Мой плохой парень

Деймон хмурится и несколько раз украдкой бросает на меня любопытный взгляд. Он в нерешительности жует губы, будто смакуя еду, но так и не осмеливается озвучить то, что его беспокоит. Я бы могла облегчить ему задачу и спросить, в чём дело, но наблюдать за сомневающимся Деймоном Сальваторе — высший пик блаженства. Решимость приходит к Деймону лишь тогда, когда до уитморского общежития остаётся пару кварталов. — И всё же, Бэмби, я в толк взять не могу, чем тебя так расстроил звонок сестры? — задаёт он, очевидно, мучающий его всю дорогу, вопрос. И это меня отнюдь не радует. У меня есть причины на то, чтобы обходить разговоры о своей семье. — Звонок меня не расстроил, а удивил, — поправляю Деймона и принимаюсь изучать пейзаж за окном, дабы не встретиться с ним глазами. Но это не помогает не чувствовать на себе пристальный взгляд, заставляющий нервно ерзать на сиденье и сильнее сжимать ручку дверцы автомобиля. — Это трудно объяснить, Деймон. Теперь у нас сложные отношения… — О, Бэмби, — иронично тянет Деймон, вынуждая тем самым взглянуть на него. — Перед тобой сидит специалист в области сложных отношений с родственниками. — Он улыбается в пол-лица и игриво двигает бровями вверх-вниз. — Так что, думаю, мне не составит труда это понять. «Хех, и вправду, — усмехаюсь про себя, — кому, как ни Деймону, так хорошо знакомы нелегкие взаимоотношения с членами своей семьи, а если точнее — с братом». — Ладно, твоя взяла, подлый манипулятор, — закатываю глаза и делаю недовольное лицо. — Но для начала ты ответь на мой вопрос. — Слушаю тебя, — тотчас отзывается Деймон и с ещё большим любопытством глядит на меня. — Почему вчера ты сразу не отвёз меня в общежитие? — Ты помнишь своё состояние? — хмыкая, вопрошает Деймон. — Да там половина общаги вырезана была бы к утру, а вторая в истерике запасалась осиновыми кольями, распятьями да чесноком! Там такая бойня началась бы, похлеще, чем в «Ван Хельсинге». — Не преувеличивай, — возражаю, но губы сами собой растягиваются в улыбке, и мне едва удаётся сдержать смех. — Ставлю свои клыки на то, что именно так всё и было бы! — не унимается Деймон, и, больше не в силах бороться с подступающим смехом, я сдаюсь, позволив себе громко расхохотаться. А затем, совсем непрошенно, в памяти всплывают вчерашние события. Я вспоминаю пьянящее чувство, вызванное кровью Оливера, и то, как голод вместо того, чтобы утихать, продолжал расти. Пожалуй, Деймон в чём-то прав: стоит распробовать вкус крови и остановиться кажется невозможным. Кто знает, что могло произойти, останься я в тот вечер одна. — Твоя очередь, — напоминает Деймон, когда молчание затягивается. — Что вы с Бэмби Два не поделили? Куст ежевики? — он весело ухмыляется, очевидно радуясь придуманной шутке. — Тебе что, пять лет? — недовольно фыркаю, чем стираю ухмылку с его лица. — Я сильно накосячила, Деймон. Причём «накосячила» — это мягко сказано. Я виновата перед ней, и вряд ли мне хватит вечности, чтобы загладить свою вину. — Ну, знаешь, Бэмби… вечность — это очень большой срок, — произносит он, явно стараясь спародировать меня. — Где-то я это уже слышала, — отзываюсь, слабо улыбаясь; как-то я уже говорила ему эти слова. — И что же ты такого натворила? — спрашивает он, не желая сдаваться. Тяжело выдыхаю. И почему он просто не может об этом забыть? — Это как-то связано с тем, кого ты убила? — Разве я говорила, что кого-то убила? — Вчера ты ясно дала это понять, — тон Деймона становится серьёзным, скорее даже мрачным, и если бы сейчас глаза-льдинки смотрели на меня, а не на парковку, выискивая свободное место, я бы непременно оледенела и разлетелась на тысячу малюсеньких кусочков, точно разбивающаяся ваза. Я знаю, что уже через минуту ключи в замке зажигания повернутся, двигатель крошки «Камаро» стихнет, и я смогу сбежать, в прямом смысле этого слова, от ответа. Почти так же, как я делала это уже второй год. Сбегала от своего прошлого, от воспоминаний, и от того, кто я есть на самом деле. И вот, когда Деймон глушит мотор, я именно так и поступаю. Выпархиваю из автомобиля, словно птичка из гнезда, бросаю что-то вроде: «Я мигом», и со всех ног пускаюсь к зданию общежития. — Мы ещё вернёмся к этому разговору, — кричит Деймон вслед, на что получает моё скептичное «ага». Несомненно, когда я переоденусь и вернусь в машину, он попытается вновь завести этот разговор, но вряд ли его попытки увенчаются успехом. За размышлениями не замечаю, как миную лестничный пролет и уже оказываюсь у дверей своей комнаты. Увиденное заставляет меня замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться. Дверь приоткрыта, замок выбит, на полу валяются щепки. Кто-то определенно вероломно и бесцеремонно вломился в нашу комнату, и вряд ли это сделали Кэролайн и Елена, потеряв ключи. И возможно этот «кто-то» ещё там — это предположение заставляет меня насторожиться сильнее. Осторожно, как кошка, обследующая незнакомую местность, я приоткрываю дверь и прокрадываюсь внутрь. И тут же с боку улавливаю быстрое, словно вспышка молнии, движение. Однако отреагировать не успеваю, потому что в тот же миг кто-то сильный припечатывает меня к стене. — А, это ты, — изрекает мой таинственный «гость», будто он ждал Папу Римского, а явился уличный оборванец. Проходит несколько секунд, прежде чем мне удаётся осознать, чьё предплечье придавливает меня к стене. Передо мной стоит Кол Майклсон. Чёртов КОЛ МАЙКЛСОН! В моей комнате! С таким невозмутимым и даже наглым видом, как будто это я вторглась в его жилище, а не наоборот. — Ты ждал кого-то другого? — пожалуй, слишком злобно произношу я, потому что густые тёмно-каштановые брови парня подпрыгивают. — Ты что, грибов наелась там в роще? Или передоз свежего воздуха получила? Кого я могу здесь ждать? — Майклсон пытается улыбнуться, но я вижу, как его губы нервно подрагивают. — Отлично, может, тогда отпустишь меня? — недовольно цежу, указывая подбородком на его руку; вампир в растерянности вздрагивает, будто только сейчас заметил своё предплечье у моего горла, а затем послушно убирает руку, делая полшага в сторону и позволяя мне высвободиться. Прохожу в центр комнаты, уставившись в потухший камень. — Ты же не думаешь, что я настолько глупа, чтобы ничего не заметить? — произношу, не поворачиваясь лицом к Первородному, и мне чудится, что тот издаёт удивленный вздох. — Сначала ты следишь за мной в лесу, затем вламываешься в мою комнату, пока никого нет. — Я выжидаю ещё секунду, а затем оборачиваюсь. — Что тебе нужно на самом деле, Кол? — У вас в семье все параноики или только ты? — отшучивается парень. — Я же говорил, что просто хотел тебя увидеть. А сюда пришел, потому что тебя почти неделю не было в колледже. Или первородным вампирам запрещено скучать?  — Скучать? — мой голос едва не срывается. — Кто я тебе, чтобы ты по мне скучал? Девушка на одну ночь, разве нет? Очередная игрушка, как и Лесли Питерсон! — Чувствую, что переживания и опасения, съедающие меня изнутри всё то время, что я провела в доме Гилбертов, начинают прорываться наружу. Ещё пару дней назад я решила, что Первородная Выскочка не удосужится ни моего внимания, ни речей о произошедшем, пока сам не заговорит об этом, но теперь, когда он стоит так близко, кипевшие эмоции берут верх. Словно вода в пробоину, хлынуло всё, что накипело, всё то, что давно пора было выплеснуть. — Признай, тебе плевать на нас, мы просто способ скрасить твою утомительно долгую жизнь! Развлечение, не более! — презрительно бросаю. — Вы, Майклсоны, пользуетесь людьми, как куклами, и убеждены, что так и должно быть, что это в порядке вещей. Но боюсь, что буду вынуждена вас огорчить — это совсем не так! — Замолчи! — перебивает меня Кол; его голос звучит тихо и сердито, брови хмуро сдвинуты к переносицы. Он злится. Но мне уже всё равно. Это как нарывающий долгое время волдырь, который наконец лопнул. — Почему, Кол? Почему я должна молчать? Правда колет глаза? — Да заткнись ты уже, — раздраженно говорит он, появившись прямо передо мной, словно из воздуха; его ладонь ложится мне на затылок, не давая возможности отстраниться, а затем он плотно прижимается своими губами к моим. Это не столько похоже на поцелуй, сколько на банальный способ меня заткнуть. Но когда мои эмоции стихают, Кол начинает медленно двигать губами, и, не в силах противиться, я приоткрываю рот, позволяя его языку проникнуть глубже. Всё происходит так медленно, неспешно: неторопливые движения губ, лёгкое влажное скольжение языка. Тягучий поцелуй становится всё более томным, жарким. Словно убедившись, что я не намереваюсь сопротивляться, Кол убирает ладонь с затылка и опускает на мою талию, сжимая её теперь двумя руками. По телу пробегает приятная дрожь, кажется, будто каждая его клеточка радуется прикосновениям Кола. Чёрт, и почему мой организм так реагирует на этого гадёныша? Он целует меня всего лишь минуту, а я уже хочу сорвать с него одежду. И, кажется, наши желания с Колом совпадают, потому что в то же мгновение его пальцы касаются верхней пуговице на моей рубашке. Дыхание становится тяжелым, рваным. Я вспоминаю его умелые ласки после бала, и, в предвкушении наслаждения, внизу живота начинает сладостно ныть. Всё вокруг кажется сказочным, как во сне, потому я не сразу улавливаю слова Кола. «…кровь», — доносится обрывок фразы до затуманенного сознания, и лишь огромным усилием воли мне удаётся сконцентрироваться на его словах. — Чья это кровь? — спрашивает Первородный, указывая куда-то в район плеча. Опускаю взгляд на рубашку и замечаю засохшее пунцовое пятно, должно быть оставшееся после вчерашнего вечера. И тут же вспоминаю о ждущем внизу Деймоне. — Не переживай, не моя, — отвечаю, ухмыляясь, и делаю шаг назад. — Всего лишь одного парня, — равнодушно пожимаю плечами и замечаю, как на этих словах брови Кола хмурятся. — О, не волнуйся, с ним всё в порядке. Хотя, подождите-ка, тебе ведь наплевать на жизни обычных смертных. — Так и есть, мне наплевать, — соглашается Кол, и мне кажется, что его даже веселят мои упрёки. — Чудно, — проговариваю, стараясь предать своему голосу безразличие, и подхожу к шкафу. — Чудно, — словно эхо вторит Майклсон. Разделываюсь с пуговицами, которые Кол не успел расстегнуть, и, сняв рубашку, бросаю её к себе на кровать. Всем своим видом игнорирую присутствие Первородного. Хватаю с полки первую попавшую футболку и надеваю её. — А теперь мне пора идти. Меня ждут, — важно произношу и подхожу к окну, дабы убедиться, что Деймон никуда не уехал, и почти сразу жалею об этом. Первородный возникает рядом со мной, и, проследив за моим взглядом, замечает «Шевроле Камаро» голубого цвета. — Опять он? — недовольно заявляет Кол, буровя Деймона уничтожающим взглядом. — Да, опять он. Тебя это беспокоит? — спрашиваю с неприкрытой издёвкой, и, круто развернувшись на каблуках, направляюсь к выходу из комнаты. К моему разочарованию, вампир плетётся следом, не отставая ни на шаг. — И прекрати идти за мной, — бурчу, когда мы оказываемся внизу лестницы. — Ага, хорошо, — поддакивает вампир, но продолжает идти по пятам. — Кол! — резко останавливаюсь, замечая, что тот чудом не врезался в меня. — Я серьёзно. Деймон не должен видеть нас вместе. Ты меня понял? — смотрю на него с надеждой. — Я тебя понял, дорогуша, — отвечает он, кривя губы в усмешке, а когда я толкаю дверь, ведущую на улицу, Первородная Задница пропадает из моего поля зрения. И через мгновение я слышу его голос со стороны парковки. — Привет, Деймон, — говорит Кол, стоя у дверцы Деймона, и моё сердце пропускает несколько ударов. О нет. Только не это.