Ты Моя Религия

Пробуждение было просто ужасающим. Громкий металлический звук наполнил всю келью, заставляя Кларк резко подпрыгнуть на неудобной постели спросонья. В результате резкого движения девушка упала на мраморный пол. Всё ещё укутанная в одеяло, блондинка с недоумением смотрела на потолок, прикрывая уши от резкого неприятного звука. «Что это за звук, твою мать?! Где я?! Я вчера напилась, и…?» Девушка судорожно пыталась вспомнить события вчерашнего вечера. «Нет! Нет, нет, нет!» Кричащая на неё мать… Стоящий поодаль с самодовольной рожей отчим… «Да вы ещё в монастырь меня отправьте!» — Фраза, изменившая все. Машина… Природа… Красивое каменное здание… Рясы… Сексуальная мать-настоятельница — Лекса… Келья… — Охренеть, — хрипло простонала Кларк, понимая, что это не было странным сном. Она, мать его, на самом деле в женском монастыре! Отрезана от друзей и цивилизации! Среди глубоко верующих девушек и женщин. Просто блеск! И этот противный звук посреди ночи, не что иное, как — колокол! «И плевать, что уже 5 утра! Какой человек в трезвом уме и доброй памяти добровольно согласится просыпаться, когда за окном ещё так темно? А уж тем более, когда эту дыру в стене никак иначе, кроме как отверстие, не назовешь!» Девушка поднялась с холодного пола, оставив на нём одеяло, и медленно прошагала к шкафу. Бросила взгляд в зеркало и ужаснулась. Волосы торчат во все стороны, глаза красные от недосыпа. Красотка, че! Кларк быстро извлекла из шкафа свою любимую белую обтягивающую майку, обтягивающие рваные джинсы и чёрную кожанку сверху. Умывшись, она нанесла на лицо лёгкий макияж (благо хоть контрабанду в виде косметики родители не заметили) и расчесала волосы. — Другое дело! — усмехнулась девушка, разглядывая себя. — Теперь вперёд на баррикады и держись, мать-настоятельница! Блондинка лёгкой походкой покинула келью и направилась на запах, который явно говорил, что где-то впереди есть еда. Спустя пять минут хорошее настроение вновь сменилось раздражением. Видимо, она вчера настолько достала мать настоятельницу, что эта стерва не удосужилась показать, где находится эта чертова трапезная. Кларк бродила по широким коридорам, пытаясь определить, куда же ей, черт возьми, идти. От непривычно раннего подъёма и недосыпа глаза вновь начали болеть. Урчание в желудке говорило о том, что его владелица уже зверски голодна. «Вот почему я вчера не спросила, где тут жаждущим насытиться предлагают отведать, мать его, пищу? И эта чертова Лекса! Ни слова, чтоб её черти в раю щекотали, о самом дорогом и важном!» Мысленные проклятия девушки были прерваны тихим шёпотом монахинь, которые в группках по несколько человек дружно куда-то направлялись. Обрадованная Гриффин с невозмутимым лицом, а-ля «я тоже вся такая непорочная и невинная», пристроилась за какой-то парочкой молодых девушек в рясах. Наконец, разрозненные группки потянулись в какое-то помещение, скрытое широкими массивными дверьми. Кларк вошла следом. Она оглядела большой просторный зал с множеством длинных столов и скамеек по центру. В противоположном конце помещения, девушка узрела свою основную цель — большие чаны, скорее всего с едой, и трёх монахинь, которые что-то щедро раскладывали по тарелкам тем, кто к ним подходил. Бодрым шагом блондинка направилась прямо к ним. Девушка подхватила с какого-то столика возле поварих глиняную, по всей видимости, тарелку, стакан из того же материала и деревянную ложку, после чего направилась к чанам с едой. Она максимально мило улыбнулась замершим от удивления женщинам, протягивая посуду. Те, в свою очередь, недоуменно переглянулись, но наполнили тарелку едой, а стакан жидкостью. Гриффин, не глядя на содержимое, твердой походкой и по прежнему довольная собой, направилась к ближайшему столу. С шумом поставив на него свою ношу, блондинка осмотрелась. Напротив неё сидела та самая парочка молодых монахинь, за которыми она шла в трапезную. Как только Кларк села напротив, одна из них выдернула руку из-под стола и начала судорожно поправлять рясу. Вторая стремительно покраснела и опустила взгляд в свою тарелку с едой. Блондинка хмыкнула. Ее наметанный глаз сразу определил, что что-то здесь не так. Гей-радар просто вопил о том, что эти две молоденькие девушки далеко не просто подруги по вере и обители. Решив не смущать и без того скромных монахинь, Кларк опустила взгляд в свою тарелку и… Отбросила ложку обратно в ёмкость, с ужасом глядя на то, что в ней находилось. Серое, вязкое клейкое нечто заполняло ровно половину глиняной посуды. По запаху, конечно, это очень смахивало на еду, но вот по виду… Блондинка попробовала зачерпнуть страшное что-то, лишь отдаленно напоминающее кашу, деревянной ложкой. Серая субстанция сначала поддалась, а потом с противным хлюпающим звуком вернулась обратно в тарелку. Напротив себя Кларк услышала сдавленный смешок. Гриффин подняла глаза на девушку, которая, пытаясь сохранить спокойное выражение лица, прикрывала рот ладошкой. Ее подруга такой же сдержанной не была и звонко засмеялась. Кларк почувствовала, как ярость вырвалась наружу. Ей казалось, что всё её тело горит от гнева и, если присмотреться, то можно заметить, как на её голове вырастают дьявольские рожки, а в глазах полыхает огонь. Блондинка зло прищурилась, поочередно глядя то на одну, то на вторую девушку. — Как погляжу, вам очень даже весело, не правда ли? — приторно сладким голоском произнесла Гриффин. — Наверняка ночка вышла что надо… Или вы ещё утром успели побаловать себя, вкусив запретный, но такой манящий плод лесбийской любви? Блондинка с извращённым удовольствием наблюдала, как смех на лицах девушек сменился недоверием, затем смущением, а потом и вовсе откровенным ужасом. Монахини побледнели, раскрыв от удивления рты. — Ну и чего уставились на меня, как вампир на осиновый кол? Мать-настоятельница то в курсе, чем две её извращенки-монахини занимаются в свободное от молитв и познания тайн божьих время? Казалось бы, бледнеть уже некуда, но молодые девушки с успехом справились с этой задачей. Их руки начали дрожать. Дай им Гриффин ещё немного времени, и она бы наверняка наблюдала, как они наперегонки теряют сознание. — Судя по вашему молчанию, нет! — улыбнулась Кларк еще шире. — Ай-ай, какой непорядок! Какое непочтение к этим святым стенам! Ну так ничего, всё поправимо! — блондинка сделала вид, что собирается встать и пойти к выходу. — П-п-подожди, — сипло выдохнула одна из монахинь. — П-п-пожалуйста, не надо! — Значит, уже не так весело стало? — Кларк села обратно на скамью. — Ну вот, а я так надеялась завести здесь новых друзей. Вот только… — Н-н-не рассказывай о нас, — так же робко попросила вторая. — Хочешь, на коленях попросим? — Почему бы и нет? — Гриффин задумалась, обида никак не желала ее покидать. — Но не передо мной, а вон там, в уголке, — девушка жестом указала на противоположный конец зала. Молодые монахини переглянулись между собой, а затем, судорожно кивнув, покинули стол и направились в указанном направлении. После чего смиренно опустились на колени. С чувством выполненного долга, Кларк приступила к так называемой трапезе. Противная на вид жижа оказалась ещё более мерзкой на вкус. Блондинка с трудом заставила себя проглотить склизкий комок. Спустя некоторое время бесплотных попыток заставить себя принять «пищу», Гриффин услышала, как раскрываются двери. — Что здесь происходит? — услышала девушка за своей спиной. Блондинке стало весело. Изумление в этом голосе, поднимало настроение до небес. «Вот и мать-настоятельница появилась», улыбнулась она про себя. Сзади раздался какой-то шорох и тихий шёпот. А затем, Гриффин услышала приближающиеся шаги. Девушка подняла глаза на подошедших. Мать-настоятельница стояла, застыв, как струна. Её взгляд был прикован к блондинке. В нём было такое холодное спокойствие, что девушку пробила дрожь. Рядом с Лексой стояла какая-то пожилая монахиня, а за ней две смущённые бывшие соседки блондинки по столу. — Кларк, — стальной голос матери-настоятельницы разбил тишину. — Ты можешь объяснить, что эти две девушки делали на коленях у стены? — Да, я поставила их в угол, — Кларк с невозмутимым видом отправила в рот непонятную гадость и вновь посмотрела на мать настоятельницу. — Что, прости? — монахиня, что стояла рядом с Лексой, испуганно вздрогнула, а сама брюнетка как-то чересчур спокойно смотрела на девушку. — Я их наказала, — терпеливо объясняла блондинка, прожевав, наконец, абсолютно не солёную еду. — Они нарушали моё личное пространство. А что такого-то? — девушка удивлённо пожала плечами, продолжая с преувеличенным интересом поглощать еду. — Гриффин, — казалось, куда уж больше металла в голосе, но нет. — Немедленно иди за мной. — Но я же не доела, — возмутилась блондинка, не двигаясь с места. — Между прочим, это очень даже отвратительно-съедобная пища. Лекса вновь обернулась, глядя на девушку. От этого взгляда Кларк буквально застыла. «Ой, мамочки». Гриффин молча встала из-за стола и, всем своим видом демонстрируя невозмутимое спокойствие, направилась за матерью-настоятельницей.