***
Все вещи снова упакованы по коробкам, зарыты под землей, упрятаны так глубоко и далеко, что даже у нее будет шанс забыть, где они. Может, это и к лучшему? Рей опускается на колени над распростертым в луже крови телом и прислушивается — громкие шаги Рена спутать сложно, тем более, что он не прячется, не пытается скрывать свое присутствие от кого либо. Ломится в дверь словно медведь, налегая так, что петли жалобно скрипят, не выдерживая. Отлично, как раз вовремя. Она поправляет прядь волос, измазывая пальцы в крови, в своей собственной — ее пришлось забрать достаточно много, чтобы смешать в правильных пропорциях, хотя легкая небрежность даже не портит картину. Выломанное, свернутое горло под ее пальцами так и сияет, словно облитое золотом, а глаза, зелено-карие, уставились в пустоту, и это красиво. Она красивая — Кайло так часто называл ее принцессой, а Рей все это казалось издевкой, но теперь... Теперь она не стала бы с ним спорить. Мертвой она выглядит куда лучше, чем живая, по крайней мере, в ее взгляде больше нет страдания. Только умиротворение. — Отойди от нее! — первое, что он замечает, это кровь, много крови, затем тело в центре помещения, будто принесенное в жертву, оно заключено в алый круг, подсыхающий по краям, а затем и убийцу, наслаждающегося последним прикосновением. — Ублюдок, я тебя... Видеть его истинную боль — достаточная плата за все. Он выглядит так, словно сошел с ума или на самом краю, бледный, растрепанный, его движения рваны и почти неразличимы в низком желтом свете, и меньше, чем за одну секунду он оказывается рядом с нею. С ними двумя, одной живой, а второй — уже нет. — Я тебя убьююююю... — из его горла несется вой, утробный, звериный, и лицо искажается в гримасе первобытного бешенства. И он не лжет, совсем нет. Он действительно готов убить Хакса. — Ублюдок! — его руки стискиваются на шее обручем, заставляя задыхаться, а глаза черные, острый зрачок и сплошная темнота кругом, а во взгляде больше нет ни капли рассудка. — Рей... — Кайло отшвыривает ее в сторону и кидается к телу, тормоша, встряхивая, будто это поможет срастить сломанную трахею, а сердце забиться. — Пожалуйста... Нет... — он прижимает труп к груди, баюкая его, и заходится этим жутким воем, напополам с хрипом, рвущимся изнутри. — Рей... Посмотри на меня, пожалуйста... давай, ну? Смотри на меня, я тут, я пришел... Рей... А она думала, в нем не осталось человечности. Вот она вся, как есть. Может, Кайло и не умеет любить, как нормальные люди, не знает, что такое нежность, забота, но он не лжет сейчас. И это с лихвой искупает все прошлое, грехи его и Платта, и то, что будет потом. А оно будет, это Рей может сказать точно, потому что из них двоих хотя бы один умеет любить. И будет делать это до последнего вздоха. "Хватит", — она приподнимается, неловко опираясь локтем, складывает пальцы, непривычно длинные, окровавленные, и встает на ноги. Ей повезло, что он не захотел сразу убивать Хакса. Хотя синяки на шее — ее, под чужой кожей — останутся надолго. "Хватит, Кайло". Он так и не понял, что она все еще здесь, живая, запрятавшаяся под чужое обличье. Что это все было частью плана. — Ты... — оскальзываясь в крови, отбросив несчастное, ни в чем не виноватое тело безымянной девушки в сторону, Кайло подрывается к ней, стискивая до боли, разглядывая так, словно собрался дыру в ней прожечь взглядом. — Принцесса? Рей вздыхает и закатывает глаза. Если бы он не был таким психом, дошло бы куда раньше, и все же какая-то часть ее, та, что так схожа с Реном, буквально заходится от счастья. "Нет. Просто Рей", — она заканчивает слово и оставляет лишь средний палец. Достаточно убедительно? Вполне. — Но как? Ты... Ты прикончила Хакса?! "Ага", — она кивает. — "Он бы нас выследил потом. Я не захотела рисковать". Платт никогда не учил ее забирать чужие жизни. Лишь кожу — соскребать шелуху, оставляя самую мякоть на месте. Живой. Но Хакс не был обычным человеком, в его глазах она видела обещание — однажды найти и сделать то же самое. — Охренеть! — он даже не замечает, что, касаясь рта ладонью, еще больше измазывается в крови. — Ты в самом деле сделала это! А я сначала... подумал, что этот ублюдок добрался до тебя первым, что он... "Нет", — Рей качает головой. — "Пойдем отсюда". — Куда? Время расправляться с драконом и спасать рыцаря-психа для прекрасной принцессы.***
С тех пор, как Сноук решил, что ему хочется править сразу двумя мирами, охрану в его башне усилили в три раза, и Кайло показывает, задирая манжету, знак на запястье, который Рей сначала спутала со старым шрамом. У Хакса точно такой же. — Приложишь его к сканеру, — учит он ее, пока их кар несется в ночном потоке неоновой реки. — Керамбиты придется оставить снаружи, теперь он боится даже собственных наемников. Меня больше, конечно, — в его голосе больше нет боли, лишь какая-то надрывная задиристость, словно он собирает все силы к следующему моменту. К смертельной битве с чудовищем. — У Хакса кредит доверия куда выше. Он не связывается с женщинами и не пытался... — его лицо, выкрашенное синим светом, льющимся внутрь сквозь окна, все равно кажется живым. Может, потому что он улыбается. — Соскочить. Он наклоняется к ней и обнимает за плечи, а затем оставляет поцелуй на виске. На виске Хакса, если быть совсем уж конкретной, но Кайло это совершенно не беспокоит. Будто он видит сквозь маску, хотя... так оно и есть. "Одна проблема", — больше всего Рей хочется соскрести чужое обличье с себя и поцеловать его в ответ, но она лишь шевелит пальцами. — "У меня нет его голоса. Сноук поймет". — Да. Но не сразу. Я... — Кайло закусывает щеку изнутри. — Я придумаю что-нибудь. Обязательно. Ты просто... веди себя, как Хакс. Это она сможет.***
Она делает все в точности, как просил Кайло — берет его за загривок и толкает вперед, заставляя упасть ничком на зеркальный пол перед креслом Сноука, на котором тот восседает будто истлевшая мумия в царском облачении на троне. Носком ботинка поддает под ребра, а затем застывает с руками на груди, приняв самый надменный вид. Рыжеволосый мужчина в отражении выглядит весьма впечатляюще, и это хорошо. — Хакс? Рен рвется вперед, разрывая тишину рычанием обезумевшего зверя, подрывается на ноги, раскачиваясь со стороны в сторону. — Ты приказал ему убить ее?! Почему... Я поклялся, что буду служить тебе до самой смерти, если оставишь ее в покое! Я просто... Я просто хотел увидеть ее еще раз. Хоть издалека, я просто... — Ты ничтожество, Кайло Рен, — голос Сноука скребется шуршанием ядовитой змеи, уже готовой для прыжка. — Я сделал тебя совершенным, и ты был идеальным. Пока тебя не испортила какая-то никчемная... безродная девчонка! Никто из ниоткуда! Такого я не допущу. Ты будешь делать, как я скажу. Ты станешь послушным, теперь. Взгляд его скользит по пустому залу, от Кайло, осевшего на пол в шаге от Сноука, к Хаксу. К Рей — и когда он смотрит на нее, бессмертная змея, сбрасывающая кожи каждый цикл, древняя и совершенно лишенная какого-либо сострадания, присущего людям, ей так страшно, что она теряется в чужом теле, теряет тонкую нитку, что связывает ее с наружным миром. Тонет во мраке, разглядывая собственное тело с выломанной шеей, распростертое на полу в окружении других мертвецов. Хакс там, дышит, оскаливая окровавленные зубы. Платт там, стальными нитями скрепленный с освежеванными тушами, таким она его оставила, вместе с кожами, она дала ему то, что он хотел от нее. Безымянная, безликая девочка с каре-зелеными глазами, так похожими на ее собственные, с ними. Все они не мертвы, не живы, похоронены в глубине колодца памяти такими. Это бесконечное мгновение, но ему приходит конец. Рей смаргивает и делает шаг вперед, мимо Кайло, изображающего скорбь, к Сноуку. Он такой же, как и Ункар. Точно такой же — ему нравится подвешивать людей за крючки и смотреть, как они корчатся в муках, изображая танцы. И говорить, что это все ради великой цели. Он понимает, что она не Хакс, но слишком поздно, Кайло уже наваливается на него всем телом, а Рей лезет в рот за своей лучшей иглой.***
— Что теперь, принцесса? — они лежат в постели номера безымянного мотеля на самом краю города, облаченные в сине-розовый неон, покрытые потом, все еще слившиеся в безумном приступе страсти, и Кайло рисует странные узоры на ее животе. Рей выдыхает и пожимает плечами — на большее ее пока не хватит, она еле может дышать после его поцелуев, укусов и всего остального. Клеток больше нет, все кандалы сброшены, все нити обрублены разом, и в голове слишком пусто. Там больше ничего нет. "Не знаю", — ее пальцы вспархивают вспугнутыми бабочками и застывают в воздухе. Она и правда не знает. Может... они cмогут уехать отсюда куда-нибудь так далеко, что... Кайло обхватывает ее пальцы своими, забирая в плен. — Я знаю, — в его взгляде смешивается нежность и безумие. — Я займу его место теперь. Я смогу защитить тебя. Ото всех.