Витражи

В воздухе маленькой кондитерской-кафе пахло свежими круассанами - как и каждое утро, впрочем. Парфе, сконы, муссы, торты, капкейки, кексы, эклеры, тарталетки, корзиночки с фруктами - ловкие тонкие пальцы могли приготовить всё что угодно, да ещё подать так, что слюнки текли. Витрину Антон каждый вечер после закрытия чистил до блеска, оттирая отпечатки пальцев, а иногда и любопытных носов маленьких детей. Последних он вообще любил - они были чем-то на него похожи. То ли широкой улыбкой, то ли необъяснимой тягой к сладкому. Было важно совсем не это - было важно то, что они отвечали взаимностью, никогда не упуская возможности повиснуть на шее уже давно знакомого «дяди Антона». Кондитерская была маленькая, скромная, но очень уютная. …Колокольчик над дверью мелодично звякнул, впуская внутрь мужчину. За спиной посетителя садилось солнце, медными лучами очерчивая силуэт. - Привет, - жизнерадостно поздоровался гость, разглядывая витрину с яркими пирожными. - Здравствуйте, - кивнул Антон, отрываясь от чтения книжки - под вечер посетителей уже мало и занять себя нечем. Это после закрытия дел будет хоть отбавляй, а пока можно и почитать. - Чем могу помочь? - расплылся в улыбке парень, окидывая взглядом почти пустой поднос с круассанами. Их всегда разбирали ещё в первой половине дня, как и хлеб. Вот пирожные посложнее могли стоять и два дня, пока кто-нибудь всё-таки не соблазнится. - Что посоветуете попробовать? - мужчина улыбнулся - от глаз побежали морщинки. - Смотря что любите, - качнул головой, окидывая взглядом посетителя, Антон. - Покислее - тарт с лимоном, послаще - шоколадный мусс. А вообще - всё, что нравится - на витрине. Мужчина замер, разглядывая красочные пирожные. Антон не смог сдержать почти гордой улыбки: это же ведь он всё готовит, своими руками! - А есть клубничный торт? - наконец решился посетитель. - Есть тарталетки с клубникой. Торты, кроме морковного, на заказ, - парень виновато развёл руками. - Заверни, пожалуйста, две тарталетки. А завтра я вернусь за тортом. Кондитер послушно убрал пирожные в коробочку, рассчитал мужчину и только потом осознал. Он ему подмигнул?.. ***

и я бы не хотел отвечать на вопросы - пока никто не знает, то никто и не спросит.

Арсений - мужчину того звали Арсением - заходил теперь каждый день под предлогом того, что торт ему понравился. Приходил в семь - и сидел целый час до закрытия, болтая с Антоном о всякой ерунде. А тот начал понимать, что попал безнадёжно и бесповоротно. Глаза у него были совершенно невероятные - у людей таких не бывает. И Антон готовил нежно-василькового цвета крем со вкусом черники, запихивая его всюду, куда только можно. Лишь бы похоже было хоть немножечко. Но похоже всё равно не выходило - то слишком светлый, то слишком тёмный, то вообще синий-синий, слишком ненатуральный. Но теперь на витрине всегда стоял розовый клубничный торт, тот самый, ради которого Арсений тогда вернулся. Он, бывало, забирал половинку, а на следующий день приходил за второй, если её никто не покупал раньше него. Мужчина говорил порой милые глупости - и Антону казалось, что он краснеет до цвета этого самого клубничного торта. Антон знал, что вечно это продолжаться не может. Но лучше он скажет это ему завтра. Или в понедельник. Или на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году, в следующей жизни... Антона подташнивало, и очень дрожали руки, когда он хотел сказать Арсению кое-что важное. Он улыбался застенчиво и продолжал выводить какие-то узоры на прилавке, вечно испачканном мукой. А Арсений любил опускать палец в эту муку и щёлкать кондитера по носу, обязательно потом громко чихая и звонко смеясь. Лето догорало - а на горизонте маячило что-то пугающе страшное, но что - Антон пока понять не мог. *** Колокольчик над дверью привычно звякает - самое утро, все посетители берут с собой что-то и бегут дальше на работу, на целый день унося с собой сладкий аромат ванилина и корицы. Антон выходит из кухни к витрине, вытирая руки о полотенце. Он удивлённо вскидывает брови, разглядывая посетителя - Арсений обычно не заглядывал по утрам, его временем суток был вечер. - Сделаешь мне хороший свадебный торт? Улыбка Антона трескается, едва не разваливаясь пополам. - Конечно, ерунда! Какой? - Клубничный, - Арсений улыбается совершенно искренне, чуть склоняя голову набок. Антон, кажется, так больше не может. - Когда дедлайн? - кондитер ломает губы в улыбке. - К следующему вторнику, - Арсений не отводит своего взгляда, и Антону становится тошно. - Хорошо. - Ты меня выручил! Напишешь мне, сколько выйдет по деньгам, хорошо? - Хорошо. Ничего, чёрт возьми, не хорошо. *** Антон клубнику ненавидит. От розового цвета становится тошно, а истерики, кажется, уже привычными стали. Пальцы не перестают пахнуть ванилью и жжёным сахаром, но теперь к ним примешивается запах крепких сигарет. Пить Шастун не может и не хочет - слишком плохо после. Зато вот сбивать костяшки о грушу получается отлично. Боль отрезвляет и хоть на мгновение позволяет не думать. А Антон не может не думать о том, чтобы сдохнуть. В воскресенье он получает сообщение от Арсения. «Придёшь на свадьбу? Я вышлю тебе адрес и во вторник заеду за тобой. С тебя костюм.» «Хорошо.» Антон швыряет телефон в стену, злясь больше на себя, чем на ни в чём не повинный мобильник. Идиот, дурак, балбес! В понедельник он вешает табличку с предупреждением о том, что кондитерская закрывается на два дня - хочет устроить себе выходной после вторника. Во вторник с самого утра за ним заезжает Арсений - машина чёрная, блестит красиво - но куда лучше выглядит мужчина. В синем костюме и с галстуком-бабочкой, с белозубой сверкающей улыбкой. Антон завидует невесте - но в машине пусто, даже багажник свободен для торта. Кондитер думал собрать его на месте, чтобы не повредить ничего - но фигурок на верхушке нет, всего лишь обычный многоярусник. Клубничный, чтоб его. - Выглядишь потрясно, - улыбается ему Арсений, захлопывая багажник. - Я знаю, - нахально пожимает плечами Антон. У него костюм-тройка, серый, без галстука, но с платочком в нагрудном кармане - конечно он выглядит потрясно, ещё бы. - А далеко едем-то? Мне бы хоть знать, куда такси заказывать, - интересуется он, пристёгиваясь. - На самом деле, это далековато, но Дима забронировал почти половину гостиницы. Не абы что, но на переночевать сгодится, - откликается Арс, выруливая на трассу. - Дима? - приподнимает бровь вопросительно Антон. - Ну да. Жених, друг мой. Сердце Антона ухает куда-то в пропасть, а потом обрывается и взлетает вверх, нечаянно задевая стайку мёртвых почти бабочек. Чёртовы чешуекрылые барахтаются бесцельно, а у Шастуна перехватывает дыхание - и снова дрожат руки. Свадьба-то не Арса. Антон смеётся, пряча лицо в ладони. - Ты чего? - интересуется Арсений. - Да так, анекдот про одного идиота вспомнил. Когда Антон признаётся вечером, руки совсем не дрожат: Арсений на вкус - совсем как клубничный крем.