***
Понимая, что не смогу видеть ни Завулона, ни Гесера, я решил не задерживаться на одном месте длительное время. Стоя на пороге у Саушкина, улыбаюсь. Он позволяет войти внутрь квартиры. — Давно не был у тебя в жилище, Саушкин, — несколько секунд мы молчали, затем, почему-то, оба хихикнули, не смогли сдержать улыбки. — Извини за беспорядок, Антон, — Костя замялся. Видимо, хотел спросить, как я себя чувствую, но, похоже, додумавшись и без ответа, что мне хреново, Высший Вампир решил промолчать. Надо же, столь молод, но так умён. Знает, когда нужно промолчать, а когда нет. Этого мне недоставало всегда, в отличие от опыта. Хотя в плане оперативной работы, я не ушёл далеко от Кости… — Да ладно. Ты, наверное, догадываешься, какая чертовщина у меня творится, — улыбаюсь. — Как ты мог легко догадаться, у меня к тебе предложение, Саушкин. — Антон, мне будет легче общаться, если ты будешь звать меня Костей, — сказал мой собеседник. Взгляд у него был тяжёлый, видимо, одна из черт, характерных вампиру была нетерпимость к фамильярности. — Хорошо, как будет тебе угодно, — я уселся в старом на вид кресле, пружины внутри него заскрипели, когда моё тело расположилось на фурнитуре. — Так вот, Костя, я не хотел бы на тебя давить, — улыбнулся. — Отчасти в смерти Вики виноват ты, мы оба это знаем, поэтому я пришёл за долгом… — Антон, я… — Не важно, Саушкин, — наши взгляды встретились, секунд пять мы смотрели друг другу в глаза, но оба отвели взгляд… — Забудем старые обиды, в конце концов, я тебя один раз убил, ты был одним из тех, кто сделал человеком и стал косвенным убийцей моей жены. Я не ребёнок и не держу обиды, не на тебя. И не сейчас, когда мир на грани гибели. Этому Миру нужна сила, другая. Не Инквизиция, Не Дозоры Светлых и Тёмных. Общие Дозоры. — И что же ты раскопал, Городецкий? — Не много. Но в наш Дозор будут входить как Светлые, так и тёмные. От Света… От Света предположительно будет Лас, Надя и Иннокентий Толков, а от Тьмы… Я, Ты и Егор. — Егор? — усмехнулся вампир. — Надя? Думаешь, Светлана тебе позволит забрать у неё дочь? — Я сказал предположительно. Есть у меня на этот счёт одна мысль. В любом случае, я даже ещё не уверен в том, действительно ли нужно столько людей. А пока, скажи, нужно ли тебе что-нибудь? Потому, что мы больше не вернёмся сюда, — посмотрев в глаза Косте, я увидел юношеский азарт и максимализм, он загорелся идеей отправиться путешествовать и разгадывать тайны прошлого. — И как же мы назовём нашу организацию? — Ну, наверное, Сумрачный Дозор. Что-то типа последнего оплота, стража этого мира… — Хах, последний оплот. Сейчас тогда рубашку новую надену, ради такого-то случая…***
Спустя час, мы уже находились в офисе Московского Ночного Дозора. Лас, как только мы на него вышли, сразу же принял наше предложение, и мы решили, что когда Гесер примет уход Ласа, это обязательно отметить. Что-то мне подсказывало, Шестое чувство, или что-то другое, что наш Дозор будет без моей дочки и её молодого человека. Не важно. — Ты, значит, серьёзно решил? — Гесер смотрел на нас исподлобья, сидя в своём кресле, как царь на железном троне. — Александр, ты хорошо подумал? Уверен, что тобой не управляют? — это меня задело. Сильно, я даже привстал. — Нет, Пресветлый Гесер, это всецело моё решение, даже несмотря на то, что я Светлый, а не так уж давно стал верующим, я, тем не менее, желаю покинуть дозор. Вступил сюда я только из-за этих двух людей, и, они же зовут меня с собой. Я не знаю зачем, но уверен, будет весело. — Я не буду тебя удерживать, хоть мне и не нравится, что ты пойдёшь неизвестно куда вместе с двумя тёмными, Александр. У нас сейчас итак нехватка кадров… — Не пытайтесь меня отговорить, Гесер. Даст Бог, я принесу миру больше пользы, если пойду с ними, чую нутром! — голосом старого мудреца, перебил Лас шефа. — Что же, Городецкий, доволен? Лишил меня очередного ценного сотрудника, — нахмурился глава Ночного Дозора Москвы. — Эвоно как, а раньше ценным меня не называли, — хихикнул Лас. — Конечно, ты не был высоким по уровню… Так, — на выходе шеф нас всё же остановил. — Ваше путешествие откладывается, Городецкий, — голос у Бориса Игнатьевича изменился. — Новое пророчество…. — Я устало вздохнул. Ну вот, новые проблемы…***
«Коль час пробьёт, настанет Ничьё время, И мира привычного раньше наступит закат, Разрушено договора о мире будет бремя, И сильные этого мира совместно решат. Что будет лучше, дать ему умереть? Или же за него бороться и оставить жить. Коль выбран первый будет для мира путь Придут павшие войны, разрежут судьбы нить, И освободят бренный мир от жизненных пут. А если же будет избран второй вариант, В Живой Мир открыт будет путь для ушедших И каждый пришедший в мир будет, как диверсант. С собой забирая души людей в мир иной не ушедших. На первый раз придёт один из тех, кто был Легендой. Посеет панику, принесёт смерть, разруху, боль. Остановить его лишь смогут те, кто его знает, И те, кому была отведена совсем иная роль. Коль Создан будет совершенный новый Дозор, Последний из Дозоров, что Судьбой был отобран. На мир иной его бойцы обратят свой взор, И Иные в нём сами всё поймут, коль отряд будет собран. Судьба заберёт тех, кто давно уже должен уйти. И на руинах прошлого, где когда-то возвышенный к богу стоял Храбрые войны в неравной битве падут, от судьбы не уйти. Закроется после Великой Победы Портал… — Далее, — вдруг прервался Гесер. Была пауза в минуту. Никто из пророков не вышел из транса, а затем они вновь продолжили. Сумрак признает право на жизнь всех иных, что остались. Решать за остальных будут лишь только Самые сильные. Мир будет восстановлен, баланс — Уничтожен. Решение о том, продолжать ли войну между Светом и Тьмой Останется за иными Иными, процент которых ничтожен. И между Иными и Сумраком навсегда окончен будет бой». — Итак, что мы имеем? — Гесер ходил взад-вперёд, в большом кабинете для этого, слава богу, места хватало. — Снова все пророки мира предрекли конец света, вот как, да? — говорил Гесер. — Нет, это уже какое-то чудачество, чёртовы двухтысячные, что творится с этим третьим тысячелетием! Значит, мёртвые действительно придут, и нам нужно собрать какой-то Новый Дозор — думаю, это всё, что можно извлечь из этого предсказания. Иначе — нам каюк… — Не правда, — сказал я. Наши с Гесером взгляды пересеклись, и он уступил. — Говори, Городецкий… — Открытым текстом говорится о том, что нужно будет заключить новый договор, Борис Игнатьевич. Ещё о Портале. Думаю, это единственный шанс победить, найти портал. Но кто захочет быть самоубийцей? Мне вот как-то это осточертело, может дать всему миру умереть, а? — я засмеялся, получив порцию неодобрительных взглядов. Хорошо, что я со своим рангом могу с лёгкостью сбивать с себя воронки. А то эти заразы что-то слишком часто стали на мне появляться. Господи, неужели каждый раз, когда я материл Завулона, дед отбивался от них? — Городецкий, нам бы мир спасти, а уже потом договор… — пробормотал устало Гесер. — Ну почему сейчас, а? Что вы предлагаете, господа? — Я предлагаю, — я встал, получив ещё одну порцию неодобрительных взглядов, к ним теперь ещё и мой бывший учитель присоединился. — Вам пойти к чёрту. Я заберу на время Надю и Иннокентия, готов поклясться Светом и Тьмой, что им не будет причинено никакого вреда. — Светом ты не можешь поклясться, так как ты Тёмный, Городецкий, — холодно сказала Светлана. — Как только у тебя хватило наглости такое сказать, знаешь же, что Надю я тебе не отдам. — Хорошо, — я легко согласился с этим, шокировав всех присутствующих. — Но участвовать в ваших тупых совещаниях я не буду, — я объявил это в большом конференц-зале, где сейчас находились такие легендарные иные, как Хена, Пётр, и другие древние иные, ведьмы и иже с ними. — Константин, пойдёмте, нам тут не рады, — наигранно возмутился я и вышел. Я чувствовал их гнев и ненависть, их распирало, а мне было смешно. Через минуту меня догнал Костя, он бежал, согнувшись от смеха. — Антон, ну даёшь. Меня, кстати, попросили сообщать о каждом твоём шаге. — И что ты им ответил? — Сказал, что шаг — понятие относительное. Ты — Нулевой, и по лестнице тебе уже некуда шагать, поэтому, сообщать мне им тоже нечего, — ухмыльнулся Костя, я повторил его действие. Что ж, надеюсь, он действительно не собирается меня предавать. Мы вышли из здания МГУ и сели в машину. За рулём был Лас. — Куда едем, господа? — весело спросил он. Из колонок валила одна из песен его группы, Боевых Протезов. Я продиктовал Ласу адрес, и уже через две минуты Костя сдался и попросил Александра выключить «Это». А мне даже нравилось… — Зачем тебе Егор, Антон? — спросил у меня Костя. — Он же ничего не сможет сделать. Или… — Я не рассчитываю, что он станет зеркалом, Костя. Не сейчас. В своё время — да. После того, как Гесер поведал нам о пророчестве, я ещё больше в этом убедился. И разве тебе эта строка ничего не сказала? «Судьба заберёт тех, кто давно уже должен уйти». — Ну… Я должен умереть был. И… Ты? — И я, И Егор. Его же должны были осушить в том закоулке, но вышел я со своим: «Ночной Дозор, выйти из Сумрака». Лас вообще не должен был быть Иным. Наде предначертано быть Нулевой, Кеша — о нём вообще почти неизвестно ничего. Нам они не нужны. Не помогут ничем… — Ну… Вероятно, ты прав… Мы резко остановились. Приехали. Я выскакиваю из машины и сразу же кастую фриз, отправляя его в бомжа, рывшегося в помойке. Казалось бы, просто бомж, но я-то видел скорлупу. Маскировка. И зачем Гесеру охранять Егора? — Ого, — хмыкнул Лас. Мы уже были на пятом этаже. Я не стал выбивать дверь, а просто прошёл через Сумрак. Егор в одних трусах и со сковородкой в руках готовил себе завтрак. — Антон? — удивился он. — Что ты тут забыл? — он испугался, когда вслед за мной появились Костя и Лас. — Одевайся, Егор. Ты пойдёшь с нами. Объясню всё по дороге. — Эх, ладно, — Мартынов спорить не стал, к тому же, он мне доверял. Пожалуй, я был единственным Иным, кому бы он мог довериться. Правда, я сам с уверенностью могу сказать, что сейчас Егору лучше мне не доверять. В конце концов, как можно верить Тёмному Иному? Даже Тёмные не верят Тёмным. Интересно, Костя мне верит до конца? Так, мы уже были за городом, ехали в тишине. Меня отвлёк Гесер. — Городецкий, что ты задумал? — спросил учитель. — Заказать пиццы и поделиться с Микеланджело, Донателло, Рафаэлем, Мастером Сплинтером и… — К чёрту шутки. Зачем тебе Мартынов, Антон? — Я собираю свой дозор. Вы можете идти другим путём. Вздумаете лезть ко мне — убью. Вы знаете, на что я способен — Кстати, Антон, — нарушил тишину в машине Егор. — Зачем ты разморозил того Светлого, а затем изрисовал его кровью асфальт? Люди же будут напуганы… — Тогда какого чёрта ты моего человека убил, а? Что это за послание: «Не прощу»? А зачем ты из его частей тела восклицательный знак выложил?! — А это я сказал вам, что не прощу своего предательства. В конце концов, ладно, от меня избавилась Света. Её я не прощу в любом случае, но вы-то, шеф, могли бы вернуть память мне. Ольга, Костя, Завулон, Надя, да кто угодно. Вы все меня очень сильно огорчили! — Саушкин разве не с тобой? — Со мной. Костя знает моё недовольство, он уже принёс свои извинения. — Что-то слишком уж покладистый он — посетовал шеф. — От тебя вообще одни проблемы, Городецкий… — Нехрен меня было Светлым делать вообще. Костя покладист потому, что я вызвал его на дуэль. Он потерпел поражение, хотя, честно скажу, вас, Борис Игнатьевич, он сотрёт в порошок. — Даже так… — Да. И не пытайтесь настроить Надю против меня. После всего случившегося она вас тоже может в порошок стереть… — Одни проблемы… Что ты намерен делать? — Послать вас на… — Вижу, вести с тобой разумный диалог — нет смысла — Гесер сам прервал нашу с ним беседу. — Антон? — спросил ещё раз Егор. — Так надо, Егор. Так надо…