ХАГЛ: 17. Потерянная жизнь

Энджел долго смотрит на дом… Просто стоит перед ним и смотрит, пытаясь понять, какие чувства у него вызывает это здание. Помнит ли он его? Кажется ли ему знакомой эта обшарпанная дверь? Или каменная стена? Или вон та покосившаяся замызганная лавочка у лестницы справа? А еще его занимает один момент. И будто не найдя в себе больше сил ждать, чтобы разрешить сомнения, Энджел запускает руку за ворот рубашки и достает маленький серебряный ключик на цепочке. Это одна из вещей, что были найдены в его карманах в тот день, шесть месяцев назад, когда он проснулся в подворотне. И, как и прочие те вещи, ключ тоже всегда с ним. Он не знал, от какой он двери, но так боялся потерять, что теперь всегда носил у сердца на цепочке. Энджел по очереди смотрит то на ключик, то на дверь, пытаясь прямо вот так, навскидку определить, подойдет ли он. А затем, предварительно воровато оглядевшись по сторонам, все же делает шаг вперед и вставляет его в замочную скважину. Вздох. Поворот. Щелчок. И дверь открывается. Энджел смотрит на нее так, будто там, по ту сторону порога ожидает увидеть кого-то, кто будет невероятно важен для него. Магнуса? Хотелось бы, но, скорее всего, нет. Разумеется, Энджел пришел сюда ради Бейна, врать самому себе просто нет смысла. Но когда такси остановилось, и он неожиданно вспомнил про ключ, то вдруг осознал, что в этом доме может увидеть еще одного человека, с которым, несмотря на все отрицания, все же хотел бы встретиться. Самого себя! Он заходит в подъезд, поднимается по лестнице, вслушиваясь в скрип ступенек под ногами, подходит к двери, но опять какое-то время просто стоит напротив и задумчиво изучает ее потертую поверхность. Откуда он знает, что ему именно сюда? Да не откуда. Просто знает. Боится ли он? Нет! Сомневается? Тоже нет. Энджел уверен, что хочет войти. И дело даже не в том, что им с Бейном непременно нужно поговорить, объясниться. Просто он хочет снова увидеть этого человека, услышать голос, побыть рядом. Единственное, что смущает его, так это собственные чувства. Ведь еще ни разу за все шесть месяцев он не ощущал ничего подобного. Еще ни разу никто так не волновал, не заставлял смущаться или вздрагивать. Еще ни разу просто чье-то присутствие, да всего лишь мысли о ком-то, не вынуждали пульс стучать сильнее, а кожу покрываться мурашками. И реакция собственного тела на кого-то чужого, почти незнакомого, удивляет и сбивает с толку. Энджел и тянется к Магнусу, и не уверен, что правильно вторгаться к нему вот так внезапно, когда собственные мысли не в порядке, а эмоции впервые так сложно контролировать. И все же желание увидеть мистера Бейна пересиливает. Подобно тому, как и сам он практически переступил через себя, когда с улицы звонил Дэвиду и просил узнать адрес азиата. И вот теперь юноша тут, стоит у старой обшарпанной двери, которая никак не ассоциируется у него с человеком с кошачьими глазами. Но сомнений в том, что Энджел пришел, куда-то не туда, все еще нет. И это действительно похоже на то, что он ощущал утром, когда случайно набрел на Институт. Поэтому парень просто поднимает руку и, как делал это несколько часов назад, кладет ее на дверь. А дальше дверь открывается. Сама собой, как все тем же утром в Институте. И либо это чудовищное совпадение, либо ему все меньше нравится происходящее. — Какого черта? — удивленно моргает тот и заглядывает в образовавшуюся щель. Неужели и тут магия? Или же его попросту ждали? Но в коридоре никого нет. Зато чуть дальше, в глубине квартиры слышатся два спорящих голоса. О, несомненно, он уже довольно хорошо знает оба, чтобы научиться их узнавать. Очень тихо, опасаясь быть застигнутым врасплох, он, как воришка, прокрадывается внутрь роскошной, даже на его искушенный взгляд, квартиры, надеясь услышать то, что явно не предназначено для его ушей. И дело совсем не в излишнем любопытстве. Просто певец хочет понять, нет ли чего-то, о чем кто-то из них умолчал прежде намеренно. Чего-то, что потом аукнется ему. Выйдет боком! -… только представляешь, какой разнос она устроила Джейсу? — слышит он уже знакомый голос девушки чуть впереди. — Поделом, — возражает ей азиат. — Знала бы ты, что у меня было на уме! — Он хотя бы старается! — Мы все стараемся! — Как? Улыбаясь ему и флиртуя? Думаешь, я не поняла, что ты задумал? — Просвети меня! — Тебе не столько важно, чтобы он все вспомнил, сколько то, чтобы вернулся к тебе! Или скажешь, что я не права? — Скажу лишь, что благополучие Александра было всегда моей наиглавнейшей задачей, — невозмутимо возразил тот. — Меня и прежде не сильно радовали эти ваши рейды и его раны, с которыми он возвращался. Но тогда я мирился с этим, поскольку он считал, что такая жизнь — норма. Если же теперь единственным местом, куда он станет исчезать по ночам — окажется ночной клуб, где у него намечено очередное выступление, я буду первым зрителем в том клубе! Энджел самодовольно фыркает и старается не думать, насколько заманчивым ему кажется этот вариант! — Какого черта, Магнус! — возмущенно кричит Изабель. Ух, ты, а фразочки у них действительно похожи. — Я думала, ты с нами заодно! Но если ты такой правильный, то почему не дашь выбрать ему? Но не сейчас, когда он не помнит о своей прошлой жизни. Почему бы тебе просто взять и не вернуть ему память, а затем не спросить, что для него важнее? Энджел замирает на миг, а потом хмурится. Что значит «взять и вернуть ему память»? Как такое возможно? Можно подумать, что кто-то способен на такое! — Успокойся, Изабель, — отвечает ей тихий и немного усталый голос, от которого, даже не видя обладателя, юношу вновь пробирают мурашки. Ну, почему этот человек так не него действует. — Я не стану давить на твоего брата. И применять свои силы тоже. Все вернется на круги своя естественным путем. — Естественным? — восклицает она. — Да как ты так можешь? Он же ни черта не помнит! И ведет себя, как никогда не вел. Ты вообще слышал, что он говорил сегодня маме? — Представь себе, — вдруг хмыкает тот, и Энджел невольно представляет, как азиат улыбается. Как жмурятся его невероятные глаза и слегка подрагивают уголки чувственных губ. В животе приятно щекочет, и он начинает улыбаться тоже. — И знаешь, мне понравилось! — Еще бы тебе не понравилось! — фыркает ему в ответ Изабель. — Это же Алек! О, нет, прости! Это же ТВОЙ АЛЕК! Твой Александр! Ты любишь его любого, каждую его грань! Что бы тот не вытворил! Юноша останавливается на краю гостиной, все еще прячась за сквозной стенкой. Последнее замечание настораживает его и заставляет вдруг испытать укол ревности. С чего бы это? Он же совсем не знает ни Магнуса, ни этого самого Александра. И то, что было между этими двумя людьми, его вроде бы и не касается. Или все же касается? Ведь, если подумать, то он и есть тот самый Алек! Ну, по крайней мере, они все так говорят. И следовательно, раз сам он так «заинтересован» в азиате, ему бы радоваться, что чувства мужчины были столь сильны. На деле же то, что Бейн способен так любить Александра, не его — Энджела, а именно Александра, почему-то вызывает легкое недовольство. Ну, ладно, не легкое! Но все равно, почему? Может из-за того, что он до сих пор не принял того, что ему рассказали в Институте? Не поверил, не проникся, а потому так и не увидел себя Алеком Лайтвудом. А если он не Алек, то и все те чувства Магнуса, о которых с таким упоением говорила Изабель, не про него. Энждел морщится от этой мысли, потому как думать о том, что Бейн тоже в этом случае для него становится чем-то недостижимым, ему неприятно. Как неприятно и осознание того факта, что впервые за шесть месяцев своей «новой» жизни он так открыто кому-то завидует. Пусть этот кто-то его собственное альтер-эго! Хотя, если подумать, исключительно по его мнению, Магнус больше других стоит того, чтобы стать предметом зависти. — К чему все это? — тем временем печально вздыхает азиат, вновь привлекая внимание певца к разговору. — К чему? — возмущается девушка. — Магнус, вспомни себя шесть месяцев назад. Да что там шесть месяцев. Вспомни, каким ты был еще позавчера! Ты же медленно умирал от тоски по нему. Мы все! Неужели этого мало? Неужели тебе не хочется, чтобы он скорее все вспомнил и вернулся к нам? Ты же любишь Алека! Ангел, Магнус, ты любишь его так, что я даже слов не найду, чтобы это описать! И я уверена, что даже сейчас, под этой напускной маской спокойствия, ты тихо истязаешь себя желаниями всякий раз, увидев его, прикоснуться, обнять… — Изабель! — голос хозяина квартиры звучит резко и раздраженно. — Ты нарочно что ли? Издеваешься? — Да! — взвизгивает она. — Издеваюсь, потому что хочу назад своего брата. А Джейс хочет назад своего парабатай! Даже Саймон и Клэри хотят, чтобы он вернулся! А уж как хочешь его ты! — И что? — Так пойди и вбей в его голову то, что из нее вылетело! — Ты сейчас совсем, как твоя мать! Притаившийся за стенкой, Энджел не видит лица девушки, но отлично понимает, почему данное сравнение живо сбивает спесь с его якобы сестры, заставляя ее умолкнуть. Изабель явно не желает быть похожей на ту женщину. Он даже едва сдерживается от того, чтобы захихикать, но тут что-то касается его ноги, и юноша едва не подскакивает на месте, сдерживая себя, чтобы не воскликнуть. — Мяо! — тихо мурлычет у его ног маленький серый клубочек и преданно жмется к изящному ботинку. — Мяо! И не то, чтобы Энджел не любил котов, но этот вызывает у него какие-то странные ассоциации. Он смотрит на питомца хозяина квартиры долго и пристально, пытаясь понять, почему тот кажется ему таким подозрительно знакомым. Это вновь как ощущение дежавю с утра, как по дороге к тому старому зданию. К Институту! Кожа на руках вновь становится гусиной, и он сам собой опускается на пол, беря котенка в ладони и поднося его поближе, чтобы рассмотреть. Животное не дергается, не вырывается. Оно замирает, как и юноша, долго и пристально смотря своими зеленовато-золотистыми, совсем как у его хозяина, глазами в глаза гостя. А Энджел тает от этого взгляда, погружается в него, сам не замечая того, как медленно притягивает животное все ближе и ближе. В себя он приходит лишь в тот миг, когда оказавшийся слишком близко, котенок вдруг лижет его шершавым языком по носу. Парень жмурится и чихает, запоздало прикрывая рот рукой, пытаясь скрыть следы своего присутствия. Поздно. — Алек? — раздается удивленный голос сверху. Он поднимает голову и видит рядом растерянную Изабель. Юноша заглядывает ей за спину, в надежде увидеть и Бейна. Но того нет. Досадно. — Привет, — он старается выглядеть уверенно. — Что ты тут делаешь? — спрашивает брюнетка, наблюдая за тем, как он поднимается с коленей и, обходя ее, идет в гостиную. — Пришел поговорить с Магнусом, — Энджел выходит из-за стены и, наконец, видит его. Тот сидит в кресле, с бокалом чего-то небесно-синего в руках и смотрит на гостя насторожено, но как всегда с улыбкой. — Привет… У тебя там, кстати, дверь открыта… — Она всегда открыта, — бросает позади Иззи, но следом не идет, а приваливается плечом к все той же стене и следит за ним одними глазами. — Да? — юноша останавливается и немного смущается. Он не знает, куда себя деть, потому что Бейн сидит перед ним, но молчит и даже не предлагает ни присесть, ни выпить. А Изабель стоит позади и… лучше бы молчала она. — Странно. Не боишься, что тебя могут ограбить? Магнус все так же смотрит на него. Размышляет ли он над ответом или просто не хочет с ним говорить, Энджел не знает. Но каждая секунда промедления заставляет его нервничать все сильнее. — Поверь, милый, — наконец, отставляя бокал на столик между ними, произносит Бейн, и юноша почти в голос выдыхает. — Нет никого, кто отважился бы ограбить Магнуса Бейна! — Да? А… ну, да, — кивает он и растеряно осматривается, в поисках места, куда бы сесть. — Дэвид говорил, что ты какая-то большая шишка! Изабель позади сдавленно хмыкает: — Знал бы ты, насколько! Энджел и сам не понимает почему, но сейчас Изабель снова его раздражает. Нет, она уже не кажется ему такой избалованной и навязчивой. Не после того, как он узнал ее получше. А дискомфорт певец испытывает больше из-за того, что не ожидал увидеть ее тут, и теперь ему очень хочется, чтобы девушка просто поскорее ушла и дала им поговорить. — Так зачем ты пришел? — вдруг спрашивает Магнус и, сцепляя пальцы в замок, кладет на них подбородок. — Что-то вспомнил? Или появились вопросы? Энджел сглатывает и кивает. — И это тоже, — он быстро вспоминает то, что с ним произошло, и использует это, как предлог для своего визита. — На меня напали! — ЧТО! — Изабель оказывается рядом слишком быстро. — Ты в порядке? — Как видишь, — Энджел даже не смотрит на нее. Его взгляд устремлен только на сидящего напротив мужчину, на лице которого так хочется увидеть хоть каплю волнения. Но вместо этого юноша замечает лишь вспышку в невероятных глазах, да то, как слегка напряглись плечи мужчины. — Я же пришел сюда сам! Уголок губ Бейна приподнимается и тот хитро подмигивает. А Энджел вдруг понимает, что это спокойствие — вовсе не безразличие. Да просто хозяин лофта более внимателен и быстрее соображает. Он сразу подметил, что с юношей все хорошо, вот и остался спокоен. — Что произошло? — спрашивает Бейн. — Я и сам не совсем понял, — Энджел вдруг вспомнил про лук и колчан и, отпустив котенка, которого все еще слегка поглаживал, снял оба с плеча и все же опустился на диван напротив мужчины. Животное тут же забралось ему на колени и, довольно урча, забылось сном. — Но мне пришлось стрелять… — Почему же ты не вернулся в Институт? — возмутилась Изабель. — А если бы тебя ранили? А если бы преследовали? — Полагаю, это вряд ли, — снова и снова вспоминая то, что произошло, Энджел нервно хмыкнул. — К тому же, я бы хотел получить объяснения. — Тем более стоило пойти домой, — не отставала девушка. — Магнус хоть и Вер… Отличный специалист, но Джейс и Клэри рассказали бы тебе намного больше! — Я так не думаю, — Энджел скорчил ей рожицу. — О, Ангел, да почему? — Ну, — юноша в упор посмотрел в глаза, сидящего напротив, мужчины. — Наверное, потому что, когда-то существо убегало от меня, оно вполне отчетливо бросило в мой адрес возмущенное: «Мальчишка Бейна»! Выражение лица Магнуса изменилось. А затем он на какой-то миг встретился взглядами с Иззи. — Я знаю только одного человека с таким именем, — с удовольствием наблюдая за их перемигиванием, пояснил Энджел. — Вот мне и стало интересно, с какого бока я вдруг стал «твоим мальчишкой»! Магнус, не отрываясь, смотрел в синие глаза нагло ухмыляющегося паренька напротив и не знал, что ему сейчас лучше было бы сделать: прикинуться, что он не понимает, о чем тот говорит, или кинуться к Алеку и зацеловать его до потери сознания. Но на самом деле, и даже несмотря на амнезию и существующую недосказанность, в тот момент, находясь так близко друг к другу, глядя друг на друга, обоим было так спокойно и комфортно, что разбираться в чем-то не было ни малейшего желания. — Ангел! — их молчаливые гляделки снова бесстыдно прервала Изабель. — Да сколько это еще будет продолжаться! Магнус, ты же можешь прямо сейчас все исправить! — Изабель, — Бейн оторвался от любимых глаз и поморщился, глядя на мисс Лайтвуд. — А тебе не кажется, что сейчас ты лезешь вообще не в свое дело? — Нет! — Иззи, солнышко, — Энджел запрокинул голову так, чтобы видеть ее, и заявил. — Магнус просто так намекает тебе, что было бы неплохо, если бы ты прямо сейчас по-быстрому свалила! Ее рот открылся и закрылся. — И я бы показал тебе, где выход, — не встретив сопротивления, как ни в чем не бывало, продолжил он. — Но уверен, что тут ты ориентируешься еще лучше, чем я! Так что… давай, поспеши домой и, чем мешать другим, займи себя тем, чтобы побыстрее стать миссис Льюис! Он отпустил кончик ушка котенка и помахал ей рукой. — Магнус! — возмущенно воззрилась на азиата девушка. — И ты позволишь ему выставить меня? — Отсюда? — бровь мага скептически приподнялась. — Но ты же и сама это знаешь! Тем более, что он имеет на это полное право! Изабель выругалась громко и нецензурно, чем вызвала усмешку у обоих, после чего развернулась на каблуках и, вызывающе цокая, покинула лофт. — А все же? — когда дверь за ней закрылась, оповещая обоих об этом громким хлопком, уточнил Энджел. — Что именно? — Почему я имею право выставлять отсюда кого бы то ни было? — Отвечу тебе так же, как и твоей сестре, — пожал плечами мужчина.- Но ты же и сам это знаешь! Энджел вскинул бровь. — Так значит, это и есть тот самый мой «другой дом», — юноша внимательно оглядел комнату, в которой они сидели. — Красивое место! — Оно часто меняется! — не отводя от него взгляда ни на миг, ответил Бейн. — И всегда выглядит так, как нам хочется. Энджел поджал губу и покосился в сторону, думая о чем-то своем. А когда снова поднял глаза, сразу же столкнулся с зеленовато-кошачьим взглядом. — Почему ты все время так на меня смотришь? — не выдержав, спросил он. — Как? — невинно похлопав ресницами, Магнус сделал вид, что не понимает. — Так! — выдал парень. — Будто еще миг и накинешься на меня с поцелуями! — Ну, — мужчина сладко улыбнулся. — Твое предположение не так уж далеко от истины! Минуту певец снова обдумывал услышанное. — Тогда почему до сих пор не сделал этого? — наконец спросил он. Вопрос застал Бейна врасплох. — Прости? — Я вижу такие взгляды постоянно, — сообщил неприятное известие юноша. — И знаешь, уже привык. И даже к тому, что потом меня обязательно начинают лапать и домогаться. Дэвид постоянно повторяет, что с моей внешностью это нормально. Но ты так не делаешь, хотя я отчетливо вижу, что хочешь. Да и та женщина… Мариза сказала, что мы вроде как… кхм… вместе? — Женаты, — поправил его маг, которого совсем не обрадовала новость о том, что его Александра постоянно кто-то лапает, а он не особо-то и против. Прежде за подобное его нефилим мог легко нокаутировать, а позже и нехило приложить разрядом неудавшегося ухажера. Как видно, многое в Лайтвуде поменялось с потерей памяти. — Ты мой муж! — Значит, это все же правда? — синие глаза недоверчиво округлились, а затем так же быстро прищурились. — Докажи! — Доказательство у тебя на пальце, — сложив руки на груди в замок, Бейн кивнул на серебряное кольцо, которое приметил еще накануне. — Да мало ли откуда оно у … меня… Энджел замолк, едва его собеседник поднял руку, демонстрируя точно такое же. — Ага, — словно что-то уяснив про себя, кивнул он.- А вот это, я так понимаю, те самые Руны, которые у меня отчего-то исчезли? Он вывернул руку и показал темнеющую на запястье Руну Союза. Магнус вздрогнул, слегка подавшись вперед, но затем, все так же молча, закатал рукав, показывая ему свою. — О, у нас даже парные татуировки! — вдруг, улыбнувшись, воскликнул певец. — Давно этот символ проявился? — серьезно, но все так же ласково спросил Бейн, попутно озадаченно изучая свой знак. — Когда то существо напало, — хохотнул парень, вспоминая, как оно улепетывало. — Видел бы ты, что я тогда сделал… Хотя знаешь, судя по его реакции, мне показалось, что та моя способность напрямую была связана с тобой! И еще его фраза… Так я и правда… кхм… «твой»? — Правда! — И … кхм… в каком это смысле? — хитро улыбнулся певец и, в попытке скрыть нервозность, ловко подцепил пальцами некогда бокал мужчины. — Во всех! — ответил тот, с интересом наблюдая, как гость, не поморщившись, сделал приличный глоток довольно крепкого напитка. — Прости, но судя по возбужденному блеску в твоих глазах, ты этой новостью не слишком-то уж и шокирован! — Я умею контролировать эмоции, — похвастался Энджел и вдруг, облизнув губы, добавил. — Кроме того, я, как уже упоминал, не особенно и против… — Да неужели, — ухмыльнулся Магнус, пытаясь не концентрироваться на этих губах и юрком язычке между ними. — И что это значит? Энджел на миг даже смутился. Он выразился более чем ясно, а парень напротив изображает непонимание! Этот тип что, играет с ним? — Ты понял… — Александр, я могу понять все, что угодно, — покачал головой азиат. — А еще я могу понять все это так, как мне удобно. Но я не хочу обманывать, ни тебя, ни себя. Поэтому и спрашиваю, что значат твои слова? — То, что ты мне нравишься! — смело глядя в глаза азиату, выдает юноша. Магнус покусывает нижнюю губу, и это выглядит так эротично, что у парня начинает сосать под ложечкой. — Да, Изабель была права, — вздыхает он. — Ты явно ведешь себя иначе! — А ты бы предпочел, чтобы я краснел и смущался? — хмыкает певец, оставляя полупустой бокал. — Ты не поверишь, но именно так ты себя раньше всегда и вел, — вводит его в ступор Бейн. — Соблазнительный и роскошный, но такой милый, скромный и застенчивый! Само очарование! — А теперь я, стало быть, тебе такой уже не нравлюсь? — Энджел смотрит с вызовом и исподлобья, а у самого сердце заходится в бешеном ритме. Его решительность и смелость всегда придавали ему особенного шарма, позволяя добиваться всего, что он хотел. Наверное, впервые за все время, что он себя помнил, они вышли ему боком. — Ты и сам слышал, как Изабель сказала, что я слишком сильно тебя люблю, — тем не менее, напоминает тот, давая понять, что прекрасно осведомлен о том, что гость подслушивал их разговор. — Ты просто не можешь не нравиться мне! — Я не он! — вдруг выдает Энджел и подскакивает, совершенно забыв о задремавшем на коленях коте. Животное падает на ковер и обиженно мяучет. Однако ни хозяин, ни юноша не смотрят на него. Магнус - потому что ему важен только стоящий напротив юноша. Энджел — потому что оказывается внезапно слишком зол: — Я не твой Александр! — Ты — он! — уверенно возражает Магнус. — Если и был когда-то, — юноша качает головой, делая шаг назад. — Сейчас я совсем другой! — Я знаю, — пожимает плечами мужчина. — И потому ты так равнодушен? — Любимый мой, — Бейн медленно встает и делает шаг к нему. — Я никогда не смогу быть равнодушным по отношению к тебе! Просто ты пока не помнишь этого, поэтому и думаешь так. — Но ты… — он изо всех сил пытается не разомлеть от того, как этот человек называет его «любимый мой». — Ты ничего не делаешь, чтобы вернуть ме… его! Чтобы вернуть своего Александра! — Только потому, что он уже вернулся, — улыбается тот. — Он снова рядом. И пусть ведет себя немного иначе, но это все равно он. Такой, каким его знал лишь я! Живой, смелый и… ЖИВОЙ! А с остальным мы разберемся, когда придет время. Или когда ты этого захочешь. Я подожду, потому что… Пусть этого ты не помнишь тоже, но однажды я уже сказал тебе, что готов ждать тебя, сколько потребуется. А ты просто помни пока, что я люблю тебя! — Но… — парень не ожидает подобного. Он теряется и, чтобы скрыть нервозность, начинает озираться по сторонам, вдруг натыкаясь взглядом на дюжину рамочек на одном из винтажных столиков. И на всех он. Но не такой, как на фото в телефоне Изабель. Здесь он и улыбается, и обнимает Магнуса, и смеется. И на каждой выглядит таким счастливым, что в груди внезапно становится тесно, а ком в горле не дает ни вздохнуть, ни сглотнуть. — Это же… Магнус переводит взгляд на фото и улыбается. — Ты! Все тут — наши совместные снимки, — отвечает он, а затем берет один из них и протягивает юноше. — Вот, возьми! Это была твоя любимая фотография! Из нашего самого первого путешествия! Тут мы в Париже! Энджел смотрит на снимок и, хоть и не помнит его, понимает, что Магнус не соврал, когда говорил, что конкретно тут, на этой фотографии изображен именно ОН. Но какой ОН? Такой, каким является сейчас: открытый, веселый, смелый, живой! Каким так стремился быть всегда. И каким получилось стать лишь рядом с Магнусом? Настоящий Алек! Настоящий Энджел? Но тогда не значит ли это, что слова именно этого человека — та самая правда, которую он искал? И не значит ли это, что вот она — семья, которой ему не доставало? Мужчина, который заставил впервые дрогнуть его сердце! Когда-то давно. И теперь еще раз снова. Магнус Бейн! — Это все правда, — самозабвенно шепчет Энджел, впервые за последние сутки действительно начиная верить во все, что ему рассказывали Лайтвуды и Бейн. — Все они… все эти люди… — Твоя семья, — тихо произносит мужчина рядом. Возможно, он хочет помочь, подсказать, чтобы юноша быстрее вспомнил, но его слова производят полностью противоположный эффект. — Нет, — Энджел резко отстраняется и смотрит на азиата тревожно. — Правда думаешь, что они — моя семья? Правда, они? — Я знаю, что ты… — Ты знаешь Алека… Александра Лайтвуда! — резко бросает он. — Может, ты и на самом деле знаешь о нем все! Любишь его… Я бы тоже хотел, чтобы меня так любили! — И я люблю… — Но я — не он! — выдает юноша решительно. И прежде, чем Бейн возражает, продолжает. — Да, скорее всего человек, которого вы искали — это действительно я! Может быть, именно на меня шесть месяцев назад напали в том парке. Какой-то демон или что-то вроде того, кто встретился мне сегодня. Это уже не важно. Важно лишь то, что проснувшись в том закоулке, потеряв память, я стал совсем другим. Даже если полгода назад я и носил имя Александра Лайтвуда, то теперь я — Энджел. Он был Сумеречным охотником, а я — певец! Он с наступлением темноты выходил на борьбу с нежитью и соблюдал закон, а я по ночам выступаю на сцене и люблю нарушать правила. Мы разные, чужие, противоположные. И если ты, как говоришь, так сильно любил Его, то, как можешь утверждать, что любишь и меня? Ведь меня ты не знаешь! А я не хочу… Внезапно он замолчал и глубоко вздохнул, снова беря себя в руки. — Нет, вру, конечно, — снова заговорил Энджел, но уже спокойнее. — Я очень хочу, чтобы ты любил меня. Даже при условии, что я и сам почти не знаю тебя… Но я тебя чувствую, как бы наивно это не звучало! Наверное, ты вообще первый человек, который заставил меня что-то чувствовать. И потерять это… Потерять тебя я бы не хотел! — Алек… — Энджел! — тихо и как-то уж слишком обреченно поправил юноша. Магнус медленно и шумно вздохнул. — Вот видишь, — певец покачал головой и вдруг положил рамочку с их фото обратно на стол. — Ты не видишь во мне то, кем я стал теперь. Ты видишь лишь Алека, которым я уже не стану. А так я не хочу! — Не уходи… — Бейн резко шагнул вперед и схватил юношу за плечи. — Я привыкну, обещаю! Энджел вскинул голову и посмотрел на мужчину испуганно и с жаждой одновременно. — Только не исчезай снова, — умоляя, покачал головой азиат. — Я не смогу снова без тебя! Юноша покачал тоже. — Теперь уже и я не смогу, — признался он, улыбнувшись криво. — Не после того, как увидел тебя… Встретил опять! Он опустил взгляд на столик и кивнул в сторону другой рамочки. — Можно, я возьму с собой вот эту, — он поднял маленький портрет Магнуса, на котором тот был изображен в лучах солнца, щурящийся, смеющийся, без макияжа и укладки. — На память? — Можно, ты возьмешь с собой на память меня? — тоскливо уронив голову на его плечо, предложил тот. Юноша засмеялся. — Возможно однажды, — предположил он, тайно млея от горячего дыхания на своей шее, но все же выпутываясь из цепких объятий. — Когда ты достаточно узнаешь меня, и достаточно забудешь его… Очень медленно Энджел вышел из гостиной и, уже направляясь к двери, услышал за своей спиной тихое: — Но как же я смогу забыть его, если рядом всегда будешь ты? Юноша вздрогнул. Внутри все будто обожгло. Остальной путь до двери он проделал как на автопилоте. И лишь когда за его спиной щелкнул замок, певец застыл и огляделся. Снова темный подъезд, грязная лестница, покосившаяся перилла, старая лампочка над головой. Он прошел по пролету, приближаясь к лестнице и замер, услышав скрип первой же ступеньки. Что-то в сознании… В глазах помутилось, и он инстинктивно ухватился за поручень, запоздало понимая, что тот слишком опасно наклоняется, чтобы удержать его… удержать их обоих, когда в порыве страсти губы одного все сильнее впиваются в другие, а руки так крепко обнимают, прижимая к этой самой перилле, что она прогибается, грозя обломиться и… — Ангел! — боль острыми иглами воспоминаний вонзилась в виски, а Энджел обхватил голову руками и со всех ног кинулся вниз по ступенькам, прочь из этого дома. Как ошпаренный, он выскочил на улицу и тяжело дыша, прижался спиной к входной двери, силясь отогнать остатки воспоминания. Жаркого, будоражащего, и точно из его прошлого. Из их с Магнусом прошлого. Но это не правильно! Так нельзя. Магнус любил Алека. А он — не Алек! Нет, он не Алек. Он — Энджел! Восходящая звезда! Он не живет прошлым. У него его попросту нет. У него своя жизнь! Новая жизнь! Дрожащими руками юноша достал телефон и нажал кнопку быстрого набора. — Энджел? — спустя минуту по ту сторону трубки тревожно спрашивает Шарп. — Энджел? Ты куда пропал? Все хорошо? Где ты, приятель? — Я… — юноша и сам не знает, что сказать. — Я в Бруклине! Помнишь тот адрес? Ты… Можешь забрать меня? На миг продюсер замолкает, но Энджел слышит, как тот стучи пальцами по клавиатуре своего компьютера. — Да, конечно, — наконец, отвечает Дэвид, а юноша уверен, что тот еще и кивает в этот момент. — Сейчас приеду… Стой на месте и никуда не уходи!