***
В галерее было еще страшнее. Наверное, все из-за статуй, укрытых покрывалами. Их здоровенные фигуры, замотанные в белое, казались угрожающими. И словно живыми. Хотя хуже статуй были портреты. Вот уж кто следил за ней в прямом смысле. Их глаза были специально нарисованы так, чтобы следить за живыми людьми с любой позиции. Да и выглядели портреты совсем не дружелюбно. — Кто вообще додумался рисовать вам такие злобные лица, а? — Рэй подошла к центральному, на которой был изображен постаревший, хоть еще вполне себе интересный мужчина. Шрамы украшали его лицо, хоть портили даже не они. А выражение надменности и какой-то брезгливости. Как будто перед ним был какой-то микроб в лучшем случае. Мошка, которую можно было запросто прихлопнуть. Надпись на табличке гласила — Энакин Скайуокер. — М-м-м, — кажется, именно эту фамилию она видела в контракте. — Так вот ты какой, хозяин, — и Рэй чуть отступила назад, чтобы полюбоваться картиной полностью. Такому дому вполне подходил такой хозяин. — Надеюсь, мы с тобой не встретимся. По соседству с Энакином красовалась женщина, в волосах которой были, наверное, настоящие алмазные звезды (такие дамы побрякушек не носили). Выглядела она печально. Падме Скайуокер. Жена Энакина. В отличие от своего мужа нарисована она была молодой. И портрет ее был только один. Близнецы в одинаковых белых одеждах, даже не разберешь, кто из них мальчик, а кто девочка. Бородатый мужчина в дорогом костюме и подобии плаща, как минимум от какого-нибудь кутюрье, а в руках украшенный драгоценностями меч. И мальчик с угрюмыми черными глазами, прячущий за спиной свою левую руку, выглядящий так, будто собирается укусить художника. Жуткие. Все одинаково жуткие. И очень реалистичные. — Пойду я, наверное, — Рэй уже и не заметила, как разговаривает с картинами. Они были не живыми, и все же казались такими. — Удачи вам тут оставаться. На второй этаж ее не хватило. Только не сегодня ночью. Уж лучше она побродит по более гостеприимному первому, с его ярким освещением, не скрипучими половицами и без всяких жутких портретов. Рэй наскоро поужинала, набрав в тарелку фруктов, а затем устроилась за ноутбуком на диване. Ноут был ее, старенький, еще с тех времен, когда у нее были хоть какие-то деньги, а саму ее не обвинили в мошенничестве. Правда работал он еле-еле, да и связь тут была совсем ни к черту, так что приходилось постоянно перегружать инет, надеясь, что вот сейчас он точно заработает. — Ну же, давай, железяка, — Рэй в очередной раз вздохнула, щелкая по тачпаду, и прямо на ее глазах на экран принялась выползать здоровенная картинка с домом. Замок Скайуокеров, так его обозвали журналисты. Ну да, для замка он выглядел в самый раз. Правда, картинка явно не соответствовала нынешнему времени. Фотографию сняли еще в середине прошлого века. Старинные окна, сад-лабиринт перед домом вместо теперешнего пустыря, и тени. Тень в окне, будто кто-то смотрит изнутри, вместе с самим домом, но не может выйти наружу. Страшная трагедия в замке. Пожар, начавшийся на третьем этаже, послужил причиной обрушения стены. В огне было найдено тело хозяйки дома, Падме Скайуокер. Полиция пока затрудняется сказать, было ли это несчастным случаем. Расследование продолжается. Подробности на третьей странице… — Смерти хозяйки? — с экрана ноута на нее смотрела та же женщина, что и в галерее. Только тут она была счастливой. Она сидела на скамеечке в каком-то цветнике, и по обеим сторонам от нее расположились близнецы, один в один похожие друг на друга. Они даже смотрели не на фотографа, а улыбались один одному. Рэй хмыкнула и нажала на следующую вкладку. Полиция так ничего и не выяснила. Дело закрыли за недостатком улик, а хозяин дома до конца своей жизни так и не оправился, оставшись затворником. Что до детей, то, кажется, их отправили в какую-то закрытую школу. Вот почему их личный портрет изображал их только в детстве. Но тогда откуда взялся тот одинокий мальчик с колючими черными глазами? Чей был он? Еще один наследник Скайуокеров? И сколько могло ему быть сейчас? Может… Внезапно позади нее хлопнула дверь, впуская в гостиную порыв холодного ветра. — Какого?! — она точно помнила, как закрывала эту дверь. Тут же все на магнитных замках. — Эй! Тут кто-то есть? Серьезно, выходи, иначе тебе не поздоровится! Рэй отложила в сторону ноут и взялась за длинную кочергу, примостившуюся рядом у камина. Кочерга была тяжелой, такой нужно двумя руками махать, иначе уронишь. И все же даже такое оружие было лучше, чем ничего. А вдруг это грабители? Они вполне могли проследить за домом, пока там не останется одна маленькая девочка, и влезть поживиться старинным серебром. — Я тебя не боюсь! — она осторожно выглянула из гостиной. Дверь каким-то образом открылась сама собой. И кодовый замок горел зеленым, как бывает, когда воспользуешься магнитным ключом. А еще в коридоре был включен свет. — Я знаю карате и запросто сломаю тебе шею! — Рэй решила слегка соврать, потому что ситуация складывалась совсем скверно. И не в ее пользу. — Точно сломаю, выходи сейчас же! — голос сорвался на писк, и заткнулась. Здесь, на первом этаже, половицы не скрипели, так что двигалась она совсем бесшумно. Еще и мягкие тапочки помогли. Рэй набрала воздуха в грудь и пнула дверь в кухню. Эта не закрывалась ни на какой ключ, так что она влетела внутрь с громким устрашающим криком и замахнулась на… Это был парень. Обычный такой чернокожий парень, с пакетами с едой в руках, раскладывающий ее по полкам в холодильнике. — Воу! — он нырнул за дверцу, прикрываясь ею как щитом, — это я, Финн. Только спокойно! — Спокойно? — Рэй даже выдохнула. — Ты ворвался без стука и просишь меня быть спокойной? До смерти же напугал, — ей даже пришлось присесть на стул, иначе она бы упала. Ноги так и тряслись. — Прости, серьезно. С прошлой домоправительницей мы договаривались заранее и созванивались. Но твоего телефона я не знал пока что, вот и решил заехать. — А в дверь почему не стучал? — спросила она. Парень не выглядел стремным. Просто обычный студент, только со здоровенными пакетами. А внутри багеты, овощи, зелень, никак не двустволка. — Там вечно звонок клинит. Никак не починят, так что у меня свой ключ, — и он продемонстрировал ей собственный магнитный ключ на брелоке. — Захожу на кухню с черного хода, оставляю продукты в холодильнике, забираю заказ на следующую неделю, и всего-то. — Ах, так это был ты, — Рэй с облегчением вздохнула. — А я уже подумала, что в дом грабители забрались и меня решили довести до сердечного приступа. — Да сюда никто по собственной воле не заберется, — покачал головой Финн и принялся закладывать на верхнюю полку банки с разными консервами. — Жуткий же дом. — Пока что не особенно. — Ну тогда и хорошо, — он как-то нервно ухмыльнулся. — Значит, ты ему понравилась. — Кому? Дому? — у нее даже бровь дернулась. Что та женщина-риэлтор, что этот паренек, все они почему-то считали дом живым существом. Странные люди. — Ага. Видела бы ты сколько до тебя народу отсюда сбежало. Мы искали домоправительницу больше двух месяцев. Никто больше дня и не продержался. — Ну, я тут вообще-то еще только первый вечер, так что завтра можешь приехать и проверить, не убили меня эти ваши призраки, — и Рэй пошевелила пальцами, изображая привидение. — Хорошо, — он кивнул. — Чего-нибудь особенного закажешь? — Мороженого. Шоколадное, если можно, — мороженое она любила до безумия. Ну правильно, поживешь в детском доме, и запретные сладости будут сниться тебе до конца жизни. — Идет. Большое ведерко. Или два, — Финн закончил раскладывать продукты и скомкал бумажные пакеты, запихивая их в мусорку. — Ну, я пошел. Пока, Рэй. — Стой? — она только что поняла, что имя свое не говорила. — Откуда ты знаешь, как меня зовут? — Это все дом, он мне нашептал, — зловеще прошептал Финн, глядя, как вытягивается у нее лицо. — Да ладно, Фазма звонила сегодня, сказала, что ты уже приехала, велела слегка подбодрить тебя. Первая ночь в новом доме, и все дела. — Ясно, — с чувством юмора у этого парня, как она поняла, было совсем плохо. — Ну, тогда пока. Рэй с крыльца понаблюдала, как он аккуратно разворачивает свой фургончик и, посигналив на прощание, скрывается в аллее среди тощих голых деревьев, и обошла дом к парадному входу. Действительно, звонок не работал. — Знаешь, не знаю, как я тебе, а ты мне не нравишься. Честно, — призналась Рэй двери и самому дому. Жуткое ощущение, будто он за ней следит, никуда не пропало. Она уже и не помнила толком, сколько раз за ночь просыпалась и засыпала снова. Наверное, не меньше десятка. Сперва ей снился пожар, охватывающий ее кровать и перебирающийся все дальше, пока вся комната не озарялась пламенем. Наверное, она задыхалась и умирала, но помнила только одно — некого позвать на помощь. А затем ей казалось, что на ее кровати кто-то лежит. Спит рядом с нею, здоровенной черной глыбой, и душит ее в своих руках. Ни пошевелиться, ни вздохнуть. — А-а-а-х, — Рэй подскочила в постели, слепо шаря руками перед собой. Там ничего не было. На белом покрывале никто не лежал, только вот дверь была открыта. Черным провалом она уставилась на нее, впуская внутрь холодный воздух из коридора. — Как… как это могло случиться? — под подушкой у нее лежал мобильный, и она подсветила им перед собой как фонариком. Тусклый синий свет мрак не разогнал, наоборот, застрял в проеме, не в силах пронзить темноту. Да и включенный ночник не помог. — Тут кто-то есть? — прошептала Рэй в темноту. Ей ответил скрип половицы в коридоре. Тихий и жуткий. Как будто там кто-то стоял. — Я тебя не боюсь, — и она подскочила, понимая, что если не сейчас, то вообще никогда, одним махом добежав до двери и захлопнув ее. Прижимаясь с другой стороны и прислушиваясь. Тишина. — Ну и ладно, — выходить наружу Рэй не решилась бы сейчас ни за какие богатства мира. Даже с шестью нулями на чеке. Так что просто подперла дверь стулом и легла обратно в кровать, накрываясь с головой. -Я тебя не боюсь, — прошептала она, успокаивая саму себя. — Я тебя не боюсь. Больше снов она не видела. В утреннем свете вчерашние ночные кошмары показались ей совсем глупыми. — Ну и бестолочь же ты, Рэй, — она посмотрела на свое отражение в зеркале с помятым и невыспавшимся лицом. — Вспомни, хуже призраков, которых не существует, есть только люди. За дверью ничего не было. Да и к ней никто больше не рвался. Рэй специально подергала ручку двери и обнаружила, что если не защелкнуть до конца, то через какое-то время порыв воздуха откроет ее. — Один только хороший вопрос — откуда тут ветер? — она даже рамы все проверила. Неоткуда ему было взяться. Но, может, он шел с третьего этажа? — Нужно проверить и там, — решила она. — После завтрака обязательно. Третий этаж являл собой нагромождение досок, плит и кирпичей еще в коридоре. Как пробраться в комнаты через этот завал, Рэй даже не представляла себе. И это все с учетом того, что она всегда была маленькой, ловкой и гибкой. — Ну и кавардак, — она пнула ближайшую к ней доску. От нечаянно поднятого столба пыли захотелось чихать. Ну и еще убраться отсюда подальше, пока она не провалилась на второй этаж через прогнивший пол. — Серьезно, этим строителям следовало бы руки повыдергивать. Под ногами что-то хрустнуло. Ну вот, и снова этот дом издевался над нею. Вздумал напугать? — Меня так просто не возьмешь, — Рэй хмыкнула и глянула вниз. Это же доска. Просто доска. Ничего подобного. Она умудрилась стать на стекло, вот оно-то и не выдержало ее веса. В пыли и среди завалов, прямо в мусоре валялась старая фотография с раскуроченной рамкой. Такая выцветшая, что тут, в полумраке, она бы и не разглядела, кто на ней был изображен. — Ну и ладно, — Рэй аккуратно стряхнула все стекло и засунула фотографию в карман домашнего кардигана. На улице в таком было бы стыдно показаться, но от внезапного ветра, гулявшего по третьему этажу шерстяная кофта защищала на ура. На улицу, срочно на улицу, пока она не подхватила аллергию на пыль и мусор. В поисках хорошего места для отдыха Рэй забралась, наверное, даже слишком далеко, но парк этого стоил. Здоровенная площадка со старинными фонтанами, правда, сейчас не работавшими, беседки и скамьи с навесами. А главное, до дома было достаточно далеко, и отсюда он не казался нависшей тенью, собиравшейся сожрать ее. Рэй подула на заледеневшие пальцы и полезла за перчатками, заодно выуживая из кармана свою утреннюю находку. Фотография оказалась старинной. Свадебной. На ней, на совершенно выцветшем фоне, стояла молодая пара, обнимаясь и прижимаясь друг к другу. Они сплели руки и даже не смотрели на фотографа, улыбаясь самим себе. Такая красивая пара. Одинаковый овал лица, одинаковые взгляды, и даже поза была абсолютно симметричной, как будто между ними просто расположили зеркало, и на самом деле второй половинки там не было. — Ох ты ж… — Рэй и лупа не требовалась, она уже узнала влюбленных. Это были те самые близнецы. — Этого не может быть. Они же… брат и сестра. И все же это не могло быть шуткой или издевательством. На обратной стороне мелким почерком было написано: Люк и Лея Скайуокеры, 1986 год. Новобрачные. — Как такое могло быть? — и она снова полезла в карман за телефоном. Ей сейчас нужно было хоть с кем-то поговорить. Финн приехал через час. За это время Рэй уже дважды облазила весь второй этаж в поисках других фотографий, свидетельств, да хоть чего угодно, чтобы ситуация хоть немного прояснилась. В руках у него было ведерко с мороженым, а взгляд был встревоженным. — Я приехал, как смог. Что такое? — Все… нормально, — сразу сказала Рэй. Не хватало еще, чтобы он подумал, будто ей снова мерещатся призраки или что-то в таком роде. — Ну почти. Я просто хотела у тебя спросить, ты давно у них работаешь? У Скайуокеров. — До меня работал мой отец, так что прилично, а что? — он все еще не понимал, зачем его вызвали просто так, оторвав от дел. — Ты же можешь мне рассказать хоть немного об этом доме, пожалуйста, — она и руки сложила в молитвенном жесте. — Ну… — Финн колебался, переводя взгляд то на нее, то позади, не решаясь. — Есть две версии. Одна хорошая и красивая. Ее обычно рассказывают тем, кто приезжает сюда ухаживать за домом. — А вторая? — А вторая… — он замялся. — Она не для посторонних ушей. — В смысле? — Рэй отобрала у него ведерко и сложила в морозильник, хлопнув дверцей. — В смысле, пойдем прогуляемся. Снаружи с него свалилась вся напряженность во взгляде, да и голос стал поспокойнее. — Не люблю я болтать в доме. — Ну да, — хмыкнула Рэй. — Он же все слышит, — ей это казалось смехотворным, потому что дом не мог взять и разозлиться на сплетничающих людей, но вот Финн в это верил. — Думай, как знаешь, но мой отец переломал себе обе ноги на парадной лестнице, и мне до смерти не хочется повторить его судьбу. — Ты серьезно? — она оглянулась на дом. Из парка он казался просто угрюмым поместьем. Да, жутковатым, но это из-за медленного разрушения и вообще мрачности погоды. Вот было бы тут солнце, и сразу все страхи разбежались по углам. — Более чем, — поддакнул Финн. —Все, что происходит в этом доме, все не к добру. — Ну тогда ты и хозяине его знаешь? — О каком? Старом или молодом? — А был еще молодой? — тут Рэй напряглась. Почему-то ей и в голову не пришло, что время тоже не стояло на месте, и сменилось не одно поколение. — Ну да. Бен Скайуокер. Но я его никогда не видел, — Финн вздохнул и присел на парапет фонтана. — Его мало кто видел вообще. Отец говорил, что он урод. — Урод? В каком смысле? — Однажды он рассказал это одной из приходящих горничных, это давно было, очень давно, и на следующий день упал с лестницы и сломал себе ноги. И позвоночник. — И это был несчастный случай? — В этом доме одни сплошные несчастные случаи. И их там очень много, так что я держу рот на замке. Но я к тому, что с пацаном и правда было что-то не так. Отец говорил, что он странный. И что это он столкнул его. Хотя рядом никого не было, а с Беном все время сидела няня. — В общем, — он вздохнул, — я и сам не знаю, во что верить. Но все замяли. — И ты до сих пор тут работаешь? Не боишься ничего? — Ну, я так тебе скажу, — Финн покосился на нее. — Отец у меня любил принять на душу иногда. Так что может ему что и почудилось. А может, и нет. Но за те деньги, что мне платят, я через пару годиков переберусь в город и поступлю в университет. А пока просто стараюсь молчать. — Ясно, — Рэй присела на парапет рядом. — А родителей Бена помнишь? Или, может, тебе о них тоже что-то рассказывали? Вот этих, — и она достала из кармана свадебную фотографию. — Неа. Только о старом хозяине слышал, Энакине Скайуокере. И вот о Бене. Даже и не знаю, чем тебе помочь, — он пожал плечами. — Прости. Финн уехал практически сразу. Даже не захотел остаться на мороженое или кино, хотя это было бы сейчас лучшим выходом, потому что ближе к сумеркам Рэй уже начинало потряхивать от какого-то странного чувства. Как будто кто-то за ней следил. Она старательно оборачивалась, потом наоборот, делала вид, что не замечает, и старалась глядеть украдкой, но за ней только портреты на стенах галереи следили. Как будто она, маленькое ничтожество, решила влезть в их драгоценные тайны, и пора было с ней что-то делать.***
Рэй проснулась от стука. Что-то медленно и равномерно хлопало где-то в глубине дома, а она понятия не имела, что бы это могло быть. — Да что же там снова такое, — она потянулась и еле успела схватить свой ноут, устроившийся на коленках. Она заснула внизу, в гостиной. Совсем забыла о времени за дурацкой комедией, чтобы не так страшно было, и уснула прямо на диване. Так что теперь все тело ныло, а ноги еле слушались. Кочерга привычно легла в ладонь, и Рэй подумала, что еще пару дней, и это будет ее самым часто-используемым предметом во всем доме. Кочерга, а не мобильник. Хлопало что-то в ее комнате. Медленно и размеренно. — Ну ладно, — она ткнула в дверь ногой, вынуждая тут открыться. Окно почему-то оказалось настежь. А хлопала дверца шкафа. Открывалась с медленным скрипом, но от ветра ее дергало, и она хлопала, а затем снова ползла. — Да что за… — она повернулась к окну, собираясь закрыть его, и осеклась. На ее постели, почему-то расстеленной и приготовленной ко сну, хотя Рэй точно ее убирала, стояло ведерко с мороженым. Только из морозилки. С легкой паутинкой инея на крышке. И ладно бы постель, но вот мороженое она точно не брала. — Я тебя не боюсь, призрак ты чертов! — заорала Рэй, с дрожью подцепливая ведерко кончиками пальцев и отставляя на ночной столик. — Слышишь меня?! В глубине дома, где-то на первом этаже, что-то бухнуло, словно отзываясь. — Ах тааак… — она могла бы остаться тут. Подпереть дверь стулом, как в прошлый раз, или просидеть под нею с кочергой в руке, но сейчас она была, пожалуй, слишком разгневана. В призраков Рэй не верила. Никогда и ни за что. Так что если этот призрак собирался появиться, она готова была дать ему отпор.***
Двери настежь. Все, включая входную. А внутрь занесло первый снег, как некстати вздумавший пойти в конце октября. А еще ее одежда, вся верхняя одежда, которую Рэй собиралась сейчас надеть и выйти ждать Финна на улице, пропала. И ботинки, и даже старый кардиган, который она оставила на спинке дивана вместе с фотографией внутри. Этот дом не желал выпускать ее наружу. — Черт бы тебя побрал! — Рэй хватило только на пять минут замерзания на крыльце перед домом. Телефон не ловил, наверное, из-за начинающейся метели, а ноги в тапочках заледенели напрочь. Так что пришлось признать поражение и вернуться, закрывая парадную дверь изнутри. — Знаешь, я все еще не впечатлена, — крикнула Рэй дому и сжала кочергу. — Ты же явно можешь еще круче, а? Ну так покажи, чего ждешь, — и она звякнула стукнула кочергой о пол. Ей ответил точно такой же стук. Только где-то на галерее, которая с ее позиции просматривалась очень плохо. Сплошная темень и выступающие из нее угрюмые лица, да и только. Рэй стукнула дважды, наверное, больше из чистого любопытства. И точно так же что-то дважды стукнуло ей в ответ. — Да ты еще и говорить умеешь? Отлично, — пробормотала Рэй себе под нос. — Просто отлично. Она опасливо сделала шаг вперед, нащупывая переключатель света для галереи. Основной свет для картин располагался там же, рядом с угрюмым Энакином Скайуокером, но общий пульт для всего освещения был и тут. — Ты меня оставишь в покое? Стукни раз, если да, и два, если нет, — пришла ей в голову замечательная идея. Общение с призраками? Вот только этого ей не хватало. Бумммм-бумммм, снова откуда-то с галереи. — Ясно, — ну правда, а чего она хотела. Что она заявится сюда, а призрак тут же присмиреет? — Но ты хотя бы не собираешься меня убивать? Один удар. Наверное, это означало, что не собирается. Ну просто прекрасно. — Ну все, Рэй, держись, — прошептала она сама себе и щелкнула пультом. Резкий свет с галереи, все двадцать лампочек, чтобы преподнести каждую картину самым наилучшим образом, вспыхнули тоже разом. И ослепили ее. Но даже так, отшатываясь к двери и хватаясь за косяк, чтобы удержать равновесие, Рэй могла бы поклясться, что на мгновение видела черную здоровенную тень, возле одной из картин. Она была почти в два метра, не меньше, и напоминала силуэт человека. А потом лампочки погасли.***
— Эй? — оказаться в темноте оказалось совсем ужасной идеей. Даже с кочергой в руке. В заднем кармане джинсов лежал мобильник, и на крайний случай подсветить себе можно было им. Но вот попробуй еще дотянись до него, потому что Рэй вжалась спиной в дверь и старательно затаила дыхание. Ей показалось… Ей не показалось. По парадной лестнице кто-то шел, спускался медленно и осторожно, хотя видел он, наверное, куда лучше, чем она. — Нет-нет-нет… — она все еще помнила обещание призрака не оставлять ее в покое. — Только не трогай меня. Пожалуйста, только не трогай меня, — молила Рэй, не зная, к кому обращаться. К дому? Если он слышал ее, тогда да, она готова была говорить с ним. Или чем угодно. Звук шагов все приближался, и она сделала все, что могла. Принялась наотмашь бить кочергой по воздуху, хотя толку от этого было совсем мало. А потом что-то к ней прикоснулось. Это было ужасно. Что-то прохладное, нечеловечески-прохладное, словно призрак, прошлось по ее щеке, уворачиваясь от кочерги. Погладило с нежностью и опустилось на горло, сдавливая кадык и не давая дышать. Последние секунды три Рэй показались вечностью. Она падала и падала, и в ушах звенело, под глазами вспыхивали огоньки, а ее тело внезапно поднялось над полом и понеслось куда-то. Что-то холодное прижалось к ее щеке. Рэй вздрогнула и открыла глаза, собираясь драться или бежать, или и то, и другое. Но у нее это вряд ли бы получилось. Она оказалась в собственной постели, ее-то Рэй уже научилась отличать от других, даже запах от ее подушки шел ее, терпко-кисловатый, яблочный, от шампуня. А еще она была спелената по рукам и ногам, и даже пошевелиться не могла бы. Потому что вместе с нею в постели кто-то был. Кто-то. Или что-то. В темноте оно казалось огромным и тяжелым. — Я не боюсь тебя, — сдавленно прошипела Рэй, собираясь высвободить из мертвой хватки одеяла свою руку и сделать что-нибудь еще. Не вышло. Ее запястье перехватила чужая рука, сжимая так, что Рэй чуть не взвизгнула. Хватка сжималась все сильнее, стоило ей начать бороться, так что в конце концов она сдалась и вернула руку обратно. — Я все равно тебя не боюсь, слышишь? — она должна была сказать это. Тому, кто был сейчас рядом. Этот призрак или чем оно являлось был почти человеком, со слишком теплой одной рукой и странной другой — прохладной. Вместо ответа призрак только придвинулся ближе, практически вжимая ее в кровать, и стиснул так, что Рэй чуть не задохнулась. Его подбородок уткнулся ей куда-то в макушку, и она напряглась. Чего бы оно ни хотело, это явно было бы против ее воли. Так что оставалось только неподвижно лежать и молчать, надеясь, что призрак уйдет. Исчезнет. Или, если же это был человек, просто заснет, позволив Рэй сбежать. Она считала до ста, а затем тихонько пыталась подвигать рукой. И каждый раз только получала порцию боли. — Ауч, — наконец не выдержала Рэй. — Ты сломаешь мне руку, больно же. Ее призрак и внимания не обратил. Вцепился в ее запястье снова. — Да не сбегу я, — с отчаянием прошипела Рэй. Ноль внимания. — Я обещаю. Даю тебе слово, что не сбегу, — попыталась она убедить его, как только могла. Ее пальцы уже занемели, и если так пойдет дальше, они вообще потеряют чувствительность надолго. — Пожалуйста. Может, это последнее «пожалуйста» было достаточно убедительным. А может, ее жалобный тон, но призрак хватку разжал. Но вместо того, чтобы отпустить ее, только обнял за плечи и притянул так, чтобы она и пошевелиться не смогла. — Спасибо, — еле выдавила Рэй из себя. Она бы сейчас вскочила и сбежала, или ударила его, да только шансов, что она попадет, было чуть больше, чем ноль. А вот он каким-то образом видел все прекрасно. Предчувствовал, наверное, если призраки умеют это делать. Рэй пошевелилась, изгибаясь и подстраиваясь под чужое тело, и нечаянно дотронулась до чужой руки. Она могла бы поклясться, что та пластиковая. Легкая и холодная, гладкая наощупь, какими никогда не бывали руки. — Господи, черт подери, — на мгновение ей почудилось, что она лежит в одной постели с ожившей куклой, в которую вселился злобный дух. — Пусть это все будет только сном. Обычным сном. Пусть это будет сном…***
Ее разбудил какой-то треск. Рэй встрепенулась, задыхаясь, и подскочила на кровати. Это была ее постель, несомненно. И лежала она в ней одна, никаких призраков, демонов или чего-то в таком духе. Даже покрывало не помятое, как будто его только что поправили. Правда, в одежде. Так что это никак не могло быть дурацким кошмаром, все то, что шло после звонка Финну, и света, выключившегося в галерее… Телефон! Она должна была позвонить Финну и попросить его забрать поскорее. Рэй выгнулась, нащупывая карман. Но мобильника там не было. Ни в одном кармане. Ни во втором. Ни в постели. И даже под кроватью. Он просто пропал, и почему-то можно было не сомневаться в том, что домашняя линия окажется также недоступной. Большую половину дня Рэй провела на своих двоих. Она так и не нашла верхнюю одежду, поэтому пришлось импровизировать, но дойти ей удалось до конца парка. Парк был бесконечным, как минимум. Плюс лужи от растаявшего снега, и пронизывающий ветер. А еще ограда в три человеческих роста, на которую не залезешь. Через нее только перелететь можно было. При наличии крыльев. А к вечеру похолодало, и снова пошел снег. Так что она вернулась. Вернулась и устроилась на кухне, заперев черный ход и кое-как подтащив буфет к двери, которая, увы, никак не закрывалась. И осталась сидеть в компании своего ноута, идиотской музыки и парочки десятков ножей. Ножи были острые, и, наверное, с ними было куда безопаснее, чем с кочергой. — Я тебя не боюсь, — Рэй устроилась на полу возле стены, бессмысленно пялясь на тени, пляшущие за окном. Спать совершенно не хотелось, да и дом молчал. Казалось, что он совершенно пустой. И ей это просто почудилось.***
Она снова была в чужих руках. Снова прижата к кровати так, что не пошевелиться. И ее призрак утыкался ей носом в щеку. Рэй аккуратно пошевелилась, стараясь вообще не дышать, и протянула руку к его лицу. Она должна была удостовериться, что он настоящий. Должна была… Под ее пальцами была маска. Сделанная из чего-то мягкого, бархатистого наощупь. Маска закрывала лицо, заканчиваясь под подбородком. А дальше шло теплое тело, мягкое горло с выпирающими кадыком, ключицы над воротом майки. Это был не призрак. А человек. — Зачем? — прошептала она. Он, наверное, уже должен был проснуться от ее прикосновений, и сейчас ждал чего-то. — Зачем? — Поцелуй меня, — у него был сдавленный голос, тихий и хриплый. — Отпусти меня, пожалуйста, — она понимала, к чему все идет. Прекрасно понимала, зачем он оказался в ее постели. И почему она лежит под одеялом раздетая. — Сначала поцелуй. Рэй не знала, зачем это делает. Она просто прикоснулась губами к искусственным губам, совсем не дыша и слушая свое колотящееся сердце. А затем рванулась вбок, путаясь в одеяле, скатываясь с кровати, и понеслась в сторону двери. Ей было плевать, что она совсем без одежды, что у нее поджилки трясутся. Выключатель громко щелкнул, на секунду ослепляя, но затем Рэй увидела. Она увидела все.***
Это действительно был человек. Живой, из плоти и крови. Он все еще был в ее кровати, не успев выбраться, чтобы догнать ее. И обеими руками, одной своей, настоящей, а другой пластиковой, или из чего теперь делали протезы, он держался за свое лицо, прикрывая его от взгляда. — Убери свет, — попросил он хрипло. — Ты… — если бы у нее была кочерга, да хоть что-нибудь, она бы его на месте убила. Вернее, попыталась, потому что он был слишком здоровенным. Громадным как лось и с широченными плечами. Такого кочергой не возьмешь. — Убери его! — в этот раз он не просил, рявкнул так, что Рэй вздрогнула. — Пожалуйста, — вышло совсем жалко. — Не трогай меня. — Я. Сказал. Убери. Свет. — Нет, — Рэй не была дурой. Отлично понимала, что стоит ей выключить его, как он кинется на нее. Бен Скайуокер принялся подниматься с кровати. А это был он, потому что сквозь сцепленные на искусственном лице пальцы Рэй видела те же глаза, что и на картине. Колючие, черные. Обозленные на весь мир. — Я не убегу, — Рэй вжалась в дверь. — Пожалуйста, не трогай меня. Мне же некуда бежать, — у нее даже губы задрожали, и звучала она жалко. — Я останусь тут, с тобой. Только не надо, — и она выключила свет, погружая комнату в полную и кромешную темноту, ожидая того момента, когда он набросится на нее и задушит ко всем чертям, потому что она совершенно безмозглая идиотка. — Иди сюда, — позвал он ее. Рэй даже не пошевелилась. — Иди спать. Она всхлипнула. Кажется, сегодня ей повезло, и до утра она останется живой.***
Под утро Бен Скайуокер ушел. Но оставил ее одежду на стуле возле двери. Пальто, старый шарф и ботинки. Он разрешил ей выйти. Не уйти. — Кто это? — она знала, что он следит за нею, поэтому решила остаться в галерее. Тут света было предостаточно, хоть и выключался он тут же. — Меня… назвали в его честь, — донеслось из угла. Бен Скайуокер умел прятаться. Тени, наверное, были его вторым я, потому что сливался он с ними идеально. — И все? — такой здоровенный портрет, которому место в музее, занимал тут место исключительно из-за имени? Или из-за истории за ним. — Нет. Он пытался убить моего деда, Энакина, когда тот решил задушить свою жену. Деду казалось, что она беременна от другого и что дети в ее утробе прокляты. — Люк и Лея, — Рэй перешла к следующему портрету. — Они были прокляты? — она знала, что нарывается с такими вопросами, но уже не могла сдержаться. — У них получился я, — Бен развел руками, словно красуясь. И все еще оставаясь в тени так, чтобы она не могла видеть его лицо под маской. — Что случилось с твоим лицом? — мальчик на портрете еще не носил масок. — Его больше нет, — он пожал плечами. — Ясно, — ну, а что она могла сказать? Начать жалеть? Рэй сомневалась, что такому человеку вообще нужна чья-то жалость. — Ты отдашь мне телефон? — ее план побега все еще был теоретически возможен. Но только при наличии фургона, на котором она уедет как можно дальше отсюда. — Нет, — отрицательно покачал головой Бен. — Тогда… — Рэй вздернула подбородок. Сдаваться слишком рано. — Тогда я хочу мороженого.***
Оставшиеся до приезда Финна дни Рэй считала с удвоенным жаром. Она даже привыкла, что ночью Бен Скайуокер приходил к ней, забирался в кровать и устраивался рядом, требуя, чтобы она обнимала его. С объятиями проблем не было. А вот с поцелуями — да. — Я не буду делать этого, — сказала она ему, нахмурившись. В темноте он ее надувшееся лицо не мог заметить, но вот тон говорил сам за себя. — И не проси. — Тогда я сломаю тебе руку, — он ухватился за ее запястье, сжимая так, как это делал в первую ночь. Вот тогда до нее дошло, насколько она беспомощна перед его силой. Он и шею ей мог переломить двумя пальцами. — Ну ладно, — она сжалась под грубой хваткой. — Но хотя бы можно… можно я не стану целовать эту дрянь, а? Маска наощупь была жутко скользкой. И неприятно пахла резиной, или чем-то таким. — Пожалуйста, — попросила Рэй. — Можно я поцелую тебя? Его губы были сухими и шершавыми, все в корках и шрамах, которые она не могла не почувствовать. А еще он совершенно не умел целоваться, позволяя ей делать все самой. — Ш-ш-ш, — Рэй попыталась успокоить его, сдергивая с лица маску. — Я же все равно не вижу тебя. Все, что она могла, это дотрагиваться до его изуродованного лица кончиками пальцев, гладить, пытаясь воссоздать облик в воображении. Той ночью он больше не надел эту жуткую маску, и впервые ей не показалось, что она спит с призраком в теле куклы. Бен Скайуокер был самым настоящим человеком.***
Машина сигналила так громко, что Рэй могла бы услышать ее даже с другого конца дома. Или с чердака. -Привет, — она улыбнулась и помахала Финну. — Привез все, что я заказывала? — Ага, — кивнул тот и принялся выгружать из машины коробку с овощами. — Все, как заказывала. До тебя, смотрю, не дозвониться. — Да уж, — Рэй улыбнулась кое-как. — Потеряла, представляешь. Вот бестолковая. Слушай, — она наклонилась к его уху, — ты должен кое-что сделать для меня. — В смысле? — покосился на нее Финн. — Выгрузи все продукты, а потом не уезжай. Подожди меня у ворот, — и она прочистила горло, продолжая уже громким голосом: — Спасибо, что помогаешь мне. — Ага, — Финн явно не понимал, что происходит. Да и выглядела она сейчас, наверное, безумно. Ей было не до одежды. Ей вообще не нужно было ничего. Она просто хотела сбежать. Сбегать у Рэй всегда получалось лучше всего. Но в галерее она остановилась, подходя к портрету Бена Скайуокера, прижимая к холсту ладонь там, где была его щека. Чистая и неповрежденная. — Прости, — она не могла ему помочь. Ничего не могла сделать. Мальчик, смотревший на нее с портрета, не мог бы ответить. Финн был на кухне. Лежал в луже крови с ножом, вогнанным почти по самую рукоять в спину. Взгляд у него был такой удивленный, будто он так ничего и не понял до самого конца. — О господи, — Рэй прикрыла рот рукой, понимая, что сейчас закричит. — Зачем? — Я же сказал, что не оставлю тебя в покое, — Бен Скайуокер сидел рядом с трупом, с каким-то пустым интересом разглядывая ногти на своей целой, левой, руке. Маска покосилась, отлипнув от лица, и казалась чем-то чужеродным, но совсем не страшным. Просто смятый кусок резины с прорезями для глаз и рта. Как забавно, и Рэй захотелось засмеяться, или, может, даже заплакать, ей же показалось, что эта маска — нечто уродливое. А не то, что было под нею. — Вообще? — она скривилась, понимая, что вот-вот заплачет. Под руку ей попался нож, один из тех, что Бен вывалил на стол, собираясь убить Финна. — Да. Прости, — он кивнул, и маска еще больше отклеилась, обнажая кусок кожи, бледной, изуродованной здоровенной тяжью шрама. Она присела с ним рядом и содрала остатки, глядя на настоящего Бена Скайуокера. Он плакал, и по изуродованному лицу текли слезы. — Поцелуй меня, — попросил он, глядя на нож. — Пожалуйста. Его губы были мокрыми, солеными и шершавыми. А нож таким острым.