250 shades of black and white

В конце концов она полностью оправдывает свое звание супер-хищника. Он даже не видит, не слышит их шагов, а Рей уже подбирается на своих тонких ногах, распускается диковинным цветком — руки порхают в воздухе, напоминая крылышки колибри, наращивая шипы по всей длине. И вскоре вместо очертания человеческого тела — ее обычная форма, полученная после слияния со старым ДНК — растет клубок из острых нитей, шипастая роза, распустившаяся перед Кайло, чтобы укрыть его при надобности. — Что... — до него доходит, но поздновато. Когда один из снарядов пролетает мимо щеки, опаляя огнем, но, к счастью, не задев глаза. Целились в голову, значит, он им больше не нужен. Кайло пытается выглянуть из-за шипастой спины, но Рэй гортанно рычит, перехватывая его за горло одним из черных щупов и тянет обратно. Все, что он успевает заметить, это около двух десятков моно-техников. Передний ряд уже опустился на колени, приготовившись отстреливаться до победного, а позади них всех Хакс. Вряд ли тот представлял, с чем столкнется — на нем нет защитного костюма, всего лишь обычная одежда, хотя маску для себя где-то нашел. Поняв, что промазал, Хакс поспешно опускает снайперскую винтовку, и, хоть лицо его сейчас кажется янтарным пятном в обрамлении белого пластика, Кайло может себе представить, что на нем написано. Страх. Досада. Ненависть. Ничего нового. — Убейте его, ну! — приглушенно орет Хакс и взмахивает руками. — Тварь не трогать, понятно? Усыпим ее. Тесный проход снова озаряется вспышками, треском и еле слышным стоном. Рей пока еще не неуязвима. Убить ее из обычного оружия невозможно, да и усыпляющий раствор, кажется, не действует вообще, но ей больно. Она стонет снова, и Кайло прижимается к ней всем телом — пытаясь успокоить. — Держись, — шепчет он в черные шипы, что не ранят его. — Нам нужно выбраться отсюда, и поскорее. Понимает ли она его? Или это всего лишь инстинкт выживания любой твари, но Рей подается вперед, ворочается, оставляя на стенах глубокие царапины, и несется вперед. Те моно-техники, что стояли на ногах, еще успевают убраться с ее пути, остальных она разбрасывает словно песчинки — Кайло моргает всего единожды, а затем они мертвы. Рей не обычная химера, она не трогает тела, ей они без надобности. Вместо этого она направляется к Хаксу, а тот словно в танце движется назад. — П-п-почему... — Хакс трясет головой. Он не молится, больше не требует остановить Рей, — почему ты не тронула его? Рей вряд ли ответит. Даже если бы ее горло и могло издавать нормальные звуки, подражая человеческому голосу, она слишком занята разделыванием оставшихся монотехников, удерживая Хакса одной рукой на весу. Если сломает ему шею, Кайло будет очень даже не против, и пока есть время, он подбирает валяющуюся под ногами шоковую тонфу. Неужели они думали усмирить ее дубинками? Или же это было предназначено для него самого, чтобы препроводить к Сноуку для дальнейшего разбирательства? Сноук! — Рей... — гаркает он ей в спину, и она отрывается от груды красного мяса, изодранного до неузнаваемости, слегка приотпускает горло Хакса, и тот дергается, пытается пнуть ее ногой и не нанизаться на шип. — Рей, брось его! Нам надо уходить. Она поймет, она же чует опасность всем своим телом и уж тем более услышит, как бьется его сердце. Кайло боится не за себя, за нее. Что сделает Сноук, заполучив Рей? О, он посадит ее на поводок, запрет в клетке, как это уже было с ним самим и Хаксом, что отчаянно пытается выдраться из цепких щупальцев, меньше всего напоминающих пальцы, что давят на кадык. Он разберет ее по атому, пытаясь вычленить ген бессмертия. Он снова наложит лапу на то, что принадлежит Кайло. Маленький вибро-нож сверкает серебристой рыбкой и взмывает вверх, целясь в ее лицо, подвижное и изменчивое. Лезвие тонет в вязкой плоти, а Рей стонет сильнее — о, она тоже умеет причинять боль, возвращать ее сполна. Пластиковая маска, предназначенная в основном для защиты от грязного воздуха, трещит под ее пальцами. И осыпается. Хакс кричит — забавно, а ведь Кайло ни разу не слышал этого, жалобный вопль, надсадный и громкий, — и сучит ногами, вытягиваясь все выше и выше. Наколотый на тонкий шип, застрявший в глазнице. — Рей!!! — Кайло добирается до нее и дергает за чернильное плечо, расползающееся клейкими нитями под его пальцами. — Нам пора! Хакс сдохнет и без этого. Шип, скорее всего, повредил не только глаз, но и мозг. Так что пара минут и он унесет все их секреты в могилу. Рей огрызается и шипит, разъяренно воет, поворачивая к Кайло свое лицо с застрявшим в нем обломком лезвия. Глупая, бестолковая девочка, она еще научится регенерировать в свое время. — Вот так, — Кайло бесстрашно сует пальцы в чернильную массу, прощупывая повреждение. Да, достало до кости, но он аккуратно раскачивает края лезвия, не замечая, как расцарапывает собственную руку, и, вытащив, отбрасывает в сторону. — Вот и все. Все. Оно заживет, Рей, — уйдет без следа, и она даже не вспомнит об этом. — Все хорошо. Теперь идем. Повинуясь его воле, Рей покорно наклоняет голову и трется щекой об окровавленную ладонь. Может, она и не человек, а монстр, но... умный. И благодарный. Кайло наклоняется над Хаксом и вытаскивает из кармашка на груди пропуск. Надо же, Хакс еще жив. Вздрагивает и тянет к нему свои руки. Шепчет осипшим от крика голосом. — Как... Как ты смог... — правого глаза больше нет, превратился в кровавое пятно, совсем черно-синее в центре. — Приручить... ее. Он умрет через минуту. Может, две. Пусть знает. Кайло приближается еще ближе и чувствует запах, исходящий от него. Сладковатый, до тошноты. Отвратительный запах смерти. Это то, что однажды случится и с ним самим, но от него он уберег самое дорогое, что было — Рей. — Потому что... — слова сами идут на язык, их не сплюнуть, от них не избавиться. — Потому что я такой же. Он больше не видит лица Хакса, времени совсем мало, если оно еще не вышло совсем, а им еще добираться до личных лифтов, чтобы никто не отследил, из какого выхода они с Рей уйдут. Но Кайло и не надо, он и так знает, там то, чего никогда не было на лице Хакса — тупого, совершенно искреннего недоумения. Впервые он узнал то, что никак не смог бы разложить по полочкам, разгадать, побороть. Лифт встряхивает, и Рей, привалившаяся к плечу Кайло, спрятавшая шипы, почти напоминает себя же в прошлом. Такая маленькая, притихшая и ручная смертоносная химера.

***

Это старый выход, поврежденный снаружи — здесь даже стены покосившиеся. Кажется, вот-вот рухнут на голову. Так что Сноук приказал запечатать его давным-давно от греха подальше. И совсем неудивительно, что здесь нет защитных костюмов. Нет вообще ничего, ни даже самой захудалой тканевой маски или завалящихся сапог, которые могли бы продлить мучения Кайло минут эдак на десять. А назад пути нет. Верхний сектор весь перекрыт — Кайло видел это, переключив камеру наблюдения, и там не две дюжины моно-техников с тонфами или бластерами. Сноук отправил на поимку особо важной пленницы почти всю свою личную охрану. Их красные одеяния сливаются с густым алым светом, льющимся сверху. Соты загерметизированы, на каждом выходе такой пост, будто собрались встречать чужую колонию, вздумавшую вломиться в Супремаси. — Твою мать... — он мечется по тесной комнатушке, хлопая дверцами пустых шкафчиков и еле сдерживается, чтобы не разгромить тут все. Это лишнее, но по-другому Кайло не может. Она уйдет, это так. Но как только он вскроет дверь, умрет сам. Достойная кончина? Нет, потому что Рей еще слишком слаба. Ей нужно набраться сил, ей нужен кто-то, кто поможет ей. — Прости, прости меня, — это будет долго, болезненно. Кайло видел, как умирают те, что выходят наружу без костюмов, а затем попадаются химерам. Не сожрет сразу, так заразит. — Но другого выхода нет, — он пойдет столько, сколько сможет. Та химера, что напала на Супермаси, наверняка не ушла далеко. А по свежим следам без защиты нельзя. Но хуже только если она решила размножиться, это верная смерть. — Рей, — она чувствует его нервозность и сама встряхивается словно перед боем, по гладкому черному лицу идет рябь, но затем пропадает. — Послушай, ты должна выжить любой ценой, — что еще Кайло может сказать ей? Я люблю тебя? Это не та Рей, в которую он был влюблен и чей образ сохранил неизменным, она теперь нечто большее, но ее больше нельзя любить. Проще уж насадиться обеими глазами на ее шипы, чтобы ослепнуть, один в горло, чтобы больше не дышать. И последний в сердце, чтобы наверняка. И все же оно стоит того. Она стоит того, в любом виде. Кайло быстро, пока не передумал, прикладывает карточку Хакса, и порыв свежего ветра толкается в лицо. Он слишком чистый после искусственного воздуха колоний, перенасыщен кислородом, и Кайло ведет. Еще немного и грохнется прямо тут, свалится Рей под ноги, так и не успев ничего толком объяснить. — Убегай, — хрипит он. — Пожалуйста, уходи!!! К тому времени, как здесь будут охранники Сноука, он сам уже благополучно сдохнет. И все же следовало взять не тонфу. А нож. Что-нибудь поострее, чтобы загнать в сонную артерию поглубже, чтобы исключить возможность того, что его все же откачают. Сноук ведь не успокоится. — Рей... — Кайло уже и сам не слышит своего голоса, все заменил грохот в ушах. Кажется, это его кровь, готовая вскипеть и вырваться наружу. — Прошу... Она тянется навстречу, подхватывает его — острые кости под чернильной вязкой плотью — и что-то ползет по ладони, по запястью. Сдавливает руку, заставляя выпустить бесполезную тонфу. Это напоминает процесс поглощения, только Рей не хочет сожрать его. Вместо этого она обволакивает его собой, передвигается так быстро, что Кайло не понимает, как так она уже за его спиной. Вжавшаяся, устроившаяся на плечах, как маленький ребенок или плащ. Вязкость льется в рот и обволакивает небо, язык. Больше нет отравленного воздуха, который он сам создал, но позабыл из-за долгого пребывания под куполом. Нет грохота в голове, только непрерывное ощущение шевеления по всему телу. Рей устраивается на нем тугой перчаткой и вздыхает позади его плеча, совсем как живой человек. Идем же, вот что бы сказала она, будь у нее язык. Вместе. И Кайло, приноравливаясь к новому телу, усиленному непроницаемой броней, потерявшему всякую тяжесть, подхватывает упавшую тонфу — не стоит оставлять никаких следов — и выбирается наружу, подставляя лицо солнечному свету.

***

Этот новый мир ему нравится. Он пуст, он чист, он здоров. Кроме химер, конечно, но и с ними можно бороться. Главное, сначала обучить Рей. Дать ей набраться сил. Это пока она уязвима для многих угроз, вскоре защита в виде Кайло ей больше не понадобится. Он думает об этом, перешагивая через поваленные деревья, поросшие синим мхом. Солнце перебралось по правую руку и теперь бешено пляшет сквозь тонкие стволы деревьев. Они идут домой, понимает Кайло. В Орден Рен, куда больше нельзя. Сноук доберется и туда, не поможет и то, что в Ордене остались верные Кайло люди. Тогда куда? Он оглядывается снова. Лес заканчивается и за ним начинаются поля. Пустые, поросшие сорной травой, а не злаками, как когда-то. За полями будет дорога, вымощенная желтым кирпичом. Такая древняя дорога, что он и сам не знает ее историю — в его детстве вместо камня лили расплавленный асфальт, и машины скользили по нему с ровным гудением. Только вот он весь лопнул, пошел трещинами, пропал под слоем пыли и нанесенной земли, а что не укрылось, сожрали химеры. Желтые кирпичи же остались, до камней этим тварям дела не было. К тому же Кайло устал. Можно сколько угодно твердить себе обратное, но это правда. Сутки без сна, возрождение Рей, убийство Хакса — это все как камень, повисший на шее. И на веках. Стоит сомкнуть их дольше, чем на пару секунд, и уснет. Нацепив на себя химеру, он не стал ею. Это Рей неутомима, она может шагать сколько угодно. Она и без того помогает ему, как может — ее тело как каркас для водянистой, беззащитной медузы, которую заставили идти. Им нельзя в Орден. Кайло трясет головой, отгоняя подступившую усталость, и смотрит на солнце. Оно сядет у каймы купола. Но к тому моменту, как они туда доберутся, вся армия Сноука будет ждать их у ворот. — Что? — он чувствует, как Рей ластится о его щеку собственным лицом, размазанным тонким слоем по коже. — Что такое? — ее косточки мягко надавливают на подбородок, поворачивая в сторону дороги. Желтая дорога, по которой он ездил столько раз, когда... Кайло вздыхает. Если бы не был настолько уставшим, может, даже засмеялся. Завопил во весь голос, привлекая внимание химеры. Отличная идея покончить со всеми бедами сразу, конечно, и все же какое-то странное веселье наполняет его изнутри. Такой на вкус бывает последняя надежда обреченного на смерть. — Хорошо, — он перехватывает поудобнее тонфу, опираясь на нее как на посох, и берет курс на Ач-То. Если понадобится, он будет идти всю ночь и день, до последнего вздоха. Унесет Рей и спрячет там, где никто не станет их искать. И будет защищать ее до последнего вздоха.