ХАГЛ: 17. Потерянная жизнь

ОН! БУДЕТ! ВЫСТУПАТЬ! ПЕРЕД! БЕЙНОМ! ААААААААА! Он был готов застонать. Буквально. И плевать, какие эмоции это вызвало бы у Магнуса. Хотя… Ну, тут он, конечно же, соврал, совсем не плевать, но… Какого Ангела Дэвид его не предупредил! От сердечного приступа Энджела спас внезапный звонок. - Я… это…, - он попятился назад от азиата, параллельно доставая из узких брюк телефон, и помахал им в воздухе, принимая вызов. – Сейчас вернусь… Извини… Да! - Привет! – прозвучал на другом конце до тошноты оптимистичный голос. - Черт тебя подери, да когда же ты оставишь меня в покое? – воскликнул он, едва узнал звонившего. Но увидев вмиг приподнявшуюся в немом вопросе бровь своего «клиента», поспешно отвернулся и заговорил уже тише.- Но конкретно сейчас я тебе рад! - Да неужели? – хмыкнул девичий голос. – Забавно слышать такое от родного брата, особенно после того, как он тебя столь бесцеремонно выставил накануне! - Извиняться не буду, - фыркнул юноша, отходя подальше. – Ты мешала! - А вот интересно, чему конкретно? - Ну, - он почесал кончик носа и задумался о том, насколько в прошлом посвящал Иззи в свою личную жизнь. – Я хотел поговорить с ним наедине? - Ну и как? – ее голос буквально сочился сарказмом. – Полагаю «разговор» был бурным? И разумеется, до утра, как в прежние времена? - Ты промахнулась и даже не на метр, - стараясь не концентрироваться на пикантной подробности, возразил вокалист. - Мы действительно только говорили. - Дааа, - протянула она уныло. – Знаешь, хоть ты и изменился во многом, в интимном плане остался все таким же тормозом! - ЧТО? - То, - вмиг пресекла охотница его попытку возмутиться. – Я вполне допускаю, что вся наша семейка способна свести с ума и при первой встрече вызывает скорее стойкое желание дать деру, чем кинуться в объятья, но с Магнусом у тебя была совсем другая история! Фактически к нему ты от нас деру всегда и давал. Да и сейчас не сильно отстал от тех своих чувств к нему. Можешь даже не отрицать! Я сразу поняла, что тебя к нему как магнитом тянет. А раз тянет, то не тяни сам, а просто возьми и трахни его! Юноша вскинул голову. Предложение казалось заманчивым. Энджел даже тихо хохотнул, но решил сделать вид, что не разделяет ее мнения. - Ты знаешь, что у тебя напрочь отсутствует чувство такта? – строго спросил он. - Ага, наверное, потеряла в далеком детстве! По осени и вместе с первой парой перчаток! – не сдавалась Изабель, начиная открыто хихикать в трубку. – Так, а вы до сих пор вместе? Дома? - Дома? Нет, я ушел почти сразу после тебя, но…, - парень покосился в сторону Бейна. – Что до Магнуса, то он… Как бы это сказать… - О! – голос сестры тут же стал на пару октав выше. – Так он там, рядом? - Ну, - Энджел смутился. - Это… Внезапно телефон исчез из его рук, и юноша резко обернулся. Азиат стоял возле него и прижимал трубку к собственному уху: - Да, Изабель, я рядом! – весело ответил он девушке и подмигнул Энджелу, пока тот шокировано хлопал на мужчину глазами. – Что? Как уже тебе передал твой чудесный брат, у тебя напрочь отсутствует чувство такта! Но делая тебе скидку в виду нашей многолетней дружбы, все же отвечу! Да! Именно это я и собираюсь сделать! Даже стоя в метре от Бейна, певец услышал долгий и восторженный вопль охотницы. Воображение тут же беспощадно подкинуло несколько вариантов вопросов, на которые мужчина мог бы дать такой ответ. А поскольку две трети из них были в крайней степени непристойными и даже пошлыми, юноша вмиг ощутил легкое смущение и одновременно удушающую волну возбуждения где-то внизу живота, рассыпавшуюся по коже миллиардом мурашек. - Что…, - ему сложно было припомнить, заикался ли он хоть раз в своей жизни до амнезии. Но сейчас и после встречи с Магнусом он точно начал. – Что …это значит? Что она у тебя спросила? - О, Изабель, - на красивом лице тут же отразилась коварная улыбка, и певец едва не застонал в голос от того, насколько в тот момент соблазнительно выглядел Бейн. – Кажется, твой брат начал что-то подозревать, поэтому позволь распрощаться с тобой, пока он не раскрыл мой план и не ретировался через окно! Он сбросил звонок и протянул телефон назад юноше: - Тут, между прочим, второй этаж, - только и нашелся, что ответить Энджел. - Как жаль, что это единственная причина, почему ты все еще тут! – расстроено поджал губы Бейн и, не дождавшись ответа, покорно вернулся на свое место за столиком. – И, между прочим, высота в два этажа никогда не была для тебя пределом. Но это так, к слову… - он с удобством расположился на мягком стуле и, закинув ногу на ногу, уложил трость поперек колена. - Что ж, думаю, теперь мы можем вернуться к первоначальному плану! Я «купил» тебя на этот вечер и хочу получить все, что мне полагается, милый! Энджел моргнул, пораженный столь бесстыдной формулировкой. Но возразить на это заявление ему было нечего. Магнус действительно заплатил ему, а певец сам подписался под договором. И хоть такое бывало с ним уже не впервой, столь открыто факт купли/продажи демонстрировал только Бейн. - Да, конечно, - кивнул парень и стал подниматься на сцену, стараясь не зацикливаться на подтексте последней фразы азиата и на том, что слово «план» вдруг стало вызывать в нем волнение, не меньшее, чем сам хозяин этого плана. - И что же Вам… - Тебе! – бесстыдно раздевая его глазами, невозмутимо поправил Бейн из-за столика перед сценой. – Согласись, обращаться на «Вы» к собственному мужу, по крайней мере, странно? Он даже сбился с шага, а вот от желаемой реакции его удержала только недюжая сила воли. - Тебе, - на миг прикрыв глаза для успокоения, Энджел кивнул, покорно соглашаясь на эту «уступку». Клиент, как-никак, всегда прав, - Так что тебе спеть? - На твой выбор, - взмахнув рукой, смилостивился тот. – Но я бы не отказался послушать тебя и под живой аккомпанемент! Юноша кивнул, в душе тихо радуясь возможности на миг или два спрятаться от пристального взгляда, пока он запускал нужную фонограмму, чтобы взять себя в руки и подумать о том, как так вышло, что его клиентом оказался Магнус. Ведь они встретись только позавчера вечером. А заказ Дэвиду поступил вчера утром. Ну не мог же тот так подсуетиться и за одну ночь все обстряпать? Или мог? Энджел обернулся на предмет своих дум через плечо и тут же мысленно чертыхнулся. Бейн все так же сидел за накрытым столиком, вольготно и одновременно с почти царским достоинством развалившись на стуле. В его руке был бокал с вином, которым он, несомненно, наслаждался, но взгляд чудных глаз неизменно не отпускал, словно тот каждый миг следил за юношей. И этот взгляд пробирал до костей. Еще ни разу, ни один фанат, поклонник или почитатель его таланта и красоты не делал ничего подобного. Да, каждый из них в свое время пытался очаровать его, обольстить, окунуть в мир комплиментов и подарков, соблазнить или даже подкупить. Но ни с одним из них, кроме Магнуса Бейна, у Энджела не возникало такого стойкого ощущения, когда, даже еще не сказав «да», он уже полностью и безоговорочно принадлежал этому человеку. И это буквально выбивало у него почву из-под ног. Энджел едва унимал дрожь в руках, пока миллионный раз «настраивал» под свой рост микрофон, пытаясь не смотреть на причину своего волнения. Данное положение сбивало с толку и злило. Нет, ну как тут можно сохранять хладнокровие, когда тебя практически поедают глазами? Про раздевание и говорить нет смысла. Спорим, в глазах этого искусителя на нем уже минут сорок ни нитки. И тебе не просто неуютно от этого! Черт, тебе это нравится! Тебя это заводит, волнует, возбуждает. И мысли в голове одна развратнее другой. А чего еще можно было ожидать, когда даже будучи сдержанным и тихим, Бейн вызывал у него вполне неоднозначные желания. Сейчас же это предел! И о чем он вообще думал, когда вчера призывал того к действиям? О том, что Магнус встанет на одно колено, сделает бровки домиком и будет петь ему серенады? Ха, Магнус, несомненно, романтик, любит тихие томные вечера с вином, музыкой, цветами и долгими ласками, но и в искусстве соблазна не уступил бы и Казанове! А вот интересно, как ему раньше, ну, когда он еще был Алеком, удавалось устоять перед ним? И удавалось ли вообще? Такое в принципе возможно? Смотреть в эти сводящие с ума глаза, на эти чувственные губы и не желать их? Энджел готов был пнуть сам себя, когда вдруг услышал легкий смешок и понял, что реально завис, тупо таращась на мужчину поверх микрофона. А ведь так он только подогревает его интерес! Да, точно, демонстрируя неприступность, а затем вот так вот выдавая себя с головой, он только убеждает Бейна в том, что его тактика действует. И Энджел и сам понимает это. Как бы он ни упирался, как бы ни прятал эмоции, у него нет маски, за которой он мог бы спрятаться от этого человека. А значит, как ни крути, как ни выворачивайся и ни притворяйся, Бейн все равно все поймет. Не может ни понять. Почему? Да потому, что он реально знает его. И под словом «его» подразумевается совсем не милый, скромный Алек из прошлого, а Энджел – тот самый, каким он ощущает себя теперь. Магнус понимает его, видит, слышит, знает, как себя с ним вести, на какие рычажки нажать, чтобы получить желаемый эффект. И именно понимание этого заставляет сердце юноши то замирать, то биться о грудную клетку, грозя вот-вот пробить ее насквозь. Энджел теребит пальцами микрофон и снова ловит взгляд азиата. Но тот все так же сидит на своем месте и с улыбкой, от которой внутри разливается такое родное, желанное тепло, смотрит ему прямо в глаза и ждет. А ведь он, и правда, готов ждать. Юноша судорожно вздыхает. Нет, не помогает. Выступление далеко не первое, но он волнуется больше, чем тогда. Закрывает глаза. Ладно, так немного легче. Еще один вздох, и палец нажимает кнопку на миниатюрном пульте на стойке микрофона. Мелодия наполняет зал, а Энджел запоздало понимает, что конкретно дал маху с выбором первой песни. Эх, не об этом ему бы теперь петь, но менять ее уже поздно. Будь, что будет! Юноша привычно набирает в легкие воздуха и поет: Staring at the ceiling in the dark Sheets are in a knot My heart is like rock Pictures flashing by inside my head I’m hanging by a thread But I’d do it all again I keep running away… Голос струился по залу, а он вновь и вновь ловил звук, понимая, что именно сегодня все не так, как всегда. Нет, он не фальшивил, да и аппаратура была отличной. Дело было в чем-то ином. Быть может в словах, а быть может в том, ради кого они звучали. Энджел как бы сам ставил себя на место героя своей же песни и медленно понимал, о ком думал, когда писал эти слова. Кого он представлял, о ком мечтал. Раз за разом, закрывая глаза и окунаясь в мелодии, который приносил ему Дэвид, какой образ он создавал?.. Или воссоздавал? Из каких мелочей он строит его. Разумеется, из того, что было желанно, чего не хватало… Каким бы должен был быть тот человек? Любимым? Родным? Близким? С которым даже пасмурное осеннее утро не будет серым! С которым вся жизнь наполнится красками и смыслом! В котором ты и сам сможешь увидеть смысл. И не потому, что так нужно, так положено, написано и долг велит. А потому, что так хочет твое сердце. И кто бы, что ни говорил, чтобы ни случилось, ты пропустишь это через себя, пронесешь через всю жизнь, отстоишь всеми правдами и неправдами. И от этого не уйти, не убежать, это не отпустит и через тысячу лет. Это останется с тобой до конца, до последнего вздоха! Или выдоха с отголоском ЕГО имени на губах… Музыка стихла. Энджел вздохнул напоследок и открыл глаза. - Магнус, - позволил он сорваться с губ, но тихо, почти беззвучно и уже не в микрофон. Бейн все так же сидел на своем месте, но на его лице было странное выражение. И он даже уже не смотрел на юношу, а как бы даже сквозь него. - Извини…те, - смутившись, произнес юноша и подошел к краю сцены. – Все хорошо? Магнус сфокусировал взгляд и с интересом посмотрел на него. - Да…, - слегка растянуто в гласных тут же ответил он. – Все прекрасно! И ты, разумеется, тоже! - Хм, спасибо, - Энджел огляделся. Петь под фонограмму резко расхотелось. Отчего-то азиат ассоциировался у него совсем с другой музыкой. Живой, что ли… Проблема была в том, что гитара, которую он искал, чтобы сыграть тому лично, отчего-то оказалась лежащей на втором стуле возле столика. – Откуда… Губы Бейна слегка дрогнули в улыбке, когда он перехватил взгляд голубых глаз. - Слышал о том, что у гениев мысли сходятся? – лукаво спросил он, тоже поглядывая на гитару. – Спорим, мы подумали об одном и том же? Юноша нахмурился: - Откуда она тут взялась? – спросил он, спускаясь со сцены и подходя к столу. – Я не помню, чтобы оставлял ее здесь! - А ты и не оставлял! Почти поднявшая гитару, рука дрогнула. - Ааа… тогда как? - Да все так же, - невинно пожал плечами мужчина, вертя в руках высокий бокал и любуясь алыми искорками в вине. - О! Кажется, я понял, - хмыкнул Энджел и все же поднял инструмент, поглаживая пальцами струны. – Магия? - Она самая, - довольный собой, улыбнулся Магнус и подмигнул ему. – Что сыграешь? Энджел переступил с ноги на ногу. - А что хочешь услышать? – он посмотрел на «клиента» из-под смоляных ресниц. Азиат медленно сделал глоток вина, но бокал оставлять не спешил, все еще словно прикрываясь им: - В идеале? – кошачьи глаза опасно сверкнули поверх хрусталя, когда он, наконец, озвучил ответ. – Твои стоны! Едва зарождающаяся мелодия резко оборвалась, а пальцы дрогнувшей руки неожиданно соскользнули со струн. - Очень мило, - изящным жестом отставив бокал, Магнус грациозно поднялся. - Очень! Видит Бог, Энджел не испугался. Черт, он не помнит, когда вообще в своей жизни боялся подобных ситуаций. Но сердце екнуло все равно. - Пожалуйста, - насколько мог вежливо попросил он, но в пристально смотрящих синих глазах так и плескалось волнение. - Займи свое место! - О, сладкий, - мурлыкнул Бейн, делая к юноше один шаг за другим. – Именно это я и делаю. - За столиком, - попытался пояснить тот, неуверенно отступая назад. – Пожалуйста… - Хочешь, чтобы мы использовали и его? – черная бровь многозначительно приподнялась вверх. Рука дрогнула и едва не упавшая гитара издала надрывный звук. - Мистер … - Еще раз напомнить тебе мое имя? – беспардонно прервал его маг и поднял руку вверх, щелкая пальцами. Синий вихрь закружился над его головой, зажигая прямо в воздухе десять огненных букв: «МАГНУС БЕЙН» Гитара все же упала на пол. - Что это? Господи, кто ты? Очередной щелчок. «ВЕРХОВНЫЙ МАГ БРУКЛИНА». И очередной шаг навстречу. - Это для тех, кто знает меня, в этом мире,- равнодушно констатировал он. Снова щелчок. «СЫН АСМОДЕЯ. ПРИНЦ ЭДОМА». - А это для всех за его пределами, - кошачьи глаза ни на миг не отпускали синие. – Но для тебя… И только для тебя, мой хороший, я просто Магнус. Просто маг, который любит тебя больше собственной жизни. Тот, кого ты не боялся ни одного мига в своей, Александр, - самодовольно улыбаясь, сообщил маг, продолжая наступать на опешившего юношу. – И то, что ты с опаской смотришь на меня теперь – вопиющая несправедливость! Не отрывающий взгляда от горящих слов, Алек пропустил тот момент, когда колдун подобрался к нему достаточно близко. Опасно близко. Он вздрогнул, когда на его щеку легла мягкая ладонь, и тонкие пальцы ласково погладили скулу. Сведенные судорогой мышцы мгновенно расслабились, глаза закрылись сами собой, а по телу будто пробежал разряд тока. Не сдержавшись, Энджел выпустил тихий томный стон. Магнус удовлетворенно хмыкнул и сделал последний шаг, сокращая расстояние между ними до минимума и прижимаясь к такому желанному телу всем своим. Юноша был горячим и слегка дрожал, но блаженная улыбка на его лице и слегка подрагивающие ресницы сказали магу о том, что о страхе тут и речи идти не могло. Он приблизил свое лицо к его и совсем легко, лишь кончиком носа провел по гладкой коже, вдыхая любимый аромат. Ангел, как же божественно он пах! Едва ощутив касание, Энджел приоткрыл глаза и тут же утонул в золотисто-зеленых напротив. Они снова были так близко, что он видел каждую крапинку в нечеловеческом зрачке, каждую ресничку над ним. И эта близость распаляла даже больше, чем горячее дыхание, вырывающееся из полураскрытых и таких манящих губ напротив. Его же приоткрылись сами собой, стоило настойчивому пальцу азиата соскользнуть с щеки на нижнюю и слегка надавить. Юноша был поражен реакцией своего тела, но остановиться не смог, когда сам, неожиданно подавшись вперед, ловко обхватил длинный палец губами и несильно сжал. Дыхание Магнуса резко сбилось, а колдовские глаза вспыхнули снова. Вторая рука, до этого лишь слегка обнимавшая его, вдруг оказалась на спине, и маг фактически впечатал юношу в себя. Энджел едва не задохнулся, ощутив у себя между ног чужое колено и нехилое возбуждение «мужа». Впрочем, что уж греха таить, его собственное не уступало ни в чем. Он едва мог сдерживать себя. Едва? Да, из последних сил! Ведь что бы Энджел ни говорил Магнусу о том, что не хочет быть лишь тенью Александра Лайтвуда, что ему нужно время на то, чтобы во всем разобраться и принять решение, само решение-то уже давно было принято. И отрицать это далее бессмысленно! Юноша не может без этого человека. И сколько бы он ни отталкивал его, как бы регулярно и далеко ни убегал, если Бейн снова однажды не придет, он сам найдет его вновь. Чтобы снова увидеть эти глаза и улыбку, услышать эти мурлыкающие нотки в голосе, прикоснуться, ощущая под пальцами нежную и бархатистую кожу, вдохнуть аромат, вдруг поняв, что только он, и он один на всем свете способен подарить такое важное ощущение покоя и защищенности. - О, Ангел! – на выдохе почти стонет юноша, выпуская палец изо рта и подаваясь навстречу любимому. – Магнус… И сминая последние преграды, разрушая оставшиеся препятствия из недосказанности и сомнений, Магнус жарко впивается в губы певца, сминая их, делая влажными и податливыми. На один миг, не более, юноша замирает под ним, потому что испытанные в этот момент чувства невозможно описать словами. Для этого просто не существует эпитетов. А затем начинает отвечать. Сначала осторожно, неуверенно, будто пробуя чужие губы на вкус, прислушиваясь к собственным ощущениям, позволяя тому пока доминировать. Пока! Но уже спустя пару мгновений более смело, жарко, сам врывается в чужой рот, скользя языком по зубам мужчины, лаская небо и вновь возвращаясь к губам. Чувства захватывают его врасплох, и он почти не понимает, не осознает, как в редких промежутках между поцелуями, на каждом вздохе и выдохе, практически стонет: - Маг… О, Ангел… Бейн… - Нет! – неожиданно останавливается тот и, перехватывая руки певца за запястья, тянет назад, заставляя почти улечься на сцену. – Как мое имя? Синие глаза распахиваются и медленно темнеют от возбуждения. Энджелу, несомненно, нравится происходящее. - Магнус! – послушно выдыхает парень. - Умница! – ластится к белоснежной шее маг и перекидывает отпущенные руки себе на шею, которую юноша тут же обхватывает и тянет на себя. – А теперь… Он перебирает пальцами пуговицы на рубашке любимого и тут же скользит губами по обнаженной коже вниз, по груди и ниже. И под стон паренька начинает выписывать там губами замысловатые узоры. Проходит миг и, почти ногтями впивающийся в его плечи, Энджел, приоткрыв глаза, ошарашено смотрит на темнеющий символ неожиданно проявляющийся на влажной от слюны мага коже. - Что это? – дрожит его голос. - Руна? - Конкретно эта? – хмыкает Бейн, выписывая языком уже новый узор над кромкой кожаных штанов паренька.- Руна Ловкости. А еще чуть ниже…ммм… моя любимая… И он действительно опускается еще ниже. Более того, становится на колени, выцеловывая особенно чувствительные участки кожи вдоль линии брюк. А у Энджела снова перехватывает дыхание от того, что он видит, опустив взгляд вниз. Картинка, открывающаяся его взору, столь горячая и возбуждающая, что у него даже колени подгибаются, и хорошо, что он почти лежит на сцене потому, что сам уже давно свалился бы на пол, прямо на Бейна. А еще лучше под него… И от мысли, что он вот так открыто признает это себе, по телу снова бегут мурашки, и щеки вспыхивают. В особенности, когда юноша слышит быстрый «вжик» молнии, и юркие пальцы мага ловко приспускают с него брюки. - … вот тут, - словно продолжая рассказывать ему нечто невероятно интересное, сообщает Бейн и снова припадает губами к разгоряченной коже. – Прямо на этом самом месте… Стамина… дорогой, а вот тут, еще пониже… Да, здесь! Тебе нравится? И Энджел задыхается, и кивает, и ловит ртом воздух, снова ощущая легкое покалывание. И ему даже смотреть не нужно, чтобы знать, что и там, где еще миг назад двигался язык колдуна, появилась еще одна руна. Но эффект от ее появления невероятный. Он словно вдруг ощущает прилив сил, уверенность и… О, а Энджел и не знал, что можно желать кого-то еще сильнее! - Магнус! – запрокидывая голову назад, сладко стонет он, запуская одну ладонь в волосы мужа, а второй облокачиваясь о бортик сцены и бедрами ритмично подаваясь вперед. Но позади, в кармане брюк что-то неприятно упирается в ягодицу. Что бы это ни было, оно тут явно не к месту. А, телефон! Так, долой его и еще… Опа! А это тут очень даже кстати. Дрожащими от возбуждения пальцами он извлекает очередной предмет и лишь секунду смотрит на него, прежде чем понимает, что с ним делать, а затем зовет. – Магнус… Магнус! Его голос звучит ласково, но срывается от страсти и… Ну, он бы поспорил с тем, кто посмеет утверждать, что можно ровно и четко говорить, когда вам так профессионально делают минет. Однако маг слышит и, не выпуская, поднимает на него глаза. О, Энджел лишь чудом не давится слюной при виде собственного мужа… И (сколько они там уже в браке?) вот прям в тот момент понимает, отчего все это время так бурно реагировал на этого человека. Ведь, как говорил тот противный блондин, тело-то помнит! И юноша готов поклясться, что ударь его еще раз сто по голове, эту картинку он уже точно не забудет. НИКОГДА! Но сейчас: - Смотри, что у меня есть, - хитро улыбается он, вертя между пальцев тонкий стержень из адамаса. - Стило! – пошлый причмок больше волнует нервы, чем слух, а кошачьи глаза вспыхивают вновь. – Хочешь его использовать? - Но ведь тебе нравятся Руны на моем теле? – вскидывает бровь юноша и, опуская стило вниз, ведет его кончиком по собственной влажной коже. Бейн следит за вспыхивающим адамасом и его взгляд темнеет, когда он перехватывает руку любимого. – Ты можешь вернуть каждую на ее место с его помощью! Или твой личный способ тебе больше по вкусу… Он облизывает губы, наблюдая за реакцией мужа на свои слова. - Мне по вкусу ты! - сообщает Бейн, поднимаясь и оказываясь лицом к лицу с пареньком. – Но... Среди прочих будет и Руна памяти. Она может вернуть тебе все воспоминания. И тогда заканчивать наше маленькое выступление я буду уже с Александром? Он смотрит выжидательно, но спокойно. - "Выступление"? – усмехается Энджел. – Помнится в нашем договоре был на эту тему особенный пункт! И тут же сам подается вперед и жадно целует сначала нижнюю губу мага, а следом за ней сразу ведет языком по верхней. - Я очень предусмотрительный, - стонет ему в губы Магнус. – И очень самоуверенный! - «Только по обоюдному согласию», - не прекращая, напоминает юноша. – Очень самоуверенно! - А в результате? – левый уголок губ мага коварно изгибается в усмешке, когда он отстраняется от любимого, желая все же услышать ответ. Энджел в точности копирует мимику мужа: - Я согласен!