Он снова здесь

      — И что за хрень это была? — первым делом поинтересовался Крис, как только они с Каеном остались одни. Они могли поговорить и в трейлере, и в машине, но этой темы оба намеренно избегали, если вообще разговаривали. Обоим надо было отойти от шока, а Крису — от ругани и нотаций, смешанных с восхищениями от силы и мощи ударов. Всё это время Крис нервно тёр кулаки, вжимал голову в плечи, хватал и тут же клал на место предметы. Гэн же, недовольно оглядываясь, ходил по помещению, хмыкал и часто дышал. Однако после ланча на кухне их прорвало.       — Я знаю? — огрызнулся Всадник. Обвиняющий тон Криса ему не понравился. — Не поверишь, со мной такое первый раз за обе жизни, — он помолчал немного и продолжил уже спокойнее: — Мне просто резко стало больно. Я упал, всё перед глазами поплыло… И вот я уже вижу парня, который смотрит на меня, как собака, насравшая на ковре. Ну и у меня сработало…       — Замолчи, — оборвал Крис. — Я прекрасно помню, как это было.       — Ну и иди в жопу тогда, — разозлился Всадник. — Ты говоришь так, будто я во всём виноват.       — Никто не просил тебя драться! — взбеленился Крис. — Из-за тебя теперь психом буду я!       — А что мне надо было делать? Смотреть, как твоё… моё… наше тело лупит какой-то кретин? У меня рефлекс!       — Свои рефлексы засунь знаешь куда?!       — Ладно, засуну, — зло пообещал Всадник. — Но если на тебя нападут, я принципиально вмешиваться не стану!       — Да кто на нас нападёт-то? — Крис в гневе с громким стуком поставил на стол чашку, которую протирал, а на плечо забросил полотенце. Его руки сплелись на груди. — К чему твой героизм? Почему ты думаешь, что нас кто-то будет пытаться убить?       — Потому что в мире нет ни одного человека, которого бы никто не хотел убить, — фыркнул Всадник. — И ты… я… ты… мы не исключение.       Кристофер закатил глаза.       — Гэн, у тебя паранойя.       — Моя, как ты говоришь, «паранойя» не раз спасала мне жизнь.       — Но теперь тебе ничего не грозит! — Крис хотел бросить полотенце в лицо Каену, но сдержался. — Не нужно никого бить и убивать!       — Прости, — холодно заявил гессенец. — Но это я уже как-то без тебя решу, кого мне нужно убивать, а кого нужно бить.       — Ты подставляешь меня! — в отчаянии возопил Крис. — Я принял тебя, стараюсь тебе помочь, а ты лупишь моих знакомых в моём теле!       Он замолчал, осознав, насколько бредово прозвучала последняя фраза.       — Ты не заработал в этом доме ни копейки, — строго сказал Кристофер. — Ты ведёшь себя, как великовозрастный ребёнок. Раз уж я помог тебе, пожалуйста, хотя бы не порочь моё имя, раз уж…       — Это был твой выбор, — в голосе Каена зазвенел металл. — Никто не просил тебя приручать меня. Ты сам это решил, — он поднялся. — Я не приполз к тебе, моля о помощи. Я пришёл только потому, что мне было интересно на тебя взглянуть. А уходить не хотел просто потому, что больше некуда, в общем, было двигаться.       У Криса внутри всё похолодело. Он осознал, насколько Каен был прав. Тот продолжал:       — Наша жизнь состоит из выборов, но они не безграничны. Я в своё время не мог уйти с войны, не мог не убивать, но я делал кучу других мелких выборов каждый день. Я делаю их и сейчас. И ты тоже. Ты выбрал принять меня. И выбираешь это каждый день. Я выбрал остаться и каждый день выбираю. Прости, что так часто использую это слово. Наверное, некрасиво его всё время повторять, но это так. Так вот, каждый день у меня есть возможность убить тебя голыми руками, забрать все твои деньги и сбежать. Могу просто притвориться тобой и кого-нибудь убить. И мне за это ничего не будет. Я просто могу легко спрятать тело и выдать себя за тебя. Я могу сделать выбор — просто так избить тебя, потому что я сильнее, и мне вдруг так захочется. Но я не поступаю так.       Мурашки, побежавшие по коже Криса, теперь превратились в мелкую, едва заметную дрожь. Он опять ощутил властность, жестокость Каена и вдруг понял, какой опасности подвергается ежедневно, проживая под одной крышей с этим… с этим страшным, непредсказуемым человеком. Вот, значит, какие мысли в голове у этого гессенца! С одной стороны, Крису стало страшно — Гэн ведь действительно мог его убить, причём, как он сам только что сказал, просто так! А с другой — некое облегчение — он и не пытался этого сделать.       — Мне неприятно и больно, когда ты кричишь на меня, — совсем уж тихо сказал Каен. — И тебе будет неприятно и больно, если я вдруг ударю тебя. Поэтому, пожалуйста, делай выбор не орать на меня, потому как я делаю выбор не бить тебя.       Он замолчал и ушёл в свою комнату. Крис остался наедине со своими мыслями.       — Да, конечно, выдаст он… а отпечатки пальцев? — проворчал он себе под нос. — Да рано или поздно все всё равно поймут, что я не ты…       — Отпечатки пальцев? — вдруг услышал Крис и шарахнулся. Каен стоял в дверях и праздно шатался.       — Подыши на зеркало и тыкни, вот и узнаёшь, — сдержанно ответил он. — И прекрати за мной следить!       — А-а-а-а, это типа следочки?       — Угу.       — Боюсь, они у нас одинаковые.       — Может быть, — пожал плечами Крис, и ему что-то поплохело. Однако упрямство не позволяло сдаться, и он чисто для последнего словца выдал: — Мои родственники и близкие друзья быстро поймут, что ты — это не я.       — Ты думаешь, я бы ждал, когда они это поймут, а не свалил бы в закат? — хриплый смех.       «Продуманно, гад».       — Да забей ты, я всё равно не стал бы так делать, — хохотнул он напоследок и ушёл.       — Свинья! — сказал Кристофер уже в пустоту.       Несмотря на то что всё это было не всерьёз, Крису всё равно было неприятно. Чтобы отвлечься, он перемыл посуду и за собой, и за Каеном, хотя при каждой возможности пытался припахивать зубастого принимать участие в уборке. Но грязная посуда кончилась, и Кристофер уныло уселся за стол.       Ему было стыдно, стыдно, что он так сорвался на Гэна. В самом деле, неужели ему собственный имидж дороже живого человека? Каен при всех его недостатках был искренним и, Крис не сомневался, обладал гораздо большими плюсами, чем показывал. Он не мог объяснить, но чувствовал, что тот не такой уж и гад, каким иногда казался. «Да, он сказал, что мог бы и убить меня, но, чёрт возьми, не убил же! — с запоздалым раскаянием подумал он. — И вообще порой он как ребёнок — какой-то уязвимый и…» Он вскочил на ноги, прошёлся туда-сюда, и решение пришло к нему: «Надо попросить прощения». Но делать это надо не просто так, поэтому Крис сделал примирительных вкусняшек — налил чаю в кружку и положил кофейное печенье. Он сначала хотел поставить это всё на поднос, но застеснялся и отнёс так.       Крис слегка постучал в дверь ногой.       — Впусти меня, пожалуйста. Надо поговорить.       К его удивлению, Каен открыл почти сразу.       — Что это? — он сразу обратил внимание на угощения.       — Прости меня, — быстро сказал Кристофер.       — Это… мне? — неуверенно спросил Каен. После кивка он забрал кружку и тарелку, уселся на диван и мотнул головой, приглашая друга присесть.       — Я не сержусь на тебя, — еле слышно сказал он, вцепившись в чашку и тарелку. — Ты был прав, и… в этой ситуации… я не должен был давать сдачи. Но я… я не всегда могу отвечать…       — Я понимаю. Ты просто хотел защитить… себя?.. меня?.. нас…       Всадник молча уставился в пол.       — Просто пообещай мне больше никого не бить. По крайней мере, из моих знакомых, — Крис улыбнулся и погладил Каена по плечу. Тот неуверенно посмотрел на него.       — Я постараюсь, — еле слышно ответил он.       — Умница. Я надеюсь, больше у нас с тобой подобных разговоров не будет.       Однако разговор этот состоялся ещё дважды. Первый раз, когда Каен жестоко избил мужчину, что издевался над своей женой прямо в ТЦ. Он орал на девушку, замахивался, отвесил пару пощёчин. Гэн с Крисом как раз пообедали и уже брели к выходу, как вдруг стали свидетелями этой сцены. Гэн налетел на задиру прежде, чем Кристофер вообще успел среагировать. Когда он очухался от шока и смог осознать, что происходит, агрессивный муженёк уже валялся на полу, весь в крови, и жалобно скулил, а Каен продолжал методично его избивать.       — Я бы и не стал разбираться, за что он её бьёт, — объяснялся он уже после того, как Крис еле-еле оторвал его от «жертвы» и постарался уволочь из ТЦ как можно скорее.       — Мы же с тобой уже говорили! — шипел Крис в машине.       Он не мог поверить в то, что им удалось удрать до того, как на них набросилась охрана или полиция. Возможно, охранники и видели омерзительную сцену, но связываться с разъярённым, огромным Каеном не решились. Как бы то ни было, факт, что им удалось быстро сбежать после драки, а точнее, после избиения, казался Кристоферу чудом, и теперь он, испытывая одновременно злость и облегчение, набросился на Всадника, сдерживаясь, чтобы не заорать на него согласно уговору.       — Нельзя бить женщин! — возмутился Всадник. — Она же слабее! И… — он стушевался, но потом тихо продолжил: — Даже если она кажется крепкой или хочет казаться такой, говорит, что может за себя постоять, она всё равно в душе хочет, чтобы её оберегали. Может, я неправ, может, многое изменилось… В общем, я и раньше никогда особенно не считал, что женщины… ниже нас по положению, что ли?.. Но мне всегда нравилось их защищать. Нравилось, когда существо, которое… более беззащитное, чем ты, даже если вроде бы и сильное, у тебя под крылом.       Он замолчал и какое-то время смотрел на Криса большими щенячьими глазами, подавшись вперёд на заднем сидении.       — Гэн, я понимаю твои чувства, — осторожно начал Кристофер. — Но и ты пойми — ты не можешь вмешиваться в чужие отношения, даже если они противоречат твоим идеалам.       — Да я бы и не вмешивался, но… он же бил её! — слабо засопротивлялся Каен. — А я не могу…       — Ещё раз, — Кристофер уже начал терять терпение. — Тебе не должно быть дела до того, кто и что делает в своей семье. На это есть полиция, ясно тебе? Ты можешь её только вызвать, и всё. А сам махать кулаками не смей. И неважно, что ты там считаешь, надо делать с женщинами.       — Лизать им промежность, — вдруг ляпнул Каен и довольно улыбнулся.       — Чего? — переспросил Крис, втайне надеясь, что ему послышалось.       — Ну, целоваться так, как в губы, только в другое место, — морда Каена стала ещё довольнее.       — Дурак, — засмеялся актёр и замахнулся рукой на заднее сидение, делая вид, что хочет стукнуть гессенца.       — Обожаю так делать. Мне иногда кажется, что мне от этого приятнее, чем им, — он фыркнул. — Я порой от этого первый кончаю, и до дела не сразу доходит.       — Спасибо за подробности, — Крис скривил губы, давя дурацкую ухмылку. Откровения Гэна его одновременно веселили и раздражали. Хотя, вполне возможно, тот иронизировал.       — А ещё мне нравится, когда парни целуют меня за ушком.       — Гэн, заткнись, — Крис опять предпринял попытку стукнуть Каена, но она была заранее обречена на провал, поскольку он должен был следить за дорогой. Очевидно, хитрющий гессенец это понял — глаза у него загорелись, когда он осознал свою безнаказанность. Он отстегнулся, подобрал ноги, положил их на сидение, чтобы Крис не мог врезать ему по коленке, улёгся и продолжил:       — У меня чувствительные соски.       — Я тебя убью! Заткнись! — в бессилии рявкнул Крис, раздираемый смехом, и смущением.       — А если я целую кому-то грудь, то каждый раз боюсь, что случайно откушу…       Крис намеренно резко повернул, чтобы Каен скатился с сидения на пол. Тот задёргался, пытаясь встать, но из-за габаритов застрял и продолжил вещать уже с пола. Он изводил Криса сексуальными историями до самого дома и заткнулся только тогда, когда тот вышел из машины. На мгновение он осознал бедственность своего положения — он не может выбраться, а Крис, как только его вытащит, надаёт ему по первое число за все издевательства. Гэн опять забился, как рыбка в сети, в последний момент умудрился выкрутиться и выскочил, открыв другую дверь. Домой они бежали, смеясь и обмениваясь подколами. В квартире Каен вроде бы успокоился через какое-то время, но Кристофер сам всё испортил.       Они сидели с книжками на диване, вернее, Крис сидел, а Гэн валялся, и вдруг Криса приспичило спросить:       — А ты врал, когда говорил мне всё это, ну, в машине?       — У меня не чувствительные соски, — фыркнул Каен и отвернулся. — А насчёт всего остального… ну-у-у-у… — он хитро сощурился. — Я почти не лгал, только пару шуток отколол, чтобы тебя бесить. Люблю тебя бесить. Кто знает, может, это начнёт меня возбуждать когда-нибудь, — игра была тут же возобновлена.       — Хватит, ты достал уже, — Крис глянул на негодника поверх очков и съездил ему книжкой по заднице.       — О да-а-а-а, ещё!       — Хватит!       Каен засмеялся, но, к счастью, прекратил. Крис, однако, уже не мог успокоиться, и то и дело поглядывал на него, отвлекаясь от текста, а потом не выдержал:       — Блин, ты столько всего наговорил… Я не могу поверить… Тебе правда нравится почти всё это, даже, когда мужчины целуют тебя за ухом?       — Это место у многих… ну… чувствительное для ласк, так что это нормально.       — Но мужчины!       — Женщины не умеют ласкать за ушком, как показала практика.       — Практика? Какая ещё на хрен практика?       — Такая, — Гэн помрачнел. — Отвали, а то ты опять начал, а на меня скажешь, что я виноват.       На этом тема была закрыта. Крис почувствовал, что уже простил Каену его выходку. Тот, кажется, тоже это ощутил, поэтому вытянулся, довольный, потеснив его на диване. К разговору они вернулись ещё спустя какое-то время — Гэн снова попытался проявить воинственные наклонности. Мотив на этот раз был одновременно романтичнее и прозачинее — в очереди кто-то толкнул Криса и обозвал старым пердуном. Этот несчастный получил в ухо… коленом. Гессенец с милой улыбочкой схватил его за волосы и резко потянул вниз, одновременно поднимая ногу.       — Гэн, фу! — Крис ляпнул первое, что пришло в голову. Как ни странно, это помогло — Каен с милой улыбочкой отвесил обидчику пинка так, что тот отлетел, заложил руки за спину и сделал крайне невинное лицо.       Кристофер мрачно замолчал. Он игнорировал Гэна до последнего. На гессенца, однако, сие возымело действие. Тот, поначалу крайне гордясь выходкой и по этому поводу выделываясь и рисуясь, задирал нос, а потом увидел, что Крис им недоволен и забеспокоился. Ему, возможно, было бы гораздо легче, если б актёр на него наорал.       — Да ну что ты! — Каен потянул его за рукав, садясь на лавочку. Крис устало приземлился рядом.       — Как ты задолбал, Брюс Ли недобитый, — выдохнул Крис. — Ну кто тебя просил меня защищать, а?       — А чё он тебя обзывает! Только я могу тебя так обозвать!       Крис скептически посмотрел на него.       — Гэн, он меня даже не ударил, ты понимаешь это? — он ещё раз вздохнул.       — А чё, надо обязательно ждать, когда ударит, что ли? Да если б он ударил, я бы его…       — Да, Гэн, я знаю, — Крис поднял руку.       — И вообще, так-то вполне безобидно получилось.       — Угу. Ты всего лишь ему ногой в ухо дал.       — Ну хочешь, вернусь и кулаком дам?       Крис не выдержал и прыснул.       — А всё-таки младшенький ради меня старался. Приятно.       — Кто это младшенький тут?       — Ты. Но знаешь, младшенький, ты молодец — хоть остановился вовремя, — тихо сказал Крис.       — Если б он тебя ударил, я бы не остановился так просто, — Каен посерьёзнел.       — Пожалуйста, давай даже не будем представлять, что было бы, если б он меня стукнул, — Кристофер слабо улыбнулся.       Тема была исчерпана. Домой они ехали уже в другом настроении — Крис никак не мог отделаться от ощущения, что ему льстит, что в его жизни есть человек, который не даст его в обиду.       А потом произошло нечто странное. В выдавшиеся свободные от съёмок дни (свободные для Гэна, конечно — боевых сцен не снимали, и Каена было решено оставить дома в целях безопасности окружающих) он под вечер куда-то угулял и припёрся за полночь. Крис, волнуясь, ждал его на кухне, как ревнивая жена. Он соврал Джо, что ему не спится и что он будет читать на кухне, пока сон его не сморит. На самом же деле читать он действительно пытался, но всё время отвлекался и смотрел на дверь. Карандаш, которым он правил слова, как хотел, и расставлял запятые, где ему нравилось, дрожал у него в пальцах*. Каен вернулся с разбитой губой, но довольный донельзя. Он надеялся проскользнуть к себе в комнату, но Кристофер вылетел ему навстречу, оставив чай, который до этого методично перемешивал, пялясь в пространство.       — Ты где шлялся? — зашипел он.       — Работал, — улыбнулся Гэн.       — А губы разбитые почему? — Крис упёр руки в боки.       — На меня упал ящик с верхней полки.       — Почему в губу, а не в глаз?       — И почему не в попу раз? — передразнил вредный гессенец. — Ну как упало, так и упало. Зато не зря упало. На, держи, — он протянул Крису солидную пачку денег, сложенную пополам и перетянутую резинками.       — Так, это ещё что?       — Забирай Франклина своего, ублюдка, — Каен поплёлся в комнату мимо ошалевшего Криса. — Я тебе долг возвращаю. Всё, что ты на меня потратил, я заработаю и тебе верну.       — Да мне, в общем-то, не надо возвращать, от помощи тебе я не шибко обеднею, — буркнул Крис, слегка сбитый с толку.       — Ну, какая-никакая, а отдача с моей стороны должна же быть. Ты сам сказал, что я ещё ни цента в дом не принёс. Ну так вот тебе.       — Ладно, иди спать, завтра поговорим.       Гессенец закрыл за собой дверь и заперся изнутри. Крис поплёлся наверх, в отупении рассматривая доллары. Сколько же тут? Да тысяча будет! Сотками! Где он так заработал за вечер? Наверняка про ящик соврал, засранец! Крис ворочался на кровати и не мог уснуть. В ушах у него стоял рёв, а перед глазами плясали огоньки. Ему казалось, что он очутился на арене, на ринге, он даже видел перед собою оградительные полосы и трибуны. Он чувствовал себя так, будто налетел лицом на что-то жёсткое, и буквально ощущал, как щиплет у него губу.       Через какое-то время он испытал облегчение — картинки с рингом, а также звуки и запахи арены, оставили его в покое, хотя губа всё ещё ныла. «Это явно как-то связано с этим засранцем, — недовольно подумал Крис. — Если уж однажды я переместился в его тело, а он — в моё, то вполне возможно, что я сейчас ощущаю всё то, что сегодня пережил он. Жуть! Так почему вдруг стало так темно и тихо? Наверное, он уснул». Кристофер повозился ещё какое-то время, нервничая и гадая, где же всё-таки был ночью этот паразит, и надеясь, что его худшие опасения не оправдаются. Но в конце концов усталость и напряжение сморили его, и он смог заснуть.       На следующую ночь Гэн опять припёрся поздно, весьма помятый и взъерошенный, и снова всучил Кристоферу, который изводился на кухне всё время, пока его ждал, пачку денег.       — Откуда это? Кем ты работаешь? — допрашивал Крис.       — Потом, — отмахнулся гессенец и ушёл. Этим он отмазывался и остальные дни — всё то время, когда ему не надо было сниматься с Крисом. Если у Каена были сцены, то он никуда не уходил ближе к вечеру — видимо, желал выспаться. Крис регулярно пытался выяснить, где это он так «работает», что порой появляется побитый, но гессенец всякий раз отмахивался или говорил: «Работаю» и «Не вынуждай меня врать». Терпение Криса иссякало с каждым подобным случаем. Особенно учитывая то, что он чувствовал всю боль Каена, причём отнюдь не метафорически. Он решил, что выяснит, в чём дело, даже если со Каеном придётся поругаться, хотя этого, конечно, не хотелось.       В день, когда чаша терпения уже оказалась переполнена, а разговор было решено провести немедленно, гессенца не было особенно долго. «Будто предчувствует, гад, что я буду ему мозги трахать, — думал Кристофер, меланхолично мешая чай в кружке. Но потом мысли его сменились на более тревожные: — А вдруг случилось чего? Что ж он так поздно, так долго его нет…» И он вдруг представил, что на Гэна кто-то напал, избил или вообще прикончил, и ему стало невыносимо тоскливо и плохо. Он осознал, что чувствует женщина, когда её любимый человек где-то шляется с любовницей. «Придурок», — Крис глядел то на часы на духовке, а то на те, что висели над входом на кухне. У него начинала адово болеть голова, глаз щипало.       В скуке и волнении Крис пытался спешно сделать какие-то небольшие дела по дому. Сделал отметку в планере, приготовил одежду на завтра, а когда пошёл на улицу выносить мусор, решил заодно проверить счета и достал тяжёлый бумажный свёрток.       Сверток на кухне был вскрыт и изучен. Им оказалось письмо с результатами экспертизы и гэнские документы с монетами. В волнении Кристофер раздербанил конверт и жадно принялся читать. Доводы и проценты пролетали мимо его глаз, на графики он тоже не обратил внимания — на кой чёрт ему состав чернил и прочее? Его интересовало заключение.       «Данный документ является подлинным документом, удостоверяющим личность. Документ немецкого княжества Гессен-Кассель, оттиск с печатью представителя власти (ответственного лица) на данной земле».       Подлинник, значит. А монеты?       Он открыл следующее письмо и увидел носатый профиль с двойным подбородком на фотографии одной из монет. Опять пролистал заключение.       »…Монета ландграфа Фридриха II Гессенского, 1776г выпуска, в один талер, является оригиналом»…       Ну всё, приплыли.       Настоящие монеты, настоящий Всадник. Ага.       Вот только Крис уже не был уверен, что доказательства ему так уж и нужны. Из-за кошмаров он уже, похоже, начинал верить всей истории Каена и так.       Крис ещё раз пробежался по документам глазами.       »…немецких монет 1776г практически не осталось, а документов до нас дошло всего несколько, и этот — один из немногих…»       Ну не мог же он из музея это дело спереть? Об этом бы стало известно… Но надо в интернете поискать, — пробежали шальные мысли.       — А на кой черт искать?— шепнул Крису внутренний голос. — Никакой мошенник тебе таких «потрясающих» картин не покажет… И вряд ли это его впечатления от кино…       — Для очистки совести, — буркнул актёр в ответ, но тут же рассердился сам на себя: — Как вообще в такой момент можно думать о каких-то вшивых бумагах, когда он невесть где пропадает, и может быть, с ним что-то сделали?!       Крис нервно посмотрел на часы.       Пять утра.       Где эта сволочь? Вдруг всё-таки убили?       От мысли, что Каена, возможно, уже нет в живых, Крису становилось плохо. Он вдруг ощутил, что без этого раздолбая в его жизни не будет чего-то важного, будто у чашки вдруг отбилась и потерялась ручка. Вроде всё, как обычно, и пользоваться можно, но… совсем уже не то. Крису делалось тоскливо и грустно. Он уже плохо представлял себе жизнь, где никого не надо прятать, не надо втихую кормить, оттаскивать за рукав от какой-либо заинтересовавшей ерунды, которую не стоило трогать. Он подумал, что без гессенца он жил спокойно, и в общем-то, скучно, к чему, собственно и стремился. Но когда этот придурок появился у него дома, появился и остался, он принёс в его жизнь какую-то искринку, озорство, и ещё что-то, чего Крис пока не мог понять, несмотря на все попытки. Он просто понимал, что без этого дурака Каена ему будет паршиво. Он представлял следующие дни, день за днём, после того как Гэн погиб и понимал, что все они уже будут серыми, невыносимыми буднями.       На постепенно подкравшуюся к нему боль он уже не обращал внимания.       В тот момент, когда Кристофер уже совсем потерял надежду и пытался приучить себя к мысли, что Каен в его жизни уже не появится, дверь еле слышно звякнула, отпираемая ключом.       Каен ввалился в дом, шатаясь и прикрывая рукой левый глаз. Руки у него тряслись, и он не сразу смог запереть за собой дверь. Крис молча и медленно вышел ему навстречу, с ужасом глядя, как тот вешает рукой с распухшими и стёсанными костяшками пальцев куртку на вешалку, пряча её под крисовским пальто.       — Где ты был? — тихо спросил Кристофер.       — Крис, мне плохо. Пожалуйста, не допрашивай меня, — он попытался было убежать в свою комнату, но тот поймал его за локоть и увёл на кухню.       — Знаю! Сиди, — велел он, достал из морозилки лёд, обернул полотенцем и велел Каену открыть лицо. Тот заколебался, но всё-таки послушался, запрокинул голову и отнял руку. Левая сторона лица у него была разбита, глаз заплывал.       — Придерживай, — Крис осторожно поставил компресс ему на лицо.       — У-у-у, бляха-муха, — прокомментировал он.       — Вот и нечего было! Вот и нечего! — зашипел Крис, воспользовавшись возможностью попилить Каена. — Куда ты опять влез?       — Крис, ну пожалуйста!..       — Что «пожалуйста»?! Просто скажи мне, чем ты занимаешься?! Почему я огребаю вместе с тобой?.. то есть, я хотел сказать… почему я из-за тебя тоже будто получаю по лицу, а? Скажи честно, ты что, отбираешь деньги у метро?       — М-м-м, н-н-нет, — вода и кровь стекали у гессенца по лицу, он периодически вытягивал язычок и пытался слизать. — Я ч-ч-честно зарабатываю…       — Ну, и в чём честность-то? — Кристофер отодвинул стул, сел на него, перекинув ногу, прилёг на стол и, скрестив пальцы, внимательно посмотрел на Каена. — Гэн, я знаю, что ты дерёшься. Я не дурак. Более того, — он постучал себя по сбитым костяшкам, на коих постепенно проявлялись ссадины. — Я чувствую всё, что чувствуешь ты, поэтому лги кому-то другому.       — Я просто не хотел тебя расстраивать.       — Своим молчанием и вмятинами на морде, которые ты регулярно получаешь, ты расстраиваешь меня ещё больше. И не потому, что я чувствую то же, что и ты.       — А почему? Скажи честно, Крис, — гессенец слабо засмеялся. — Если б ты не ощущал по какой-то причине все мои болячки, ты бы стал нервничать, потому что я прихожу побитый, а?       Кристофер замолчал и стушевался, думая, что сказать.       — Знаешь, сегодня я страшно боялся, что ты… — он сглотнул, сделал паузу, нервно теребя край халата, а потом сдавленно выдал: — Я… в общем, я боялся, что с тобой что-то случилось, и ты… ну, в общем… — он опять помолчал. — Я боялся, что ты погиб.       — А тебе-то какая разница, погиб я или нет? — голос Каена прозвучал ещё тише.       — Да никакой! — взорвался Кристофер и бросил поясок халата, который до этого дрипал. — Провались ты обратно ко всем чертям или в дерево мёртвых, или откуда ты вообще припёрся, если не наврал мне! И вообще, я тебя ненавижу!       Он вдруг прервал тираду и испуганно воззрился на Гэна. Гессенец положил на стол компресс изо льда и поднялся на ноги. Взгляд у него был усталым, но он улыбался.       — Крис, — негромко позвал он.       — Н-н-ненавижу, — запнувшись, уточнил актёр. Каен подошёл поближе, а Крис немного попятился.       — Отойди от меня!       Глуповато улыбаясь, Каен медленно наступал и загонял его в угол.       — Пошёл вон! — шипел Крис. — Ненавижу тебя! Вечно буянишь, дерёшься!.. Бандит, отойди, ненавижу!       Гэн окончательно загнал его в угол. Он крался, едва переступая ногами, медленно переносил вес с одной ноги на другую, как кошка.       — Мерзавец!       Каен резко подался вперёд и порывисто обнял Криса. Тот на секунду застыл, а потом врезал Гэну пару раз по спине:       — Вот тебе, вот тебе! Хулиган!       — Тш-ш-ш, — пробормотал гессенец, сжав его покрепче. Недовольство Криса потихоньку улетучивалось.       — Уйди вон, — сказал он для острастки, а руки его тем временем сомкнулись у Гэна за талией. Он ни за что бы не признался, особенно Каену, что безумно рад тому, что этот дурак дома и в порядке. Крис оказался прижат ухом к мощной гессенской груди и слышал, как бьётся у него сердце — чуть быстрее, чем его собственное. Гэн в целом и так был чуточку теплее, чем другие люди — по крайней мере, Кристоферу так показалось.       — А всё-таки старшенький за меня беспокоился, — усмехнулся гессенец, внаглую пародируя слова Криса. Он поднял руку и бережно коснулся торчащих уокеновских волос. — Приятно.       — Нет уж, я не заботился о тебе, я тебя вообще ненавижу, — пробормотал Крис и слегка шлёпнул Гэна кулаком по спине.       — Ты меня тоже страшно бесишь, — гессенец хихикнул.       — Отпусти меня.       — Дай-ка подумать… Ты маленький, тёплый и хрупкий, так что нет, — он опять тронул волосы Криса.       — Я не маленький, я вообще-то шесть футов ростом!       — А я шесть и восемь, и что? И ты на голову ниже меня. Я чувствую, как ты мне в пупок дышишь.       — А я вот тебе башку оторву, и ты не будешь кичиться тем, что дылда здоровая.       — Мне можно, младших нельзя обижать.       — Ты — исключение.       — У тебя вкусно пахнут волосы, — Каен наклонился и подышал в макушку Криса.       «А ты воняешь», хотел было сказать Крис, но вместо этого он тихо произнёс:       — Это «Редкен», хочешь, и тебе такой купим, если подойдёт.       — Не нужно. Я хочу, чтобы у тебя был уникальный запах.       — Зачем?       — Хотя бы чтобы нас можно было отличить, — Каен фыркнул. Он опять стал нюхать волосы Криса.       — Всё, хватит, — тот не выдержал приятных и щекотных ощущений, которые немного смущали его. — Я чувствую себя геем.       — Кто такой гей?       — Э-э-э… ну… мужчина, который спит с другими мужчинами.       Гэн пошло захихикал:       — И как тебе эта тема? Ты не подумай, это я для того, чтобы знать, имеет ли смысл тебя подкалывать на этой почве.       — Пошёл в жопу, — беззлобно огрызнулся Крис.       — Ну только если ты не против, — заржал этот гад.       — Ненавижу! — Кристофер попытался вырваться, и гессенец неожиданно легко его отпустил. Он отошёл и немного неуверенно пробормотал, вцепившись в рукав Криса, чтобы тот не ушёл.       — М-м-м… слушай, ты, если хочешь, приходи ко мне посмотреть, как я работаю, ладно.       — Ладно, — Крис усмехнулся. — Спокойной ночи, работничек.       Оба молча разошлись по комнатам, но перед этим Гэн не удержался и ещё раз обнял Криса.