«Brahms' thoughts»
«Безымянная…»
***
После того, как я покончил с Гретой, прошло ровно два года, и сегодня, — шестого мая две тысячи пятнадцатого года, в нашем фамильном доме снова объявились гости. Теперь я уже не тот — застенчивый глупый мальчик, что скрывался за куклой. Я — другой, и не хочу пугать своего нового друга отвратительным поведением, потому что за долгие годы проживания в подвале нашего дома, по просьбе моих родителей, мои манеры дали действительно значительную трещину. Подумать только: я совсем разучился себя вести, как истинный джентльмен. Милая девушка, зашедшая в эту ночь, сейчас крепко усыпала в одной из комнат нашего «скромного» гнездышка, показалась на вид мне таким ребенком. А кажется, еще вчера я был маленьким веселым мальчишкой, играющим с детьми в прятки, салочки и многое другое. «Я так скучаю по этим временам… Тогда моя семья и я были такими счастливыми…» Да, безусловно, мои отец и мать — люди хороших чинов в городе, а также примерные родители, как мне казалось, во всем Лондоне. Они были для меня всем до тех зловещих дней, после которых я изменился, став другим уже навсегда. Я и не помню, когда в последний раз смотрел в зеркало. «О, нет, я и не хочу в него смотреть, и никто никогда в жизни не заставит меня сделать это…» Моя «спящая красавица» появилась внезапно, без всякого предупреждения. Она вторглась в мои владения, и это вторжение стало для меня столь приятным. Я услышал шаги на улице, отчего мне стало любопытно, кого же принесло в такой ливень. Я поднялся по «тайным ходам» на первый этаж дома и застыл на лестнице от тех громких стуков в дверь, а самое главное — нежного голоса… «Голоса? Женского голоса? Грета? Нет, она мертва. Я уверен в этом. Я лично размазывал ее по стенке у нее же дома за ту отвертку в животе, а еще за преданную любовь и все самое лучшее, что она так нагло предала…» Гостья звала хозяев и ждала, что ей хоть кто-то откроет, но я не мог этого сделать. Она бы испугалась такого, как я. Меня же всегда боялись… — Здравствуйте! Кто-нибудь есть дома? — ее голос звучал подобно трели соловьев, коих можно было услышать весною, находившись в нашем саду. — Ау! Кто-нибудь есть дома? Девушка так упрямо верила в то, что ей ответят, поэтому я не стал утомлять ее ожиданиями, незаметно прокравшись к двери и позволив себе приоткрыть ту. Отворив ей дверь, я вновь вернулся на лестницу, где достойно встретил деву, искавшую выключатель в прихожей, лампочка которого позже разлетелась на крохотные кусочки, напоминающие застывшие слезы: — Простите, вы просто долго не открывали. Наверное, я слишком громко стучу. Вы хозяин? У вас было открыто… Извините, что так поздно, но нельзя ли у вас переночевать? Я заплачу столько, сколько нужно, — я всегда знал, что от моего взгляда в спину никто не устоит и не спрячется. — «Конечно. Оставайся. Ты будешь моим другом?» — я быстро поковырялся по карманам своих потертых штанов, после чего вытащил из тех маленький блокнот со старым огрызком карандаша, после чего собственноручно нацарапал записку с отличной перспективой для девчонки. По-вашему, я должен был говорить детским, не сломавшимся голосом? Девушка просто поспешила б уйти и не осталась на ночь. Впрочем, ей все равно пришлось и придется остаться тут не на одну ночь, а если что-то пойдет не так, то я…»…убью ее»
Эти рассуждения… Они — не мои. Их рождает на свет явно кто-то другой… «Решено. Она остается. Молодец, Брамс! Главное — дозируй все свои выходки и не пугай девчушку…» — Вашим другом? Я… Могу, но не могли бы вы ответить словами, нежели этими заумными записками? — её требования объяснений меня немного раздражали, но давать я их все равно не собирался. «Хм, девушка и впрямь очень интересная, да и выглядит она так… невинно. Боже, во мне говорит животный инстинкт. Это плохо. Очень плохо…» Странность всегда была моим лучшим приоритетом, а вот — зажать возле входной двери и видеть пораженные страхом глаза жертвы — это лучше всего на свете. Запах ее волос сводил с ума, и плевать, что мое настроение нестабильно. Моя жизнь только из него и состоит. «И что я вижу?» Ее взгляд, который буквально за доли секунд из испуганного превращается в совершенно спокойный. Как это возможно? Обычно «игрушки» этого «демона» кричали до последнего, а эта была не такой… «Аааар! Слишком сложно!» — Кхм… — голос девушки смог вытащить меня из каких-то своих заоблачных раздумий, одновременно перетянув на себя кусочек моего внимания. — Так вы меня пустите на одну ночь? — «Я уже говорил, что можешь остаться. Выбери наверху любую комнату»… «Поразительно! Эта нахалка не изволила ответить на мой кивок и записку, хотя за весь диалог я и сам молчал, подобно рыбе…» Проводив взглядом то, как она поднялась наверх, я скрылся в стенах дома, ведущих к моей основной комнате. Я всего лишь проследовал за незнакомкой, с легкостью разыскав комнату, что она выбрала. Шум в моем доме теперь в диковину и обнаружить, где обосновалась девушка, было не трудно. Затаившись в шкафу, как только она уснула, я вышел и аккуратно присел на краю ее кровати.***
Большую часть ночного времени я просидел рядом с ней, наблюдая за тем, как та спала. Вы не представляете, как же это потрясающе смотреть на кого-то во время сна! Больше всего меня привлекла внешность моей подруги: брюнетка с кожей цвета «кофе с молоком», а еще средний рост и зеленые глаза, так гармонирующие с кукольным личиком и пухлыми губами, которым, наверное, так идет улыбаться… Фигура её напоминала песочные часы. Вообще, я ничего не имею против дам с «пышными» формами, но у каждого мужчины свой вкус. Мне лично нравится, когда все — в тон; тютелька в тютельку. Бедная девушка вскорости сжалась от холода под каким-то легким одеялом, иногда что-то бормоча во сне. Разумеется, я не мог допустить, чтобы она превратилась в лед, поэтому я так же тихо, как и пришел сюда, метнулся к себе и достал для нее единственное нормальное покрывало. Да, годы идут, мебель стареет, и каждый раз приходится искать из всего здешнего хлама что-то годное. Одеяло как раз попало в эту категорию и уже десять лет оказывало серию полезных услуг — снабжало теплом, комфортом и стойкостью на протяжении долгого времени. Ночами я не спал, ибо меня часто мучила бессонница, а еще этот голос в моей голове… Мой одинокий компаньон в бесконечном бедламе моих мыслей. Он часто говорил, что мне делать и как быть. Где-то он был жестоким, а где-то — это были действительно нужные советы. Впрочем, в плане жестокости — мы похожи. У нас обоих — «Синдром регулярной смены настроения». По-моему, это еще называют — биполярным расстройством, так? Ночное время всегда утомляло меня, являясь самым долгим мгновением суток, ведь все в этот момент настолько затихает и прячется, что становится попросту никчемным. Вот именно в такие промежутки времени между нами с моим «внутренним» другом завязываются тесные разговоры: — И как тебе эта куколка? Неужели ты так просто ее отпустишь? Знаешь, как вариант, можно просто запереть ее тут. Или ты слишком милосердный к этим «людям»? «Да, мой друг отличался особой эгоистичностью и эксцентричностью…» — Как ты смеешь говорить так о женщине? Тебя кто воспитывал вообще? Запомни, что это — не по-джентльменски… — Пф… Ах, да, я забыл. Крошку Брамси слишком хорошо воспитали… Очнись, парень! Тебе — тридцать два, а ты ничего не видел дальше своего носа. В твоем возрасте люди уже мир успевают повидать, а ты? Чего ты добился? Ты даже в школу толком не ходил. Учился на домашнем обучении до восемнадцати и потом спокойненько резал со мной своих училок. Отлично. Мне нравится постановка такого сериала. Давай просидим так всю жизнь! — Не будем говорить о прошлом. Некоторым его не хочется вспоминать. — Алло! Ты слышал меня вообще? Ты двадцать четыре года не выходил из дома, пялился на какой-то ручей в лесу и закаты. Боже правый! Романтик хренов! В общем так… Ты не при каких условиях не должен отпускать эту девчонку, иначе я ее просто прихлопну. Ты меня понял?! — А теперь скажи мне, почему я должен слушать тебя? — возмутился я, отведя глаза в сторону. — Может потому, что мы работаем в одной команде уже ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧЕРТОВЫХ года? Разве ты не помнишь, чем закончилась последняя потасовка с Гретой? А с милой девочкой Эмили? Друг, просто образумь и признай, что я тут один мыслю здраво… — Грета была ошибкой моей жизни. А Эмили… Ты заставил ее убить. Я не причем. Из-за тебя я расстроил своих родителей… И что? Мы просидели почти половину жизни в подвале. Убили девушку, которую я полюбил, и во всем виноват — ты… — Ты все еще помнишь Эмили? Поверь, из нее бы выросла типичная стерва, а мы ее избавили от этой участи. А Грета разве лучше? Расслабься. Самое главное — не пугай девушку и старайся, чтобы она пробыла тут дольше, а если что, то зови меня, хорошо? — Да. Оставь нас. — Я уже думал это сделать. Ненавижу эти разговоры с ним. Они всегда выдаются такими тяжелыми и очень нудными, но в некотором роде, он все-таки прав. Мне нужно удержать девушку здесь. Быть может, она расскажет, как там — в этом мире? Прошло уже так много лет, а я и правда не видел ничего дальше своего дома. Иногда эта мысль слишком омрачает, как и все происходящее вокруг.«Мне стоит дать ей отдохнуть. Одной…»