История об Ооочень долго доходчивом мальчике

      Напеваю радостные песни и собираюсь в тренажерный зал. Там по четвергам такие девушки приходят со штангой поприседать, что глаза радуются. Не могу отказать себе в таком удовольствии.       И вдруг в мою входную дверь раздаётся неожиданный стук. Думаю, может, Стас пришёл пораньше, хотя он никогда особой пунктуальностью не отличался. А открываю дверь, там сюрприз ещё приятнее — сестра его стоит, запыхалась вся и, кажется, смущена немного. Я малость удивлён, правда: раньше она никогда ко мне даже с братом своим не наведывалась, а тут одна, да ещё и в платьице таком симпатичном. Это точно какой-то знак судьбы! — Настя, солнце моё, здравствуй, — изображаю из себя самого джентельменского джентльмена и, любезно взяв её за руку, тяну в дом. — Заходи!       Фантазия моя разыгрывается не на шутку, представляю уже себе тысячу и одно признание от этой милашки и немного пошлостей. Ну ладно, вру, очень много пошлостей. Но держусь молодцом. — Что завело тебя в мою тёмную холостяцкую обитель? Неужели любовь? — Нужно поговорить, — мои слова игнорируют с жуткой гримасой недовольства. — Со Стасом происходит что-то странное.       Мне не до шуток становится: неужели она начинает обо всём догадываться? Может, Стас с ней чего-нибудь сделать пытался?       Приглашаю её пройти дальше и сам немного теряюсь. Срач у меня дома царит порядочный. Подумает ведь, что я бабуин какой-нибудь некультурный. Знал бы, что она придёт, до блеска всю квартиру начистил. — И что же с ним творится? — спрашиваю как ни в чём не бывало. — Я думала, ты мне скажешь. Ты ведь самый близкий для него человек.       Догадывается, она точно о чём-то догадывается. Зато сам Стасян до сих пор ничего не понимает! Удивительно разные брат и сестра. — Ну, у нас, как и у любых людей, есть свои секреты и тайны. Я не могу тебе всего рассказать. Давай начнем с того, что конкретно тебя разволновало. — Что разволновало? Ну, смена его характера, болезненный и вечно усталый вид немного тревожат. Он меняется, но я не пойму, почему. Но всё это вообще ерунда по сравнению с тем, как сильно меня беспокоят пакетики с кровью в морозилке. Особенно сильно то, что их количество с каждым днём быстро убывает…       Её слова ошарашивают меня, и я чувствую, как покрываюсь холодным потом. Но виду стараюсь не подавать. — Вы во что-то вляпались? — спрашивает, тревожно сжав хрупкие и изящные кулачки. — Н-нет, — неуверенно говорю я. Не хотел так лопухнуться, заминка сама собой вышла. — Не забивай голову. Всё нормально. — Каким образом всё может быть нормально? В холодильнике — украденная кровь, которая ещё и исчезает, к тому же, теперь вы каждую ночь куда-то ходите. Куда, кстати? — О чём ты вообще? — искренне недоумеваю. А сам в мыслях думаю: неужели охотится по ночам? — Я уже давно замечаю, как Стас, стараясь не палиться, тихо сваливает из дома в районе трёх-четырёх часов ночи. А поскольку без тебя он почти никуда не ходит, ты должен знать.       Хочу хоть как-нибудь оправдать своего друга, но ком в горле мешает: я слишком обескуражен. Ожидал ведь чего-то подобного, но до конца не верил. — Я… он… это… того, но, — мысли чертовски путаются, а Настя смотрит мне прямо в глаза, и понимаю я, что не хочется мне её обманывать. — Я тут ни при чём. — А кто тогда при чём? — это женщина просто давит на меня своим присутствием, и я готов уже отступать. — А тебе никогда в голову не приходило, что Стас лунатит?       Лучшее, что удаётся придумать. Я идиот. — Он, конечно, в детстве бегал по дому ночью со шлангом от стиральной машины, но он уже не в том возрасте… — она ненадолго задумывается и начинает злиться. — Чего мне зубы заговариваешь? Наверняка вместе что-то мутите! Где ты был вчера ночью, если не ходил со Стасом? — Да дома спал. Подтвердить, конечно, некому, но, может, ты станешь моим алиби на все оставшиеся ночи? — Никита, пожалуйста, давай хотя бы сейчас ты не будешь дурачиться, — теперь она просит жалобно, так, что все мои пикап-заготовки забываются. — Со Стасом творится что-то неладное, а у него дома вообще стало спать невозможно. Как будто попадаешь в фильм ужасов… Вчера, когда услышала шорох в спальне Стаса, зашла к нему в комнату…, а там огромная летучая мышь… прямо на меня. Мне кажется, что я от испуга упала в обморок.       Теперь я в полной мере осознаю, какой хоррор разводит Стасян в своей квартире. И его бедная сестра, ничего не зная, ночевала там столько дней. Само собой, что опасность ей каждую ночь угрожает страшная. Договариваюсь я с ней, что тоже у Стасяна заночую, но спать не буду и всё своими глазами проверю.       Хотя Стас нашей идее не очень радуется, ворчит, говорит, что этот дом — его частная собственность, а не приют для бомжей, но я сильно-сильно его прошу, говорю, что денег одному пацану задолжал, и он теперь меня у подъезда караулит. Сердце у него тает, мне на полу постель стелят в комнате этого недодракулы. А я-то надеялся поспать в одной кроватке с его сестрёнкой.       Стараюсь изо всех сил не спать. В телефон играюсь, о вселенной думаю, рассуждаю о концепции трансгуманизма, но ничего, черт возьми, не помогает. Спать хочется так, словно сегодня весь день марафоны бегал. А я даже в тренажёрку не попал: поленился.       И время тянется медленно, ползёт улиткой. Смотрю на проклятые эти часы. Ноль-ноль. Ноль-одиннадцать. Ноль-семнадцать. Вспоминаю о существовании такой пытки, когда человека лишают сна. Думаю, если б меня так пытали, я бы точно сдох, как сейчас.       И вдруг дверь в спальню скрипит пронзительно и открывается потихоньку. Показывается Настька в пижамке. Бежит ко мне — и прыг под одеяло. Я ничего не понимаю, но молчу. Вид делаю, что сплю. А сам довольный. Прислоняется ко мне тесно, а я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на неё и не растерзать во всех позах, водит носом по моему уху и шее. Я больше сопротивляться своим желаниям не могу и обхватываю её крепко-крепко. И тут понимаю, что какая-то уж сильно у неё для девушки спина широкая.       Глаза открываю, очухиваюсь от сна и вижу, что Стас надо мной навис, зубы, как злая собака, скалит и слюни на меня вешает. А глаза, как лазерный фонарик, красным в темноте светятся. — Твою мать! Ты чё творишь?! — ору спросонок во весь голос и ногами его в сторону отшвыриваю.       А он лёгкий кувырок делает и опять на меня бежит. Совсем с катушек съехал. Понимаю, что разговаривать с ним сейчас бесполезно, и пугаюсь страшно. Чувствую себя мягким кроликом, которого кинули в вольер к хищнику на ужин. Страх травоядной жертвы придает мне нечеловеческих сил, и, словно в полупьяном бреду, я кидаюсь на Стаса с одеялкой, на пол повалить его пытаюсь, но он гораздо меня сильнее и рвёт моё махровое оружие, как бумажку. Швыряю ему в голову стул и медленно спиной ползу к выходу.       Тут из-за двери невовремя показывается Настя. Видимо, мы её разбудили. — Ребят, что у вас тут творится?       А обезумевший Стас сразу на неё кидается. Выбирает самую слабую жертву. Она даже испугаться не успевает, а я хватаю его за ноги, так, что он падает. Пинается, зараза, мне в грудь, но я держу, как умею. Все мышцы от боли сводит, особенно пресс. Ору его сестре: — Беги! Беги! Беги, не стой!       Она в лёгком оцепенении, но, увидев лицо своего брата, с криками выбегает. Стас старается к ней ползти, но я ему явно мешаю. Ко мне поворачивается и ударить меня пытается. Проходится когтистой рукой по правой стороне моего лица и сдирает мне кожу. От боли темнеет в глазах, и я непроизвольно вскрикиваю. На пару секунд перестаю соображать, что происходит. Но его не выпускаю, не могу позволить сделать больно девушке, которая мне очень нравится.       Теперь Стас полностью на меня переключается. Я снова его ногами отпинываю и хватаюсь за полураздолбанный стул. Благодарен тому, как упорно тренировал свои ноги в тренажёрном зале. Там я и по сто, и больше килограмм ногами поднимал. А Стас всего-то весит семьдесят с небольшим. В остальном же я вообще ему не противник.       Бью его стулом почти не глядя, даже забыв, кто на меня нападает. Умудряюсь выскочить за дверь и подпереть её своим телом. Стас в неё долбится, а Настя почти мне в ухо орёт. Почему-то не убежала. — Подопри ненадолго дверь, — прошу её.       Она спрашивает, зачем, паникует и, когда я её на свое место ставлю, а Стас бьёт по двери со всей своей вампирской силой, визжит так, что, мне кажется, стекло разбить может от громкости. Как я и думал, преграда из неё никакая: веса-то в ней почти нет. Стас дверь с петель легким ударом снимает. Хорошо, что она на нас открывается. Я подпираю её шкафом, потом комодом и креслом. Это дает нам немного времени. — Есть серебряные украшения? — спрашиваю её.       Она без лишних вопросов отвечает: — Есть. — Хватай быстрее, и бежим на улицу.       Она вбегает в свою комнату, берёт целую шкатулку с украшениями, и мы на выход идём. Стас уже на пару сантиметров шкаф отодвигает. Ещё чуть-чуть, и распотрошит нас, как цыплят. — Закрой входную дверь на ключ, — говорю я ей, когда мы уже стоим на лестничной площадке.       А у неё руки трясутся, не соображает ничего. На меня смотрит. Я весь в крови, и это, видимо, очень её пугает. Приходится всё самому делать. — Спустимся по ступенькам, если он нас догонит, в замкнутом пространстве вроде лифта шансов у нас не будет.       Она послушно кивает. Я хватаю её и мы бежим к спасению.