Ох и трудно же понять чужую душу.

- Да я правда не жульничаю! - выражение лица Наполеона было такое, будто он вот-вот зарыдает. Игра в карты продолжалась второй час, и каждый раз Илья (да-да, именно каждый), оставался "дурачком". Но ни один адекватный человек на свете не готов признать, что он чего-то не умеет, и потому Илья, с упорством настоящего русского гражданина, доказывал Соло, что тот шулер и обыгрывает несчастного доверчивого напарника исключительно посредством подлого обмана. Хлопнула входная дверь, и ничего не подозревающая немка впорхнула в комнату. - Чем занимаетесь, мальчики? Зря она это спросила, зря... Через минуту Тэллер насильно усадили за карточный стол, и настоятельно, точнее будет сказать насильно, предложили сыграть с Ильёй партию в карты. Шла напряжённая борьба: немка забавно щурилась и беспрестанно почёсывала картами за ухом, что каждый раз заставляло Соло морщиться - такое небрежное отношение, с такой важной вещью! Илья же в свою очередь пыхтел, как первый в мире паровоз, и сверлил глазами стол, пытаясь, видимо, силой мысли заставить карты повиноваться ему. Казалось, игра продолжалась как минимум час, но всему, как говорится, приходит конец, и вот злостчастная партия закончилась. Илья проиграл. Снова. Первый взгляд полный ненависти получила ни в чём не повинная Тэллер, второй был пущен в Наполеона, но с треском раскололся о его насмешку. Это окончательно добило Курякина, и он, по традиции перевернув стол, скрылся за дверью консперативной квартиры. С минуту в комнате стояла гробовая тишина, затем ничего не понимающая немка воззрилась на Соло. Тот был ничуть не удивлён, и только пожал плечами, как бы говоря: "ну бывает...". Решено было не идти искать Курякина - остынет, придёт сам. Соло и Теллер сыграли вместе пару партий, причём Габи выиграла большее количество раз, чем была весьма довольна. Затем, почувствовав, что начала уставать, она поспешила в свою комнату, дабы не испортить своего триумфа. Соло же остался сидеть в гостинной и ждать своего странного, ненормального, вспыльчивого, но от чего-то очень дорого ему, напарника. Как и было предсказано - Илья вернулся. Хмурый, промокший до нитки (на улице был ужасный дождь) и... Раскаявшийся. Ему ужасно хотелось объясниться перед Наполеоном, но подходящих слов Илья не находил, и потому завис на пороге. Соло, не желающий в последствии лечить глупого Большевика от простуды, подскочил снимать с того мокрую одежду. - Дурень, куртку даже не надел, а на улице холодина и ливень. - резюмировал Наполеон, расстёгивая рубашку, пялящегося в какую-то далёкую точку, напарника. - Пойдём в комнату, горюшко ты моё. - Эту фразу часто произносил сам Илья, по отношению к нему, и Соло она почему-то сильно понравилась. Соло зашёл в комнату первым и вместо звука закрывающейся двери услышал такой тяжёлый вздох, что невольно обернулся удостоверится, что вздохнул именно Илья, а не какое-нибудь внезапно появившееся в квартире приведение. При беглом взгляде на напарника американец заметил, что у того опять начался тремор. Надо что-то делать -промелькнула тревожная мысль - иначе Илья либо поломает дорогую мебель, либо поломает что-нибудь себе, либо, что конечно ещё хуже, поломает что-нибудь ему, Наполеону. Речи спасали Соло в жизни столько раз, что не попробовать сейчас было бы попросту глупо. - Илья, хорошо, признаю - я немного жульничал. Ты простишь меня? - Соло подошёл ближе к Курякину. - Нет. Бровь Наполеона изогнулась в такую дугу, что казалось ещё немного, и она вылезет за пределы его лица. - То есть... - поспешил добавить Илья, - В смысле... Нет, ты не жульничал. Я всё понимаю, можешь не врать. - Ты хочешь сказать, что два часа убеждал меня в обратном просто так, забавы ради!? - Теперь, кажется, была очередь Наполеона переворачивать от злости находящиеся поблизости столы. Вот только столов в спальне не было, а изящную тумбочку было жаль, поэтому Соло просто злобно ткнул Курякина пальцем в грудь. Илья снова шумно вздохнул, и американец отстранённо подумал, что уже слышал похожий звук раньше. Ах да, так завывал ветер в камине родительского дома! - Прости, Ковбой. Я... Я просто не умею проигрывать. В принципе. - Ого, вот это признание! Соло не ожидал вдруг такой откровенности от обычно замкнутого коллеги. Они были близки уже около полугода, а знакомы куда дольше, и за всё это время они разговаривали по душам раза три-четыре. Один раз, когда пытались разъяснить свои чувства друг к другу, и ещё пару раз после особенно тяжёлых миссий, которые задевали обоих за живое. Такие разговоры были редки потому, что несмотря на большое взаимное притяжение, открываться было сложно - мешали выстроенные за долгие годы боли и страданий, стены. К тому же они оба были сломаны, и только теперь постепенно собирали друг друга по кусочкам. И вот сейчас ещё один осколочек своей души Илья вдруг подобрал и доверчиво вложил в ладони Наполеону. Нельзя было теперь всё испортить, и Соло, вопреки обыкновению, долго раздумывал, прежде чем что-то сказать. - Я тоже не умел раньше, но столько раз в жизни проигрывал, что кажется научился примиряться с этим. - Голос предательски дрожал. - Снова врёшь... - То ли утвердительно, то ли вопросительно произнёс Курякин. Соло покачал головой, - Мы похожи больше, чем ты думашь, Илья. Последовала небольшая пауза, а затем к Соло вдруг снова вернулась его обычная весёлость, - Кстати, Большевик, если в картах не везёт, говорят, обязательно повезёт в любви. - Ловкие пальцы профессионального вора скользнули по телу напарника. Впрочем Соло почти сразу их отдёрнул. - Ауч! Ты холодный как лёд! Боже правый! - Перспектива лечить Илью от простуды приветственно помахала американцу рукой. - А ну в ванную! Живо! - Завопил Соло, не опасаясь даже праведного гнева Габи, которую запросто могли разбудить эти вопли. Курякин покорно кивнул, но прежде чем ретироваться в ванную, он наклонился к американцу и шепнул, что надо бы продолжить начатое. Наполеон удивленно посмотрел ему вслед: каких только, оказывается, нет граней у этого русского! Вовек все не узнаешь. Впрочем, упускать такое заманчивое предложение Соло не собирался, и поспешно раздевшись бросился за Ильёй в душ, доказывать русскому, что в любви-то ему точно повезло. Габи всё же проснулась этой ночью. Потому что за стенкой доносились стоны наслаждения и невыносимый скрип кровати. "Надо научиться проигрывать в карты..." - сонно подумала Габи.