Логгострочники

Легкая щекотка кажется даже приятной, и шевелиться чем дальше, тем ленивее. Но один орган у Дасти всегда готов к активному движению. И это – язык. –Секретный розенриттерский массаж, Вальтер? –Что? – щекотка прекращается. Только наливаются едва ощутимым теплом ранее проведенные линии. –То, что ты делаешь с моей спиной, – Аттенборо хочется перевернуться и взглянуть Шенкопфу в глаза. Интересно, хоть тень вины в них можно разглядеть? Или исключительно нахальство превосходной степени? –Я просто играю в точки с твоими веснушками, – смешок. И снова по коже движется кончик ручки. Да, точно ручки. Перьевой, «под старину», которой так удобно и писать, и делать зарисовки. Было. –А своих ручек у тебя нет? – вместо праведного негодования выходит жалобно. Потому что на коже эти чернила сохнут долго, и если Дасти сейчас неудачно встанет, то постельное белье можно сразу нести в утилизатор. Не отмоется. –С собой не захватил. Ты же ко мне со своим виски не ходишь? – черточка. Черточка. Треугольник замыкается. Аттенборо никогда не думал, что у него на спине столько веснушек. Впрочем, если бы этому чокнутому взбрело в голову изобразить ночной маскировочный раскрас у Дасти на лице... –Вот с помощью виски ты и будешь это оттирать, – предложение на грани опасной наглости. Но спирт действительно неплохо убирает чернильные следы. – Или я буду стирать в твоих запасах свои рубашки. –Будешь ходить в моих, – Вальтер смеется, и Дасти вспоминает, что ручку не заправлял. Резко развернуться еще выходит, схватить подушку – тоже, а дальше в дело вступает реакция розенриттера. Шенкопф прижимает Аттенборо к кровати и нависает сверху. В шальных карих глазах – ничего, кроме бессовестной радости. Спустя полчаса Дасти печально разглядывает то, что осталось от ручки, синие пятна на простыне и руках. Можно еще сходить в ванную и изучить спину, но что-то подсказывает этого не делать. –Куплю тебе новую, – Вальтер двумя пальцами подбирает с его ладоней обломки металлопластика. – А пока – держи карандаш. На сей раз Аттенборо успевает надеть ему на голову подушку. Тоже синюю. Так что в душ они перемещаются вдвоем, и выходят, уже почти забыв о причине конфликта. Как оказалось, дезинфектант из аптечки смывает чернила не хуже, чем питьевой спирт. –Никогда не думал, что веснушки у меня на спине так похожи на карту обитаемой части галактики, – в зеркало Дасти таки напоследок заглянул. –А я думал, когда у тебя на «Триглаве» отказывает навигация, ты ходишь топлесс, – Вальтер тянется рукой, нарочито медленно. Можно отскочить и погрозить кулаком. – Да ладно, не злись. Закажу Коневу целый ящик таких ручек. И карандаш все-таки возьми. Он у меня вроде талисмана, с учебки еще. –Ладно, – Аттенборо цепляет на блокнот автоматический карандаш. На миг приходит мысль подарить что-нибудь в ответ, например – «счастливый» ключ, но тогда получится, что любимая ручка и комплект белья вообще ничего не стоили. – Сейчас обкатаю. Можешь пару минут не шевелиться? –Дасти, – интонация многообещающая, но угрозы не слышно. –Откажешься позировать – Линцу по секрету расскажу, что ты это дело просто обожаешь. –Ты явно от Поплана набрался, – с веселой обреченностью Шенкопф принимает позу древней статуи мыслителя. В его исполнении сильнее похоже на фейспалм, но Аттенборо все равно честно его зарисовывает, уделяя больше внимания мышцам, чем выражению лица. – Обещай, что это последний раз! –Обещаю, – легко отмахивается Дасти, и почти не обращает внимания на холодок страха под сердцем.