Полковнику никто не пишет

— И это возьми. — Зачем? — Потому что опасно разгуливать без алхимии. Эдвард неприязненно оглядел пистолет, но принял его. Под надзором полковника палец положил на курок и прицелился в сторону, вытянув руки, а потом представил, что нужно стрелять в человека — и сморщился. — Нет, не хочу. — Стальной, — предупреждающе начал Рой. — Я не буду им пользоваться! Ясно? И Эд сунул пистолет обратно в кобуру, а её — в руки полковника. Тот нахмурился, но ничего не сказал. — Достал, — и хотя Элрик остервенело швырнул в чемодан последние вещи, Мустанг понял, что он вовсе не зол, а боится. — Я отлично дерусь, если ты вдруг забыл. Полковник присел на кровать, но даже сняв китель, всё равно сохранил осанку. Спокойно наблюдая за Эдом и слушая его причитания, он ждал, когда тот успокоится. На мальчишке уже был дорожный плащ до самого пола, а волосы забраны в хвост. «Отросли», — крамольно подумал полковник. И створка шкафа чересчур громко стукнула, когда Эд закончил. — Всё, — угрюмо оповестил он, почему-то скрывая взгляд. Затем походил по комнате взад-вперёд, сунул руку в карман за часами (уже по привычке), и Мустанг заметил, как он сконфузился, их не найдя. Рой вынул свои и открыл: — Машина должна уже ждать. Словно в подтверждение раздался звонок в гостиной (трубку можно было не брать). Когда Эд уже вскинул чемодан на плечо и оглянул спальню в последний раз, собираясь идти, полковник поднялся. И аккуратно схватил за хвост (тот уже закачался в такт шагу). — Эй! Ты что!.. — спохватился Стальной, но Рой уже повернул его и наклонился. Вначале Эдвард сощурился и не ответил, но оттаял, как только представил, что бог весть на сколько уезжает прямо сейчас. У полковника обычно был жестковатый холодный рот (если утром, то ещё и горчил от кофе), зато целовался он неспеша, наслаждаясь. От этого вело голову (и щекотало живот). Было правило: «без лишних касаний»; его выдумал Эд, когда только начал влюбляться в Роя. Он тогда жутко стеснялся. А сейчас — с удовольствием ощущал, как Мустанг прижимает его к себе. Его руки (вот они как раз тёплые, даже горячие) раздвинули полы плаща, нарочно — задели полоску кожи между рубашкой и брюками, а затем… Эдвард почувствовал, как на него надевают ремень. — Стой… погоди! — но Рой уже затянул его и перевернул так, чтобы кобура оказалась прижата к бедру. — Я же сказал!.. — Меня не устроил этот ответ. — Да мало ли!.. — Это не для того, чтобы убивать, Стальной, — почти официальным тоном произнёс Рой, что не очень вязалось с ещё одним поцелуем. — Это для того, чтобы не умереть. И снова коснулся губ, дабы Эдвард ничего не сказал. Сжав ткань рубашки у полковника на плечах, он хотел разозлиться, но послушно открывал рот в ответ, склонив голову, приподняв подбородок. Это было не так приятно — знать, что Мустанг читает его, как открытую книгу. Но, в общем-то, может быть по-другому? Без перчаток у Роя пальцы приятно-нежные. Внутри начинало знакомо ёкать. — Хватит, — оборвал Элрик, когда снова зазвонил телефон, — мне пора уходить. — Знаю. И на прощание Рой оглядел его таким проницательным взглядом, что, выходя за порог, Эд снова остановился. — Спасибо, — буркнул он нехотя, зато искренне. Мустанг сложил руки и плечом уперся в косяк; на лице появилась красноречивая полуулыбка: «надеюсь, не пригодится». — До скорого! И спускаясь к машине, Стальной всё ещё чувствовал чужой запах. А помимо этого — недосказанные слова. Некогда раньше он ощущал энергию в алхимическом круге, но теперь вся алхимия — это Рой.