Однажды у моря

Флэшбэк В классе довольно душно, и при желании можно даже ощутить слабый запах пота — сдавать экзамены летом — сущий ад, особенно, когда солнце шпарит так, словно решило подготовить всех почти-выпускников к аду. Но сейчас, когда на часах уже почти шесть, когда результаты последнего экзамена известны, когда в пыльном классе никого (почти) нет, жара уходит далеко на второй план. — Жаль, что я не попаду на выпускной, — со слабой улыбкой бормочет ДжунМён, глядя в потолок — это особенно удобно легко делать, когда лежишь на нескольких сдвинутых партах. Старосты так делать не должны, но какое кому дело сейчас? — Я почти скучаю за школьной суетой, знаешь? — Я тоже… — бормочет ДжонДе, лёжа лицом в парту — он так вымотался за последние дни, что почти засыпает в душном кабинете, под убаюкивающий голос старосты. Правда, просыпается после его слов молниеносно. — В смысле тебя не будет на выпуске? — То и значит — меня даже в городе не будет. У меня, считай, экстренное поступление в университет — нам очень нужны деньги, а в столице, сам знаешь, проще их заработать, — продолжая лежать, ДжунМён складывает руки на груди и прикрывает глаза. — У отца серьёзные проблемы со здоровьем — мне нужна хорошая работа. ДжунМён не хочет рассказывать, со сколькими нужными людьми ему предстоит перезнакомиться, во скольких местах хорошо себя зарекомендовать, сколько отцовских связей поднять, чтобы создать хоть какие-то виды на счастливое будущее для их семьи. Он так устал взвешивать все «за» и «против», что, в итоге, просто пошел на поводу у тёти, которая так ждёт его в столице, и согласился жить по её указке до окончания университета. Запасы нерастраченной материнской любви — эти женщины… ДжонДе силится переварить услышанное. Парень понять никак не может, почему заявление друга стало для него открытием. Ведь если задуматься, в этом не было ничего удивительного. Даже наоборот — это именно то, чего стоило ждать, учитывая обстановку в доме ДжунМёна. Однако, ДжонДе за всеми экзаменами, ссорами с дедом и домашними делами — о выпуске и грядущих расставаниях слегка позабыл. Зря. Мысли о том, что старосты, к которому ДжонДе так привык, больше не будет рядом, создают в голове самую настоящую кашу. Он внимательно сканирует взглядом Мёна: глаза закрыты, ресницы отбрасывают тени на скулы. ДжонДе рад, что староста не видит, как нервно дернулся его кадык в спасительном глотке воздуха. ДжонДе не рад совсем всей той непонятной буре, поднимающейся где-то глубоко в голове и в груди. Парень молча опускает взгляд в парту. — Ты должен пообещать мне, что не позволишь себе сгнить здесь, а найдёшь себе занятие по душе — я знаю, что ты способный малый, — говорит покровительственным тоном ДжунМён, всеми силами стараясь скрыть горечь в своих словах. Взрослая жизнь обрушивается на него слишком стремительно. — У меня здесь не особо большой выбор, сам знаешь, — ДжонДе горько усмехается, упрямо поджимая губы и глядя за окно, лишь бы не на Мёна, — одно я знаю точно, рыбный промысел — это явно не для меня, что бы там деда ни говорил. ДжонДе морщится, вспоминая о том, какими напряженными стали отношения с дедушкой. Старость не прибавляет старику мягкости в характере, и тот словно с каждым годом всё упрямее. У ДжонДе с самого детства и нет никого, кроме деда. Он любит старика, и всегда будет помогать ему, но… Где-то в горле сдавливает стальным обручем. Но возможно, если бы не старость опекуна, ДжонДе мог бы поехать с ДжунМёном. Мог бы ведь? Парень знает, что будет корить себя за такие мысли не один день. Это предательство по отношению к дедушке — такие вот мысли. Только осознавать, что единственный человек, присутствовавший в жизни ДжонДе, помимо семьи, скоро исчезнет, становится всё невыносимей. — Если что — я всегда на связи, — ДжунМён сползает с парт и неуклюже ставит их по местам. — Давай прощаться, — он протягивает руку поникшему ДжонДе и душит порыв обнять его, чтобы хоть немного остановить сумасшедшую гонку времени. — Друг? — Ты ведь, — ДжонДе смотрит на узкую ладонь друга, обхватывая её чуть дрожащими пальцами, — ты ведь ещё вернёшься, верно? ДжонДе искренне надеется, что, глядя в глаза другу, выглядит не так жалко, как чувствует себя. Он смотрит и жадно впитывает чужой образ, который сейчас кажется такими родным, каким раньше никогда не казался. ДжонДе внезапно улыбается. Потому что у него теперь есть четкое осознание того, кем Мён является для него. Пусть это уже слишком поздно и совсем не важно. ДжунМён только молча улыбается в ответ. Конец флэшбэка *** За окном начинает светать, и Бён БекХён раздраженно отбрасывает одеяло в сторону. Какого чёрта он стал просыпаться с рассветом ему неизвестно. Свойство это кажется совершенно бесполезным. Хотя бы потому, что лето, и он думал, как следует выспаться. Думал он, ага. БекХён обиженно пинает свой рюкзак, словно тот виноват в чём-то. Это лето вообще не обещает быть весёлым. Скорее оно обещает быть самым паршивым за последние несколько лет. Причин на то вагон и маленькая тележка, и самая основная — это то, что БекХёна попёрли из университета. Ну, как попёрли — он собственноручно положил на последнюю сессию, от души пропустив большую часть лекций и все зачёты. А экзамены, наверное, идут прямо сейчас. БекХён не особо в курсе, ведь он даже не удосужился посмотреть расписание сессии. В четыре шага БекХён преодолевает съёмную комнатушку и оказывается в ванной. Ну, скорее в самой узкой душевой из всех, что он видел. За окном съёмной комнаты вид на пляж, вышку спасателя и море, и это единственный плюс. В душе БекХён проводит минут пятнадцать, стараясь не смотреть по сторонам, потому что интуиция подсказывает, что всякая насекомая живность вполне может присутствовать. И БекХёну не очень хочется, чтобы на его визги сбежались все постояльцы. Когда все утренние процедуры позади, БекХёну ничего не остаётся, кроме как выползти на пустующий пляж. Море этим утром спокойное и гладкое, словно зеркало. БекХёну казалось, что оно никогда таким не бывает и, очевидно, это редкость. Плавать он не умеет, но тихая вода его не пугает, и парень даже думает немного помочить ноги. Почему бы и нет? Эта идея оказывается плохой по двум причинам. Первая — ранним утром вода ещё слишком холодная. Вторая — медузы. С совершенно не мужественным визгом, БекХён подскакивает и бежит прочь от воды — благо, пляж пустует. Бён плюхается на песок и рисует замысловатые, ничего не значащие узоры. В голове кавардак от одних только мыслей о том, как ему выжрут мозги родители, когда узнают, что он бросил учебу. И ему очень хочется набраться мужества за время пребывания на этом курорте, чтобы иметь силы дать им отпор и сказать, что экономист — это далеко не предел его мечтаний. Ха, как будто они не знают. БекХён всегда хотел петь. Ему казалось, это то, что он умеет немного лучше остальных. Что он может добиться успеха в этом. Не к месту вспоминаются презрительно поджатые губы матери и прохладные реплики отца с просьбами отложить в сторону глупые детские фантазии. БекХён сжимает в кулак пригоршню песка и хмурится до цветных пятен перед глазами, глядя на солнце. Кажется, в последний раз он пел так давно, что и не вспомнить. БекХён пошёл на поводу у родителей, и что он получил? Три года в тюрьме, именуемой экономическим факультетом, где всё претило и душило. БекХён откидывается спиной на песок, продолжая наблюдать жёлтые и зелёные пятна в голубом небе. Злиться уже поздно, исправлять что-то — тоже. БекХён просто надеется, что это лето что-то изменит в нём. Или хотя бы успокоит бурю переживаний и волнений в его голове. Так или иначе, этот тихий приморский городок кажется самым подходящим для этого местом. *** ДжунМён просыпается довольно поздно для своего обычного графика, но, к сожалению, расслабленно потянуться и понежиться в сонной неге не дают вопли в районе кухни (когда это его брат научился так орать?), насыщенные явно нерадостными интонациями. Несколько секунд замешательства, и вот ДжунМён на низком старте, готовясь разруливать ситуацию. Он приоткрывает дверь, выскальзывает в коридор и, как в далёком детстве идёт подглядывать. — Да вали на свой пляж! Хёну без тебя хорошо! — уже несколько осипшим голосом, но не сбавляя громкости, вещает ДжонИн, толкая ЧанЁля к двери. ДжунМён сначала дёргается, чтобы остановить братца, но что-то заставляет его замереть и посмотреть, что будет дальше. — Уходи! ЧанЁль, напуганный непонятным поведением друга, хлопает своими глазищами и блеет слова, которые, по идее, должны восстановить справедливость и ясность в ситуации. Но это же Пак ЧанЁль, верно? — Ты псих! — выкрикивает он, прежде чем поймать замахнувшегося ДжонИна за руку и чмокнуть его в приоткрытые губы. Ровно на секунду повисает убийственная тишина. А затем… — Зачем ты разбил ему нос? — совесть берёт верх над любопытством, и ДжунМён выскакивает из своего укрытия, после того, как его брат врезал ЧанЁлю сковородкой по роже. — Ты своей головой думаешь?! ДжонИн отводит взгляд и молчит. *** На пляже гомон, детские визги и жара невыносимая. Крис не особо бдительный, потому что отдыхающие сами друг за другом присматривают: парочки плавают вместе, строгие мамашки не отпускают своих детей дальше, чем на метр, а не способные плавать в воду и не лезут. А потому спасатель вполне спокойно может заняться более насущной проблемой. Например, ушастым недоразумением с разбухшим носом. — Теперь ты еще больше на Дамбо смахиваешь, — беззлобно шутит Крис, протягивая другу пачку со льдом. — Дамбо не избивали его собственные друзья, — бурчит ЧанЁль гнусаво. — Ну, подумаешь, чмокнул эту истеричку — разве за такое убивают? — холод льда неприятно колет повреждённый нос, и ЧанЁль уже предвкушает, как тёмные тени в виде фингалов расползутся под глазами — ох, как ДжонИна будет грызть чувство вины, когда он это увидит! Крис задумчиво чешет затылок, глядя на это горе и усмехается. — Слушай, мне кажется ты чего-то не знаешь о парнях, мой вислоухий друг, — спасатель отвешивает другу легонький щелбан по уху. — Парням не особо нравится, когда их чмокают другие парни, знаешь ли. Крис молча игнорирует все мимолетно пролетевшие сцены в своей голове, в которых парни целоваться в общем-то не прочь. Только вот Ёлю это знать не то чтобы надо, да и сам Крис предпочел бы забыть о том, что такие картинки бывает мелькают в его сознании. — Дурной он какой-то в последнее время, — отмахивается ЧанЁль, переводя взгляд на море. — И ты дурной, потому что свою работу плохо исполняешь — у тебя утопленник намечается. — Чего? — Крис подскакивает, внимательно вглядываясь в сторону, указанную ЧанЁлем. В стороне от всеобщего столпотворения видны уже еле-еле заметные барахтанья. Спасатель чертыхается и несётся сломя голову в сторону утопающего, рыкнув «Сидеть!» подскочившему другу. Ныряя в воду Крис замечает, что барахтанья прекратились и тонкое тельце медленно тянет под воду. Обхватывая чужую талию, спасатель плывёт вверх, надеясь на то, что парнишка (совсем незнакомый, кстати) ещё не наглотался воды. — Спасай его полностью, ага, — ворчит ЧанЁль, в очередной раз вспоминая свою неудачную попытку прикинуться тонущим — Крис тогда долго ржал, потому что ЧанЁль просто топтался по дну и тоненько покрикивал «Спасите!». — В последние дни всё больше левых парней — не порядок, — берёт полотенце и топает в сторону друга с парнем на руках. Крис тем временем опускает парня на песок и мгновенно понимает, что без искусственного дыхания не обойтись («твою ж мать!»). Он виснет буквально пару секунд, прежде чем начать. Два сильных вдоха изо рта в рот, после чего спасатель с силой давит на чужую грудную клетку. На десятом нажатии парнишка начинает отплевываться водой. Крис облегченно выдыхает и садится рядом на песок. Мысль о привкусе соли на губах назойливой мухой стучит в висок. — Как видишь, некоторым парням поцелуй просто необходим — прям жизнь вдохнул, — привычно троллит его ЧанЁль, кутая неудавшегося утопленника в полотенце, чтобы с особым усердием вытереть ему голову, считая, что тому мало острых ощущений. — Ты вообще кто, ценитель морской воды в желудке и лёгких? Парня слегка потряхивает, и он краснеет кончиками ушей, и таращится на своих спасителей очевидно всё ещё не совсем осознавая ситуацию. Он бормочет что-то про бутылку в воде и большую волну. Еще что-то о том, что плавать он не мастак и вот как-то так получилось. А зовут его Бён БекХён, и спасибо ребятам, конечно, но не обязательно, мол, кудахтать над ним, как над дамой в беде. Крис не знает всегда ли этот малый такой острый на язык, или же это последствия стресса, но в ответ он лишь хмыкает, шутливо склоняет голову и разводит руками, мол, простите многоуважаемый, не признали барина, которого не то за малолетнего, не то за девку принять можно. Вообще парень не особо-то смазливый и на девчонку не катит совсем, но Крис не любит, когда последнее слово остаётся не за ним. ЧанЁль, пожалуй, исключение.  — Может, ну его? Выкинем обратно? — пожимает плечами тот, поднимаясь на ноги. Тянет Криса за руку, чтоб не оставался дольше рядом с этим оболтусом, и уводит обратно к спасательной вышке. — Можешь меня поспасать — я благодарнее буду. — Да ладно тебе, — Крис оборачивается на парня всё еще сверлящего взглядом воду, — мало ли какие у него проблемы. Криса не мало беспокоит то, что счастливый недоутопленник — парень совсем не знакомый. Да, курорт остаётся курортом, каждый день новые лица, но они какое-то время всё же форсируются. Так или иначе, друзьям, с которыми он приехал, стоит получше присматривать за своим язвительным топориком.