«In the mother's mirror»
«Семья»
***
Страх потерять близкого человека — это самое ненавистное чувство на земле, потому что в этот момент в голове случается конец света. Безусловно, все мы это понимаем, но для каждой матери еще страшнее — потерять своего ребенка.***
— Кто ей вообще позволил сбежать? Почему вы не смотрите за вашими студентами, а? За что плачу вам я и другие родители? Разве за то, чтобы вы вырастили из моей дочери дворовую проходимку? — Миссис Ванхорт, мы сами не знаем, как же так получилось, клянусь вам… Ваша дочь очень смышленая и умная девочка. Мы обещаем, что с вашим ребенком ничего не случится. Мы уже обратились в полицию с заявлением и наши люди уже ее ищут, — объясняла на другом конце телефона женщина бальзаковского возраста. — Знаете, что? Если вы в течение двух дней не найдете мою дочь, то ваш пансион закроют, понятно вам? — рыкнула я, бросая трубку. Злобно отшвырнув телефон на стол, мой взгляд переключился на Хэнка: — Черт, похоже, я не смогу присутствовать на конференции, — успокоившись, я присела напротив своего босса, снова разглядывая очередной отчет. — Что-то случилось? — оторвав взгляд от компьютера, мужчина встал со своего места и направился к кулеру с водой, после чего протянул мне стакан с холодным напитком. — Sандра сбежала из школы три дня назад, а спохватились её — только сегодня. Мне нужно в Лондон… Ты же меня отпустишь? — пришлось попросить мне, параллельно чему я продолжала дописывать пару бумаг. — Конечно, а у тебя есть, где переночевать там? — переспросил начальник, смотря обеспокоенным взглядом. «Ох, как же я недолюбливаю это выражение лица…» — Да. У меня есть друг. Он работает в небольшом антикварном магазине. Познакомилась с ним, когда только начинала наше с Sандрой «светлое будущее», — ответив как есть, я опять вернулась к стопке листов. — Ты читала мои sms-ки с Sандрой в «What`s app» про это? «Черт, а я ведь и правда их читала. Какая досада!». — С чего ты взял? Просто ты как-то говорил об этом, вот я и запомнила. Родная мать не может понять шутки или стремления дочери? — Нет, потому что эта «родная мать» просто не хотела узнать, как поживает ее дочь и свалила все на начальника. Правильно, Ангелина, правильно! — пробурчал Хэнк, закатывая глаза. — Ладно. Хватит дурачиться. Я так полагаю, тебе нужны деньги на поездку? Сколько? — О, нет, с этим не беспокойся. Деньги на самолет у меня есть так же, как на еду, так и на временный дом тоже. А еще у меня есть две лондонские карточки, и на месяц мне их точно хватит. Единственное, что мне нужно, так это — заявление о том, что пока ты отстраняешь меня от работы и посылаешь как бы в «отпуск по состоянию здоровья». Напишешь? — предположила я, вздохнув, и привстав, поплелась за ключами от машины, что преспокойно лежали в другой комнате нашего номера в отеле. — Забудь о всяких бумажках. Тебе ребенок важнее или работа? — строго прошипел партнер по командировке. — Дочь. — Ну, вот и все. Можешь идти собирать вещи и вылетать первым же рейсом, — слегка удрученно улыбнулся Хэнк, на что я лишь кивнула и ушла к себе. Честно? Мне не верится, что впервые за четыре года моего отсутствия рядом с дочкой, я могу пообщаться с ней и приехать. Пообщаться, конечно, грубо сказано, ведь прежде ее нужно найти, но я уверена, что она наверняка сбежала в гости к какой-нибудь городской подружке и отсиживается у нее. Я в молодости тоже так делала, но ни к чему это хорошему не приводило — только к скандалу с родителями и морю слез. Непременно, я волнуюсь за нее, ибо она у меня — маленькая и глупенькая, но все же девчонки в шестнадцать лет глупенькие, так? Это вполне можно обосновать тем, что так проходит женский подростковый максимализм. Просто кто-то ударяется в него больше, а кто-то — меньше. Накидав в сумку доверху вещей, я вынесла ту в прихожую, а после вновь вернулась в основную комнату, где мы с моим директором уже седьмой день корпели над грудой отчетов по продаже небольшого пакета акций. С каждым годом нашей компании все труднее быть «на все руки мастером», в связи с чем, мы решили, что удобно будет сработаться с каким-нибудь поставщиком той же — мебели, которую наше предприятие поставляет покупателям из перечня услуг, но заплатить за это придется частью акций. Бизнес — это одна сущая проблема. — Ты проводишь меня до аэропорта? — с щенячьими глазами умоляю я, заходя обратно. — Разве я когда-нибудь тебе отказывал, а? — Нет, — отвечаю и иду к выходу, где после облокотившись на стену боком, натягиваю на ноги кроссовки.***
Впереди меня ждали двадцать два часа перелета из Сиднея в Лондон. Это не то, чтобы утомило меня, а просто появилось время еще немного поработать с документацией, которую можно было отослать по E-mail главе нашей компании. Если говорить конкретно и без всяких разъяснений, то я много чем смогла заняться за эти долгие часы — почитать любимую книгу, поработать, выспаться и так-то все. Гораздо труднее было раскрывать тяжелые веки в шесть утра, ведь вздремнуть еще очень хотелось, но нет. Просыпаемся, встаем, берем вещи и вот — «Привет, Лондон!». «Холодный майский ветер дул сегодня с едва чувствуемым порывом. Он напомнил мне об осени в Москве. Той зловещей осени, оставляющей на душе дурные отпечатки…» Вскорости оказавшись в аэропорту, я вызвала такси до города. Добраться до пансионата, где проживала ранее моя «беглянка» было не так легко, как мне казалось. Конечно, она всегда была очень шустрой и неугомонной, но вдруг ее похитили? Господи, если с ней что-нибудь случиться, то я этого не переживу: — Приехали, — сонный баритон таксиста вытащил меня из мысленного транса. — Благодарю. Сколько с меня? — поковырявшись в сумочке, говорю я, доставая кошелек и уже готовая отсчитать водителю кругленькую сумму. — Девяносто шесть, красотка! Я рассчитываюсь с таксистом, а затем выйдя, слышу, как машина трогается с места и уезжает, пока я остаюсь стоять на месте и смотрю на представший передо мной пансионат — «Альбион». — Размеры внушают серьезность этого места, — говорю я, стоя с чемоданом у ворот. Далее я подхожу к ограждению, и найдя маленькую красную кнопочку на домофоне, нажимаю ее, чтобы вызвать охранника и попросить его о пропуске: — Здравствуйте, я по поводу сбежавшей девочки. Я — ее мать. У меня есть все соответствующие документы. Меня зовут — Ангелина Ванхорт, и мне нужно к директрисе. Около получаса спустя ко мне навстречу вышел пожилой мужчина в синей форме. В руках у него была связка ключей и чипов от каких-то дверей. Он проверил мои документы, после чего пропустил на территорию. Не сложно понять, почему так происходит, ведь здесь учатся не обычные дети, а дети чиновником и именитых бизнесменов, чтобы вот так взять и просто пройти за калитку, да и уследить за целым учреждением очень трудно. Тем более, — когда в нем пруд пруди таких живчиков, как моя дочь: — Добро пожаловать в «Альбион». Директор уже ждет вас. Как зайдете, то пройдите прямо и потом налево по коридору. Интересный же у вас ребенок, миссис Ванхорт! — сделав пару комплиментов, старичок пропустил меня. Огромные красивые башни, море цветов, усаженных вокруг здания, большая площадь — и обычное учебное заведение превращается в сказочный дворец, но не зря же его назвали в честь мифического римского острова… Войдя в эти хоромы, я осмотрела несколько коридоров. Прошла по пути, который объяснили и остановилась у той двери, что мгновенно напомнила мне о моем школьном прошлом. Я часто бывала у директора в свои годы из-за трудного характера и того, что постоянно била «лица» своим одноклассникам. Смешно, не правда ли? — Извините, можно? — произнесла я, приоткрыв дверь в кабинет здешней управляющей. — Ах, это вы? Да-да, конечно, входите. Присаживайтесь. — Итак, где моя дочь, миссис Грейсон? — спросила я, входя и присаживаясь на милый мягкий стульчик, расположенный возле ректорского стола. «Что ж, посмотрим, что ответит эта старушка. Вдруг она вообще мою дочь куда-то дела сама, а теперь прикидывается?» — Ваша девочка сбежала три дня назад. Охрана видела, как она уходила в сторону леса. Мы уже сообщили в полицию. Ее ищут. Вы можете предполагать, где находится ваш ребенок? — строго продолжала женщина, попутно имея наглость курить при мне сигарету в дорогом мундштуке. — Нет, но, быть может, за долгие годы моего отсутствия, она приобрела друзей, что могут жить неподалеку от вашего пансиона? — Хм… Насчет друзей — я бы засомневалась, ведь вас не было, и вы не знаете, как у вашей дочери было с другими детьми, верно? — она взглянула на меня с усмешкой. — Во всяком случае, я уже говорила, что будет с вашим «недо-заведением», если ее не найдут. Дальше я говорить с вами не желаю. Извините, но после дороги, я очень устала и мне нужно в отель. Через несколько дней — я нанесу вам повторный визит, — я поспешила выйти, ведь обстановка этого места очень досаждала и заставляла нервничать еще больше. На свежем воздухе мне стало гораздо легче, но не до конца. Я почувствовала вину за то, что оставила свою девочку в этом гадком месте на целых четыре года ее светлой жизни. «К черту это образование! Я хочу вернуть своего ребенка!» Присев на белый бетонный парапет, слезы сами начали выкатываться из глаз. В горле появился застрявший комок из крика обиды и боли, но сдаваться — я не собиралась: — Миссис Ванхорт, я могу вам помочь? Я кое-что знаю, — послышался голос охранника где-то рядом, что не так давно пустил меня в школу. — Ах, это вы… Вы что-то знаете? — я постаралась быстро спрятать следы от слез на лице, после чего развернулась к старику. — Да, я слышал немного о ней. Она была знаменитой фигурой здесь, — сторож подал мне платок, дабы я вытерла заплаканные глаза. — Да? — слезно переспросила я, начиная ненавидеть себя за то, что так глупо расклеиваюсь. — Извините, я подслушал ваш разговор с директрисой. Вы так громко кричали. Думаю, вам нужно рассказать, кем тут был ваш ребенок, — тихо пояснил мужчина, усаживаясь рядом, ведь пропускной пункт находился под открытым директорским окном. — Ваша дочка была очень характерным экземпляром. Она никогда не давала себя в обиду и вечно ходила одна. Другие дети называли ее — «изгоем» из-за необычного поведения. Девочка просто разговаривала с цветами, а также своими вещами и другими предметами, окружающими нас. Она давала им жизнь, за что не раз ее пытались избить под покровом ночи. Видите ли, каждый вечер у меня обход и заметить стаю подростков, похожих на животных, не так сложно. Ваша же — была маленьким агрессивным щенком, что мог хорошенько покусать. У нее не было друзей, но она отлично училась, ведь только из-за нее одной к нам из города приезжали люди, устраивающие олимпиады то по одному предмету, то по следующему. Вам стоило бы гордиться ею и чаще приезжать, но кому сейчас легко живется, правда? — Да, вы правы. Работа и цели обеспечить свое «чадо», губит некоторые факты жизни родителя. Это же все? Спасибо, надеюсь, ваша информация поможет мне, — кое-как улыбнувшись, я поднялась с придорожного бортика и отряхнулась. — Простите, мне надо идти. Я сильно утомилась. — До встречи!***
Поблагодарив охрану за маленькое донесение, я снова вызвала такси. Я хотела заехать в магазин, где работал мой друг — Малкольм. Если остановиться у него не получится, то придется ехать в какой-нибудь хороший отель, ибо знаю я эти лондонские гостиницы среднего класса… «Нет, ну, кому от меня надо, что этот кто-то решил позвонить?» — Да? — Ангелина? Ты как там? — Ах, Хэнк. Не очень. Только что была в академии и поругалась с преподавателем Sандры. — Весьма «хорошие» успехи. А с «местом временной жизни» что? — Я еду к Малкольму на работу. Хочу с ним поговорить. Поеду в отель. Деньги есть. А что там с конференцией? — Мы продали часть акций и в ближайшее время с нами начнет работать новая компания. Отчасти все прошло успешно, но я как-то недоволен. — Ладно. Я уже на месте, поговорим позже. Пока. — До связи…***
Спустя час я стояла на Гринвич-стрит, где передо моими глазами висела темно-зеленая вывеска с названием магазина, где я так привыкла видеть старого друга.«Он даже не поменялся. Этот миленький маленький магазинчик. Итак, чем же меня порадует — «Misty shop»?»