________________________________________
Йен вернулся домой двадцать минут спустя заметно осунувшийся; он долго копошился, стоя на пороге и пытаясь найти в кармах куртки ключи. Он уже обыскал все закоулки в городе, пытаясь найти след Макса и Айзека, но все бестолку. На его удивление в доме оказалось темно и пусто. — Микки? — крикнул Йен на весь дом, но так и не получил ответа. Йен решил, что Микки мог позвонить ему на мобильный и сообщить где тот находится, предупреждая Йена, есть ли какой-то прогресс в поисках детей. Йен вытащил мобильный из кармана, проверяя вызовы, прежде чем набрать номер Фионы. — Фиона? — громко спросил он, услышав ее голос в динамике. — Есть успехи? — взволнованно спросила та. Йен пожал плечами, прежде чем раздосадовано ответить. — Нет, к сожалению, — вздохнул он, переминаясь с ноги на ногу. — Я думаю, мне просто следует позвонить в полицию и рассказать о случившемся. Фиона тяжело вздохнула. — Прости, Йен. Я не знаю, как такое могло произойти. — Для меня это тоже загадка, Фиона. Они оба замолчали, прежде чем пару минут старшая сестра продолжила разговор. — Ну, я надеюсь, они смогу выследить Джерома и найти детей. Если нет… — Я даже не хочу думать об этом, — резко ответил Йен, перебивая и догадываясь, что она хотела сказать. Фиона проигнорировала его выпад. — Ну, я думаю было бы неплохо увидеться немного позже. Позвони мне, если тебе понадобиться моя помощь. — Она взяла паузу. — Ох, и Йен? — Йен прислонил мобильный ближе к уху. — Будь осторожен. Я не хочу, чтобы ты влип в неприятности. Я не знаю, черт, обещай, что ничего не станешь делать с собой…я вовсе не хочу увидеть тебя в гробу раньше времени. Йен кивнул. — Хорошо, буду. Спасибо, Фиона. Попрощавшись с сестрой, Йен сбросил вызов и вернул телефон в карман брюк, услышав шаги позади. Он замер на месте, услышав знакомый по тембру голос. — Ну, да, ну, да, — раздался голос из кухни. — Я думаю, что полицейские будут долго смеяться. Сердце Йена забилось быстрее. Он не понимал, каким образом Джером смог найти его дом, и почему его присутствие здесь пугало до чертиков. Йен медленно обернулся, замечая другого мужчину на кухне. Джером сделал шаг вперед, выходя из тени и демонстрируя брату-близнецу свою самую зловещую улыбку. — Ты ведь хотел этого, Йен? Разве ты не в курсе, что занавес давно поднялся? — он рассмеялся и Йен больше не мог сдерживать свою ярость. — Ебать, куда ты спрятал моих детей? — выплюнул Йен. — Что ты сделал с ними? Какого хуя ты надел мою одежду? Как, черт возьми, ты… Джером прислонил указательный палец ко рту, давая понять Йену, что ему следовало бы заткнуться. — Они в полном порядке, — просто ответил Джером, изображая сочувствие. — Давай не будем травмировать их, ведь я уверен, что ты пришел со мной отнюдь не разговаривать. Йен ощутил, как кровь закипела в жилах. — Я хочу знать, где сейчас мои дети. Куда ты их подевал? Джером провел рукой по волосам. — Не так быстро… — Валеска резко замолк, с завистью разглядывая своего брата-близнеца. — Галлагер, — выдавил он; в голосе его звучали нотки грусти. — Тише едешь, дальше будешь, это же очевидно. Кроме того… — Джером вновь берет паузу, пытаясь найти малейшее различие, обращая внимание на каждую внешне отличительную деталь. — Дай мне немного времени, чтобы как следует насладиться увиденным. Похоже, ты использовал все блага, чтобы сделать свою жизнь максимально комфортной и удобной. Йен сглотнул. Он пиздец как взволнован, ведь Джером явно нацелился на него и его семью. Он и так отобрал у него детей, возможно, хотел войти в доверие к Максу и Айзеку. И Микки, а также, о Господи, неужели Джером собирался забрать у него и Микки? Какого черта, тот еще не вернулся домой? В голове Йена возникло столько вопросов за пару секунд, ответов на которые так и не было. — Джером, — невнятно пробормотал Йен. — Я понимаю, тебя, хорошо? Я знаю, что в твоей жизни было полно дерьма, пока я жил здесь, потихоньку вставая на ноги. Я все понимаю. Джером скрестил руки на груди в защитном жесте. — Да неужели, Галлагер? Ты действительно так думаешь? — спросил он, и Йен не решился ответить. Они промолчали минуту, прежде чем Джером разорвал затянувшуюся паузу. — Позволь мне поведать свою историю, Йен. Пойми, что моя мать и отец были вполне себе успешные и нормальные во всех смыслах люди до определенного момента. Совершенно обычная приемная мать; отец, который хотел видеть меня в будущем таким же серым и обычным, — Джером рассеянно кивнул, и Йен повторил жест, давая понять, что заинтересован. — Мне было всего девять, когда я отчетливо представил свое будущее и к чему я иду. Тебе ведь интересно, кем я себя увидел? — Йен вновь тяжело сглотнул. — Я стал различать и видеть все в истинном свете, теперь различил перед собой хладнокровную сучку-мамашу, которой плевать на чувства других. Каждую ночь та трахалась с мужиками, заполняя пустоту внутри бесконечными половыми актами, заливая в себя алкоголь и позволяя всяким придуркам выбивать из меня дерьмо. Каждую ночь я добавлял в этот образ нового себя больше красок; я шел по грани. Слишком много информации сваливается на Йена и тот был явно не готов услышать, через что прошел Джером, и похоже тот действительно жаждал заполучить жизнь своего брата-близнеца, которая в корне отличалась от его. Джером приблизился к столу, заметив коробку с цветными карандашами и рядом рисунок семьи Йена, который вероятно нарисовал Айзек. — В одну ночь, человек — кости и плоть, — стремительно шел на дно. Отец пил, очень много пил, пока не почувствовал как делятся клетки внутри... Он схватил торшер в гостиной и пару раз ударил меня, прежде чем я отключился. Йен почувствовал, как вспотел лоб. Джером рос в жестокости и ненависти, зная, что мать изменяла отцу с другими мужчинами, позволяя сыну наблюдать за всем этим и давая повод пьяным дебоширам прикасаться к своему сыну. Неудивительно, почему Джером стал таким и оказался в таком положении. Но это все еще не объясняет, почему Джером решил пойти на убийство. — Я очнулся только поздно вечером, и мать оказалась там, лежащая в позе эмбриона на старом раскуроченном диване, размазанная как жалкая дешевка. — Добавил Джером, взяв в руки голубой карандаш из коробки. — Она была смертельно пьяна и должно быть не просыхала все неделю. Я встал, пытаясь привлечь ее внимание, и та что-то начала говорить мне… — Он замолчал, медленно оглядываясь назад и встречаясь взглядом с Йеном. — Джером, хочешь оказать мне услугу? Джером бросил карандаш на стол и приблизился к Йену, который неосознанно сделал шаг назад, опасаясь того, что мог сотворить его братец. — И, надеюсь, ты хочешь знать, какой ответ тогда услышал мой отец, Йен? — Джером нахмурился. — Мой старик — буквально, мой великовозрастный папаша, выпрямился, поудобнее взяв в руки трость и на полном серьезе сказал… этому миру плевать на тебя или кого-то еще, Джером. Никто не придет тебе на помощь. — Его голос стал грубее, будто тот передразнивал голос своего приемного отца. Никто так и не проронил ни слова, единственный звук, который наполнял комнату — это лишь тяжелое дыхание Йена, вызванное присутствием Джерома. — Удивительно, правда? — внезапно спросил Джером, рассмеявшись так, что волосы на затылке Йена встали. — Никого не волнует, — он продолжил смеяться, периодически прикусывая нижнюю губу. — Наша мамаша, Йен, — нашу биологическую мать, — никогда особо не волновала моя жизнь, где она, кстати, сейчас? Все внушают нам, что детям следует почитать свою мать и отца. Опуская между тем одно "но", что мне следовало бы отдать гребанную жизнь за женщину, которая тарахалась с мужиками ночи напролет, вместо того, чтобы растить сына или ухаживать за своим престарелым мужем. — Джером… — Дай угадаю, — перебил Джером. — Сейчас последует та часть, где мне следует послушать твои фальшивые сожаления и советы, верно? Та часть, где мне следует верить в то, что все давно осталось в прошлом, и мы вместе сможет пережить это, верно? — Нет, я… — Ты можешь забыть об этом, Йен. Ты можешь, но не я, — добавил Джером. — Я мог бы получить все это, что по какой-то воле судьбы досталось тебе. Это все могло бы принадлежать мне. Но нет, люди вроде меня не должны иметь хороших вещей, разве я не прав? Наша мать сделал выбор, выбрав тебя, Йен. Она бросила меня, и ей было глубоко насрать, умри бы я там, в одном из безликих Нью-Йоркских домов. — Моника вовсе не такая, как ты думаешь, Джером. Она больна. — Разве не все мы, Йен? — Джером замолк, и на его лице вновь появилась безумная улыбка. — Разве не все мы… немного… совсем чуть-чуть больны на голову? — он покрутил пальцем у виска, хмурясь, и смеясь. Сердце Йена забилось быстрее. — Ты должен знать, так, к слову… у тебя была возможность, хм, купаться в лучах славы и безумных заскоков больной Моники. Йен скривился. — Ты не имеешь права так говорить о ней. Ты даже не знаешь ее и того, что она устраивала. — Мы оказались слишком близки, Йен. Говорить о том, что я не знаю и никогда не видел ее можно сколько угодно, однако это не меняет того факта, что мы с ней имеем больше сходства. — заключил Джером. — Мы одинаковые. Тот же цвет волос, тип кожи, тоже строение ДНК, одна кровь… единственное, что нас различает… наши души. Люди знакомые с тобой не сразу поймут ты ли это на самом деле. Джером потянулся к заднему карману джинс, которые совсем недавно принадлежали Йену, извлекая большой армейский нож. Глаза Йена с ужасом расширились и только тогда, он заметил вновь этот животный взгляд Джерома. — Пока они не догадываются о твоих действиях и намерениях. — Ты не сделаешь этого, — не без паники произнес Йен. — Почему? Я уже пять минут раздумываю над тем, как сделать это наименее болезненным. — Тебя поймают, Джером. Они придут и найдут тебя. — Нет, они никогда не узнают, куда я исчез, — ответил Джером. — Однако они могут найти тебя, беспомощно лежащим в крови на этом дешевом десятидолларовом ковре, с колотым ранением в сердце и перерезанными артериями, и знаешь, что будет дальше? — он сдержанно улыбнулся. — Они не увидят разницы между нами, когда найдут нас. Йен замер на месте, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Он мог снова незаметно залезть в карман и набрать Фиону, но Джером с легкостью способен выхватить телефон или отрезать ему руку. Он мог бы начать молить о пощаде или втором шансе, но с учетом планов Джерома, подобные попытки лишены всякого смысла. И тогда Йен подумал о своем муже и детях. Он вспомнил, как впервые познакомился с Микки. Когда они были еще мелкими и играли в одной школьной команде по бейсболу. Конечно, с взрывным характером Микки тот продержался в составе один сезон. Однако, несмотря на это, Микки показался Йену интересным и это немного пугало. Даже будучи мальчишкой, уже тогда хотелось проводить с ним много времени, насколько это вообще было возможным. Прошли годы, прежде чем Микки присмотрелся к нему внимательнее и с того самого дня они стали неразлучны. Первые косячки под трибунами стадиона для игры в бейсбол, первые пьянки, первый секс под звездами — все так или иначе связанно с Микки. Микки долго придерживался специфических ценностей Терри, и не признавал их отношения с Йеном, но они никогда особо не обсуждали этого, прикрываясь дружбой и не превращая их в нечто большее. Микки до чертиков боялся, что отец застанет его, держащегося под ручку с парнем или с хуем в жопе. В один прекрасный день настал тот самый ключевой момент, поменявший в корне их отношения, Йен пообещал больше не приходить в дом к Милковичу. А сам Микки на отрез отказывался приходить в гости к Йену, и последний решил, что в таком случае им следовало прекратить все. А после последовал шестимесячный арест отца Микки. Что само по себе оказалось неожиданным и заставило мертвецки пьяного Микки завалиться в туже ночь на порог дома Галлагеров и пытаться убедить Йена начать все с начала, но в то же время оставляя все как прежде. Йен слишком отчетливо запомнил ту ночь. Тот момент, когда Микки рассказал обо всех своих подсознательных страхах связанных с ним. Он рассказал Йену, что нашел отца за пару часов до ареста. Он признался Йену, что в тот момент с его плеч свалился груз, мешавший выйти из той дыры, ловушки, в которую Микки сам себя затащил. Микки готов был пойти на все, желая выбить тогда прощение и вернуть любовь Йена, и, блядь, в тот момент Йен понял, что боги дали их отношениям второй шанс. Микки обрел немного свободы и хотел разделить ее с парнем, которого любил. Их отношения продолжались с того самого дня. Они были парочкой, через пару лет Микки сделал предложение Йену и вот как они оба оказались здесь. Они оказались вдвоем в этом районе и месте, потому что Микки выбрал Йена. Терри желал другой жизни для сына, но Микки предпочел пойти на огромный риск и быть избитым до смерти, нежели чем прожить всю свою жизнь во лжи и страхе. Это был идеальный момент, чтобы пойти в школу военной подготовки для Йена и отдать свой долг. Микки многое сделал ради него — признался в любви, «вышел из шкафа», понял его, когда никто другой даже не стремился сделать этого, женился и захотел воспитывать и растить с ним детей — Микки сделал все ради их будущего. Микки и их дети — все ради Йена, и будь он проклят, если тот не сделает ничего ради них, и позволит своему брату-близнецу прикончить его, тем самым разрушив их мечту. Йен вспомнил все армейские уроки самообороны в школе военной подготовки. Руки все еще помнили защитные приемы и стойки. Йен мгновенно вывернул руку Валески, в которой зажат нож, максимально безопасно, чтобы у того не было возможности нанести удар; Йен толкнул ногой в грудь Джерома, повалив его на пол. Йен сел на него сверху, пытаясь убрать подальше нож, и делая еще одну попытку отключить братца; Джером отчаянно пытался дотянуться до ножа или предпринять еще одну попытку ударить Йена. Они долго боролись друг с другом на полу между кухней и гостиной. Джером озверев, сумел скинуть с себя Йена и встать на ноги, подхватывая с пола нож. Однако Йен быстро догнал его на ходу хватая вазу и швыряя ее в голову брата-близнеца. Ваза разбилась на мелкие кусочки, ударившись о голову Джерома, тот лишь качнулся немного вперед, прежде чем Йен приблизился и, собираясь приостановить его падение на пол и выхватить из его рук нож. Йен искренне полагал, что в его плане нет осечек, не считая того, что Джером был в сознании и настолько крепок, что ему ничего не стоило повернуться назад и полоснуть ножом по лицу Йена, оставляя на нем темный кровавый разрез под глазом. К счастью для Йена, он слишком собран и полон энергии, чтобы практически сразу вступить в схватку с братом. Йен ударил кулаком по лицу Джерома, вновь завалив его на пол. Руки Джерома сошлись на шее Йена, сдавливая и пытаясь удушить. Джером успел ударить между ног Йена, практически сразу спихивая того с себя. Валеска схватил нож и приставил острие к груди брата, но Йен отпихнул руку, наваливаясь и пытаясь вывернуть руку с ножом, направляя его на Джерома. Они перекатились на бок, и Йен предпринял еще одну попытку нанести удар. Пару резких махов кулаком в корпус, и хватка Джерома заметно ослабла. Йен выхватил мобильный из кармана и побежал в сторону своего кабинета, пытаясь найти телефонную трубку. Когда Йен добрался до стационарного телефона, он набрал 911, ожидая ответа диспетчера. — 9-1-1, что у Вас произошло? Не теряя времени, Йен продиктовал свой адрес и добавил: — Джером Валеска — он мой брат-близнец, и пытается убить меня и мою… Йен не договорил фразу, услышав шум и грохот, прежде чем схватка вновь продолжилась. Мгновение и вот Йен уже вновь на полу, а Джером возвышается над ним. Армейский нож сжат в руке Йена, но только сейчас он заметил второй точно такой же нож в кармане брюк Джерома. Йен хотел было предпринять попытку и выхватить его, но понимал что сделав это предоставит лишь возможность нанести смертельный удар Джерому, что вовсе не входило в его планы. Поэтому Йен пнул Джерома в живот, высвобождаясь и нанося больше ударов обидчику. Он выбежал из кабинета, сворачивая на кухню на бегу бросая нож в раковину и собираясь укрыться в подвале. Джером бежал за ним, отталкивая Йена от двери, ведущей в подвал, которая внезапно распахнулась, когда Йен прислонился к ней спиной. Йен схватился за руки Джерома, балансируя на носочках и стараясь не упасть, но Джером думал иначе. К счастью, Йену удалось схватить брата по крепче, и намеренно толкнуть Джерома на себя, заставляя скатиться вместе с ним вниз по лестнице. Внезапно Йен услышал приглушенные стоны, доносящиеся откуда-то из тьмы. Похоже на голоса детей, и Йен догадался, что его Айзек и Макс находились здесь. Где-то на заднем фоне, Йен услышал грудной мужской стон. Он определенно принадлежал Микки. Когда Йен понял весь ужас происходящего, то только тогда понял, что Джером вытащил пистолет откуда-то, направляя дуло на Микки. Нож же, который находился все это время в заднем кармане, уже оказался в паре дюймов от шейки Айзека. Йен не мог спокойно реагировать на увиденное. Микки находился здесь все это время, не подозревая, что Джерома следуя своему кровавому плану мести, продержал здесь их детей без пищи и воды. Йен видел раскрасневшиеся от слез и страха лица детей. Йен не мог спокойно смотреть на детей, особенно на Айзека, который дергал маленькими ножками, пытаясь вжаться в стул и оказаться на максимально безопасном расстоянии от ножа. И Микки, — Господи, его Микки, — выглядел жутко, не лучше чем его дети. Его взгляд полон сожаления и боли, и все чего хотелось Йену, это подойти к ним ближе, поцеловать, провести рукой по волосам и сказать им, что все будет хорошо. — Жаль я не смог приблизиться к ним еще ближе, рыжик, — иронично сказал Джером, направляя оружие на Айзека и Макса. — Тебе придется самому выбирать кто из них первым умрет, и поверь мне, я вовсе не хотел делать этого, но ты не оставил мне выбора, ясно? Джером болен на всю голову. Отголоски болезни были во всем: в его взгляде, неприятной улыбке и смехе, — все в его образе выдавало болезнь. Йен плохо представлял, как можно достучаться до него. — Джером, оставь их в покое, — попытался выйти на диалог Йен, но Джером не сдвинулся с места. — Вряд ли ты способен меня чем-то заинтересовать, Галлагер, — иронично ответил Джером. — Естественно, можно сказать, что это слишком жестко в глазах общества, — простите за мой Французский, — но что их убийство значит для меня, Галлагер? На что ты готов пойти ради них? Скажу сразу, я ничего не имею против них, но и их смерть не принесет мне никакой пользы. Йен сглотнул. — Мы могли бы помочь тебе, Джером. Ты можешь все исправить. Ты не должен… — И вновь заточишь меня в этой грязной больнице в Нью-Йорке? Я думаю иначе, — перебил Джером. — Для меня все зашло слишком далеко, Йен. Я не смогу ничего хорошего добиться в этом мире, если сам лично не отниму это. И знаешь, не все люди такие невинные и кроткие. Даже ты не такой. Лучше назови мне одну весомую причину, почему ты нуждаешься в этом жутком мире и хочешь, чтобы твои дети жили в этой клоаке. Джерома отвлек кашель Микки, тем самым заставляя вновь направить дуло пистолета в его сторону. — Успокойся, паренек, — приказал Джером Микки. — Ты следующий на очереди. — Он снова рассмеялся и Микки не смог скрыть гримасу презрения. Йен дернулся вперед, пытаясь остановить Джерома, но тот вновь поднес нож ближе к шее Айзека, попутно снимая пистолет с предохранителя. Айзек заливался слезами и мычал громче, и Йен мог поклясться, что различил в этом мычании, слово: «Папа!». Джером перевел взгляд с Айзека обратно на Йена. — Он маленький боец, тебе не кажется, — Джером усмехнулся, поглаживая щечку Айзека большим пальцем. — Маленький засранец слишком шумел, когда я нашел его. Бедняжка боится оставаться наедине с незнакомцами, верно? Йен все сильнее злился с каждым сказанным словом Джерома. Взгляд Джерома остановился на маленьком мальчике, он наклонился ближе к его лицу, едва не сталкиваясь с ним лоб в лоб. — Что скажешь, малыш? Хочешь показать папе, что мы репетировали последние пару часов? Раздался леденящий душу смех Джерома, когда лезвие ножа прошлось по коже Айзека, заставляя малыша кричать от боли. Йен побледнел, увидев тонкую струйку крови, вытекающей из раны Айзека. — Айзек, малыш, успокойся. Не двигайся. Микки наблюдал за всем этим из далека, не видя как стекала кровь по шее Айзека. Его взгляд прикован к детям, Микки внимательно прислушивался к крикам сына и видел, как Джером угрожал тому ножом. Микки зашевелился, пытаясь, высвободится из веревок, связывающих его, или хотя бы освободить руки. После пары рывков, он сумел развязать веревку. Микки расправился с узлом на ногах, развязывая, и быстро вскочил на ноги. Джером повернул голову в сторону Микки, запоздало заметив, что тот встал. Джером направил пистолет в сторону Микки, но тот быстро рванул к нему, повалив Валеску на пол, выхватывая оружие.. Пока двое сцепились, Йен подбежал к Максу и Айзеку, быстро высвобождая их и снимая с их ртов скотч. Макс автоматически вцепился в шею Йена, пока Айзек шумно дышал в грудь Йена, задыхаясь от плача. — Бегите, — приказал им Йен, указывая на лестницу. — Вам нужно бежать отсюда. Вперед! Внезапно Йен почувствовал удар по лицу и вновь очутился на полу. Джером обернулся и со всей дури пнул Микки в живот, нокаутируя. Оба мужчины обессилено лежали на полу, в то время как Джером побежал за детьми. Он как раз настиг их на лестнице, Джерому удалось даже схватить Макса, прежде чем тот успел выбежать в дом. — Папа! Папочка, помоги! — кричал Айзек, увидев, как Джером с ножом в руке зажал в углу Макса. Йен почувствовал второе дыхание, и, увидев замахнувшуюся руку Джерома с ножом над Максом, он сделал еще одну попытку одолеть этого озверевшего «монстра» и накинулся на него со спины, так что нож полоснул воздух в паре дюймов от Макса. Йен и Джером вновь столкнулись в рукопашном бое, только теперь Джером не осторожничал и пытался всячески ранить Йена, а тот старался не подпускать к себе острие ножа. Микки встал на ноги, сжимая в руке пистоле Джерома и направляя дуло в сторону близнецов. — Макс, сейчас же в свою комнату. Живо. — Самый маленький рыжий мальчик выбежал из подвалы, оставляя взрослых один на один. Йен и Джером повернули голову в сторону Микки, который держал в руках пистолет. — Джером, отпусти его, — потребовал решительно Микки. Ни Джером, ни Йен не сдвинулись с места. — Я казал, отпусти его, пиздюк! — Лучше не делай этого, Мик, — сказал Джером, захлебываясь из-за крепкой хватки Йена; Валеска взглянул на Микки. — Я знаю, что ты все равно захочешь выстрелить в меня, так почему бы тебе просто не сделать это.Давай же, избавь нас обоих от мучений. Мы с ним единое целое и ты не сможешь жить с этим, ведь мы оба принесем тебе кучу проблем. Я мог бы отпустить Йена прямо сейчас, но ты ведь выстрелишь в меня, верно? Ты не так силен и изворотлив, как тебе кажется, ты в курсе? Ты в конечном итоге окажешься в тюрьме, где будешь гнить долгие десятилетия. — Джером присвистнул, когда Йен сжал его горло сильнее. — Он не хочет показывать тебе свое истинное лицо, Микки. Будете ли вы все еще вместе после случившегося, а? Микки нахмурился. — Прекращай пиздеть. — Верно. Из меня плохой Шекспировский герой, — саркастично заявил Джером. Он ухмыльнулся, чувствуя, как смятение растет внутри Йена. — Так… что будет дальше? Микки почувствовал панику, заметив, как тяжело стал дышать Йен. Ему следовало бы просто выстрелить в Джерома и покончить со всем этим, но он знал, что Джером мог с легкостью нанести смертельный удар Йену. Внезапно раздался звук полицейских сирен снаружи. И прозвучал оглушающе громкий отчетливый голос из динамиков полицейской машины. — Полиция Чикаго, выходите с поднятыми над головой руками! Джером вопросительно поднял брови и ухмыльнулся. — Послушай, — сказал он, взглянув на дверь, ведущую из подвала. — Интересно, кого они прикончат из нас первым. Йен почувствовал удушающий кашель, хватка Джерома чуть ослабла, и тот нанес удар локтем в живот Джерома, спихнув того. Йен побежал так быстро, насколько вообще способен, прежде чем Джером очухался, и, повинуясь инстинктам, Микки нажал на спусковой крючок, выстрелив в Джерома и попав куда-то в район брюшной полости. Йен раскрыл входную дверь, сообщая полиции, что Джером внутри и двое полицейских последовали за ним внутрь, заметив в подвале Джерома и Микки. — Это он, — указал Йен на рыжую макушку, и полицейские опустили оружие, увидев пулевое ранение в живот у Джерома. — Ах, да, — с грустью выдохнул Джером, пытаясь игнорировать оцепеняющую боль, распространяющуюся по всему телу. — Это ведь я, главная достопримечательность… — его голос слабел, Джером опустил голову, пытаясь найти в себе силы и договорить. Он уставился в потолок, чувствуя, как медленно угасала жизнь. Он попытался сплюнуть кровь, пока полицейские вызвали реанимацию. К сожалению, удача была сегодня не на стороне Джерома. Микки стоял и с ужасом наблюдал за происходящим, как Джером медленно умирал на полу их дома. Йен подошел к нему и обнял за плечи, нервно прикусывая губу и смотря на мучения своего брата-близнеца. — Ты получил свой билет… выхода нет… — с трудом произнес Джером, осознавая, что вероятно это последнее что он скажет. Кровь лилась из его рта, пока сознание Джерома пыталось окончательно не провалиться во тьму. — Вот я, мир. Здесь я… — он не успел договорить фразу, прежде чем его лицо окончательно замерло; а полицейские зафиксировали дату смерти. Йен схватил Микки крепче, заставляя отвернуться, сам же пристально вглядываясь в мертвое лицо Джерома. Микки сжал крепче руку Йена, дрожа и позволяя панике взять над собой вверх; он еще долго не сможет пережить события этой ночи. Главное его семья в безопасности, они живы и их дети, несмотря на те моральные травмы, что нанес им Джером и пережитый стресс, были целы. Несколько врачей уже орудовали в доме, медбратья переместили тело Джерома на носилки и готовились отвести в морг для вскрытия, другие же врачи окружили детей, пытаясь залечить их травмы и внимательно рассмотреть. Микки и Йена отвезли в участок полицейский участок для допроса и всю дорогу, они так и не смогли расцепить руки, без слов давая друг другу клятву, никогда в жизни не покидать друг друга.Глава 4. Противостояние
5 ноября 2016 г. в 11:25
Микки чувствует себя беспомощным. С того самого момента, как позвонил Йену и рассказал про похищение детей, и все, о чем думал сейчас Микки это о брате-близнеце Йена, который мог сотворить что-то с малышами или о том, как далеко те могли уехать за пределы Чикаго. Черт, они могли уже находится в Индиане или в любом другом месте. Все чего хотел Микки — это оказаться рядом, прижать детишек как можно крепче и никогда не отпускать.
Все кажется бессмысленным. Его начальница заметила, что после разговора с Йеном, Микки совсем расклеился и даже предложила ему взять выходной. Но Микки не мог воспользоваться отгулом и расслабиться, ведь единственное, что ему нужно — найти своих детей и убедиться, что те живы и невредимы.
Уже прошел час, как он вышел из здания офиса и совершенно бесцельно начал плутать по городу, пытаясь найти пропавших детей в ближайших людных местах, пока не сдался.
Микки хотел было пойти в Алиби и напиться, пытаясь избавиться от вкуса горечи. Однако Кев и Ви будут задавать слишком много вопросов, или еще хуже будут пытаться приободрить его, когда узнают о случившемся, и вот тогда ему станет еще хуже; ничего не измениться, пока Микки не сможет подхватить и крепко прижать к себе Макса и Айзека.
Да и вряд ли ему удалось бы напиться до потери памяти, так чтобы навсегда вычеркнуть из памяти этот жуткий день. Микки необходимо было почувствовать жар на языке. Пропустить стаканчик. С тех пор, как у них с Йеном появились дети, он совсем перестал пить, чтобы доказать себе или — может быть, своему отцу, что способен на это; Микки до конца не уверен, что сможет стать хорошим отцом. Теперь, когда Макс и Айзек в руках у безумца, Микки не представлял, как нужно вести себя. Неужели с каждой выпитой каплей алкоголя, он будет донимать себя вопросом, насколько сильно он похож на своего папашу?
Микки прошелся по гостиной, бесцельно осматриваясь, будто искал что-то, пока не услышал странный шум и возню:
— Йен? Ты уже вернулся?
Ответа не последовало, поэтому Микки решил пойти в кабинет Йена.
В глазах Микки немного рябит, будто он действительно пьян, и даже споткнулся по пути, но старался изо всех сил не рухнуть на пол и окончательно сдастся. Чертово эмоционально напряжение. Когда он подошел к кабинету Йена, то лишь тогда заметил, как рыжий мужчина или кто-то похожий на него, восседал за столом и бесцельно листал документы.
Джером, полностью переодевшийся в одежду Йена, повернул голову, заметив присутствие Микки.
— Ты вновь опоздал, — сказал тот грубо, с едва заметным беспокойством. Микки устало провел рукой по лицу, пытаясь побороть странную, внезапно навалившуюся апатию. — Что-то узнал про детей? — спросил Микки. Он очень старался говорить так, чтобы голос не звучал взволнованно, но эта задача была практически нереальной или может во всем виноват глоток пива, которое тот выпил, пока гулял по городу.
Джером покачал головой, изображая сочувствие. Что не укрылось от глаз Микки.
— Я проверил везде — школа, парк, магазин игрушек — ничего.
Микки почувствовал, как его сердце после этих слов пропустило удар, но тем не менее настороженно кивнул. Он развернулся и пошел в сторону кухни. Вслед Джером-не Йен, крикнули.
— Тебе стоит выпить воды. Ты жутко выглядишь.
Это мягко сказано, хотелось съязвить Микки в ответ, но у него просто не было сил для препирательств. Когда Микки свернул на кухню, то взял из холодильника бутылку воды и остатки китайской еды на вынос, которые остались с их вчерашнего ужина. Микки только-только собирался погреть еду в микроволновке, когда вновь раздался странный шум, заставивший его замереть на месте.
Возможно ему все-таки не стоило идти на поводу и выпивать пиво, но Микки мог поклясться, что слышал детский плач. Он потер переносицу, пытаясь сконцентрироваться. Однако, чем больше Микки концентрировался на странном шуме, тем сильнее становился неприятный звон в ушах и в груди росло желание найти источник. Поставив коробки с едой и воду на стол, Микки медленно начал исследовать дом, постепенно подбираясь к источнику шума.
Он нерешительно остановился возле двери, ведущей в подвал и осторожно прислонил ухо к деревянной поверхности, улавливая, что крик доносился именно оттуда. Микки открыл дверь в подвал и начал спускаться по лестнице, крепко держась за поручень, чтобы не упасть от шока.
Микки действительно все еще трезв или это какая-то галлюцинация? Он отчаянно жаждал найти ответ. Когда Микки ступил на последнюю ступеньку и всмотрелся в темноту. У самой дальней стенки он заметил силуэты своих детей привязанных к стулу с заклеенными скотчем ртами и заплаканными лицами.
— Айзек? — дрожа, позвал Микки. — Макс?
Их мычание стало громче, когда ребятишки узнали голос отца, и Микки почувствовал себя чуточку легче. Он побежал к мальчишкам, стремясь как можно скорей освободить их; встав на одно колено, Микки начал осматривать их на предмет травм и повреждений.
— Господи, — выдыхая, произнес Микки, вытирая большим пальцем с лица Макса слезы. Айзек возился с веревкой, пытаясь, высвободится и развязать ноги, но было бесполезно. — Все хорошо, детки. Я рядом, — Микки подползает ближе к ногам Айзека, пытаясь дрожащими пальцами развязать веревку.
Микки наклонился ближе, возясь с узлом Айзека, а Макс же смотрел перед собой, замечая второй силуэт мужчины, который появился на лестнице. Макс застонал и заплакал сильнее, заметив, что Джером приближался к Микки, держа биту в руках с дьявольской улыбкой на лице. Макс старался подать сигнал Микки, что Джером уже позади него, но Микки не сразу придал значения.
Когда он отвязал одну ножку Айзека от стула, Микки только тогда соизволил повернулся к Максу, заметив как тот побледнел. Микки хотел было спросить, что произошло, прежде чем Джером занес биту, ударяя ей по затылку Микки, мгновенно вырубив его. Когда дети увидели, как их отец рухнул на пол, Макс и Айзек замычали громче, пытаясь избавиться от скотча на рту.
Джером взглянул с презрением на детей, сидящих перед ним.
— Спокойней, детки. Настоящее шоу пока еще не началось, — просвистел Джером, ухмыляясь и поглаживая рукой щеку Айзека. — Это только прелюдия.
Он опустился на колени рядом с бездыханным телом Микки, обратно привязывая ногу Айзека к стулу. — Держите руки и ноги на месте во время движения транспорта, и не дергайтесь, — произнес Джером, разминая руки, — наслаждайтесь поездкой. — Смех Джерома гулким эхом пронесся по подвалу; Макс и Айзек оцепенели от страха и отчаянья.