Чертова дюжина

Посреди бескрайней яростной мглы, на одинокой скале, на самом краю обрыва, нависающего над морем, стоит дом. Он кажется давно заброшенным, если бы не тусклый свет, виднеющийся в его окнах. Земля кругом — пустошь, сплошные болота и топи, но наполняет их не вода, а светящаяся бирюзовая жидкость неизвестного происхождения. Дом окружают скалы и горы неправильных, неестественных форм, которые даже не встречаются в природе, а будто бы насмехаются над всеми законами мироздания. Низкое черное грозовое небо клочьями облаков нависает над домом, грозясь вот-вот поглотить его своим бездонным чревом. Лишь редкие вспышки молний и странные бирюзовые всполохи прорезают темноту; всполохи, которые можно принять за северное сияние, но которые таковым не являются. Ученые до сих пор не могут найти этому разгадку, как и всему остальному, что происходит здесь. Даже служители науки стараются не говорить об этом месте, не говоря уж об обычных людях. Это место — так называемая зона икс, находящаяся вне времени и пространства и таящая в себе бездну неизведанных кошмаров и страшных тайн, узнав которые, человек уже не возвратится прежним, а может, и не возвратится вовсе. И только лишь самый отъявленный безумец решит отправиться туда и открыть этот ящик Пандоры. И единственным безумцем, отрекшимся от прежней жизни и решившимся добровольно взглянуть в лицо кошмару, являюсь я. Мои коллеги пытались убедить меня не делать этого, но я твердо решил отправиться в экспедицию, устав от невыносимого солнца, жары и человеческой суеты. И теперь я был один посреди бескрайней пустоты, и на миллионы миль вокруг — ни души. Я нахожусь здесь уже неделю — неделю по нашим, земным часам, а здесь же время то ускоряется, то замедляется, а может и вовсе пойти в обратную сторону, как ему заблагорассудится. И вот что странно — это место вовсе не отпугивает и не гнетет меня, а наоборот… Я чувствую опустошение, но это опустошение нельзя назвать депрессией или каким-либо еще расстройством — нет, это сродни освобождению. Я будто сливаюсь с природой, со стихией, сам становлюсь частью стихии, забывая обо всем человеческом. Мне кажется, будто бы я слышу постоянно одну и ту же мелодию, тихую, ненавязчивую и печальную, и она погружает меня в транс, в глубочайшую меланхолию. Этот дом не являлся творением рук человеческих — по крайней мере, людей из нашей реальности, он уже изначально существовал здесь. Однако наша команда оборудовала в нем научную базу, и теперь здесь было все необходимое для исследований и экспериментов. Моей задачей было выявлять признаки паранормальной активности, искать природные аномалии и их причины, брать образцы почвы и тому подобное. Мои друзья и коллеги долго отговаривали меня от этого шага, однако если я сумею вернуться живым и невредимым и принести с собой результаты исследований, то это было бы величайшим прорывом в истории человечества. Но сейчас я не думаю о награде. Мною и вовсе не движет корысть; а все мои мысли целиком и полностью прикованы к этому месту. Было около половины первого ночи по земным часам, когда я настраивал свои приборы. Не думаю, что к этой местности слово «ночь» применимо, однако я обнаружил, что почему-то именно в эти часы паранормальная активность достигает своей наивысшей точки. Я чувствовал небывалый душевный подъем, работа кипела, но тут с приборами начало твориться что-то неладное. Все датчики зашкаливали, диаграммы показывали несуществующие величины, от проводов летели искры. Все это продолжалось несколько секунд, а затем свет во всем доме погас, и на меня навалилась ужасная усталость, хотя всего минуту назад я был бодрым и полным сил. В глазах потемнело; теряя сознание, я сполз на холодный дощатый пол… Я проснулся от какого-то странного ощущения, или скорее, интуитивного чувства опасности — я не знаю, как объяснить это, но оно было абсолютно несравнимо ни с чем, что я испытывал ранее. Я лежал в кровати на первом этаже, хотя я точно помню, что находился на втором, когда упал в обморок. Как такое могло произойти? Кто перенес меня сюда? Было ли это игрой воспаленного воображения или же злой шуткой потустороних сил? Однако, полагать так было ошибочно, ибо в природе нет ни доброго, ни злого умысла, да и умысла вообще — а уж тем более в природе потусторонней. Но я счел ненужным предаваться дальнейшим размышлениям и попытался подняться, и тут словно какая-то неведомая сила пригвоздила меня к полу. Это было сродни сонному параличу; когда глаза твои открыты, а мозг продолжает видеть сон, но ты не можешь даже пошевелиться. Я буквально ощутил всем своим существом замедление времени; прошло несколько долгих, бесконечно долгих секунд, минут, а может быть, даже часов, показавшихся мне вечностью, прежде чем я смог вновь пошевелиться. Стряхнув с себя оцепенение, я встал и заковылял к окну, из которого слабо брезжил тот самый непонятный бирюзовый свет. И когда я отдернул штору, увиденное повергло меня в ужас, и я едва сдержался, чтобы не завопить. Мой взор выхватил из тьмы медленно уплывающую вдаль лицо и голову призрака — я буду называть его так, хотя на самом деле я даже не знаю, что это было за существо, и было ли то, что я увидел, действительно его лицом и головой. Полупрозрачые, бледно-голубые очертания на фоне черных с норзерными вкраплениями болот. И самым ужасным было не то, что я увидел, а осознание, что это и есть оно. То, из-за чего погасли мои приборы, то из-за чего я не мог пошевелиться. И теперь меня снова сковало это ледяное оцепенение, и в тот же миг — будто чьи-то чужие мысли вливались в мою голову — я понял, что если бы я хоть немного пошевелился, это существо убило бы меня. Спустя некоторое время я все же смог отойти от этого происшествия и немного привести свой рассудок в порядок, чтобы адекватно оценивать происходящее (насколько это вообще было возможно в подобных условиях). Я решил выйти из дома и спуститься к морю — проветриться, а заодно и поразмыслить о природе создания, так сильно напугавшего меня. Было довольно холодно; на траве и низких кустарниках намерз иней, а от моего дыхания поднимался пар. Я шел, стараясь не увязнуть в светящейся болотной жиже. Как я ни изучал эту субстанцию, так и не смог определить, что это такое. Это вещество состояло из элементов, которых не было в таблице Менделеева; возможно, бирюзовые всполохи в небе тоже являлись его частью. Мне не давало покоя явившееся мне существо. Судя по всему, оно могло как-то влиять на людей через их сны, а также своей ментальной силой усыплять их; и при его появлении человек впадал в оцепенение сродни параличу. Кроме того, призрак каким-то неведомым образом заставил меня понять, что мне нельзя шевелиться. Все это сильно напоминало телекинез и телепатию, однако я мог лишь догадываться об истинных масштабах его способностей. За размышлениями я не заметил, как оказался у подножия скалы, на которой находился мой дом. Волны лизали каменистый неприветливый берег, и мое лицо обдавали мириады брызг. Я огляделся; вокруг была беспросветная, похожая на полярную, ночь, лишь я и бушующая неукротимая природа. Позади меня находился целый лес, но деревья в нём были аномально высокими и огромными, их стволы были толщиной в сотни метров, а верхушки терялись в облаках. Такие деревья — теперь я даже сомневался, что это действительно были деревья — не растут в обычных местах. Впереди беспросветно хлестала стена дождя. Оглядевшись по сторонам, я уже собрался уходить, как вдруг заметил на самой высокой, отдаленной и стоящей особняком скале странный желтоватый свет. Что это могло быть? Здесь по определению не могли жить люди, однако этот свет очень походил на тот, что брезжил из окон моего дома. Я напряг зрение, и в один момент мне даже показалось, что я вижу очертания какого-то сооружения. Вполне возможно, что природа опять играла со мной злую шутку, и пространство, которое здесь обладает сознанием и волей, может создавать копии самого себя. Эту аномалию упоминали ученые в своих докладах и диссертациях, но то были лишь гипотезы, и до сих пор не было ни одного выжившего, который смог бы доподлинно рассказать об этом. Идти к свету было бы полным безрассудством, но я решил, что мне уже нечего терять. Поднявшись снова в свой дом и вооружившись заступом, киркой и веревкой, я направился к этому утесу причудливой формы, где так и манил меня странный мерцающий свет…