Двуликий.

-Ты что, долбаеб? Тебя посадят, я даже не уверенна, что ТА девушка была СОВЕРШЕННОЛЕТНЕЙ! -Ну, ты сама сказала, чтобы я тебя изнасиловал.- он сорвал с меня футболку. Твою мать, это шутка? Или мне ему ещё раз надавать? -Ты, блять, долбаеб крашеный! Отпусти, меня, блять! -Почему я должен тебя слушать? Он мне так тоже говорит -Потому что в этом доме ещё три человека, которым я могу рассказать, а ещё, я пошутила, это просто неудавшаяся шутка…- я нервно засмеялась, и даже не заметила, как уже лежу на животе и мои руки прикованы наручниками к изголовью кровати. Даже не хочу знать, где он эти наручники купил. Блять, какой же он слон, мое брыкание ещё никто не побеждал. -ДА БЛЯТЬ, ОТПУСТИ ЖЕ ТЫ МЕНЯ! — я уже и без джинсов, пиздец, однако. Мне реально стало страшно. Если за ту девочку мне было очень страшно, то сейчас, кажется, я сознание потеряю. А он молчит, еблан, блять. С ней он хотя бы не молчал. Я, конечно же, брыкалась, кричала, но он сильней. Почему же он не сопротивлялся, когда я его побила? Ах да, где его фингал? Бля, Синя, не время думать об этом дерьме! Он стянул с меня лифчик. Тело сковал страх, я просто упала на кровать и уткнулась в подушку. Он лишь усмехнулся. Еблан, баран, идиот, сука, кабель, кто там он ещё? А, он пидарас. Он стянул с меня трусы. И вот тогда я поняла: Я В ДЕРЬМЕ! Нет, конечно, в таком дерьме я ещё не была. Что мне сделать? Заплакать? Хотя, плакать ещё не время. Боже, сколько мыслей. Слышу, что он снимает ремень. А зачем он его снимает? С той девушкой он его не снимал… Он, что, хочет меня побить ремнем? Дай Боже, чтобы это было так. В такие вот моменты ты становиться самым верующим в Бога человеком, не дай Бог вам такого. Говорю же, самым верующим. Он снял ремень и сел на мои ноги. Одно радует — он меня не изнасилует. Хотя, хер его знает. Он провел ремешком от моей шеи до конца спины. Удар. Слезы появились сами. Господи, это так больно! Я невольно взвыла от боли… *** Прошел, наверно, уже час, а он меня до сих пор бьёт. Я уже не могу; тело болит, голос охрип от криков, ноги затекли от этого слона. Слышу, пришли домой ребята. Даже сквозь мои крики я слышу. Достижение. Он делает завершительный удар. Я вздрагиваю. Он встаёт с меня. -Зато больше матерится не будешь.- произнёс он, снял с меня наручники, и ушёл. Я перевернулась на бок, накрылась одеялом полностью и заплакала. В комнату кто-то вошёл. Только бы не он, пожалуйста, кто угодно, хоть бабайка, но не он! -Синя, что с тобой? — тревожно спросил Толик. Слава Богу. -Он меня побил…- прошептала я. Голос пропал полностью. -Влад? -Да… -А чем он тебя побил? -Ремнем… -Покажи. Я перевернулась на живот. Услышав лишь тихие маты и шаги, я поняла, что побил он меня хорошо. Толик пришёл обратно. Он порылся в чем-то, что-то достал. Я обернулась, чтобы посмотреть. О да, угадала. Перекись и вата. Он провёл по спине. Очень больно. Такое чувство, что меня порезали. Самое обидное, что пока раны не заживут — пока, топики! На попе он тоже обработал раны. Я встала с кровати. -Спасибо, — я ему искренне улыбнулась. Взяла одежду, оделась. А что, Толя голых девушек что ли не видел? -Не за что. Толя ушёл, пришёл Никита. Так хотелось излить ему всю душу, но я держалась. -Почему у тебя красные глаза? Твою мать, расскажу лучше…