — ответил он и едва не добавил привычное «хозяин» — обходиться без этого слова казалось ему недопустимой вольностью. — Аки… кажется таким наивным в некоторых вопросах. В это трудно поверить, ведь он живет с вами здесь, в «Башне Усмирения».
Блонди хмыкнул.
— Ну да. Но, вообще-то, у нас тут хозяева не совокупляются с петами прямо в коридорах — всё происходит исключительно за закрытыми дверями.
— А постоянные крики его не смущают?
— Аки знает, что петов приводят сюда для наказания. Он уже так к этому привык, что, думаю, и внимания не обращает.
Ксеронец кивнул. Омаки смотрел на него с нескрываемым интересом, и у Энью по спине побежали колючие мурашки.
Оба как по команде поставили стаканы на барную стойку. Блонди опустил руку пету пониже спины и резко притянул его к себе, потом наклонился для поцелуя и нежно проник языком в его рот. У ксеронца подкосились ноги — поцелуи нового хозяина всегда так действовали на него, разливая дурманящее тепло по всему телу. Пальцы Омаки скользнули вниз по груди Энью, добрались до пояса штанов и принялись развязывать узел.
И тут раздался звонок в дверь. Блонди с проклятиями оторвался от губ своего пета.
— Пойду посмотрю, кого там принесло, — прошептал он.
Раздосадованный тем, что их снова прервали, Энью почувствовал, что ноги стали совсем ватными. Он молча кивнул и рухнул в ближайшее кресло.
Блонди широкими шагами направился к входной двери и, не скрывая раздражения, уставился в глазок. В коридоре стоял какой-то юноша, почти ребенок, и держал в руках почтовую капсулу. Омаки слегка удивился и открыл дверь.
— Капсула с посылкой для Омаки Гана, — объявил парень с сильным аристийским акцентом. Он смотрел настороженно, по глазам было видно, что, несмотря на юные годы, он уже немало повидал.
— Надо же! — сказал блонди. — Даже не представляю, от кого она может быть. Ты, случайно, не знаешь?
Покачав головой, мальчик вручил ему капсулу. Она оказалась легкой, почти невесомой.
— Ты уверен, что она не пустая? — спросил Омаки.
Парень пожал плечами.
— Без понятия. Мне дали — я принес.
— А ты, часом, не маловат для такой работы?
Курьер ничего не ответил, только отвел в сторону грустные глаза. Он заметно дрожал. Блонди пригляделся к нему повнимательнее.
— Ты что… замерз?
Парень кивнул.
— Я тут особо не привык.
— Ты же… аристиец, так?
— Ну, да.
— Хм-м-м… Ночи у нас бывают зябкие, даже когда днем стоит жара. Ты разве не захватил куртку или еще какую верхнюю одежку?
Мальчик на мгновение замялся, потом молча покачал головой.
— А сейчас куда — обратно на корабль?
— Нет. Буду ждать следующей доставки. Это только завтра, на другом корабле.
— И где же… ты думаешь остановиться на ночь?
На лице юноши отразились сомнения.
— Без понятия. Мне дали… две тысячи бумажных кредитов.
Омаки презрительно усмехнулся.
— Две тысячи? И это всё, что тебе перепало за труды? На эти деньги и номер-то приличный не снимешь, а на еду и вовсе не останется…
В глазах курьера мелькнуло беспокойство. Блонди улыбнулся.
— Может, зайдешь ненадолго, согреешься, подкрепишься чем-нибудь?
Лицо мальчика озарилось надеждой, но он колебался.
— Не бойся, я не собираюсь к тебе приставать — мне и собственного пета хватает, — успокоил его Омаки. — Ты, конечно, знаешь, что амойским блонди можно смело доверять. Генеральный Кодекс предписывает нам помогать странникам в нужде. Таковы заповеди Юпитер. Ну, что скажешь?
Быстрая, робкая улыбка мелькнула на губах парня, он кивнул и медленно перешагнул порог. При виде роскошных апартаментов глаза его округлились. Никогда в жизни ему не доводилось бывать в подобном месте. В камине уютно потрескивали поленья, этот мирный звук и приятное тепло окончательно успокоили юношу.
— Это Энью, мой пет, — сказал Омаки и с некоторой гордостью добавил: — Он родом с Ксерона.
Энью удивленно посмотрел на гостя и кивнул в знак приветствия.
— А тебя зовут…? — подсказал блонди.
— Калан.
Омаки присмотрелся к нему и заметил на руках синяки, чуть повыше локтей. Юного курьера явно не жаловали деликатным обращением. Он оказался симпатичным темноволосым парнишкой, но на редкость яркие синие глаза глядели как-то затравленно. Худенький — кожа да кости — он, по-видимому, нечасто ел досыта.
— Ты, должно быть, голоден. Я прикажу Ру что-нибудь для тебя приготовить.
— Если хотите, я могу этим заняться, хозяин, — вызвался Энью, зная, что Ру уже отдыхает в своей комнате после долгого рабочего дня. — Я умею готовить аристийский омлет.
Услыхав знакомое название, Калан оживился: он давно уже не пробовал этого знакомого с детства блюда. Оно напоминало о временах, когда всё казалось… проще, когда его окружали люди, которым было небезразлично, сыт он или голоден, когда он жил в месте, которое мог назвать своим.
Омаки одобрительно кивнул своему пету.
— Идет. А пока почему бы тебе, Калан, не посидеть у огня и не погреться? Попробую подыскать тебе что-нибудь теплое из одежды.
Калан немного смутился — столько заботы проявляли о нем совершенно незнакомые люди, — и сердце его переполнила благодарность. Он присел у камина и вздохнул, наслаждаясь теплом. Парень уже несколько дней не мог как следует согреться и толком не спал по ночам, чувствуя себя глубоко несчастным. Капитан судна, торговец с Альфа Зен, привычный к трескучим морозам, установил на борту температуру, комфортную разве что для покойников в морге. На Амои было заметно теплее, но Калан уже так ослабел от холода и скудной пищи, что никак не мог унять дрожь. Доброта Омаки Гана, незнакомого блонди, который с таким радушием открыл для него двери собственного дома, казалась настоящим подарком судьбы, хотя доносившиеся откуда-то приглушенные крики приводили в замешательство. И что у них тут, на Амои, творится?..
Омаки вернулся с теплым свитером из темно-серой шерсти, простеньким на вид, но явно качественной вязки. Юноша сразу понял, что подобная вещь ему самому была бы не по карману.
— Возможно, он будет тебе слегка великоват, — заметил блонди, вручая Калану свитер. — Ничего, скоро подрастешь.
Мальчик протянул руку и нерешительно взял мягкую одежку.
— Вы… дарите его мне?
— Не только дарю, я еще и настаиваю, чтобы ты его взял. Курьеру нужно тепло одеваться. Что, если тебя по работе занесет на Альфа Зен?
Калан с восхищением рассматривал обновку.
— Он… такой красивый! Спасибо вам… господин Омаки!
Блонди улыбнулся.
— Надевай!
Юноша нырнул в теплый свитер и сразу почувствовал разницу. По крайней мере… он наконец перестал дрожать.
— Твой омлет готов! — объявил Энью и водрузил на стол тарелку.
Парень вскочил на ноги, даже не пытаясь больше скрывать нетерпение. Он просто умирал с голоду, а соблазнительные запахи из кухни всё это время были для него настоящей пыткой. Как только он уселся за стол, Омаки и Энью сразу поняли, что он давно ничего не ел.
— Энью, — тихо спросил блонди, — можешь приготовить еще один?
— Конечно, хозяин, — отозвался ксеронец, глядя на Калана с растущим сочувствием. Ему никогда не приходилось голодать, и теперь он не знал, что и думать, столкнувшись с пареньком, которому, похоже, едва удавалось свести концы с концами.
Омаки посетили примерно такие же мысли. Было крайне любопытно узнать историю мальчишки, понять, как он дошел до жизни такой и почему в столь юном возрасте взялся за работу курьера. Чтобы не смущать аристийца слишком пристальным взглядом, он отвернулся и тут внезапно вспомнил про доставленную парнем посылку.
Взяв ее в руки, он уселся в кресло у камина и повернул круглую ручку на капсуле, чтобы высвободить пружину. Крышка капсулы отскочила, внутри оказалась маленькая книжечка. Заинтригованный блонди повертел ее в руках, но не обнаружил никаких знаков или надписей, да и в капсуле больше не нашлось ни единого намека на личность отправителя.
Тогда он медленно открыл книжечку и прочел:
«Приветствую тебя, мой дорогой друг!
Надеюсь, ты по-прежнему в добром здравии. Если ты читаешь эти строки, это означает, что мой план провалился, и я либо мертв, либо не являюсь более самим собой — после того, как Юпитер отдала приказ выправить мне мозги. Честно говоря, я бы предпочел умереть, чем превратиться в слабоумного зомби и торговать сигаретами или заниматься чем-либо еще, столь же бессмысленным и беспощадным. Поэтому, надеюсь, читая мое послание, ты вспоминаешь меня как своего бывшего друга, который давно покинул этот бренный мир. Если же нет… святая мать Амои… прошу, будь так любезен, пристрели меня!
Сейчас, когда я пишу тебе, я уже запустил в действие свой план, который приведет к тому, что эта посылка отыщет тебя на Амои ровно через пять лет, день в день — если только я сам по какой-либо причине не вмешаюсь в процесс. Я сделал это для того, чтобы документ огромной важности смог попасть в твои руки — в руки моего ближайшего друга, единственного, кому я доверяю на этой бездарной планете, — и ты в дальнейшем имел возможность предпринять любые действия, какие сочтешь целесообразными.
Перед тобой мой дневник, который объяснит тебе, почему я считаю — нет, почему я уверен, — что власть Юпитер можно свергнуть. Пожалуйста, помни: то, что ты держишь в руках, представляет огромную опасность, ведь именно из-за этой маленькой книжицы меня сейчас нет рядом с тобой. Возможно, лучше всего будет просто взять ее и уничтожить.
И всё же оставляю решение за тобой.
Навсегда остаюсь твоим преданным другом,
Йоси
P.S.
Пишу и смотрю на голографическое фото — помнишь, ты сделал его, когда мы поделили на троих ту аристийскую девственницу? Физиономию Ясона никакими словами не описать. Похоже, ему стало ее жаль. Он по-прежнему остается «золотым мальчиком» Юпитер? Если да, Ясон станет ключом — без него тебе Юпитер не одолеть».
Омаки затрясло, он уронил книжку на колени. Казалось, на краткий миг прежний Йоси снова предстал перед ним, его энергия и острый ум прорвались с бумажных страниц через время и пространство, чтобы передать старому другу последний привет.
Йоси так и не смог тогда ни с кем попрощаться. По приказу Юпитер его схватили прямо на собственной вилле у озера, и когда Омаки увидел его в следующий раз, в нем уже не осталось и следа той личности, которую его друг так хорошо знал и помнил.
Блонди пытался взять себя в руки, но мысли неслись, как обезумевшие лошади. Йоси больше нет, глупо так расклеиваться из-за письма, написанного много лет назад… И всё же он ничего не мог с собой поделать, ведь Йоси всегда был его самым близким другом.
Кроме того… это ведь не просто письмо. Йоси доверил ему свой дневник — тот самый, который Юпитер сочла настолько опасным, что полностью уничтожила его автора, превратив некогда блестящего представителя элиты в интеллектуального импотента; тот самый, который они с Ясоном обсуждали буквально на днях.
Почувствовав подавленное настроение блонди, Энью приблизился к нему и прошептал:
— Что-то случилось, хозяин?
На краткий миг Омаки овладело искушение раскрыть ксеронцу секрет капсулы, но, хотя у него и не было причин для недоверия, он решил, что такой деликатный вопрос не стоит обсуждать с петом. Он не раскроет рта до того, как поделится тайной с Ясоном.
Блонди выдавил улыбку.
— Ничего серьезного. Просто возникли кое-какие проблемы в бизнесе.
Взяв Энью за руку, Омаки притянул его к себе поближе.
— Я не забыл свое обещание, — шепнул он. — Готовься провести эту ночь в моей кровати.
Пет засиял как медный таз, в восторге от перспективы всю ночь делить постель с хозяином. Взглянув на Калана, Омаки заметил, что юноша клюет носом прямо за столом. От сытной еды и уютного тепла мальчика разморило, и глаза закрывались сами собой, как он ни тряс головой, пытаясь их разлепить.
— У меня здесь полно гостевых комнат, — тихо сказал ему блонди. — Почему бы тебе не остаться на ночь, Калан? Похоже, тебе не помешает хорошенько выспаться.
Парень слишком обессилел, чтобы возражать. Он три ночи подряд глаз не сомкнул и не мог — да и не хотел — противиться искушению провести четвертую в мягкой, удобной постели.
— Энью, ты можешь проводить его в гостевую комнату по соседству с твоей?
— Конечно, — ответил ксеронец.
Калан поднялся и последовал за ним, бросив на Омаки благодарный взгляд.
Внезапно послышался плач Аки. Блонди поспешил в его комнату и обнаружил, что мальчик сидит на кровати с залитым слезами лицом. Омаки уселся рядом и, прижав к груди, попытался его утешить.
— Что случилось, Аки? — мягко спросил он.
— Я всё время вижу, — прорвалось между всхлипами и вздохами, — безносых людей.
Блонди едва не расхохотался. Он обнял мальчонку, стараясь убаюкать и успокоить.
— Понятно. Бедняжка! Где уж тут заснуть?
В объятиях блонди парнишка затих и умиротворенно вздохнул. Когда он заговорил снова, в его голосе послышались взволнованные нотки.
— Можно увидеть, что у них внутри головы.
— О боже!
— Мне не нравится заглядывать внутрь голов. Там страшно!
— К счастью, обычно мы не видим, что находится внутри человеческих голов, — обнадежил мальчика Омаки.
— А что, если бы головы вывернулись наизнанку? — воскликнул Аки.
— Могу себе представить! Таким бедолагам пришлось бы нелегко…
— У них бы мозги не держались и падали вниз, — развивал мальчонка свою теорию. — И тогда прохожие наступали бы на них ногами.
— Вот поэтому мозги, как правило, содержатся внутри головы, — с улыбкой сделал вывод блонди. — Ну как, тебе стало лучше?
— Ага. — Аки широко зевнул.
— Тогда ложись обратно в постель и постарайся уснуть.
— Люблю тебя, хозяин, — вздохнул парнишка и смежил отяжелевшие веки.
— Я тоже… люблю тебя, мой Аки!
С этими словами блонди наклонился и поцеловал его в щеку.
***
Открыв глаза, Рики обнаружил, что его внимательно разглядывает Ясон.
— И что это, мать твою, ты делаешь? — возмутился монгрел хриплым спросонья голосом.
Ясон улыбнулся.
— Смотрю, как ты спишь.
— Как увлекательно, с ума сойти! И нахрена ты такой фигней занимаешься? — зевнув, поинтересовался Рики.
— Ты издаешь… такие тихие звуки. И губа у тебя подергивается.
— Ах, так! Ну, ладно… — Монгрел мучительно пытался сообразить, что бы такое нелестное сказать про Ясона, кто, как назло, всегда выглядел во сне божественно прекрасным. Так ни до чего и не додумавшись, пет прибег к откровенной лжи: — А у тебя во сне так лицо перекашивает, что аж страшно делается!
— Неужели? — улыбнулся блонди.
— Ага. И ты издаешь жуткий оглушительный храп.
— Ну, понятно.
Рики застонал.
— Ё-моё! Пошевелиться не могу!
Ясон тихонько хмыкнул.
— Сам заслужил.
Рики возмущенно фыркнул.
— Ну да!.. Тебя бы разок отходить ремнем, ты бы у меня неделю в постели провалялся!
— Даже так? И какое же еще наказание ты припас для меня?
— Я бы тебя связал и выпорол хлыстом «С-19», — с улыбкой выдал пет. — А потом… нет, погоди! Сначала я бы угостил тебя той круглой лопаткой из коробки Омаки. Перекинул бы через колено и отшлепал, как того заслуживает такой злобный блонди, как ты! И я бы остановился, только когда твоя задница покраснела и опухла!
— Ну а после? — Ясон притянул его к себе поближе, и монгрел с улыбкой склонил голову ему на грудь.
— А после… — продолжил Рики, начиная мало-помалу входить в раж, — после этого я бы приковал тебя к Т-стенду и взялся за усмирительную трость. А потом заставил бы тебя помочиться в баночку. — Вдохновленный этой идеей, пет закрыл глаза, мечтая получить в свое распоряжение хотя бы одну ночь, чтобы как следует наказать Ясона. — Ну а под конец я бы затрахал тебя до крови.
Тут Рики дал волю фантазии и принялся изобретать способы претворения своего плана в жизнь. Можно попытаться связать Ясона во сне, и тогда уж показать ему, где монгрелы зимуют… Конечно, за такую выходку не миновать жестокой расплаты… но зато потом будет, что вспомнить.
Ясон засмеялся.
— Судя по всему, мне очень повезло, что я не твой пет.
— Точняк! Я бы наказывал тебя каждый божий день.
— Но, Рики, будь я твоим петом, я бы подчинялся тебе без возражений и никогда не давал повода для наказания.
— А мне и не нужен был бы повод, — дерзко ответил монгрел. — Это была бы моя прерогатива — разве не так ты мне вечно говоришь?
— Ну да. Пожалуй, ты прав. — Ясон внимательно посмотрел на пета. — Я скучал по тебе всю неделю, Рики.
— Ну да. А я по тебе — нет.
Лицо блонди на миг исказилось, словно от боли.
— Да шучу я, бля, шучу! — воскликнул Рики. — Черт! Слишком ты весь из себя чувствительный. Конечно, я по тебе тоже скучал!
Ясон с улыбкой взял его за подбородок, намереваясь одарить поцелуем.
— Я еще зубы не чистил, — уворачиваясь, возразил монгрел.
— А мне плевать, пет.
— Ага, ты такой весь чистый и свежий, а я такой… спросонья в полной заднице!
— Я же сказал: мне плевать!
— Дай мне хоть в ванную сходить!
— Я хочу тебя поцеловать, и хочу прямо сейчас! Не дергайся, я всё равно получу свой поцелуй.
— Нет! — Монгрел обеими руками уперся ему в грудь, пытаясь вырваться.
— Прекрати сопротивляться!
Рики прыснул от смеха и отвернулся. Блонди тут же воспользовался возможностью и укусил его за шею. Раздался пронзительный вопль, монгрел продолжил уворачиваться от губ хозяина, мотая головой из стороны в сторону.
Наконец Ясону всё это надоело, он придавил руки пета к кровати, а сам улегся на него сверху и силой взял свое. Утратив возможность сопротивляться, Рики смирился и ответил на поцелуй.
— Ну, всё. Давай, слазь с меня уже! — Монгрел, как обычно, сгубил весь романтический настрой.
Ясон засмеялся и перекатился на бок.
— Эй! Смотри, что сейчас будет! — Рики с ухмылкой нажал на кнопку «кофе».
Блонди показалось забавным то, что пет как ребенок радуется обычному кофеботу, но он ничем не выдал своего близкого знакомства с этим особым гостиничным сервисом. Когда робот подъехал к кровати и открыл крышку, Рики снова ухмыльнулся, достал две чашки — и уставился на одну из них, выпучив глаза. Чашка сверкала позолотой.
— Как, мать его… — Озадаченно хлопая глазами, монгрел крутил посудину в руках. — Вот эта красота явно для тебя, но какой жопой он, гад, почуял, что ты здесь?! Прямо… жуть берет! — Он содрогнулся.
Лицо пета было таким растерянным, что Ясон расхохотался.
— Робот запрограммирован считывать информацию с дверных сенсоров, пет. Он знает, что в номере кто-то из элиты, потому что дверь открылась моим личным кодом. А журнал регистрации отеля сообщает ему, что ты тоже еще здесь.
— А-а! — протянул Рики, чувствуя себя глупо, потому что сам до этого не додумался.
Он налил себе кофе и закурил, наслаждаясь утренней сигаретой.
— Я бы хотел, чтобы ты бросил, пет, — начал Ясон.
Монгрел закатил глаза.
— Оставь меня уже, на хрен, в покое!
— Ты слишком много куришь. Помнится, ты обещал добровольно уменьшить количество сигарет, но что-то незаметно, чтобы ты сдержал слово.
— Что? Да это же первая грёбаная сигарета за сегодня!
— Давай сюда пачку.
— Что?!
Ясон протянул руку.
— Они конфискованы. Отныне и впредь тебе разрешается не более шести сигарет в день.
— Шесть?! А хрен тебе не мясо? — Рики упрямо прятал курево за спину.
— Рики! — В голосе блонди зазвучали стальные нотки. — Отдавай сигареты, сейчас же! Меня не затруднит при необходимости наказать тебя снова.
Монгрел вздохнул и с размаху хлопнул пачку на протянутую ладонь хозяина.
— Полное дерьмо! — буркнул он вне себя от досады — у него отняли еще один кусочек свободы.
— Я прибегаю к подобным мерам лишь потому, что ты, по всей видимости, не способен контролировать себя сам, — немного смягчившись, объяснил блонди. — А я беспокоюсь о твоем здоровье.
Рики снова вздохнул, но на этот раз смолчал. Он назло хозяину втянул в себя дым чуть ли не до самых кишок, и это тут же вышло ему боком: на него напал неудержимый кашель.
— Вот об этом и речь, — ледяным тоном припечатал Ясон. — Курение не идет тебе на пользу.
— Да брось ты, Ясон! Я курю с одиннадцати лет!
— Тем больше причин избавиться наконец от этой пагубной привычки.
— Ну пожалуйста! Позволь мне хотя бы десяток в день! На шести я не протяну!
— Нет, Рики!
Потеряв всякую надежду, пет надулся, но блонди твердо стоял на своем, не обращая внимания на уловки монгрела.
— Ладно, — сказал Рики и потушил крошечный окурок, только когда он едва не обжег ему пальцы. — Я в душ пошел.
Ясон с улыбкой проводил пета глазами, допил свой кофе и двинулся вслед за ним. Войдя в ванную комнату, он тихонько отодвинул дверь душевой кабины в сторону.
Из-за шума воды монгрел не заметил приближения хозяина и подпрыгнул от неожиданности, когда фигура блонди выросла прямо перед его носом.
— Святая дырка! Ясон, говнюк! Я чуть со страху не обделался.
Блонди смотрел на своего пета, такого соблазнительного с капельками воды на коже, и дрожал от желания.
— Пет, — прошептал он.
— Ох, бля! Опять по новой! — простонал Рики.
Ясон подошел ближе, прижал руки монгрела над головой, вдавил его в стену и принялся покрывать поцелуями шею.
— Давай я… тебе отсосу! — взмолился пет. — У меня в заднице места живого нет. То есть, прошлой ночью было круто, не вопрос, но, черт возьми, мне нужен перерыв! Как ты можешь столько трахаться и всё равно вечно ходить со стояком?!
Блонди улыбнулся.
— Ну, хорошо. Встань на колени.
Рики подчинился и бросил на хозяина снизу вверх полный соблазна взгляд. Не отводя глаз, он принялся кружить языком по головке мощного налитого члена.
У Ясона резко перехватило дыхание, он наслаждался зрелищем коленопреклоненного пета, который с умыслом заводил своего хозяина.
— Молодец, — шепотом одобрил он. — То что нужно. Сейчас… я скоро кончу. В последний момент хочу выйти, прижаться к твоим губам, смотреть, как ты пьешь меня. Понимаешь?
Рики кивнул, не прерываясь ни на миг, и Ясон положил ладони ему на голову.
— О, пет! — в восторге выдохнул он.
Монгрел взял его член в рот и начал медленно сосать, водя языком по стволу вперед и назад, выпуская его на волю и снова вбирая в себя целиком.
— Потрясающе! О да! — Блонди вышел наружу и прижался к губам Рики. — Выпей всё, пет!
Едва Ясон произнес эти слова, его семя хлынуло толчками на губы монгрела, стекая по подбородку. Рики пил густую жидкость, не сводя пристального взгляда с хозяина, и по спине блонди прокатывались волнами судороги наслаждения.
— Вот так, — шептал он. — Именно так! Ох, любовь моя!
Забывшись в упоении, блонди смежил веки. Когда он снова посмотрел вниз, то встретился глазами с улыбающимся Рики.
— Ты такой дьявольски сексуальный, когда кончаешь, — заметил монгрел.
— Хочешь, теперь я доставлю тебе удовольствие, пет?
— Попозже, ладно? Сейчас из меня и капли не выжмешь. — Рики поднялся с колен. — Я, конечно, тащусь от секса и всё такое, только и у меня есть предел. Ночью мы и так трахались… сколько там? Четыре раза? А, неважно! Сигареты мне еще пригодятся — еще ведь только утро, а у меня осталось всего шесть!
— Пять, — поправил Ясон. — Одну ты уже выкурил.
— Да ладно тебе! — взмолился монгрел. — Может, хотя бы в первый день позволишь мне семь?
— Нет, Рики!
— Вот бля! — надувшись, буркнул пет и принялся сердито намыливаться.
Блонди решил за компанию позаботиться о чистоте.
— Значит… это была прославленная банда «Бизонов»? — перевел он разговор на другую тему, надеясь, что Рики перестанет его игнорировать.
Внезапно Рики сделался мрачнее черной тучи.
— Угу, — неохотно ответил он.
— А этот, который тебя обнимал… Гай, да?
Монгрел утвердительно промычал.
Ясон почувствовал, как внутри шевельнулась ревность.
— И он во всем оправдал твои ожидания, Рики? — негромко спросил блонди.
Пет метнул в него колкий взгляд.
— Ты и сам в курсе, на фиг спрашивать? Он… они все… послали меня лесом, как только узнали, что я твой пет.
Ясон помолчал, вспоминая события прошлого вечера, когда он пришел за своим любимцем в «Пороки». Гнев застилал ему глаза, было недосуг вникать в тонкости отношений пета с другими полукровками. Теперь же он вспомнил, как Гай кричал Рики в спину, чтобы тот не смел больше возвращаться.
— Они обошлись с тобой как-то не по-дружески, — задумчиво произнес блонди.
— Ясен хрен, инспектор Минк! — Рики покачал головой. — И как меня только угораздило отдать ему байк? Лучше бы я сбросил его в океан, чем дарить этому конченому ублюдку.
— А тот, который спросил меня про твое наказание — это кто был?
Монгрел скривился, будто лимон жевал.
— Это Кей. Один мелкий дерьмоглот, надумал загрести под себя рынок Катце. Передай вон тот шампунь, а?
Блонди явно заинтересовался этим нахалом.
— Так прямо и надумал? — пробормотал он, подняв бровь, и передал пету бутылочку.
— Ну да. Видно, решил, раз Катце в последнее время в округе не светится, можно просто взять да захапать всё себе. — Монгрел вздохнул. — Вот же ж козлы!
— Что, не ожидал от них такого отношения?
— Да не, я, конечно, знал, что они меня пошлют, как только просекут, что я пет. Всё равно, бесит! Черт его знает… наверное, в глубине души я надеялся, что всё будет по-другому…
Ясон недоуменно моргнул.
— Тогда… зачем было так рваться к ним на целую неделю, заведомо зная, что не нужен им такой, какой ты есть?
— Затем, что… — Пет призадумался, в глазах его промелькнула печаль. — Я хотел представить себе, что всё осталось по-прежнему. Что я по-прежнему их главарь.
Блонди вздохнул и прикрыл глаза.
— Понимаю.
— Только вот… на самом деле всё изменилось. То есть… изменился я сам.
Ясон принялся помогать пету мыть голову. Довольно вздохнув, Рики не стал возражать — ему всегда это нравилось. Массирующие движения пальцев хозяина уносили его на вершину блаженства.
— Значит, ты изменился?
Блонди ополоснул его волосы, и монгрел покачал головой.
— Эта неделя помогла мне понять: мое место больше не здесь.
— Тогда, — прошептал Ясон после долгого молчания, — где же твое место, Рики?
Пет улыбнулся.
— Мое место — рядом с тобой.
Довольный таким ответом, Ясон обнял его покрепче и поцеловал в мокрую макушку.
— Рики! — выдохнул он. — Я так рад, что ты это сказал!
— Ладно, ладно. Давай только без истерик, а? Вот черт!
Ясон хмыкнул и выпустил его из объятий.
— Говоришь, изменился?.. По мне, каким ты был, таким и остался.
— Как скажешь, — не стал спорить Рики. — Но знаешь, что? Хотел бы я с ними расквитаться.
— С кем — с «Бизонами»?
— Ага. Грёбаные сволочи!
— А… что бы ты с ними сделал?
— Фиг знает… Как-нибудь им подгадил. Надрал бы задницу Гаю для начала.
— А, кровавая месть...
— Точняк! Она, бля, самая. Кровавая, сука, месть!
— Значит, если бы я позволил тебе вернуться в «Пороки», чтобы сравнять счет, ты был бы рад?
Рики от удивления вытаращил глаза.
— Ты чё, на фиг, без дураков?
Блонди тихонько рассмеялся.
— Неплохо бы посмотреть, как мой волчонок гоняет щенят.
В глубине души Ясону не терпелось увидеть, как Рики отделает своего бывшего. Он сам понимал, что глупо так ревновать монгрела, но это чувство было сильнее его. Когда он представлял себе этих двоих в постели, внутри всё вскипало и переворачивалось. Гай должен получить сполна. Вот будет зрелище!
Рики выключил воду, едва не подпрыгивая от нетерпения.
— Да, бля! Погнали!
***
— Что-то он долго не появляется.
Дэрил высказал вслух то, что все остальные думали про себя. Катце кивнул, глядя на экран устройства слежения.
— Сейчас они, похоже, в отеле. — Он вздохнул, глядя на Таи, застывшего в ожидании у дверей кухни. — Уже почти девять. Давайте, что ли, поедим.
Это предложение вызвало у всех живой отклик, и домочадцы Ясона поспешили к столу.
— Умираю с голоду! — пожаловался Дэрил.
— Я тоже, — с дрожью в голосе согласился Джутиан.
Примчался Таи, расставил на столе накрытые крышками блюда и укоризненно покачал головой.
— Дело плохо, — сокрушался он. — Всё наверняка давно остыло.
— Расслабься, — велел Катце, откусывая булочку. — Всё идеально. Садись и поешь вместе с нами.
Повар поколебался, но приглашение принял — он был голоден не меньше остальных.
— Оди! — позвал Катце. — Оставь в покое эту штуковину и иди ужинать. Чем ты там, кстати, занят?
Вздохнув, Оди прицепил «штуковину» — а это был детектор — к поясу.
— Ищу скрытые камеры. Ясон подозревает, что Юпитер за ним следит.
— Без базара? — Катце покачал головой. — Если так, дело дрянь.
— Ну, пока ничего не нашел — хотя обшарил пентхаус уже три раза.
— А остаточное излучение пробовал искать? — поинтересовался Дэрил.
Оди озадаченно заморгал.
— Нет… у нас тут нет подходящего оборудования… но идея просто класс! И как я сам не догадался?
— Что за остаточное излучение? — спросил Катце.
— Это… отпечаток частоты, он остается после использования определенных приборов… Что-то типа магнитного поля.
— То есть, можно обнаружить, что устройство работало, даже если его здесь больше нет?
— В точку! — Оди улыбнулся Дэрилу. — Да ты, парень, голова!
Фурнитур пожал плечами и скромно ответил:
— Спасибо.
Оди пригласил к столу Аскеля и Фрейна, но те не решались без разрешения хозяина покинуть свой пост.
— Не беспокойтесь. Если враги попытаются вломиться в пентхаус, мы дадим отпор прямо здесь, — ухмыльнулся Оди. — Я им головы отстрелю, даже не выходя из-за стола.
Все засмеялись, и вскоре жизнерадостная семерка коротала вечер за поздним ужином и веселой болтовней.
— Никак не могу поверить, что он отказался вернуться с тобой, — сказал Дэрил.
Катце с осуждением покачал головой.
— Круглый идиот.
— В таком бешенстве я уже давно Ясона не видел — считай, со дня открытия художественной выставки. Тогда он так же рвал и метал. Я уж думал, он забьет Рики насмерть этой своей усмирительной тростью.
— Ему ведь потом еще досталось — в тот же день, в «Эмпориуме», прямо на публике?
Дэрил кивнул.
— Да, я слышал об этом. По настоянию Рауля — и по незащищенному телу. Но таким озверевшим, как в то утро, мне хозяина видеть не приходилось.
Катце улыбнулся.
— По-моему, ты кое-что подзабыл. Было дело, он слегка осерчал, и не так уж давно, любовь моя!
Дэрил на краткий миг застыл в недоумении, потом залился краской.
— Ох! Точно.
— Вы это о чем? — заинтересовался Оди. — Давайте-ка, выкладывайте!
— Нам с Дэрилом пришла как-то в голову безумная идея… строго говоря, идея была моя, но он согласился… уломать Рики на «тройничок».
Дэрил содрогнулся, вспоминая день, когда Ясон застукал их в постели втроем.
— Вам еще повезло, что оба остались живы, — заметил Фрейн, подняв брови. Внезапно он повернулся к Аскелю. — Ты можешь прекратить, а?
Тот в полном замешательстве помотал головой.
— Что? Я ничего такого не делаю.
— Хватит издавать этот звук… своими зубами!
— Я сижу, ем себе, никого не трогаю!
— Ну да. Только… ты вечно издаешь этот звук, он будит во мне зверя.
— Что еще, на фиг, за звук?
— Это… этот звук… ну, вот такой. — Фрейн скрипнул зубами.
— Это называется «жевать», тупица!
— Если бы! Когда это делаешь ты, кажется, что за столом пристроился скелет.
— И как всю эту хрень понимать?
— Вам двоим не пора заткнуться? — вмешался Оди.
— Нет, мне вот интересно, какие такие звуки издает скелет? — не сдавался Аскель.
— Ты сам знаешь.
— Я сказал: заткнитесь, иначе получите у меня оба! — рявкнул Оди. — От вашей вечной грызни тошнит уже!
— И ничего мы не грыземся, — запротестовал Аскель. — Мы просто дразнимся по-братски.
— Значит, — спросил Оди у Катце, не обращая ни малейшего внимания на Аскеля, — именно за это Ясон выпорол тебя кнутом?
Катце покачал головой.
— Не-а… за минет, который я сделал Рики незадолго до того.
Оди тоже покачал головой и ухмыльнулся.
— Да у тебя, оказывается, есть яйца, парень!
— Вот уж чего нет, того нет.
Все засмеялись.
— Должен тебе сказать, порка кнутом выглядела жутковато.
Дэрил насторожился и бросил на Катце вопросительный взгляд, ожидая, подтвердит ли он слова телохранителя.
Понимая, что возлюбленный ловит каждое его слово, Катце равнодушно пожал плечами.
— Да ничего особенного.
— Я слышал, боль от кнута самая сильная, — вставил Фрейн.
Джутиан выронил вилку и пустым взглядом уставился в тарелку.
— Я знаю боль и посильнее, — заверил его Катце, не сводя глаз с бывшего пета Ксиана.
— Правда? И какая же? — заинтересовался Оди.
— Когда болит разбитое сердце.
— Да уж, — согласился телохранитель. — Это похуже кнута.
Все утвердительно закивали.
— И кто же… разбил твое сердце, Катце? — спросил Аскель.
Было неловко отвечать на этот вопрос в присутствии Дэрила, и Катце молча показал любопытному телохранителю средний палец.
Продолжение разговора Джутиан толком и не слышал. Едва речь зашла о кнутах, он словно вернулся в тот день, когда бывший хозяин подверг его жестокой публичной порке. Воспоминания всё еще причиняли сильную боль, особенно слова, которые Ксиан тогда шептал ему в ухо. Блонди называл Джутиана плохим петом, сетовал, как он в нем разочарован, объяснял, что пету надлежит быть послушным, и обвинял его в неисполнении своих обязанностей. Было до слез обидно, что хозяин заставил его пройти через такое чудовищное испытание. Сама по себе порка была чем-то невообразимым, юноша даже не представлял, что возможна такая адская боль.
А потом еще и модификация… Всё это было так свежо в его памяти — и ужас, и горькое чувство утраты не только части собственного тела, но и любви, и доверия хозяина.
В один миг вся его жизнь изменилась безвозвратно.
Но ведь… был еще и поцелуй блонди, над которым Джутиан до сих пор ломал себе голову. После всего, что произошло… какой смысл в поцелуях? Однако в тот миг Джутиан почти поверил — или, во всяком случае, начал надеяться, — что у хозяина остались к нему хоть какие-то чувства. Возможно, блонди даже пожалел о своем решении расстаться с ним.
Но в тот день, когда Ксиан привел его в пентхаус, он занялся сексом с ксеронцем, даже не подумав, что может ранить своего бывшего пета.
Джутиан понимал, что для его же пользы лучше как можно скорее избавиться от глупой привязанности к Ксиану Сами. И всё же… он знал, что Катце совершенно прав. Ничто не болит так сильно, как разбитое сердце.
