Логгострочники

Первый раз это случилось еще в военной академии, когда во время рукопашки с более сильным кадетом время словно бы замедлилось. Для тела самого Ройенталя в том числе: отчетливо видя, куда летит кулак соперника, уклониться Оскар все равно не успевал. Но позже оказалось, что недостаток сугубо временный. Чем чаще Ройенталь впадал в это странное состояние, тем лучше получалось его использовать. И не только в бою - порой оно накатывало во время штудирования учебников и конспектов, на порядки повышая скорость чтения. Именно во время такой ускоренной подготовки Оскар однажды случайно взглянул на себя в зеркало и понял, почему партнеры по спаррингу несут что-то про "странные глаза". От напряжения почему-то краснели не белки, как обычно бывает, а радужки, становясь кроваво-алыми. Но стоило моргнуть, чтобы нормальные цвета вернулись. Вопросом, возможно ли такое физически и не является ли случайно признаком болезни, Ройенталь не задался. Ни в юности, ни потом, когда смог приспособить "красный глаз" для оценки расположения кораблей. А со временем получилось даже предугадывать, куда они двинутся. Как-то по пьяни Оскар попытался рассказать о своей особенности Вольфу, но виски было слишком много, чтобы сознательно активировать ее, так что Волк, скорее всего, не поверил. Больше Ройенталь ни с кем этим не делился, даже сам не понимая, почему. А на мостике мало кто вглядывается в глаза, да и кресло стоит далековато, чтобы можно было отличить смену цвета радужки от, допустим, отражения в ней тактического экрана. В целом, жалеть следовало лишь о том, что способность все-таки не дарила всемогущество. Имелись какие-то преимущества, проявляющиеся при разговоре лицом к лицу, но, допустим, ложь и нервозность легко заметить просто натренированным глазом. Ройенталь ничуть не боялся, оказавшись почти что безоружным перед командиром розенриттеров. Его движения было невероятно легко предсказать. В отличие от действий Яна Вэньли. Иногда Оскар думал, что у адмирала Альянса тоже в бою порой краснеют глаза. Он никогда не узнал об этом, но был прав. Вот только у Яна вокруг зрачка кружились не три запятые, а шестилепестковые звезды.